Современные географические и междисциплинарные исследования

СОВРЕМЕННЫЕ ГЕОГРАФИЧЕСКИЕ 
И МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ 
ИССЛЕДОВАНИЯ

Коллективная монография

Санкт-Петербург 
Издательство РГПУ им. А. И. Герцена 
2019

РоССИйСкИй  ГоСУдАРСтвенный  

ПедАГоГИчеСкИй  УнИвеРСИтет  им.  А. И. ГеРценА 
ФАкУЛЬтет ГеоГРАФИИ

 
 
© Коллектив авторов, 2019
© Издательство РГПУ им. А. И. Герцена, 2019
© С. В. Лебединский, оформление обложки, 2019
ISBN  978-5-8064-2797-8

УДК 911.5 
ББК 26.8
С 56

С 56      Современные географические и междисциплинарные исследования: коллективная монография / отв. ред. Д. А. Субетто, 
А. Н. Паранина. — СПб.: Изд-во РГПУ им. А. И. Герцена, 
2019. — 188 с.
ISBN  978-5-8064-2797-8
Монография представляет материалы практических исследований и теоретических обобщений коллектива авторов, специализирующихся в различных областях географии и смежных наук (биологии, экологии, экономики), 
и позволяет оценить возможности географических подходов и методов для 
решения экологических, экономических и духовных проблем, создающих 
угрозы для природы Земли и мирового сообщества.
Рассмотренные авторами примеры применения географических методов 

для проведения междисциплинарных исследований будут интересны широкому кругу специалистов, а также аспирантам и студентам магистратуры, 
совершенствующимся в области естественных и гуманитарных наук.

ББК 26.8

Р е ц е н з е н т ы: 

Ал. А. Григорьев, Д. В. Севастьянов

О т в е т с т в е н н ы е  р е д а к т о р ы: 

Д. А. Субетто, А. Н. Паранина

Печатается по решению Совета  
факультета географии РГПУ им. А. И. Герцена



Предисловие

Современные информационные и космические технологии, развитие средств навигации и коммуникации стали основой глобального моделирования, мощного развития и широкого распространения 
системных представлений о Земле. Это неизбежно ведет к интеграции 
различных отраслей знания, повышает роль междисциплинарных 
исследований и вклад географии в процессы поиска решений существующих проблем. 
Данная монография представляет материалы практических исследований и теоретических обобщений коллектива авторов, специализирующихся в различных областях географии и смежных наук (биологии, экологии, экономики), и позволяет оценить возможности 
географических подходов и методов для решения экологических, 
экономических и духовных проблем, создающих угрозы для природы 
Земли и мирового сообщества.
В главе 1, написанной заведующим кафедрой экономической географии РГПУ им. А. И. Герцена, чл.­кор. РАО проф. Ю. Н. Гладким в 
соавторстве с заведующим кафедрой обучения географии и краеведению 
проф. В. Д. Сухоруковым, раскрываются сущностные аспекты экологического образования и воспитания, которые определяют нравственное 
здоровье общества, его способность к поступательному развитию. 
Главы 2–5 написаны специалистами в области естественных 
наук — климатологии, геоэкологии, биологии. Они посвящены рассмотрению междисциплинарных проблем, связанных с моделированием, оценкой и прогнозом развития географических систем, природных компонентов и процессов локального, регионального и 
глобального масштаба. Авторы знакомят читателей с различными 
методами анализа естественной динамики и антропогенной трансформации природной среды. Рассматриваются процессы современного 
потепления климата (д­р геогр. наук В. А. Обязов), возможности регионального моделирования воспроизводства лесных ресурсов (д­р 
геогр. наук А. В. Любимов, д­р. пед. наук Е. М. Нестеров), фундаментальные основы токсикологических методов оценки качества окружающей среды (загрязнения водоемов) и практические результаты 
исследований воздействия этих изменений на жизнедеятельность 
организмов (д­р хим. наук Г. Т. Фрумин, асп. Н. А. Малышева). Эти 
материалы убедительно показывают, что перспективы наиболее  

