Бремя разума

Москва
ИНФРА-М
2020

БРЕМЯ РАЗУМА 

Ñ.Â. ÁÎÐÇÛÕ  

МОНОГРАФИЯ

Борзых С.В.
Бремя разума : монография / С.В. Борзых. — Москва :
ИНФРА-М, 2020. — 115 с. — (Научная мысль). – DOI 
10.12737/12675.

ISBN 978-5-16-011282-4 (print)
ISBN 978-5-16-103450-7 (online)

Данная книга рассматривает феномен разума через призму его стоимости. 
Автор выдвигает предположение о том, что человеческий интеллект, по сути, 
не окупает себя, потому что вложения в него огромны, тогда как выгода либо 
сомнительна, либо мала. Усугубляет ситуацию то, что современные технологии 
делают мышление избыточным.
Книга предназначена для философов, культурологов, социологов, психологов, историков, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблемами человеческого разума.

ББК 6/8 

Б82

УДК 1
ББК 6/8
 
Б82

© Борзых С.В., 2015
ISBN 978-5-16-011282-4 (print)
ISBN 978-5-16-103450-7 (online)

Подписано в печать 25.08.2015.
Формат 6090/16. Печать цифровая. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 7,25. 
ПТ10.

ТК 399600-518926-250815
ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1.
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29.
E-mail: books@infra-m.ru                 http://www.infra-m.ru

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Введение 
 
Жанр вступительного слова предполагает, что автор сделает дальнейшее чтение книги проще и удобнее. Здесь мы преследуем эту цель, 
но в не совсем конвенциональном виде. Как нетрудно догадаться благодаря названию данной работы, речь ниже пойдёт о разуме и о том, почему его можно рассматривать именно как обузу, как что-то, что только 
обременяет нашу жизнь. 
Отсюда возникает проблема, которую пока никто не решил и, боимся, для которой так никогда и не будет найден ответ. Её суть, в общемто банальна. Нет и не было человека на Земле, который бы знал, что 
такое интеллект и с чем, как говорится, его едят. Существующие определения или методики его измерения настолько неадекватны и поверхностны, что нет даже особого смысла в их подробном или нет обзоре. 
Но что тогда нам остаётся? Во-первых, мы будем использовать слова 
разум, ум, мышление, интеллект, а также иные, как синонимичные и 
взаимозаменяемые. С одной стороны, это позволит нам разнообразить 
наш текст, не прибегая к бесконечным повторениям одних и тех же 
слов. С другой, в этом намерении уже отчасти предложено решение 
вышеуказанной проблемы. 
На уровне повседневного знания люди, как правило, в курсе того, 
чем является интеллект. Существует масса слов и выражений, которые 
легко и просто классифицируют всех нас в соответствии с его или её 
мыслительными способностями. И это свидетельствует в пользу понимания рассматриваемого тут предмета, пусть и не в явном, но, по крайней мере, подразумеваемом или скрытом виде. Но возможно ли его сделать эксплицитным? Да, но лишь в некоторой степени. 
Когда кого-то называют умным предполагают, что данный человек в 
состоянии понять или усвоить определённые знания и факты о мире, а 
также выявить нечто новое относительно него, как для него самого, так 
и для всех остальных. Т.е. люди, обладающие интеллектом, могут и в 
действительности познают окружающую реальность так, как она нам 
дана. Помимо прочего, имплицитно постулируется его или её способность решать задачи, которые перед ним или ней ставит жизнь, а также, 
хотя порой и неохотно, признаётся превосходство этого индивида над 
прочими, включая и самого номинатора. 
Разум в таком случае распространяется на все сферы бытия, а не 
только на те, которые в явном виде требуют его применения и участия. 
И это крайне важно. Обычно всё выглядит так, как будто умным можно 
быть лишь в каких-то определённых областях. Догадка, прозрение, откровение, инсайт, моменты «ага» и «эврика» и другие способы нахождения ответа в данном понимании интеллекта расширяют его охват и 
масштаб, позволяя судить о его наличии или отсутствии и тогда, когда 
нет чётко и различимо поставленных специфичных для его выявления 
задач. Мир сразу превращается в полигон для испытания любого из нас, 
что, вообще говоря, так и есть. 

