"Влесова книга": введение к научному анализу источника

Ä.Ñ. ËÎÃÈÍÎÂ
Ä.Ñ. ËÎÃÈÍÎÂ
«ВЛЕСОВА КНИГА»: 
«ВЛЕСОВА КНИГА»: 
ВВЕДЕНИЕ 
ВВЕДЕНИЕ 
К НАУЧНОМУ АНАЛИЗУ 
К НАУЧНОМУ АНАЛИЗУ 
ИСТОЧНИКА
ИСТОЧНИКА
Монография
Москва
ИНФРА-М
2022

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1
УДК 008(075.4)
ББК 71
 
Л69
Логинов Д.С.
«Влесова книга»: введение к научному анализу источника : моноЛ69
графия / Д.С. Логинов. — Москва : ИНФРА-М, 2022. – 391 с. — (Научная мысль).
ISBN 978-5-16-016800-5 (print)
ISBN 978-5-16-101344-1 (online)
Книга посвящена малоизученной в науке проблеме происхождения 
документа, получившего в историографии название «Влесова (или Велесова) книга». Монография является первой попыткой сугубо научного 
и вместе с тем беспристрастного анализа источника. Она содержит его 
комплексный разбор с историографической, источниковедческой, филологической, исторической и научно-религиоведческой точек зрения.
Книга предназначена для профессиональных историков, филологов 
и широкого круга читателей, интересующихся ранней историей Руси.
УДК 008(075.4) 
ББК 71
© Логинов Д.С., 2012
ISBN 978-5-16-016800-5 (print)
ISBN 978-5-16-101344-1 (online)
Подписано в печать 03.03.2022.
Формат 60×90/16. Печать цифровая. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 24,44.
ППТ12. Заказ № 00000
 
ТК 185300-1861000-250312
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29
E-mail: books@infra-m.ru        http://www.infra-m.ru
Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

 
 
ПРЕДИСЛОВИЕ 
 
Тема подлинности и содержания так называемой «В(е)лесовой книги» 
является довольно популярной в современном медийном и околонаучном 
пространстве. Можно назвать сотни изданий и статей, посвящённых ей, 
не говоря о тысячах упоминаниях в Интернете. Множатся точки зрения и 
легенды, связанные с источником, растёт число людей, обладающих в 
разной степени осведомлённостью о нём. 
Между тем, собственно в академических кругах специальные исследования «Книги» превратились, пусть и негласно, в своего рода mauvais 
ton. Поэтому автор данной работы, сам в некоторой степени принадлежащий к этим кругам, счёл нужным предварить её «оправданием» темы. 
При первом рассмотрении историком-профессионалом «В(е)лесова 
книга», особенно в некоторых переводах, действительно оставляет впечатление явной и грубой подделки. Такое же впечатление когда-то возникло и у автора этих строк (на тот момент он являлся студентом первого 
курса исторического факультета Рязанского государственного педагогического университета им. С. А. Есенина). Однако пересмотреть первоначальное мнение его заставило именно изучение современных достижений 
науки. Довольно неожиданно для него многие «тёмные» места источника 
получили освещение именно в трудах современных историков (как правило, подлинность «Книги» отрицавших). Возникло и укрепилось мнение, что «В(е)лесова книга» - документ более сложный и глубокий, 
нежели принято считать среди учёных. 
Работа над настоящей монографией велась нами более десяти лет.  
В ней в ряде случаев присутствуют довольно острые критические замечания в адрес мэтров отечественной истории и филологии. Однако их 
научная компетентность и авторитет отнюдь не ставятся автором под 
сомнение. Автор пытается лишь показать, что по некоторым вопросам не 
исключены (и могут быть обоснованы) и другие точки зрения. 
Базу для собственных выводов автор искал именно в научной сфере, 
поскольку опыт многих современных горе-историков наглядно демонстрирует пагубность скороспелых выводов в отрыве от современных знаний. 
Стремлением к научности объясняется и то, что автор не счёл возможным в ряде случаев сколько-нибудь значительно «облегчать» язык 
книги, хотя это и может затруднить её восприятие широким кругом читателей. 
Автор не сомневается, что в адрес его исследования последует критика. Но конструктивную, научно аргументированную критику он только 
приветствует. Как давно известно, в спорах рождается истина. А к ней и 
должен стремиться истинный учёный. Не так ли" 
 