полного решения любой проблемы, даже исследуемой на организменном, клеточном и генетическим уровне, связаны с учетом широкого 
спектра географических факторов (д­р биол. наук И. И. Шамров).
Главы 6–7 отражают важные результаты развития общественной географии в ее диалектическом взаимодействии с экономикой, социологией, 
регионоведением, геополитикой и семиотикой. Большое теоретическое 
и прикладное значение имеет представленный доктором экономических 
наук, проф. Л. В. Ларченко региональный анализ проблем освоения 
ресурсов Арктики. С еще одной стороны продуктивность географического подхода показывает работа, посвященная истории формирования 
государственных флагов (д­р. геогр. наук Л. В. Мартынов, канд. геогр. наук И. Е. Сазонова). Очевидно, что только с учетом географического 
положения и длительных процессов формирования территориальной 
организации и культурных традиций можно получить глубокое представление о содержательном наполнении современной государственной 
символики. Результаты таких исследований показывают, что даже самые 
абстрактные знаки и символы отражают не только культурную память 
народов, но и обобщенный образ освоенной ими земли.
Заключительная глава монографии представляет результаты развития географии культуры на основе применения методов физической, 
математической, эволюционной географии к фактам и артефактам, 
накопленным в гуманитарном знании (канд. геогр. наук А. Н. Паранина, студ. Р. В. Паранин). Показана эффективность применения 
естественнонаучных методов и фундаментальных законов функционирования географической оболочки Земли для рационального объяснения материальной и нематериальной культуры человека доисторического прошлого, сохраненной в архаичной народной традиции. 
Географические исследования объектов культурного наследия позволяют: мобилизовать объективную информацию о природе и культуре 
каменного века, уточнить современную научную картину мира, в том 
числе дополнить реконструкции и модели прошлого, построить более 
надежный прогноз.
Примеры применения географических методов для междисциплинарных исследований будут интересны широкому кругу специалистов, 
а также аспирантам и студентам магистратуры, совершенствующимся в области естественных и гуманитарных наук. 

Д. А. Субетто
А. Н. Паранина



Г Л А В А  1 

 

ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ РАВНОВЕСИЕ  

ГЕОГРАФИЧЕСКОГО ПРОСТРАНСТВА

Ю. н. Гладкий, в. д. Сухоруков

1.1. ВВЕДЕНИЕ

В основе рассмотрения географического пространства лежит картина осмысленно-единых природы и общества. То есть, географическое пространство — это символическое выражение природы, в рамках 
которой человек сообщает единство и значение собственной жизни и 
тем самым интенсифицирует (и орнаментирует) ее действительность. 
Следовательно, понимание экологического равновесия географического пространства должно отражать системный характер созерцаемой 
действительности. Поэтому равновесие в системе «общество — природа» носит многогранный характер и включает в свою сферу взаимодействие человека как биосоциального существа со сложным многокомпонентным окружающим миром. Это взаимодействие происходит 
в условиях постоянно усложняющейся среды обитания и может рассматриваться во множестве контекстов [6, 29].
Авторы под экологическим равновесием в широком смысле понимают непрерывно меняющееся соотношение геопространственных 
объектов, процессов и явлений, обеспечивающих устойчивое взаимодействие природы и человеческого общества. Смысловое содержание 
экологического равновесия базируется на принципах динамичности 
и цикличности развития природных, антропогенных и природно- 
антропогенных систем. Это означает, что экологическое равновесие 
требует масштабного осмысления, отражающего неразрывное единство природы и человека.
Кстати, подобное единство показательно для так называемой «deep 

ecology» («глубокой экологии»), приобретшей сегодня широкий резонанс на Западе [25, 26, 28–31]. Она представляет собой «экологическую 
философию», способствующую утверждению самоценности всех живых 
существ, независимо от их инструментальной полезности для человеческих потребностей. Сторонники данного научного течения исходят 



из того, что природный мир — это тонкий баланс сложных взаимосвязей, в которых существование организмов зависит от существования 
других внутри экосистем. Вмешательство человека в естественный мир 
или его разрушение представляет угрозу не только для человека, но и 
для всех организмов, составляющих естественный порядок. 

1.2. МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Сущность экологического равновесия географического пространства свидетельствует о нерасторжимом единстве природы и общества, 
в котором пересекаются самые влиятельные процессы и обстоятельства планетарной действительности. Экологическое равновесие можно 
назвать необходимой формой устойчивого развития общества и новым 
образом жизни. При этом экологическое равновесие является заботой 
не только о среде обитания, но прежде всего о самом человеке. Следовательно, экологическое равновесие — это интеграция природной и 
гуманитарной сферы, в результате которой воплощается уникальный 
жизненный мир людей. Отсюда ведущим методом исследования авторами выбрано идиографическое описание ценностных контекстов 
экологического равновесия в их неповторимой уникальности и феноменологичности. Целостное видение предметной картины обеспечивает также фактический материал гуманитарного характера, содержащийся в использованных научно-информационных источниках.

