Мировоззренческая инволюция: причины, последствия и перспективы

МИРОВОЗЗРЕНЧЕСКАЯ 

ИНВОЛЮЦИЯ

ПРИЧИНЫ, ПОСЛЕДСТВИЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ

А.А. ЛАГУНОВ

Москва 
ИНФРА-М 

2022

МОНОГРАФИЯ

УДК 140.8(075.4)
ББК 87.1
 
 Л14

Лагунов А.А.

Л14  
Мировоззренческая инволюция: причины, последствия и перспек
тивы : монография / А.А. Лагунов. — Москва : ИНФРА-М, 2022. — 
195 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/1843230.

ISBN 978-5-16-017325-2 (print)
ISBN 978-5-16-109878-3 (online)
Монография призвана выявить основные причины и охарактеризовать 

последствия возвращения современного общественного сознания к языческому мироощущению, а также обрисовать самые общие перспективы 
дальнейшего мировоззренческого развития евро-атлантической цивилизации. Представлены авторские интерпретации понятий «вера», «религия», «идеология», «мировоззрение»; дана схема прерывистого развития 
мировоззренческих концептов европейского человечества, отличающаяся 
от общепринятой, характеризующей процессы этого развития как преемственные. Обосновывается точка зрения, согласно которой естественная 
эволюция европейского мировоззрения от политеизма к пантеизму была 
прервана возникновением христианского теизма, после чего происходила 
инволюция от теизма через деизм к атеизму, что означало возвращение 
разума к пантеистическим представлениям. Утверждается, что осуществлявшаяся начиная с эпохи Возрождения (и даже ранее) реабилитация 
претензий ограниченного человеческого разума на самодостаточность, 
обусловившая процессы секуляризации, привела к забвению откровенных 
традиционных религий и связанных с ними ценностей, и это угрожает самим основаниям общественной жизни.

Для широкого круга читателей, интересующихся вопросами религии 

как формы мировоззрения. Может быть полезна студентам, аспирантам 
и преподавателям философских факультетов вузов.

УДК 140.8(075.4) 

ББК 87.1

Р е ц е н з е н т ы:

Нижников С.А., доктор философских наук, профессор кафедры 

истории философии Российского университета дружбы народов;

Глазков А.П., доктор философских наук, заведующий кафедрой фи
лософии Астраханского государственного университета

А в т о р:

Лагунов А.А., доктор философских наук, профессор, профессор ка
федры социальной философии и этнологии Гуманитарного института 
Северо-Кавказского федерального университета

ISBN 978-5-16-017325-2 (print)
ISBN 978-5-16-109878-3 (online)
© Лагунов А.А., 2022

Введение

Верую, Господи помоги моему неверию.

Мар. 9:24

Современный мир становится языческим, причем не по форме, 

не по практикуемым в нем реанимированным ритуалам и обрядам, 
а духовно, мировоззренчески. Опасения вызывает не повышение 
интереса в обществе к «народным» политеистическим мифологиям (в конце концов, этот интерес ограничивается, как правило, 
развитием «ролевых игр», и именно в качестве игровых фантастических вариантов, имеющих мало общего с конкретно-историческими языческими религиями, присутствует в сознании «неоязычников»), а формирующаяся психологическая атмосфера потребительской вседозволенности и прагматического отношения к миру 
и человеку, обусловливающаяся идеологией самоабсолютирующегося разума, принимающего единственным критерием отношения 
к действительности собственный «здравый смысл». Происходящее 
сегодня повсеместно падение нравов, вызванное релятивизацией 
морали, т.е. приданием последней относительного статуса, определяемого уже не коллективным разумом, как в стародавние языческие времена, а разумом индивидуализирующимся, постепенно теряющим во множественности частных проявлений свой всеобщий 
характер, — не что иное, как следствие социального объективирования протагоровской максимы: «Человек есть мера всех вещей: 
существующих, что они существуют, и не существующих, что они 
не существуют»1. Разум, сделавшийся критерием пути, истины 
и жизни2, но при этом оставшийся «слишком человеческим», с неизбежностью раздробился, дифференцировался3 и потерял способность к соборному творчеству, преодолевающему многообразие 
мнений в единстве общечеловеческих выводов.