Во-вторых, существует колоссальный смысл в том, чтобы как раз 
перестать думать о том, что мы можем создать тест, анкету, опросник и 
т.п. для оценки и последующего расположения всякого человека по некоей школе, категории, критерию и прочему. Ничего этого нет и вряд ли 
когда-нибудь появится. Тот же IQ – это, по большому счёту, пустышка, 
ничего не дающая и ничего не значащая. Более того, это определённый 
способ властвования вследствие того, что он позволяет различать людей 
по сортам. 
Интеллект более многогранен и разнообразен, чем об этом принято 
думать. Поэтому нет и не может быть метода, который бы помог нам 
оценить любого по одной и той же метрике. Поэтому наши дальнейшие 
рассуждения говорят не в терминах существующих тестов, но рассматривают разум в его предельном масштабе, т.е., по сути, таком, каким он 
актуально и представлен. 
И в-третьих. Мы понимаем, что не сумеем дать точного определения 
разума, и даже не претендуем на это. Тем не менее, какое-то рабочее 
наименование нам всё-таки необходимо. Исключительно вследствие 
этой причины, а не чего-то ещё, мы будем говорить об интеллекте как 
такой способности человека, которая позволяет ему решать определённого типа задачи – не все, естественно, – которые требуют именно данного типа вмешательства. И это не противоречит нашему первому пункту. 
Например, можно иметь замечательный эстетический вкус, но при 
этом ничего не понимать в том, что является прекрасным, а что – нет. В 
таком случае человек не будет считаться нами умным, но лишь счастливым обладателем другого, тоже важного умения. Напротив, способность 
правильно и выверенно мыслить ещё не дарует никому, скажем, красивого внешнего вида, несмотря на вроде бы полное осознание, что выступает в роли уродливого, а что – нет. 
Мы отдаём себе отчёт в том, что говоря об определённом типе задач, 
мы теперь уже сами допускаем ту же ошибку, что и все прочие исследователи и только добавляем лишнего тумана в и без того запутанную 
проблему. Тем не менее, как показывает наш пример, должно быть интуитивно понятно, что мы имеем в виду. Как бы то ни было, но чего-то 
лучшего нам, как, впрочем, и всем остальным, всё равно, не дано. Так 
что придётся довольствоваться этим. 

Венец творения 

 
В этой части нашего исследования мы рассмотрим несколько взаимосвязанных вопросов. Первый – действительно ли человек является 
высшим достижением эволюции? Второй – какие наши черты или свойства могут подтвердить наше превосходство над всеми прочими видами? И третий – насколько оправдан взгляд, согласно которому люди 
покорили себе природу? 
Эти вопросы связаны между собой и потому вряд ли могут быть разделены. Тем не менее, мы попытаемся разграничить их хотя бы для того, чтобы читать наш текст и следить за нашей аргументацией было 
проще. В любом случае необходимо помнить, что совершенного размежевания у нас не получится. 
Название данного раздела может ввести в заблуждение. Первоначально мы хотели поставить знак вопроса, чтобы показать сомнительность подобного утверждения. Существуют также кавычки, призванные 
выявить те же эмоции, а, кроме того, демонстрирующие издёвку или 
даже прямое отрицание. Троеточие способно передать незавершённость 
или же оставляет пространство для дальнейшего размышления, а, значит, тоже в состоянии передать то, что мы, вообще говоря, и намереваемся сделать. Тем не менее, мы не стали ничего этого совершать. 
Так уж вышло, что эти строки пишутся – точнее, набираются на 
клавиатуре ноутбука, и это важно – в 2015-м году 12-го апреля, когда 
совпали два праздника: православная Пасха и день космонавтики. По 
данному поводу уже возникла шутка – воистину поехали. Оставляя 
юмор в стороне, это наложение, пусть и случайное, весьма показательно. 
Мы живём в двадцать первом веке, и с начала возникновения нашего 
вида на Земле прошло уже около двухсот тысяч лет. Точные даты, разумеется, никому не известны, но порядок цифр более или менее установлен. Что же случилось за столь длительное время? С биологической 
точки зрения, по сути, ничего. Мы до сих пор представляем собой тех 
же первобытных людей, какими были наши далёкие предки. Незначительные мутации, разумеется, имели место быть, но они не трансформировали нас принципиально. В культурном же плане изменилось многое. 
Ещё пять лет назад автор этих строк недоумённо бы пожал плечами, 
наблюдая, как буквально толпы народа идут в церкви и храмы освещать 
свои крашеные яйца и куличи, резонно удивляясь тому, как можно в 
двадцать первом веке верить в то, что побывавшая в серебряном сосуде 
вода вкупе с какими-то словами действительно что-то значат. В конце 
концов, Ю.А. Гагарин сказал, после возвращения на Землю, что Бога он 
не видел, да и вообще сам его полёт доказывает, насколько, по меньшей 
мере, странно выглядит поведение прихожан, когда с людьми происходят такие вещи. И, тем не менее, спустя пятьдесят с лишним лет после 
выхода человека в космос религиозные учреждения не испытывают де

