Политический текст: психолингвистический анализ воздействия на электорат

Å.À. ÐÅÏÈÍÀ
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ
ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ 
ВОЗДЕЙСТВИЯ НА ЭЛЕКТОРАТ
ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß
ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß
Под редакцией В.П. Белянина
Москва
ИНФРА-М
2022

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1
УДК 659.123.4
ББК 77.02
 
Р41
Репина Е.А. 
Р41
Политический текст: психолингвистический анализ воздействия на электорат : монография / Е.А. Репина ; под ред. 
В.П. Белянина ; предисл. В.А. Шкуратова.  — Москва : 
ИНФРА-М, 2022. – 90 с. — (Научная мысль).
ISBN 978-5-16-005215-1 (print)
ISBN 978-5-16-102290-0 (online)
Монография представляет собой анализ российских агитационно-политических текстов конца 1990-х годов. Она основана на научном исследовании, которое проводилось в рамках психолингвистики и коммуникативного 
подхода и включало в себя экспериментальную оценку воздействия текстов 
на получателя информации, а также анализ лингвистических средств этого 
воздействия.  
Предназначена для политконсультантов и сотрудников политического 
аппарата партий и общественных движений. Она также может быть использована преподавателями вузов и студентами, получающими образование 
в области политологии, журналистики, связей с общественностью, юриспруденции, лингвистики, психологии и психолингвистики. 
УДК 659.123.4 
ББК 77.02 
ISBN 978-5-16-005215-1 (print)
ISBN 978-5-16-102290-0 (online)
© Репина Е.А., 2012
© Шкуратов В.А., предисловие, 2012
Подписано в печать 28.02.20202.
Формат 6090/16. Печать цифровая. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton.  Усл. печ. л. 5,63. 
ППТ12. Заказ № 00000
ТК 165650-1862650-250911
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1.
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29.
E-mail: books@infra-m.ru                 http://www.infra-m.ru
Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

ПРЕДИСЛОВИЕ 
 
Появление публичной политики влечёт за собой рынок политологических услуг. Так  было со времён Античности, когда софисты за плату 
обучали искусству убеждать народ, а философы разоблачали ухищрения  
софистов и демагогов. Девяностые  годы в России были временем пиаркоманд, добывавших электорат смесью старого советского агитпропа, 
западных избирательных технологий и «чёрных» приемов за гранью правил. С тех пор политика успокоилась, а сопровождающая её мысль перешла, то ли volens, то ли nolens, к академическим обобщениям и к экспертизе различных сегментов властно-политической сферы. Наука прибавила 
в объективности, опыте и в арсенале методических средств. 
Монография Е.А. Репиной принадлежит к последнему поколению 
специализированной и теоретически подкованной аналитики. Она предлагает психолингвистический анализ российской политической лексики 
1990-х годов. Монография адресована и тем, кто профессионально оценивает воздействие слова на общественную аудиторию, и тем, кто к аудитории принадлежит. Для первых книга даёт весьма тщательную текстуальную экспертизу пропагандистской продукции российских партий, для 
вторых – знакомство с приемами улавливания их голосов и душ.  
На голосах и душах следует остановиться. К атрибутам  демократии 
относится свобода политического выбора, в потребительском обществе 
эта свобода реализуется как предпочтение одному из конкурирующих 
предложений. Однако товар, предлагаемый на рынке политики,  всё-таки 
особый. Он состоит из идей, ценностей и национальных проектов. Экспертиза их качества состоит в том, чтобы отшелушить от слов подлинные 
взгляды и намерения претендентов на власть. Е.А. Репина подчёркивает: 
«Задача психолингвистического анализа как раз и заключается в том, 
чтобы помочь читателю осознать языковую форму текста и лучше понять 
позицию автора. А поскольку психолингвистика изучает текст еще и в 
аспекте его восприятия, задача данной работы состоит не только в том, 
чтобы лучше понимать тексты, но и побудить читателей относиться к ним 
более критично». 
Объектом исследования является текст, рассматриваемый не только 
как источник данных о языке, но и как индивидуальная реализация языка, 
тесно связанная с мыслительной деятельностью и, таким образом, неотделимая от человека, порождающего или воспринимающего речь. В теоретической главе, открывающей книгу, автор останавливается на важной 
теоретической дихотомии в гуманитаристике последних десятилетий – 
между текстом и дискурсом. Дискурс как социальное осуществление 
языка более текуч и гибок, чем текст, он интертекстуален. Но автор не 
хочет отказываться от устойчивой единицы текстологического анализа. 
Е.А. Репина учитывает и новации отечественной лингвистической мысли, 
такие как языковая личность, языковое сознание, эмоциональносмысловая доминанта текста. С этим инструментарием автор пускается 
по волнам бурных 90-х и выясняет немало интересного о психолингвистической кухне недавней российской политики.  
3 