В чем же характерное сходство современной ментальной си
туации с архаично-языческой? В обоих случаях определяющим, 
ключевым словом является «разум». Опираясь именно на его возможности, древний человек пытался объяснить, понять окру
1 
Антология мировой философии: Античность. Мн.: Харвест, М.: АСТ, 
2001. С. 158.

2 
См.: «Фома сказал Ему: Господи! не знаем, куда идешь; и как можем знать 
путь? Иисус сказал ему: Я есмь путь и истина и жизнь» (Иоанн. 14:5–6).

3 
«Научный дух могуществен в частностях, но не в целом» (Ницше Ф. Человеческое, слишком человеческое. URL: http://knijky.ru/books/
chelovecheskoe-slishkom-chelovecheskoe (дата обращения: 27.04.2017).

жающий мир, не выходя за его пределы, — и он сформировал 
стройные мировоззренческие системы, придающие силам мира 
человеческий характер; с этими силами стало возможно говорить 
(молитва) и договариваться (жертвоприношения): душевное спокойствие, таким образом, было обеспечено. Современный человек 
тоже наделяет свой разум практически безграничными полномочиями, однако знаний о природе у него много больше, и — в этом 
коренное отличие — принцип антропоморфизации стихий его уже 
не устраивает. Остается только один выход — мировоззренчески 
антропоцентрировать мир. «Антропный принцип» современной 
науки, в соответствии с которым Вселенная изначально должна 
иметь ряд определенных свойств, которые позволили бы развиться 
разумной (человеческой) жизни, собственно, подытоживает становление антропоцентризма. В результате разум стал не только 
«автором» мировоззрения, но и целевой причиной всего мироздания, 
роль которого сводится к исполнению все возрастающих человеческих потребностей, и в этом видится особенная опасность «нового язычества», вооруженного мощной техникой, призванной содействовать преобразовательной деятельности, не подконтрольной 
никаким высшим идеям и принципам.

Быть может, стоило бы говорить о преемственной эволюции 

человеческого разума — от языческого антропоморфизма к современному антропоцентризму? Однако исторические факты, 
связанные с развитием евро-атлантической цивилизации, не позволяют нам этого делать — слишком уж явной является в этих 
фактах христианская мировоззренческая подоплека; христианство же, как показало время, плохо совместимо с языческими 
представлениями (хотя порой и парадоксально согласуется с ними 
в народном сознании), более того, оно им безусловно противоположно, и разум, получающий в нем статус греховного, не рассматривается в качестве критерия истины, хотя, конечно, и не отрицается вовсе. Поэтому правильнее говорить не о преемственном 
постепенном развитии мировоззренческих способностей человеческого разума, а о «разрыве», прервавшем эту эволюцию и внесшем 
в общественное сознание средневековья неповторимый колорит, 
обусловливающийся теоцентрическими представлениями. Однако 
последние, предопределив яркую и самобытную культуру, плодами которой до сих пор «питается» современная цивилизация, 
с течением исторического времени потеряли свою глубину, стали 
чрезвычайно поверхностными и, в итоге, для многих ненужными. 
Разум человека «реабилитировал» свои мировоззренческие претензии и постепенно вернулся к языческому мироощущению, уже 
отличаясь от него значительным влиянием огромного багажа естественно-научного знания. Почему стал возможен такой поворот 

событий? Помочь ответить на этот вопрос и призвано предлагаемое вниманию читателей исследование, в котором не содержится 
окончательного и единственного ответа (формулирование такого 
рода ответов возможно лишь в тоталитарно-идеологических публикациях), но представляются материал для самостоятельного размышления и некоторые авторские предположения относительно 
причин мировоззренческой инволюции от теоцентризма к антропоцентризму, обусловивших исторические и современные последствия.