фицита посетителей, а в некоторых случаях и вовсе приумножают их 
число. Как это возможно? 
На самом деле ничего удивительного в этом нет. На каком-то уровне 
мы все продолжаем свято верить в собственную исключительность, несмотря на колоссальный научный прогресс, по крайней мере, последних 
трёх столетий. И да, религии всё также эффективно играют ту роль, которую они, вообще говоря, и призваны исполнять. В какой-то степени 
мы и вправду венец творения или хотя бы мы думаем, что это так. 
Собственно, ответ на первый вопрос прост. Нет, мы не вершина эволюции. Вообще, само понятие завершённости чуждо концепции естественного отбора, потому что этот процесс не остановим, если, конечно, 
его не прекратить насильственно. Но откуда тогда берутся представления о нашей, т.е. человеческой исключительности и почему – вопреки 
нашим собственным знаниям о мире – мы продолжаем верить в свою 
особенную сущность? 
Сравнивать различные виды друг с другом крайне сложно. С одной 
стороны, у нас попросту отсутствуют внятные и прозрачные термины и 
категории сопоставления, с другой, даже если бы они и были, все 
остальные животные не спешат сообщить нам что-то о себе, и оттого 
мы вынуждены прибегать к интерпретации, а толкование – это сама по 
себе проблема, ничуть не меньшая, чем вопрос о критериях. Рассмотрим 
их по порядку. 
Как мы писали в другой своей работе, быть в положении судей – далеко не завидная участь, хотя, увы, большинство учёных этого не осознают вовсе. Проведём мысленный эксперимент. Представьте себе круг, 
скажем диаметром в пять сантиметров Теперь на расстоянии, например, 
дециметра от него мы рисуем следующий и далее, пока, предположим, 
мы не удалимся от первоначальной фигуры на сто тысяч световых лет. 
В действительности цифры тут не очень важны, за исключением последней – она должна быть большой, сопоставимой с размерами нашей 
Вселенной. Зачем нам всё это? 
Вопрос следующий. Что мы будем наблюдать в конце всех этих кругов, т.е. на локальном уровне? Ответ очевиден – прямую. Причём 
сколько бы мы ни бились, сколько бы ни перемещались от одной точки 
к другой, никакого искривления мы бы не обнаружили и, естественно, 
предположили бы, что мир таков, каким мы его видим. Т.е. опять же, 
круга нет, но есть прямая. Но мы-то знаем, благодаря предыдущему 
абзацу, что это ложь, разве не так? 
Проблема в том, что мы всегда существуем именно на этом локальном уровне, а потому с неизбежностью имеем местечковое мышление. 
И это не учитывая даже чёрных материи и энергии, о которых говорят 
физики. Вследствие этого любые наши категории априори нерелевантны. Но и это ещё не всё. 
Те закономерности, а так ли это тоже большой вопрос, которые мы 
наблюдаем – об этом чуть ниже – по определению являются лишь частью бесконечного множества. Пусть до сих пор мы и были правы, но 
это не означает, что мы обладаем истиной. Это очень похоже на за