 
3
3 
 

 
 
ВВЕДЕНИЕ 
 
Наша история изобилует загадками. Если многие важнейшие события XX века покрыты мраком неизвестности, что тогда говорить о делах, удалённых от нас более чем на тысячелетие. Разумеется, отечественными и зарубежными исследователями было сделано немало для 
раскрытия тайн прошлого России. Но перед человеком, изучающим 
древнюю историю славян и Киевской Руси, и теперь раскрывается бескрайнее поле деятельности. Многие вопросы дискуссионны или не решены вовсе - не решены ни в годы господства «единственно правильного учения» марксизма-ленинизма, ни сейчас, когда каждый стремится 
выдвинуть собственный взгляд на исторический процесс, причём оригинальность этих взглядов иногда идёт во вред научности, а то и здравому 
смыслу (взять хотя бы Г. В. Носовского и А. Т. Фоменко с их «нео- 
хронологией»). Проблема обусловлена тем, что вещественные источники не поддаются однозначной самостоятельной трактовке, а письменные достаточно часто противоречивы, а в некоторых случаях отсутствуют. 
В этой ситуации появление любого документа, претендующего на 
то, чтобы считаться созданным на заре нашей истории, заслуживает 
пристальнейшего внимания, а сам документ - скрупулёзного изучения. 
Именно таким источником является так называемая «Влесова книга» 
(далее - ВК). «Если это подлинный источник, то он открывает перед 
нами неведомые доселе страницы славянской истории. Если же это 
подделка, то доверчивое отношение к его содержанию не может принести ничего кроме вреда», - писал В. Вилинбахов1. Но, несмотря на его 
призыв к комплексному исследованию, проведённому «самым кропотливым образом, при полном отсутствии предвзятого отношения к этому 
любопытному во всех отношениях памятнику»2, приходится с грустью 
констатировать, что, фактически, эта работа до сих пор не была проведена. 
Собственно говоря, было бы неверно даже утверждать, что в советской и российской историографии развернулась дискуссия по поводу 
подлинности ВК. Дискуссия всё-таки предполагает уважение и учитывание мнения оппонента. Здесь же исследователи разделились на два 
лагеря, каждый из которых упрямо проводил свою линию, практически 
не оглядываясь на позицию сторонников противоположной точки зрения. Ни о каком отсутствии предвзятости говорить не приходится. 
К лагерю противников подлинности ВК относится основная часть 
грандов отечественной истории и филологии, причём отрицательное 
отношение к этому документу является подчас чуть ли не единственным моментом, в котором их взгляды совпадают. О своём неприятии 
источника успели заявить Л. П. Жуковская, В. И. Буганов, Б. А. Рыбаков, Ф. П. Филин, О. В. Творогов, Д. С. Лихачёв, А. Г. Кузьмин,  
4
4 
 

 
 