Следует отметить, что при проведении данного исследования 

нас постоянно преследовала мысль о его несвоевременности, и даже 
о ненужности подобных текстов для современности. Пожалуй, 
можно констатировать факт: время читателей прошло, на смену 
книжной культуре пришла культура экранная, ориентированная 
на клиповую подачу информации, увлекательную, но не располагающую к самостоятельному мышлению и шлифующую технологии манипулирования общественным сознанием. Однако нас 
все же не оставляет надежда на возможные вскорости изменения, 
источников которых, по всей видимости, не стоит ждать «сверху», 
слишком уж выгодна сложившаяся ситуация для властной элиты, 
но вот «снизу», из глубин общественного сознания, подвергаемого манипуляциям разного рода, эти изменения могут инициироваться, причем как непосредственная реакция на манипулирование. 
В общественном сознании, важнейшими способами существования 
которого в социально-историческом времени являются язык, менталитет и идеология, еще живы традиции, связующие поколения 
и отражающиеся в мировоззрении. И хотя воздействие на него 
сегодня идет с двух сторон — изнутри, через изменение способов 
его существования посредством нивелирования традиций, и извне, 
с помощью активно тиражируемых стандартов «массовой культуры» — общественное сознание характеризуется значительной 
инерцией, сохраняющей его преемственность, несмотря на наличие 
определенной динамики.

Духовность народов, во многом обусловливающаяся традици
онными культурами, основанными на специфических мировоззрениях, сопротивляется всем попыткам унификации социокультурной жизни, что является, на наш взгляд, необходимым для 
существования человечества моментом, поскольку оно возможно 
лишь при его стремлении к единству всех народов в многообразии 
их качественных социокультурных проявлений. Это «духовное сопротивление» массовизации человека потенциально способно привести к результатам, которые трудно интеллектуально предсказать. Одним из возможных следствий и может стать, как нам представляется, возвращение современного человечества к книжной 

культуре, следовательно — рост самостоятельности мышления, 
опосредованный развитием способности к воображению, формируемой чтением больших текстов, книг; и, как итог — переосмысление 
глубинных мировоззренческих оснований.

Объектом данного монографического исследования является 

общественное мировоззрение как комплексный субъективно-объективный феномен, обусловливающий многообразные аспекты социальной жизнедеятельности в определенный период исторического 
времени.

Предмет — процессы мировоззренческой динамики, осуществля
ющейся в истории развития евро-атлантической цивилизации, духовно фундирующейся христианскими представлениями, а также 
их искажениями, происходящими в общественном сознании.

Целью предлагаемой монографии является уточнение причин, 

способствовавших постепенному угасанию традиционного миропонимания и росту секуляризационных процессов в христианских обществах, выделение важнейших последствий этого и определение 
возможных перспектив дальнейшего развития евро-атлантической 
цивилизации в условиях мировоззренческого многообразия.

В ходе решения поставленных в исследовании задач были по
лучены определенные результаты, обладающие, на наш взгляд, научной новизной, в частности:

— выявлена взаимная обусловленность таких социально-фило
софских феноменов, как вера, религия и идеология, определено их 
влияние на мировоззренческие приоритеты конкретно-исторического общественного сознания;

— обоснована возможность понимания мировоззренческой ди
намики евро-атлантических обществ в качестве мировоззренческой 
инволюции, постепенного изменения традиционных христианских 
представлений и формирования новых мировоззренческих концептов, по сути, являющихся модификациями прежних и невозможные без них;

— аргументирована основанная на принципиально аксиомати
ческом характере человеческого познания непреходящая актуальность религиозных мировоззрений, как традиционных, так и вновь 
возникающих, представлены предложения по упорядочиванию 
обу словливающихся этими мировоззрениями идеологий, что необходимо для исключения конфронтации между ними.

Как будет показано в монографии, всякое мировоззрение, будь 

то личностное или общественное, исходит из убежденности в той 
или иной вероопределенности (религии или квазирелигии), авторская позиция в данном случае не является исключением из общего 
правила. Мы исходили в своих рассуждениях из важнейших мировоззренческих положений христианского вероисповедания, что, 