блуждение индюка, который привыкает к тому, что его хорошо кормят, 
и резонно предполагает, что в будущем всё останется прежним, да вот 
только завтра – день благодарения, а место действия – Соединённые 
Штаты Америки. Или же это проблема с брокером из Балтимора, который рассылает огромное количество противоположных предсказаний по 
поводу стоимости тех или иных компаний и продолжает переписку 
только с теми адресатами, которым он дал верный прогноз. На каком-то 
этапе просто глупо ему не верить, хотя он в действительности ничего не 
знает. 
И, более того, сами мы – с сугубо физиологической точки зрения – 
устроены так, что замечаем исключительно то, что доступно нашим 
органам чувств, равно как и то, что способен осмыслить наш разум. Т.е. 
мы ограничены не только величиной мозга, продолжительностью жизни 
или порогом восприятия, но и самим своим потенциалом, который заранее сужен. 
Принимая всё это во внимание, как-то глупо рассчитывать на то, что 
придуманные нами критерии имеют хоть какой-то вес. Впрочем, мы 
конечно, перегибаем палку. Проблема в том, что чего-то другого у нас 
нет и быть не может, а потому мы должны иметь дело с наличным, а не 
с какими-то гипотетическими сущностями, познать и представить которые мы попросту не в состоянии. Чем мы в таком случае располагаем? 
В отношении совершенства того или иного существа всегда есть 
только один критерий, по крайней мере, в связи с теорией эволюции. 
И сводится он к тому, жив ли вид или нет. Т.е. если животное размножается и представлено на нашей планете в достаточном для этого мероприятия количестве, оно успешно, и это всё, что от него требуется. 
По этому параметру мы не исключительны и уж никак не превосходим других зверей. Тех же одноклеточных куда больше, чем всех 
остальных видов, и они куда более разнообразнее генетически, чем любой многоклеточный организм. Мы, разумеется, можем удивляться, 
например, сложности устройства нашего глаза или же руки, но они не 
идут ни в какое сравнение с тем, что происходит прямо у нас под носом, 
но чего мы обычно не замечаем. 
Даже наша ДНК не самая длинная на Земле, не говоря уже о том, что 
мы не синтезируем огромного числа веществ, которые необходимы нам, 
а потому мы в состоянии выжить только в очень ограниченном диапазоне возможных условий среды. На самом деле очень и очень узком. В 
сущности, по этому критерию мы неудачники по сравнению с теми же 
бактериями, микробами или вирусами. 
Но как же, обязательно спросят у нас, тогда быть с тем, что сегодня 
нас так много и мы живём во всех уголках планеты, как вид, являясь 
уже планетопреобразующим фактором? Что ж, с этим трудно не согласиться, но, во-первых, заселены далеко не все участки суши – о морях и 
океанах вообще речи пока не идёт – во-вторых, мы попросту не знаем о 
других организмах, которые, вполне вероятно, куда более эффективны в 
этом вопросе, и, в-третьих, это сравнительно недавнее состояние вещей, 
до сих пор нас было мало, и мы ни на что не влияли. 