Концепция эмоционально-смысловой  доминанты, разработанная  
В.П. Беляниным, даёт возможность наделять тексты плотностью, цветом 
и другими чувственными качествами, понятными каждому человеку. Феноменологические признаки, положенные   в основу экспериментального 
исследования, позволяют привести агитационную продукцию российских 
партий к типологии агрессивных, эпатажных, энергичных текстов. «Рядовой» читатель может проверить свои образы КПРФ, ЛДПР, «Яблока», 
«Русского национального единства» и других политических объединений 
гаммой светлых, темных, добрых, злых и других коннотаций, объединяемых автором в качестве типов. Исследователи и практики имеют возможность применить предлагаемую аналитическую линейку к нынешним 
игрокам на политической сцене России. Лингвостилистический подход, 
применённый Е.А. Репиной, позволяет вычленить экспрессивные модуляции политической речи с помощью метафор, метонимий и других тропов, а также излюбленные источники лексических заимствований в агитационно-пропагандистской литературе. Партийная стилистика последних десятилетий весьма устойчива, узнаваема и склонна эксплуатировать 
отработанные темы и приёмы воздействия, что вообще-то вызывает вопрос о способности партийно-пропагандистских машин быстро перестраиваться в ответ на кардинальные изменения в стране.   
В целом, примененный в рецензируемой работе комплексный подход 
к изучению такого многопланового явления, как политический текст, открывает путь к пониманию и исследованию эмоционального воздействия 
таких текстов на реципиента, что, несомненно, является вкладом в теорию психолингвистики. Монография будет также интересна и полезна 
экспертам, аналитикам, журналистам и другим практикам масс-медиа.  
 
Шкуратов В.А.,  
доктор философских наук, кандидат психологических наук, 
профессор факультета психологии 
Южного Федерального университета 
 
 
 
 
4 

ВВЕДЕНИЕ 
 
…СМИ сегодня есть инструмент идеологии, а не информации. Главное в их сообщениях – идеи, внедряемые в наше сознание контрабандой.1  
 
С.Г. Кара-Мурза, российский учёный, публицист 
 
Мир стремительно движется по пути создания единого всепроникающего информационного пространства. Понятие «информационное общество» используется сегодня не только специалистами в области коммуникаций, но и экономистами, политиками, учёными. В большинстве случаев 
это понятие подразумевает развитие информационных технологий и 
средств массовой информации (СМИ), повышение их роли в общественной жизни. Политическая элита умело использует информационнопсихологические приемы для распространения в обществе своих идей и 
принципов, ведения политической борьбы, пропаганды, агитации. При 
этом политики, политические публицисты нередко искажают факты в 
личных или конъюнктурных целях, дают им неверную интерпретацию. 
Объектом манипулирования чаще всего становятся простые граждане, то 
есть те, кто составляет общественное мнение в стране или является потенциальным избирателем.   
Одним из основных инструментов воздействия на получателя информации (реципиента) выступает политический текст. Он создаётся автором с целью убеждения человека в правоте своих воззрений и нередко 
преподносится им в виде сообщений СМИ. То, что мы часто воспринимаем как обычную информацию, на самом деле является скрытой политической рекламой или пиаром.   
Психологи выделяют три вида словесной информации – сообщение, 
убеждение и внушение. Сообщение – передача сведений. Иногда, чтобы 
побудить человека к конкретным действиям, достаточно просто сообщить 
ему значимую для него информацию. Однако если цели коммуникантов 
не совпадают, если у адресата изначально нет интереса к тому, о чем говорится в тексте, то отправитель сообщения обращается к механизмам 
направленного влияния – убеждению и внушению. Как справедливо отмечает А.Г. Алтунян, задача политика шире простого изображения ситуации в рамках определённой точки зрения. Ему необходимо «убедить аудиторию, что именно его точка зрения истинна, что именно его видение 
проблем и общества адекватно реальности и что в рамках именно так понятой действительности возможно эти проблемы решить наилучшим для 
аудитории образом».2 Убеждение как вид речевого воздействия обращено 
в первую очередь к рациональной стороне личности. Оно осуществляется 
преимущественно с опорой на сознание, путём логики, доказательств, 
обоснований, интерпретаций.   
                                                 