как представляется, стало полезным для концептуализации мировоззренческих метаморфоз цивилизации, характеризуемой множеством исследователей как христианская, — во всяком случае, нет 
никакого сомнения в том, что именно христианство стало для нее 
важнейшим культурообразующим фактором, не теряет оно своего 
влияния и сегодня. Следует согласиться, что мировоззренческий 
ракурс подобного исследования может быть и иным, но, вместе 
с тем, нужно подчеркнуть, что во всяком социогуманитарном научном дискурсе невозможно обойтись без той или иной идеологизации изучаемого предмета, и в этом смысле нельзя найти такую 
отстраненно-объективную точку зрения, с которой бы анализируемые факты упорядочивались единственно возможным образом. 
И в личности, и в обществе всегда будут сохраняться моменты 
тайны, а их исследователи никогда не смогут избежать упреков 
в «партийности». Здесь видится только один выход для ученого — 
сохранять определенное уважение к своим научным оппонентам, 
формировать умение выслушать и понять (значит, в какой-то мере 
и принять) их аргументы с тем, чтобы все-таки найти какие-то 
общие точки соприкосновения. Собственно, сказанное относится 
не только к научным работникам, но и ко всем мыслящим современникам, живущим в условиях сложного и многообразного мира, сотрясаемого мировоззренческо-идеологическими противоречиями.

Глава 1. 

МИРОВОЗЗРЕНИЕ ЛИЧНОСТНОЕ 

И ОБЩЕСТВЕННОЕ

1.1. «ИСПРАВЛЕНИЕ ИМЕН»

Когда ты исправляешь сам себя, 

то с чем не справишься в правлении? 
Когда не можешь сам себя исправить, 
то как же будешь исправлять других?1

Конфуций

Согласно логике конфуцианства итоги процедуры «исправления 

имен» совсем не следует считать общезначимыми во все времена 
и в любом месте, ведь «благородный муж» именно с нее должен 
начинать свое правление, и если неправильны имена, то и слова 
не имеют под собой оснований, а значит, противоречат делу. Речь 
здесь идет, скорее, о необходимой интерпретационной процедуре, 
имеющей своей целью определение единого для всех участников 
какого-либо процесса смысла используемых ими слов (понятий). 
Следуя совету Конфуция, предварительно уточним используемые 
нами далее понятия, не претендуя при этом на общеобязательность 
интерпретаций, только способствующих раскрытию смысла нижеследующего текста. С этим смыслом можно соглашаться или нет, 
но даже во втором случае необходимо принять его и понять, иначе 
не может состояться конструктивного спора, и оппонирование выльется в зрелищно-эмоциональное, но совсем не полезное для познавательного процесса «шоу».

«Исправить» (или авторски интерпретировать), на наш взгляд, 

следует три «имени» — вера, религия и идеология. Это необходимо 
для того, чтобы выйти на понимание слова «мировоззрение». Наиболее глубинным по метафизическим значениям и потому сложно 
раскрывающим свое содержание является понятие веры (точнее, 
содержание у него обширно, многоаспектно и трудно обобщаемо: 
всякая его дефиниция будет неполной). К тому же, оно представляется нам логически первичным по отношению к последующим, 
значит, только через него возможно их осмысление.

Вера есть, прежде всего, чувство, именно поэтому так много 

говорят о ее иррациональности (а разделение, и даже противопо
1 
Конфуций. Луньюй. Изречения. М.: АСТ: Астрель, 2010. С. 131.

лагание чувственного и рационального познаний стало сегодня 
обычным, хотя, как увидим далее, для этого совсем недостаточно оснований). Вера — это ощущение присутствия неведомого, непознанного, но необходимого для ведения, или познания, 
а значит — для жизни вообще. Апостол Павел замечательно пишет 
об этом: «Вера же есть осуществление ожидаемого и уверенность 
в невидимом»1 (Евр. 11:1). Невидимое ожидаемо, более того, оно необходимо, и поэтому осуществляется, реализуется в мыслях, словах 
и делах человека, которому априорно свойственна метафизическая 
интенция к неведомому. Это неведомое не чувствуется, не ощущается в обычном смысле, его нельзя взвесить, измерить, услышать, 
увидеть, однако оно детерминирует все наши физические чувства 
и ощущения. Более того, и неведомое становится видимым и ведомым, для этого следует лишь приложить усилия, но не физические только, а еще и особенные, духовные. Нужно приобрести духовный опыт. Следовательно, веру мы можем отнести к чувствам 
специфическим, духовным. Только имеющий духовную веру может 
раскрыть в себе духовное зрение, духовный разум, и тогда вера становится уже не только чувством, а феноменом, она проявляется 
и объективно воздействует на человека и окружающий его мир.