А. А. Зализняк и др. Но при рассмотрении их критики бросается в глаза, 
что они зачастую не старались глубоко вникнуть в проблему3 и все без 
исключения изначальной своей задачей ставили доказательство позднего происхождения ВК. Явление это прискорбное, но, впрочем, вполне 
объяснимое. 
Конечно же, речь не может идти о некоем «злом умысле» учёных, 
их стремлении «исказить», «принизить» великую историю восточных 
славян, на что постоянно намекают (а часто и прямо говорят) непрофессионалы - сторонники точки зрения подлинности ВК. Как мы убедимся 
ниже, в истории обнаружения, языке, содержании рассматриваемого 
нами источника действительно много моментов, вызывающих вполне 
обоснованные и объективные сомнения в его древнем происхождении. 
Однако, как нам представляется, в некоторых случаях можно говорить 
и об определённой тенденциозности исследователей, порождаемой самой спецификой эволюции научного знания.  
В любой конкретный момент своего существования любая данная 
наука (в том числе и историческая) базируется на совокупности достоверных фактов из исследуемой ею сферы действительности. Одна из 
задач науки - соединение этих фактов в логически непротиворечивую 
систему. Разумеется, что выполнить её на 100 наука не в состоянии. 
Спорные вопросы неизбежны и естественны, более того, именно они 
обеспечивают потенциал дальнейшего развития науки в её бесконечном 
движении к абсолютной истине. Но, по крайней мере, очерчиваются 
рамки, в которых ведутся дискуссии, и подразумевается, что за этими 
границами остаются лишь антинаучные домыслы и фантазии. Это явление неизбежно и играет позитивную роль защитной системы, «иммунитета» науки, которая не может позволить себе перестраиваться всякий 
раз, как появляются новое мнение, факт, выбивающийся из общепризнанной схемы. Прежде они должны быть проверены, пройти испытание скепсисом и критикой. Это в идеале. 
На деле же здоровый консерватизм исторической науки иногда рискует превратиться в косность. Согласимся, что не так уж легко трезво 
рассматривать факт, который внешне разительно противоречит всему 
тому, что мы знали и в чём были твёрдо уверены. Его внешняя сторона 
бросается в глаза и ослепляет, заставляет пренебречь многими приёмами и принципами, используемыми наукой. Возникает одна мысль и 
цель: «Опровергнуть» В подавляющем большинстве случаев недоверие 
оказывается оправданным. Под напором критики мнимая сенсация рушится и растворяется без следа. Но есть опасность, что ослепление 
внешней стороной факта не позволит видеть его глубокую внутреннюю 
сущность. 
При работе с письменным источником такая опасность наиболее 
высока. В нём как в кривом зеркале субъективно отражается объективная реальность. Естественно, что отражение не может полностью соот5
5 
 

 
 
ветствовать нашим представлениям об описываемых событиях. Но исследователь обязан отличать его от реальной картины. Для того чтобы 
сделать справедливые выводы о подлинности или поддельности источника, нужно попытаться выявить те условия, которые предопределили 
его содержание, уяснить, для какого периода истории они характерны. 
Иначе исследование превращается в пустую формальность. 
Иногда факт, казавшийся нам нереальным, при проверке оказывается подлинным. Тогда в науке происходит прорыв, её рамки расширяются, а представления, казавшиеся незыблемыми, меняют свои очертания. 
Случается это крайне редко. Но забывать о такой возможности - значит 
отказывать науке в возможности принципиального развития, сводить её 
к изучению тем, имеющих лишь узкоспециальный интерес. Рутинная 
работа в исторической науке, конечно, необходима, и чем дальше, тем 
больший удельный вес она будет, судя по всему, приобретать. Но это - 
не повод для того, чтобы отрицать возможность широкого раздвижения 
горизонтов нашего исторического видения. 
Сначала - проверка, потом - выводы. 
О том, что противники подлинности ВК далеко не всегда руководствовались последним, вполне очевидным, принципом, наглядно показывает уже название первой в СССР критической статьи об этом произведении, принадлежащей перу Л. П. Жуковской, - «Поддельная докириллическая рукопись: (К вопросу о методе определения подделок)»4. 
О. В. Творогов в обобщающей разгромной работе «Влесова книга» 
прямо заявляет: «…Исследуется и публикуется источник, являющийся, 
как мы попытаемся доказать (выделено нами. - Д. Л.), фальсификатом 
нового времени - середины нашего века»5. То есть задачу свою учёный 
видит не во всестороннем изучении документа, а в доказательстве его 
заранее постулируемой поддельности. 
По большому счёту, интервалом времени между двумя вышеназванными работами и ограничивается интерес официальной отечественной 
науки к проблеме. После статьи О. В. Творогова она была признана 
снятой. Иногда появляются работы историков о ВК (как правило, относительно небольшие статьи), но они обусловлены не их сомнениями в 
происхождении этого памятника (если раньше его поддельность всё же 
считалась требующей некоторых доказательств, то теперь она преподносится как непреложный факт6), а необходимостью противостоять 
волне псевдонаучных поcтроений на его основе, действительно захлестнувших страну. Такое отношение в целом просматривается у  
В. В. Кожинова, В. П. Козлова, И. Н. Данилевского, А. А. Алексеева,  
А. Г. Кузьмина, Н. А. Соболева, А. Петрова7. Несколько расширился, 
пожалуй, только комплекс филологических доводов против подлинности ВК8.  
В. П. Козлов считает «Книгу» «классическим подлогом», поскольку, 
по его мнению, «история с ВК может рассматриваться как концентри6
6 
 