1 Кара-Мурза С.Г. Манипуляция сознанием. – М.: Алгоритм, 2000. С. 423. 
2 Алтунян А.Г. Анализ политических текстов: учеб. пособие. – 2-е изд. – М.: Логос, 2010. С. 17. 
5 

Убеждение – это «знание, воспринятое человеком как свое собственное».1 Безусловно, не все получаемые нами знания превращаются в убеждения. Чтобы знание стало таковым, оно должно, во-первых, соответствовать материальным и духовным потребностям личности, его интересам. 
Во-вторых – овладеть эмоциональной сферой человека. Именно сочетание рационального и эмоционального в структуре убеждения позволяет 
влиять на поведение человека, на его волю. Без эмоционального фактора 
воздействовать на аудиторию, побуждать ее к действию невозможно. Поскольку убеждение как метод социального управления реализуется прежде всего в системе СМИ, то в структуре убеждения эмоциональный компонент нередко превалирует над рациональным.     
Однако убедить читателя в своей правоте – ещё не значит побудить 
его к действию. Политику необходимо заставить реципиента не просто 
согласиться с его мнением, а поддержать позицию – проголосовать, выйти на митинг, убедить знакомых и родственников в правоте своих политических воззрений и т.д. Здесь следует сказать о таком виде направленного воздействия, как внушение. Оно «обращено в первую очередь к бессознательной сфере человеческой психики, независимо от того, имеет ли 
место критическое отношение к содержанию передаваемой информации 
или нет. Главная задача внушающего – обойти те преграды, которые сознание может воздвигнуть на пути восприятия текста, проникнуть за порог 
сознания адресата с тем, чтобы, как выразился М.В. Масарский, «распоряжаться на незащищённой территории его души».2 
Важным признаком внушения является то, что оно оперирует информацией без какой-либо чёткой системы аргументации. Внушение апеллирует «не к логике и разуму личности, не к её готовности мыслить и рассуждать, а к её готовности получить распоряжение, инструкцию к действию».3 В основе внушения лежит способность человека воспринимать 
эмоции и чувства других людей, на что так рассчитывает создатель текста. «Эта способность, – пишет М.И. Скуленко, – делает возможным существование доверия между людьми. А доверяя другому человеку, мы 
расположены принять его суждение даже без каких-либо обоснований».4  
По мнению Г.С. Полозова, «для внушения характерна значительная 
роль в формировании общественного мнения».5 При этом одна из основных задач автора текста состоит в том, чтобы активизировать в сознании 
адресата определённые эмоциональные образы, настроить его на определенный эмоциональный лад. В лингвистике информация, направленная 
на решение этой задачи, называется прагматической. Её основная функ                                                 
1 Скуленко М.И. Убеждающее воздействие публицистики: Основы теории. – Киев: «Вища школа», 1986. С. 4.  
2 Там же. С. 124.  
3 Парыгин Б.Д. Основы социально-психологической теории. – М.: Мысль, 1971. С. 
265. 
4 Скуленко М.И. Убеждающее воздействие публицистики: Основы теории. – Киев: «Вища школа», 1986. С. 121. 
5 Полозов Г.С. Внушение и убеждение как социально-психологические явления и 
их роль в формировании общественного мнения: Автореф. дисс. … канд. филос. 
наук. – М, 1973. С. 10. 
6 