Вера всегда предполагает выход человека за пределы чувственного 

мира при сохранении неразрывной связи с имманентно данным, более 
того, само существование мыслящей личности и окружающей ее реальности невозможно объяснить без трансценденции, требующей 
акта веры. По мысли К. Ясперса: «Верой называется сознание экзистенции в соотнесении с трансценденцией»2. Это определение применимо не только к философской вере, но и к вере религиозной, 
научной, даже повседневной (обыденной). Все мы верим в наступление завтрашнего дня, несмотря на то, что он, если подумать, 
даже не трансцендентен — его еще нет, и у-веренность человека 
в нем если не является следствием самонадеянности, то, во всяком 
случае, принципиально доступна для опровержения. Хотя, видимо, 

1 
Примечательна присутствующая в русском переводе скрытая тавтология: 
вера есть уверенность. Здесь живой язык подсказывает нам смыслы: «”Сверить”, “проверить”, “выверить” и даже “заверить” — все это указывает 
на точность проведения операции, совместимой со знаниями в той или 
иной области. Вера и знание идут здесь рука об руку, больше того — вера 
“оценивает” знание. Проверил контрольную работу и выставил оценку 
[…] христианин знает то, во что верит; атеист же верит в то, что знает, при 
этом упорно не желает знать того, во что не верит» (Лагунов А.А., Нижников С.А. Фил и Соф: Беседы о вечном и бренном: монография. М.: 
ИНФРА-М, 2012. С. 176).

2 
Цит. по: Лагунов А.А., Нижников С.А. Метафизика. Религия. Общество: 
монография. М.: ИНФРА-М, 2015. С. 381. URL: http://www.znanium.com

для вечности завтрашний день всегда есть и так же реален, как 
вчерашний, но наше физическое тело может существовать лишь 
в настоящем, и только умозрению доступны прошлое, оставившее 
следы в памяти, и даже будущее — ведь мы верим, что оно наступит 
и будет, хотя и другим, однако подобным настоящему и прошлому.

У античных и средневековых мыслителей был прекрасный 

термин, несколько подзабытый в «новое время», — умозрение 
(theōria). «Зрить умом» или «думать глазами», созерцать (отсюда 
и наша теория, на каком-то этапе начавшая противополагаться чувственной практике, и даже, в качестве спекулятивного знания, отрицать ее) — занятие, требующее привлечения одновременно всех 
познавательных способностей человека: и разума, и чувств, и духовного опыта, и интуитивных прозрений. Только так, как предполагалось, можно было достичь целостного знания. Однако сегодня 
принято делить познание на чувственное и рациональное. В таком 
случае разум («ratio») отрывается от чувств, становится их арбитром и даже законодателем для них, что, думается, является непозволительной девиацией.

Вера, когда она рождается в человеке, есть духовное чувство, 

вместилищем которого является сердце (не физиологический орган, 
а тоже духовный — середина, средоточие личности). Но духовным 
может быть и разум: Святые Отцы учили нас различать плотский 
и духовный разум, а сторонники исихазма говорили о необходимости сведения ума (разума) в сердце. В Православном молитвослове есть молитва, слова которой при тщательном обдумывании 
поражают своим несоответствием современным гносеологическим 
представлениям: «…просвети ми разумныя очи сердечныя…»1. Здесь 
очи не только должны быть разумными (умозрение), но еще и сердечными. Русские философы также соглашались с целостным характером действительного познания, не делимого на чувственное 
и рациональное, эмпирическое и теоретическое; в таком познании вере, убежденности они отводили центральное место. Молодой В.С. Соловьев, к примеру, писал: «Я знаю, что всякое преобразование должно делаться изнутри — из ума и сердца человеческого. Люди управляются своими убеждениями, следовательно, 
нужно действовать на убеждения, убедить людей в истине»2.

Таким образом, разум, несмотря на высказываемую последние 

столетия собственную претензию на самодостаточность, все же 
не только руководствуется данными органов пяти известных чув
1 
Молитва 4-я, святого Макария Великого // Православный молитвослов 
и Псалтирь. М.: Издание Московской Патриархии, 1988. С. 17.

2 
Цит. по: Сербиненко В.В., Гребешев И.В. Русская метафизика XIX–
XX веков. М.: Руниверс, 2016. С. 233.