 
 
рованное выражение всех основных методов и приёмов изготовления, 
легализации и защиты фальсифицированного исторического источника»9. Правда, вместе с тем, его «поражает размах фальсификации и попыток её реанимации»10. Мы, со своей стороны, можем назвать рассуждения В. П. Козлова классическим примером современной критики 
подлинности ВК. В основе её, по признанию самого автора, - пересказ 
выводов О. В. Творогова11, к которым добавлены некоторые собственные рассуждения весьма общего характера. Полемическая часть (очень 
характерная для «критиков» в целом) сводится к перечислению действительно дилетантских доводов С. Лесного и А. И. Асова в пользу 
подлинности документа и к их блестящему опровержению. При этом 
более серьёзные аргументы того же Асова, вроде сходства некоторых 
особенностей языка «дощечек» с языком новгородских берестяных 
грамот, оставлены без комментария. По нашему глубокому мнению, 
такие полемические приёмы никак не могут считаться корректными. 
Определённый интерес в работе В. П. Козлова представляет попытка 
автора показать советскую историографию ВК в контексте условий развития отечественной исторической науки в соответствующий период. 
Он справедливо замечает, что полемическая дуэль вокруг ВК разворачивалась на фоне дискуссии по вопросу о подлинности «Слова о полку 
Игореве», инициированной А. А. Зиминым, считавшим, что это произведение было создано в XVIII в. Это придало спорам вокруг ВК «особую пикантность»12. Вопрос о подлинности «Слова о полку Игореве» 
приобрёл идеологическую окраску и решался с привлечением методов, 
далёких от научных, сыграв трагическую роль в жизни и карьере выдающегося учёного А. А. Зимина. По мнению В. П. Козлова, «после неуклюже организованной дискуссии о
Слове о полку Игореве , которой 
не удалось придать блеска академизма, было важно продемонстрировать 
хотя 
бы 
внешне 
объективность 
советской 
историкофилологической науки»13. В своей попытке увязать полемику по поводу 
подлинности ВК в советской историографии с более нашумевшей дискуссией о «Слове» учёный, видимо, прав. Однако после безапелляционного признания аутентичности средневековой поэмы «объективность» могла быть усмотрена некоторыми советскими учёными в столь 
же безусловном отрицании другого якобы древнего памятника, действительно странного, да ещё и появившегося в чуждой белоэмигрантской среде. Заметим, между прочим, что идеологическая 
подоплёка позиции советских учёных по отношению к проблеме подлинности ВК недавно была признана О. В. Твороговым: «…текст ВК в 
некоторых академических инстанциях (в советские времена) воспринимался как идеологически опасный и не подлежащий широкому распространению»14. 
Работа И. Н. Данилевского являет собой в части, касающейся ВК, 
пример неудачной попытки добавить некоторые новые суждения к кри7
7 
 

 
 