ция – воздействие на человека, формирование у него эмоционального 
отношения к тому, о чем говорится в тексте. Показательную в этом отношении цитату У. Гэвина, спичрайтера Белого дома при президенте США 
Р. Никсоне, приводит в своей книге О.А. Феофанов: «Разум требует высшей степени дисциплины, концентрации внимания. Много легче обычное 
впечатление. Разум отталкивает зрителя, логика досаждает ему. Эмоции 
возбуждают, они ближе к поверхности, мягче куются».1  
Таким образом, перед создателем политического текста каждый раз 
возникают две основные задачи. Во-первых, найти рациональные средства, чтобы убедить аудиторию. Во-вторых, использовать в создаваемом 
тексте такие лингвостилистические приёмы, которые помогут спровоцировать реципиента на необходимые политические действия.  
На уровне здравого смысла понятно, что у каждого писателя есть свой 
читатель, а у каждого политика имеется свой электорат. Это объясняется 
близостью их взглядов на жизнь, близостью психологических особенностей. «Рыбак рыбака видит издалека», «масть к масти подбирается» – в 
культуре разных народов можно встретить такие пословицы. Именно поэтому любой политик хорошо знает свою целевую аудиторию и обращается в первую очередь именно к ней. И понимание того, кому адресован 
или против кого направлен политический текст, не менее важно, чем выявление способов аргументации, анализ языковых средств и т.д. 
Однако задача политика – завладеть как можно большей аудиторией, 
заинтересовать, привлечь как можно больше сторонников, включая тех, 
кто еще не сделал свой выбор, а по возможности и тех, кто в данный момент пассивен. Для этого он «должен предложить такую картину текущего момента и так её изобразить, чтобы нашлись общие точки соприкосновения между видением ситуации аудиторией и его изложением. Контекст 
ситуации в изложении политика должен быть по крайней мере понятен, а 
лучше – близок и адекватен контексту, как его понимает аудитория».2 
Отметим, что за политическим текстом, как правило, стоит не один 
автор, а автор коллективный. И этот коллективный автор владеет суммой 
навыков для осуществления речевого воздействия, консультируется с 
другими участниками политического процесса и использует при создании 
текста различные лингвистические приемы. Он может создавать эмоциональный настрой текста и имитировать психологическую близость субъекта (автора) и объекта (реципиента) коммуникации искусственно. Автор 
отбирает и варьирует языковые формы таким образом, чтобы, с одной 
стороны, они максимально полно и адекватно выражали его замысел, а с 
другой – максимально соответствовали психологии реципиента, и тем 
самым, были максимально полно восприняты и поняты им. Такой политический текст может «смоделировать» у аудитории нужные автору эмоции, а они, в свою очередь, могут подтолкнуть её к совершению необходимых политических действий.   
                                                 
1 Феофанов О.А. США: Реклама и общество. – М.: Мысль, 1974. С. 224. 
2 Алтунян А.Г. Анализ политических текстов: учеб. пособие. – 2-е изд. – М.: Логос, 2010. С. 17. 
7 