1.3. РЕзуЛьТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

1.3.1. Географическое пространство  

и человеческое общество

Географическое пространство, отражающее всеобщие и познаваемые формы взаимодействия природных и социальных явлений, процессов и объектов, мыслится частью бесконечного пространства, 
единого в своем существе. 
Теоретическое объяснение такого единого пространства было 
представлено в древнегреческом мире Аристотелем (IV в. до н. э.). 
Оно оставалось преобладающим в течение очень длительного времени. 
Понятие пространства, которое действует сегодня, разработал и ввел 
в науку Р. Декарт (1596–1650) в рамках своего философского мышления. Он определил субъект как «вещь мыслящую», а объект — как 



«вещь протяженную», «пространственную», находящуюся с другой 
стороны от мыслящего субъекта. Декартово толкование простран- 
ства твердо укрепилось в мировой и отечественной научной мысли 
[4, с. 101–103; 8, с. 18–21, 22]. 
По-другому пространство понимал И. Ньютон (1642–1727). Он 
представлял его особым физическим началом, предшествующим вещам, 
и местом, занимаемым телами. При этом выделялось абсолютное 
пространство, которое всегда оставалось одинаковым и неподвижным, 
и относительное в качестве меры, определяемой субъективными 
чувствами [4, с. 107–110].
Глубокое вложение в толкование пространства внес И. Кант 
(1724–1804), который утверждал, что пространство есть необходимое 
априорное представление, лежащее в основе всех внешних созерцаний. 
Поэтому о пространстве можно говорить только с точки зрения человека и его субъективной чувственности. Следовательно, отсутствие 
пространства является немыслимым и невозможным [10, с. 65–71].
Задуманное таким образом пространство оказалось количественным 
(формальным явлением внешних чувств), еще не имевшим качественных (сущностных) характеристик. Данное утверждение о «пространстве-вместилище» и «пространстве-чувствилище» стало «концептуальным продуктом», основательно внедренным в общее научное 
сознание. Однако понимание пространства всецело зависит от времени, в котором живет общество. Поэтому в ХХ в. утвердившиеся 
взгляды стали подвергаться ревизии, корректировке и развитию. Примеры — общая теория относительности А. Эйнштейна (1879–1955), 
заменившая понятие о веществе на понятие о материально-энергетическом поле и концепция нелокального пространства Н. Бора (1885–
1962) в естествознании, но также теория порядка Ф. Хайека (1899–1992) 
и синергетическая модель И. Пригожина (1917–2003) в общественных 
науках [8, с. 22; 27, с. 421]. 
Современное видение пространства заключается в переходе  
от количественной (стерической) парадигмы к качественному (метаболическому) восприятию окружающего мира. Стерическое пространство — это пространство взаимного расположения объектов. 
Метаболическое пространство является пространством последовательных и одновременных перемен. Одновременность перемен 
обусловлена полимерной структурой такого пространства. Основными видами изменений выступают события, явления, процессы, действия. При этом изменения возникают независимо от того, покоится 



объект на одном месте или нет. Метаболическое пространство представляется сверхтонкой реальностью, физическим референтом которой остается материя. Таким образом, в понимании пространства 
необходимо различать пространство объектов и пространство перемен (событий, явлений, процессов, действий). Каждое из них представляется системой. Обе категории пространства всегда двуедины, 
но для удобства восприятия в ментальном воображении субъекта они 
могут существовать по отдельности [4, с. 280; 12]. 
Наблюдаемое метаболическое пространство для субъекта — это 
настоящее время, в котором происходит становление перемен. В прошедшем времени текущих изменений нет, потому что они уже произошли, но его пространство уже стало насыщенным. В будущем 
времени перемены тоже отсутствуют, так как они еще должны произойти и его пространство обязательно будет насыщено предстоящими переменами. В настоящем времени будущие события (явления, 
процессы, действия) могут происходить виртуально. Они реализуются, когда фаза настоящего превращается в прошедшее, а фаза будущего — в настоящее. Например, в настоящем времени будущие события мысленно происходят в воображении ученого, педагога, 
инженера, врача и любого из нас, так как человек запрограммирован 
на продуцирование собственного метаболического пространства и 
времени. Другими словами, всякий субъект существует в настоящем 
благодаря прошедшему и во имя будущего [12]. 
С точки зрения качественного (метаболического) пространства 
место нахождения явления (например, расположение общества, ландшафт, природные условия) чрезвычайно важны для установления 
смысла этого явления, его анализа и прогноза. Пространство не пустота или преграда для каких-либо действий. Это некая мыслящая среда, 
механизмы которой определяют структурные особенности всех существующих в ней компонентов. Поэтому любое общество, находящееся 
в том или ином пространстве, обязательно обретает собственное интегральное содержание. Иначе говоря, пространство в реальности является смыслообразующей субстанцией, наделенной топологическими 
свойствами [7, с. 25, 89, 234–260]. 
Следовательно, пространство для географии — это процесс вовлечения 
человека и природы в отношения с миром, в котором они существуют 
[21, с. 20–25]. Пространство никогда не является нейтральным и бесчувственным, но всегда представляется непрерывным, видимым, слышимым и осязаемым. Таким образом, пространство идентично акту его 



познания, который переживается глубоким осмыслением, ценностным 
восприятием и разумным действием. При этом пространство и познающий его человек всегда остаются незавершенными.