тике источника. Так, стараясь подтвердить положение, что «текст
Книги  крайне неясен и невразумителен, а перевод его вряд ли возможен», он приводит оригинальный текст дощечки 7а-б, подстрочный 
перевод его Б. А. Ребиндером, расшифровку С. Лесным текста дощечки 
24б и фрагмент стихотворного переложения И. Кобзевым текста 37а. 
При этом порядковый номер приводится И. Н. Данилевским только в 
первом случае, и из контекста человек, не знакомый непосредственно с 
содержанием документа, может заключить, что Б.А. Ребиндер, С. Лесной и И. Кобзев столь различно перевели одну и ту же дощечку (некоторые черты повествования в 7а-б, 24б и 37а схожи)15. 
Статьи А. А. Алексеева были посвящены различным изданиям ВК 
А.И. Асовым16. Вообще говоря, средний научный уровень работ подавляющего большинства сторонников подлинности «Книги», мягко говоря, достаточно скромен (о чём ещё пойдёт речь ниже). Зато не отличаются скромностью сами авторы этих работ, нередко допускающие некорректные приёмы в полемике. Сочетание этих двух обстоятельств 
превращает чтение соответствующих произведений в достаточно тягостное занятие для исследователя-профессионала. В этом, может быть, 
также заключается одна из причин крайне отрицательного отношения к 
ВК большинства учёных, не признающих, как правило, за памятником 
не только научной, но и литературной ценности: источник невольно 
отождествляется с теми, кто о нём пишет, и в случае с ВК такое бессознательное уподобление явно не идёт на пользу документу. А. А. Алексеев вполне справедливо критикует методы работы А. И. Асова с источником. Но критика собственно версии о древнем происхождении 
документа, по нашему мнению, в некоторых случаях противоречива. 
Так, достаточно странно с одной стороны говорить о недостоверности 
повествования, несоответствии его современным научным представлениям, а с другой - утверждать, что «исторические сюжеты книги находятся в согласии со средними школьными представлениями о прародине индоевропейцев, они основаны на свидетельствах византийских 
историков об их номадических соседях I тысячелетия н. э. Не отмечено 
ни одного события, которое обогатило бы наши сведения по истории 
тех народов, с которыми славяне вступали в контакты»17. В целом, рассуждая о наличии тенденциозности XX века в ВК, А. А. Алексеев следует точке зрения О. В. Творогова по данному вопросу. Заслуживает 
внимания и отдельного рассмотрения тезис учёного о том, что «жанрово-литературные особенности ВК находятся в противоречии с тем, что 
характерно для произведений столь древней эпохи»18. А. А. Алексеев 
привносит новые доводы филологического характера в пользу позднего 
происхождения источника. В статье «Опять о
Велесовой книге » он, 
пожалуй, первым из исследователей обратил серьёзное внимание на 
морфологические особенности ВК, в частности на наличие в нём неизвестных науке и невозможных, по мнению исследователя, в реальном, 
8
8 
 

 
 
неискусственном славянском языке глагольных форм; заслуживает 
внимания также попытка учёного выявить лексические анахронизмы в 
документе19. 
Острие критики А. Г. Кузьмина также направлено преимущественно 
против тех авторов, которые пытаются на основе ВК (в поддельности 
которой историк, впрочем, не сомневается) переписывать российскую 
историю. В то же время учёный верно обращает внимание на противоречия внутри самого текста документа, на его составной характер. Он 
объясняет этот факт переплетением в «Книге» исторических воззрений 
Ю. П. Миролюбова и А. Куренкова. Последнего А. Г. Кузьмин считает 
соавтором мистификации20. К этой точке зрения близка позиция  
А. Петрова, который, правда, видит Ю. П. Миролюбова единственным 
автором «Дощечек», но допускает, что в отдельных текстах на него повлияла концепция А. Куренкова21. Рассмотрение ВК в качестве сложного документа, по нашему мнению, открывает большие перспективы для 
дальнейшего изучения памятника. Однако представление о соавторстве 
Ю. П. Миролюбова и А. Куренкова в его создании, как будет показано в 
настоящей работе, мало соответствует фактам. 
Н. А. Соболев в работе «Проблема изданий-фальсификатов» практически не приводит новой аргументации в пользу позднего происхождения «Книги», всецело принимая точку зрения О. В. Творогова и других предшественников в изучении данной темы. Он также преимущественно занимается критикой псевдонаучных построений на основе 
источника22. 
Отдельные исследователи берутся за опровержение подлинности 
«Книги», вовсе, если судить по их работам, не представляя проблемы, 
как, например, американский профессор У. Лакёр23. Показательной сентенцией его рассуждений является следующая тирада: «В нём (в документе; имеется в виду ВК. - Д. Л.), утверждалось, что в России ещё до 
христианства существовала великая цивилизация, восходящая к 1000 
году до нашей эры, а Влесова книга  - это хроника языческих жрецов, 
описывающая деяния династий, правивших тогда Русью: Бравлина, 
Скотеня, Светояра, Олега и Игоря Старого (о двух последних ВК не 
говорит ни разу. - Д. Л.). Они якобы воевали с варягами, византийцами 
и прежде всего - с хазарами, принявшими иудаизм (из примерно 50 
дощечек «Книги» хазары упоминаются в 5 - куда реже, чем те же греки 
и варяги, или готы и гунны, а об иудаизме речь вообще не идёт, но уж 
очень, видимо, хотелось У. Лакёру изобразить документ порождением 
русского фашизма. - Д. Л.)»24. Можно, кстати, заметить г. В. П. Козлову, что если свести всю полемику с противниками подлинности ВК к 
опровержению подобных пассажей, то это будет примерно тот же уровень критики, который демонстрирует он, опровергая фантазии С. Лесного и А. И. Асова, и столь же мало продвинет нас к разрешению проблемы. Значительно более конструктивна по сравнению с У. Лакёром 
9
9 
 