Здесь мы вступаем в область психолингвистики – науки, которая 
«изучает процессы производства и понимания текста, социальные, коммуникативные условия протекания этих процессов с учётом экстралингвистических факторов и психологической значимости знакомых единиц 
языка».1 В психолингвистике наработано много способов анализа порождения речи и процесса её понимания в зависимости от языковых средств 
и стилистических приёмов, которые использует автор. Вопросами, связанными с закономерностями порождения и восприятия речи, с ее социальной ролью, с проявлением в речи индивидуальных свойств автора и 
т.д., занимались Л.С.Выготский, А.Н.Леонтьев, Н.И.Жинкин, А.Р.Лурия, 
А.М.Шахнарович, Ю.Н.Караулов, А.А.Леонтьев и др.   
В монографии представлена психолингвистическая типология российских политических текстов конца 1990-х гг. (на примере агитационных 
материалов). Мы рассматриваем эту работу не как ретроспективную, а 
как методологическую: в ней представлен способ анализа текста, который 
может быть использован в отношении других текстов других периодов. 
Наш метод позволяет определить, какую прагматическую направленность 
имеет тот или иной агитационный материал и какие средства использует 
его создатель для получения нужного эффекта воздействия.  
В основу типологии положены результаты эксперимента по оценке 
читателями эмоционального воздействия агитационных текстов. В связи с 
тем, что элементы внушения фиксируются в тексте в определённой форме (при помощи языковых средств и приёмов, которые, как правило, воспринимаются читателем неосознанно), результаты эксперимента соотнесены с лингвистическим анализом лексико-семантических, синтаксических и стилистических средств, использованных в тексте. Иными словами, типология базируется, с одной стороны, на «живой» оценке текстов 
не ангажированными реципиентами с учётом их личностных особенностей, с другой – на обнаруженных в текстах языковых закономерностях. 
Такой комплексный подход к анализу политических текстов позволил 
классифицировать их по характеру и степени их эмоционального воздействия на получателя информации. В работе определены три типа политических текстов – «агрессивный», «эпатажный», «энергичный». Подробное описание этих типов позволяет конкретизировать цели того или 
иного агитационного материала.  
Пользуясь случаем, выражаю искреннюю признательность своему научному консультанту и ответственному редактору – доктору филологических наук, кандидату психологических наук, профессору Белянину Валерию Павловичу, доктору философских наук, кандидату психологических 
наук, профессору Шкуратову Владимиру Александровичу, кандидату 
психологических наук, доценту Шкуратовой Ирине Павловне, доктору 
технических наук, профессору Репину Анатолию Ивановичу за помощь и 
конструктивные замечания. 
                                                 
1 Головина Л.В. Креолизованный текст: закономерности построения. // Речевое 
общение: цели, мотивы, средства. – М.: АН СССР, Ин-т языкознания, 1985. С. 
45-88. С. 47.  
8 

Глава 1.  
ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ КАК СРЕДСТВО РЕЧЕВОГО 
ВОЗДЕЙСТВИЯ 
 
1.1. ТЕКСТ КАК ОСНОВНАЯ ЕДИНИЦА  
РЕЧЕВОЙ КОММУНИКАЦИИ 
 
Прежде чем давать определение политическому тексту и говорить о 
его типах, необходимо остановиться на понятии «текст». Традиционно 
объектом лингвистики является слово. Словом можно убить, словом 
можно спасти, словом можно полки за собой повести...1 Как отмечает 
Ю.В. Клюев, «в любой культуре собственно слово – это не дискурс, но 
слово есть строительный материал для организации человеческого общения».2 Однако уже долгое время внимание как лингвистов, так и представителей многих смежных наук, таких как лингвистика текста, психолингвистика, лингвостилистика, привлекает текст в качестве основной единицы речевого общения, т.е. речи.  
Еще в 1984 г. Г.В. Колшанский писал, что «прежняя тенденция языкознания – исследовать формальную структуру языка – оказалась далеко не 
достаточной для интерпретации языка, особенно в аспекте его социальнокоммуникативной функции, ведь только в тексте реализуется коммуникация, следовательно, и система языка. Задача текстовой коммуникации – 
исследовать систему языковых средств, реализующих коммуникативную 
деятельность человека».3 Учёный подчеркивал, что «пока еще трудно 
давать какое-либо определение природы организации текста, однако ясно, 
что категории текста не могут быть сведены к известным лексическим и 
грамматическим категориям, выработанным на основе изучения слова и 
предложения», и что «предстоит серьезная дискуссия относительно сопоставимости признаков текста и других единиц в системе коммуникации».4   
Близкую точку зрения можно найти, например, у П. Хартмана, который отмечал, что «язык становится видимым в форме текста».5 Согласно 
А.А. Леонтьеву, мы «не просто подбираем слова в высказывании соответственно отдельно окружающим нас предметам и явлениям, а вместе с тем 
                                                 
