Репрезентация образа священнослужителя в русской и английской литературе XIX в.

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ  
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ 
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ  
ТОМСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
И.Ф. Гнюсова 
 
 
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ  
ОБРАЗА СВЯЩЕННОСЛУЖИТЕЛЯ  
В РУССКОЙ И АНГЛИЙСКОЙ  
ЛИТЕРАТУРЕ XIX в.  

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
Томск 
Издательский Дом Томского государственного университета 
2018

УДК 82.091+304.2 
ББК 83.3(2=411.2)52+83.3(4) 
        Г56 
 
 
 
 
 
Рецензенты: 
Э.М. Жилякова, д-р филол. наук, профессор  
И.А. Матвеенко, д-р филол. наук, доцент  
 
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского государственного 
гуманитарного фонда (РГНФ), проект № 14-34-01240. 
 
 
Гнюсова, Ирина Федоровна 
Г56 
   Репрезентация образа священнослужителя в русской и английской 
литературе XIX в. / И.Ф. Гнюсова. – Томск : Издательский Дом 
Томского государственного университета, 2018. – 142 с. 

 
  ISBN 978-5-94621-792-7 
 
В монографии впервые комплексно рассматривается проблема репрезентации образа священнослужителя в русской литературе в сопоставлении с художественным опытом английских писателей XIX в. Выявляются 
социокультурные и эстетические причины того, почему духовенство редко 
подвергалось художественному осмыслению в творчестве русских писателей. Выдвигается гипотеза, что образы священнослужителей становятся 
одной из важных составляющих творческого диалога русских и английских писателей второй половины XIX в.  
Для литературоведов, преподавателей вузов, а также всех интересующихся историей мировой словесности. 
 
УДК 82.091+304.2 
ББК 83 (2) 
 
 
 
 
 

 
© Гнюсова И.Ф., 2018 

ISBN 978-5-94621-792-7 
© Томский государственный университет, 2018

Введение 

3 

 
 
ВВЕДЕНИЕ 
 
В современном отечественном литературоведении очевиден повышенный интерес к проблемам взаимоотношения церковной и светской 
традиций в русской литературе. С одной стороны, это связано с усилением роли православной культуры в жизни российского общества, введением в школьную программу соответствующих учебных курсов, что 
вызвало потребность в методологических разработках, затрагивающих 
и историю словесности. С другой стороны, актуальным остается вопрос 
о необходимости переосмысления советских литературных канонов, в 
том числе и с учетом православного генезиса русской литературы. Дополнительным стимулом является также тенденция к проведению междисциплинарных исследований, в рамках которых сходятся интересы 
филологов, историков и культурологов. 
Однако при всем многообразии исследований, посвященных библейским и православным образам, мотивам и нравственно-философским доминантам в русской литературе1, абсолютно неизученным 
остается вопрос о специфике изображения жизни духовенства. Почему 
при очевидной опоре на христианскую культурную традицию в отечественной словесности так редко появляется образ священнослужителя? Казалось бы, жизнь, судьба, духовный облик такого героя, его 
влияние на нравственные искания других персонажей должны быть 
чрезвычайно интересны представителям той литературы, истоком 
которой, по мнению И.А. Есаулова, является не что иное, как «пасхальная проповедь»2. Но, обратившись к русской классике, мы не сможем назвать хотя бы несколько произведений, в которых духовенство 

                                                

1 Наиболее репрезентативно такого рода исследования представлены в периодическом научном издании Петрозаводского государственного университета «Проблемы 
исторической поэтики». См.: http://poetica.pro/ 
2 Есаулов И.А. Русская классика: новое понимание. СПб., 2012. С. 33. 