Вообще говоря, во всех этих разговорах о себе, мы как-то незаметно 
упустили из виду, что другие виды не включены в среду своего обитания, но активно с ней взаимодействуют, читай, трансформируют. На то 
мы все и животные, что мы преобразуем предоставляемый природой 
материал для собственных нужд, в процессе чего, естественно, что-то 
изменяя, как в себе, так и снаружи. Впрочем, мы немного отклонились 
от темы. 
С точки зрения биологии у всех нас есть только один смысл жизни – 
оставить генетический маркер, какие-то другие соображения обычно 
представляют собой паллиатив, наше желание быть лучше, чем мы есть 
на самом деле. И, кроме того, они попросту перефразируют и облекают 
в иную форму стремление всякого вида оставить потомство. 
Никто не станет спорить с тем, что есть люди, у которых нет детей, 
но в общей картине это не так уж и важно, о чём отдельно и более подробно будет сказано ниже, особенно когда мы рассматриваем вид как 
целое, а не его части. Эволюция – это история вымирания, и тот факт, 
что мы представлены среди живых, это и есть показатель нашей успешности, но в то же время это и свидетельство удачи всех остальных животных. 
В таком случае мы должны обратиться к какому-то другому критерию, чтобы сопоставить имеющиеся виды уже в соответствии с ним. 
Учёные, исследователи, интеллектуалы и простые обыватели сразу же 
предложат вам на выбор множество подобных альтернатив. Это и наш 
разум, и способность к глубоким переживаниям, и душа, и сложно 
устроенная психика, и речь, и культура, и т.д. и т.п. Всё это замечательно. Даже оставляя в стороне позицию судьи и сопряжённые с нею проблемы, попытаемся продемонстрировать, что указанные, а равно и 
обойдённые нашим вниманием наши черты, увы, не безгрешны и не 
очень подходят для той цели, достичь которую они призваны. 
Чтобы не вводить нашего читателя в заблуждение, сначала мы оставим в стороне разум, потому что он будет подробно рассмотрен ниже, 
поэтому сейчас мы сосредоточимся на всех прочих кандидатурах на 
роль той отличительной черты, которая вырывает, если подобное выражение вообще уместно, нас из царства животных и делает нас выше 
всех остальных созданий. 
В принципе, этологам не нужно объяснять того простого факта, что 
люди – это тоже звери, и, соответственно, изучать нас можно, исходя из 
тех же позиций, которые применяются и к прочим видам. Мы намеренно говорим именно о поведении, но не о генах, о которых речь шла выше, или о чём-то ещё, потому что чего-то другого нам, всё равно, не 
дано. Как и в иных случаях здесь остаётся проблема интерпретации, но 
мы упустим её, чтобы не засорять дальнейшие выкладки. 
Начнём, казалось бы, с того, что не имеет отношения к делу. В научном мире существует так называемый тест Тьюринга. В двух словах он 
сводится к тому, чтобы сымитировать человеческие ответы так, чтобы 
другие люди об этом не догадались. Насколько нам известно, он до сих 
пор не пройден. 

Теперь, представьте себе расширенную и довольно пугающую – хотя 
для кого как – версию сюжета фильма «Шоу Трумана», где вас окружают на этот раз не актёры, а это всё-таки живые люди, но очень совершенные машины, настолько замечательно сконструированные, что они 
во всех деталях повторяют реакции биологических организмов. Т.е. у 
них течёт кровь, они дышат, произносят осмысленные ответы на ваши 
вопросы и т.д., но всё это, разумеется, в кавычках. В действительности – 
это просто роботы, но разницу вы не видите. 
Воплотить что-то подобное в реальности не так сложно, как представляется на первый взгляд. В конце концов, мы, всё равно, не сможем 
наблюдать ни их починку, ни их условное размножение, ни их подзарядку, если она, конечно, потребуется, ни чего-то другого. Всё, что 
нужно – это наше ближайшее окружение. И умоляем, не спрашивайте, 
зачем это надо, это всего лишь мыслительный эксперимент, хотя, мотивацию придумать нетрудно. 
Отсюда вопрос. На каких основаниях мы определяем, что кто-то 
владеет речью, что у него есть психика, что он способен на глубокие 
переживания, что он принадлежит к какой-то культуре или что он обладает душой? Тест Тьюринга, только наоборот. Из опыта преподавания 
автора этих строк, по крайней мере, студенты затрудняются с решением, но значит ли это, что беспомощны только они? 
На самом деле у нас нет ответа на этот вопрос, и мы боимся, что его 
нет ни у кого. Увы, но мы не можем как-то формализовать те наши умения и навыки, будь они врождённого или социального характера, которые позволяют нам опознавать людей, как существ, похожих на нас. В 
действительности мы просто приписываем им те качества и свойства, 
которыми обладаем сами, по умолчанию. 
В этом смысле мы попадаем в солипсистскую ловушку Р. Декарта. 
Мы можем доказать, что существуем мы, но по поводу всех остальных у 
нас нет никакой уверенности. Решение самого француза, включившего в 
уравнение Бога, а равно и Э. Гуссерля, который постулировал наличие 
интенциональности, не слишком убедительны, хотя для кого-то они и 
подходят. В нашем случае в попытке избавиться от эгоцентризма, понимаемого как наличие исключительного и единственного Я, ни тот, ни 
другой мыслитель не помогают. Что нам тогда делать? 
Давайте зададим себе другой вопрос. Как мы определяем, что мы – 
это мы? Вначале может показаться, что это надуманная проблема, но 
это далеко не так. Во-первых, наш клеточный состав регулярно обновляется, во-вторых, мы растём и стареем, а заодно и приобретаем опыт, 
который нас трансформирует, в-третьих, наше тело является нашим 
лишь на десятую часть – всё остальное это чужие организмы, без которых мы, правда, не в состоянии выжить. 
Как вообще люди могут всерьёз говорить о том, что это они, указывая на свои, скажем, детские фотографии, ведь персонажи, там изображённые, совершенно очевидно не похожи на тех, кто это утверждает? 
Да и вообще, откуда в нас уверенность в том, что физиономия в зеркале 
принадлежит нам? И что это такое, это наше Я? 