 
 
позиция В. Прибыловского, который, также отмечая использование ВК 
ультранационалистичесими силами, пишет в то же время, что «вопрос о 
подлинности или неподлинности Влесовой книги все-таки нуждается 
в деполитизации и новом, непредвзятом исследовании его специалистами» 25. Отметим только, что В. Прибыловский допускает досадную 
неточность, утверждая, что из всех сторонников точки зрения о подлинности ВК «сколько-нибудь научный подход к ней практиковал 
только С. Лесной (теперь, правда, к нему добавился омский исследователь Николай Слатин, автор нового перевода книги - профессиональный филолог, хотя тоже не специалист по древнерусской литературе). 
Что касается главного популяризатора книги А. Асова - Буса Кресеня 
(не говоря уже о В. Скурлатове, Д. Жукове, Ю. Бегунове), то он определенно склонен к мифотворчеству по патриотическим и религиозным 
мотивам»26. Из всех названных В. Прибыловским популяризаторов ВК 
профессиональным учёным, филологом, исследователем средневековой 
славянской литературы является Ю.К. Бегунов, которого В. Прибыловский не поставил в один ряд даже с «мифотворцем» - Асовым27. 
Среди известных нам критических работ, посвящённых ВК, выделяется своей объективностью книга Д. М. Дудко «Велесова книга. Славянские веды» (М., 2002). Автор явно с большим интересом и уважением относится к избранной им теме, спокойно взвешивает доводы «за» и 
«против» подлинности источника. Наконец, склоняясь к точке зрения 
позднего происхождения памятника, создания его Ю. П. Миролюбовым, он подчёркивает бесспорную культурологическую ценность ВК, 
выступая в этой области новатором28. Нужно, правда, иметь в виду, что 
работа Д. М. Дудко носит, скорее, популярный, нежели строго научный 
характер, и задачу окончательно ответить на вопрос о подлинности документа автор перед собой не ставит29. 
В целом же позицию оппонентов подлинности ВК можно кратко 
сформулировать следующим образом: «Не верю, потому что это невозможно». 
А что же защитники «Книги»" Из именитых отечественных учёных 
в этот разряд попали немногие. Традиционно среди сторонников аутентичности документа считается, что в пользу его подлинности когда-то 
высказывался А. В. Арциховский. Впрочем, о характере и содержании 
его слов мы можем только догадываться, так как ни одной работы археолог ВК не посвятил, и указания на положительную оценку им памятника несколько похожи на историографический миф. К этой точке 
зрения подводит в одной из своих работ и О. В. Творогов. Он замечает: 
«Ученик и сотрудник А. В. Арциховского В.Л. Янин, а также близко 
знавший его академик Б. А. Рыбаков никогда не слышали от покойного 
археолога высказываний в пользу ВК. А сообщение О. Скурлатовой о 
том, что А. В. Арциховский
считал вполне вероятным , что ВК
отражает подлинное языческое прошлое славян , появилось после смерти 
10
10