Репрезентация образа священнослужителя в русской и английской литературе  

4 

играло бы существенную роль, – за исключением разве что «Соборян» Н.С. Лескова. 
Более того, в отечественной литературе можно заметить прямо 
противоположную тенденцию: большинство писателей не стремились 
всесторонне изучить священника как потенциального носителя духовных ценностей и даже избегали включать образы духовенства в 
свои произведения. В лучшем случае священнослужитель появляется 
в сюжете как эпизодический, «прикладной», статичный персонаж, 
чтобы засвидетельствовать важные события в жизни главных героев 
романов и повестей – дворян, мещан и крестьян. 
Показательный пример – творчество Л.Н. Толстого. П.В. Басинский в своем научно-популярном исследовании «Святой против 
Льва» верно подметил «несправедливо избирательный взгляд»1 писателя на белое и черное духовенство, который прослеживается уже в 
его ранней трилогии. Так, в повести «Детство» «протопоп, приглашенный для домашней службы на именины бабушки, в глазах ребенка не имеет ни лица, ни сколько-нибудь заметной фигуры, а появление его в доме даже прислугой воспринимается как событие малозначительное»2. Напротив, в «Юности» монах, исповедующий Иртеньева, описывается повествователем с благоговением и трепетом. 
Но «настоящий религиозный восторг» у героя Толстого, по словам 
П.В. Басинского, вызывали даже не монахи, а «божьи странники, вроде Григория»3. 
Подобную картину можно наблюдать и в творчестве других писателей. Так, Ф.М. Достоевский, например, не проявляет интереса к образам приходских священников, а монастырские порядки в «Братьях 
Карамазовых» описываются им с оттенком иронии. Ключевую для 
писателя православную идею несут все те же странники (Макар Долгорукий в «Подростке»), юродивые (Семен Яковлевич в «Бесах»), 
                                                

1 Басинский П.В. Святой против Льва. Иоанн Кронштадский и Лев Толстой: история одной вражды. М., 2013. С. 182. 
2 Там же. С. 181. 
3 Там же. 

Введение 

5 

старцы (Зосима в «Братьях Карамазовых»). Богато представлены такие персонажи и в драматургии А.Н. Островского. 
Историк А.Н. Розов, анализируя духовную периодику второй половины XIX в., указывает, что церковные критики постоянно негодовали на своих современников-литераторов. По их словам, «художественная литература игнорирует многие существенные черты быта духовенства», «мало внимания уделяется описанию забот пастыря 
о своей пастве, влиянию на прихожан, а именно этим вернее всего 
оценивается священнический труд; практически не отражена внутренняя духовная жизнь священника»1. 
Однако замалчивание, исключение рядовых служителей церкви из 
литературных произведений – это лишь одна, не самая худшая тенденция в русской словесности. Гораздо чаще представители белого 
духовенства становятся героями произведений юмористических, при 
этом близких по жанру к народным, – примером могут служить 
«Сказка о попе и о работнике его Балде» А.С. Пушкина или «Ночь 
перед Рождеством» Н.В. Гоголя. Фольклорная основа таких образов 
очевидна: фронтальный анализ русских народных сказок позволяет 
обнаружить множество сюжетов, в которых высмеиваются священнослужители («Дьякон-пьяница», «Поп-завирало», «Брюхатый поп», 
«Жадный поп», «Как поп украл корову» и др.2). О бытующем в народе презрительном отношении к духовенству упоминает и Н.А. Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо». Встреченный крестьянами 
поп спрашивает их: 
Скажите, православные, 
Кого вы называете 
Породой жеребячьею? <…> 
О ком слагаете 
Вы сказки балагурные, 

                                                

1 Розов А.Н. Сельский священник в духовной жизни русского крестьянства второй 
половины XIX – начала XX века : дис. … д-ра культурологии. СПб., 2003. С. 267. 
2 См.: Сказки. М., 1989. Кн. 3. 642 с. (Библиотека русского фольклора; Т. 2.) 

Репрезентация образа священнослужителя в русской и английской литературе  

6 

И песни непристойные, 
И всякую хулу?..  
<…> 
Кому вдогон, как мерину, 
Кричите: го-го-го?..1 
То, что традиция иронического и даже саркастического изображения духовенства существовала не только в фольклоре, но и в светской 
литературе, подтверждает знаменитое письмо В.Г. Белинского к 
Н.В. Гоголю 1847 г., являющееся ответом на «Выбранные места из 
переписки с друзьями». «…Неужели же и в самом деле Вы не знаете, 
что наше духовенство находится во всеобщем презрении у русского 
общества и русского народа? – вопрошает в нем Белинский. – Про 
кого русский народ рассказывает похабную сказку? Про попа,         
попадью, попову дочь и попова работника. Кого русский народ называет: дурья порода, колуханы, жеребцы? – Попов. Не есть ли поп на 
Руси, для всех русских, представитель обжорства, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства?»2 О той же печальной тенденции говорит 
позднее и Н.С. Лесков в «Мелочах архиерейской жизни»: «…я знал, 
что среди страдающего и приниженного духовенства русской церкви 
не все одни “грошевики, алтынники и блинохваты”, каких выводили 
многие повествователи, и я дерзнул написать “Соборян”»3. 
Столь «однобокое» воспроизведение образа священнослужителя в 
русской литературе имеет, конечно, исторические и социокультурные 
предпосылки: писатели, по сути, лишь отражали безотрадное положение белого духовенства в российском обществе. Как пишет А.Н. Розов, 
«еще с петровских времен, когда государство подчинило себе Церковь, 
в светском обществе, приобщившемся к западной культуре, стало 
утверждаться безверие и негативное отношение к православному       