1 Шефнер В. Слова. // Советская поэзия. В 2-х томах. Библиотека всемирной литературы. Серия третья. – М.: Художественная литература, 1977. 
2 Клюев Ю.В. Политический дискурс в массовой коммуникации: анализ публичного политического взаимодействия. – СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2010. С. 
13. 
3 Колшанский Г.В. Коммуникативная функция и структура языка. – М.: Наука, 
1984. С. 90-91. 
4 Там же. 
5 Цит. по Лотман Ю.М. Статьи по семиотике и топологии культуры. Избранные 
статьи в трех томах. Издание выходит при содействии Открытого Фонда Эстонии. ТОМ I. С. 148. Библиотека Гумер – www.gumer.info. / НЗЛ – Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 8. Лингвистика текста. – М.: Прогресс, 1978. С. 97. 
9 

строим высказывание сразу как целое».1 В этой связи многие исследователи используют как исходный тезис в своих работах следующее положение: «текст как одна из форм фиксации речи является превращенной 
формой общения, предстоящей лингвисту в качестве единственного объекта исследования, в котором опредмечен и замещен весь процесс общения»2. В целях исследования закономерностей функционирования категорий текста их, вероятно, полезно разделить на содержательные и формально-структурные, считал И.Р. Гальперин. Однако строгого деления 
между ними не существует, они очень взаимообусловлены: формальноструктурные категории имеют содержательные характеристики, а содержательные категории выражены в структурных формах.3 Объектом  нашего исследования выступает текст как целостное явление.   
Текст – феномен очень сложный, разноплановый, поэтому единого его 
понимания и исчерпывающего определения еще не выработано, а, возможно, и не может быть выработано. «Сложность определения понятия 
«текст», – писал Г.П. Щедровицкий, – обусловливается тем, что каждый 
текст вплетён во множество разных деятельностей и существует как текст 
лишь благодаря тому, что он имеет определённые функции в этих деятельностях».4 «…Текст является сосредоточением организованного, упорядоченного, запрограммированного и врывающегося, случайного, незапрограммированного, возникающего в процессе его создания», – отмечал 
и И.Р. Гальперин.5 В книге «Текст как объект лингвистического исследования» учёный приводит различные дефиниции этого феномена.  
Не только каждая наука (философия, герменевтика6, логика, лингвистика), но и каждый отдельный исследователь истолковывает понятие 
«текст» по-своему. Во-первых, исходя из основных положений той науки, 
представителем которой он является. Во-вторых, исходя из своих собственных научных взглядов и убеждений, исходя из своей научной концепции. «Объект вовсе не предопределяет точки зрения; напротив, можно 
сказать, что точка зрения создаёт самый объект», – полагал Ф. де Соссюр.7 Появление новых определений текста обусловлено также углублением знаний об этом явлении.  
                                                 
1 Леонтьев А.А. Слово в речевой деятельности. – М.: Наука, 1965. С. 171-172. 
2 Тарасов Е.Ф. Некоторые основания социолингвистической интерпретации текста. // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. – М., 1974. Ч. II. С. 98. 
3 Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 
1981. С. 5. 
4 Щедровицкий Г.П. Как возможна «лингвистика текста»: две программы исследований. // Лингвистика текста. Мат-лы науч. конф. – М., 1974. Ч. II. С. 204. 
5 Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. – М.: Наука, 
1981. С. 4. 
6 Герменевтика (греч. hermeneutike, от hermeneuo – разъясняю, толкую), учение об 
истолковании текстов, преимущественно древних, первоначальный смысл которых затемнён вследствие их давности или недостаточной сохранности источников. // Большая советская энциклопедия на сайте www.dic.academic.ru. – М.: 
Советская энциклопедия. 1969—1978. 
7 Соссюр Ф. де. Курс общей лингвистики. / Пер. с франц. А.М. Сухотина. – М., 
1933. С. 33. 
10