1.3.2. Ценностные императивы пространства
Необходимо согласиться с тем, что для каждого человека существует 
лишь пространство его личной индивидуальности, создающее общий 
мир «интерсубъективности». Возникает ощущение, что для нас нет 
никакого другого мира, кроме человеческого. Поэтому выбираемый 
индивидом смысл бытия в итоге превращается в ценность. Следовательно, пространство человека — это внутренняя совокупность ценностей, лежащих вне материальной очевидности [17, с. 319–334].
В виде ценности в пространстве может выступать любой объект 
или процесс, который человеком оценивается с той или иной точки 
зрения. То есть, ценностью является не столько зримое свойство мира, 
сколько понимаемое качество, располагающееся в актах субъективного эмоционального переживания. Поэтому кроме материальных 
ценностей существуют более значимые духовно-нравственные богатства — этические идеалы и убеждения, явления общественной 
жизни, традиции и обычаи, моральные нормы и религиозные заповеди, ритуалы, праздники и многое другое, без чего не существует 
подлинная жизнь [2, с. 441–434; 24, с. 299–333]. 
Для географического познания это означает, что окружающая 
действительность изучается не только посредством ее внешнего 
состояния, но также изнутри. При этом понимание внутренней реальности сводится к элементам «чувства и осознания жизни». Следовательно, чувственно-сознательной субстанцией пространства 
выступает человеческая экзистенция как субъективное телесно- 
душевно-духовное единение, создающее бесконечные картины бытия 
[22, с. 48, 212]. Тем самым пространство как живой мир обретает нравственные характеристики, присущие человеческой природе. В свою 
очередь, нравственно окрашенная действительность позволяет людям 
выходить за пределы собственных внутренних представлений и деятельно утверждать заданные ценности. Поэтому необходимость 
нравственного миропонимания является настоятельной и не под- 
лежащей сомнению [5, с. 257; 9, с. LVII, LXII]1. 

1 Об этом утверждали многие выдающиеся личности, в том числе представители иррационализма. Наиболее яркий из них А. Шопенгауэр (1788–1860) говорил 

Духовно-нравственные атрибуты пространства в отличие от правовых норм санкционируются не властью закона, но сознанием человека, могуществом традиций и общественного мнения. Это говорит  
о том, что «нравственный закон» призван сохранять пространство и 
человека, продолжать жизнь. Напротив, нравственная испорченность 
порождает не только общие преступления, но лежит в основе более 
глубокой деформации пространства, ведущей к уничтожению человеческой жизни [9; 13, с. 414–415].
К сожалению, духовность и нравственность являются дефици- 
том современного человечества. Общепринятым диагнозом сейчас 
считается деморализация общества и постепенное умаление ду- 
ховного смысла жизни. В большинстве случаев духовно-нравственное 
отношение к происходящим событиям оказывается периферийным в 
сравнении с другими обстоятельствами — политическими, экономическими, технологическими, информационными и прочими. Это 
приводит к тому, что в мире продолжают господствовать материальные императивы, принижающие роль идеальных основ жизни. 
Исчерпывающие свидетельства духовной и нравственной анархии, 
разрастающейся в современной цивилизации, приводил выдающийся 
русско-американский социолог П. А. Сорокин (1889–1968). Он с большой тревогой говорил о силах, порождающих революции, мятежи, 
волнения, войны и преступления против человечества. Его беспокоило возможное унижение величайших ценностей прошлого и замещение традиционной культуры беспорядочной массой элементов, 
лишенных единства и индивидуальности. Он предсказывал исчезновение в будущем громких имен в классической музыке, живописи, 
философии, литературе, но появление посредственных псевдомыслителей, ремесленников от науки и искусства, шоумейкеров и всякого 
рода «звезд». При этом имена великих и знаменитых предков станут 
привесками к банальному пустозвонству, рекламирующему потребительские удовольствия. Особенно опасным он считал превращение 
мышления в «поиск информации», а просвещенного знания в «операциональное управление». По этим причинам, говорил он, уменьшится безопасность жизни и имущества, а, значит, покой в душе и счастье 
станут редкостью [18, с. 880–883]. 

следующее: «предположение, что мир имеет только физический смысл и никакого 
нравственного, самое ужасное заблуждение, когда-либо возникающее из испорченности человеческого духа» [Цит. по: 9, c. 187].