Не стоит думать, что автор этих строк сошёл с ума, он в добром душевном здравии. В действительности люди не привыкли задавать себе 
многие вопросы, считая ответы на них само собой разумеющимися, но в 
реальности это далеко, можно даже сказать, очень далеко не так. Как же 
нам быть с самими собой, откуда мы знаем, что у нас есть речь, психика, эмоциональные переживания, душа, разум, в конце концов? Что если 
всё, что мы наблюдаем, это чья-то чужая воля, заставляющая нас испытывать то, что на самом деле мы не ощущаем? 
От подобных вопросов может стать не по себе, но не нужно сдаваться. Сами по себе они имеют полное право на существование, тем более, 
что философы всех времён и народов регулярно озадачивали себя проблемами данного рода. И снова – как нам разобраться в этом чудовищном нагромождении нелепых и абсурдных сомнений? 
Если мы не можем решить подобные вопросы, то крайне наивно полагать, будто нам будут по зубам другие, из них вытекающие. Всё, что 
мы станем рассматривать ниже, неизбежно отсылает нас к данным проблемам. Пока мы оставим их в стороне, но не в знак нашей слабости или 
нежелания как следует поработать головой, а потому, что мы всё-таки 
дадим ответы, но ниже, в связи с иными соображениями. Пока же достаточно будет сказать, что концепция Я размыта по самому своему 
определению. Ни мы, ни кто-либо ещё не в состоянии окончательно 
отделить себя от окружающего мира. Мы все – мы имеем в виду вообще 
все виды животных – вписаны в среду своего обитания, и только исходя 
из её качеств и свойств нам окажется по силам рассказать что-то и о 
себе. Теперь же мы приступим к изучению тех характеристик, которые 
обычно называются в качестве наших выдающихся черт, вырывающих 
нас из дикой природы. 
 
Речь. Как известно, человек устроен так, что он способен произносить или модулировать членораздельные звуки, которые затем могут 
быть расшифрованы как нечто осмысленное их адресатами. У всех 
культур есть языки, и существуют довольно весомые предположения о 
том, что нечто подобное было уже у наших предков, т.е. у видов, предшествовавших нам, а также у неандертальцев. Мы не станем здесь вдаваться в подробности этих гипотез, укажем лишь на то, что они в принципе есть. Тут нам важно другое. Является ли человеческая речь настоящим достижением эволюции, и если это так, то насколько она более 
эффективна, чем все прочие средства коммуникации, которыми столь 
богата природа? 
Во-первых, не стоит обольщаться по поводу того, что язык способен выразить чуть ли не всё, что нам только приходит в голову – и об 
этом ниже. Многочисленные сбои в коммуникации прекрасно демонстрируют, что наша речь, в лучшем случае, ущербна, неполна, а иногда даже и убога. Вспомните, как в последний раз вы искали подходящее слово, чтобы выразить свои мысли, но так и не находили его. Как 
вам кажется, это проблема в вас или это недостаток нашего способа 
коммуникации?