                                                

1 Некрасов Н.А. Полное собрание сочинений : в 15 т. Л., 1982. Т. 5. С. 20–21. 
2 Белинский В.Г. Письмо к Н.В. Гоголю от 15/3 июля 1847 г. // Гоголь Н.В. Полн. 
собр. соч. : в 14 т. М. ; Л., 1952. Т. 8. С. 503–504. 
3 Лесков Н.С. Собрание сочинений : в 11 т. М., 1957. Т. 6. С. 410. 

Введение 

7 

духовенству»1. Главной причиной этого отношения было то, что в 
результате Петровских реформ священнослужители в России стали 
полностью обособленным классом: «Пастырское служение предполагает тесное общение духовенства с паствой, – пишет И.К. Смолич. – 
Но духовное сословие было организовано как замкнутое и тем самым 
отделено от верующих, что было, конечно, большой помехой»2.  
Стать священником мог только выходец из того же сословия3. 
Обучались будущие служители Церкви в специальных учебных заведениях, где получали весьма ограниченное и одностороннее образование. «…Духовенство вследствие традиционного характера своего 
образования сильно отставало от общественного развития, особенно в 
XIX в., по мере того как европеизация… развивалась и углублялась», – 
указывает тот же исследователь4. Презрительное отношение и дворянства и крестьян к приходским священникам было обусловлено и 
тем, что экономически служители церкви зависели как от одного, так 
и от другого сословия. Усугублялось это положение и юридической 
зависимостью. «Сельское духовенство находилось в подчинении у 
трех властей: государства, епархиального архиерея и помещика; 
власть последнего была для него самой близкой и ощутимой. Эта 
власть проявлялась и после отмены крепостного права, весьма невыгодно отражаясь на авторитете духовенства в глазах крестьян», – отмечает И.К. Смолич5.  
Получалось, что ни один священнослужитель, оставаясь верным 
своему долгу, не мог интегрироваться ни в народную, ни в светскую 
жизнь, оставаясь чужим как в крестьянской, так и в дворянской среде. 

                                                

1 Розов А.Н. Сельский священник в духовной жизни русского крестьянства второй 
половины XIX – начала XX века. С. 260. 
2 Смолич 
И.К. 
История 
Русской 
Церкви: 
1700–1917. 
М., 
1996. 
URL: 
http://www.sedmitza.ru/lib/text/439977/ (дата обращения: 02.01.2016). 
3 «Целым рядом указов Петр ограничил возможности личного выбора профессии и 
сделал принадлежность к тому или иному сословию наследственной. Таким образом, 
как вступить в духовное звание, так и покинуть его стало много сложнее» (Там же.). 
4 Там же. 
5 Там же. 

Репрезентация образа священнослужителя в русской и английской литературе  

8 

А значит, трудно было ожидать, что выходцы из столь приниженного, 
а главное, закрытого и малознакомого светским писателям сословия 
станут крупными литературными героями.  
Однако в 1860–1870-х гг. положение начинает меняться: жизнь 
священнослужителей все чаще становится предметом обсуждения на 
страницах ведущих литературных журналов. Этому способствовал 
целый ряд факторов, главным из которых стало бурное развитие разночинной публицистики и беллетристики. 
Мощным стимулом для развития церковной тематики в литературе 
стали «Очерки бурсы» Н.Г. Помяловского, опубликованные в журналах «Время» и «Современник» в 1862–1863 гг. и имевшие огромный 
резонанс, в том числе и в литературных кругах. Вслед за очерками 
Помяловского появился целый ряд произведений о жизни священнослужителей, хотя и написанных литераторами не первого ряда 
(О. Забытый (Г.И. Недетовский), Ф.В. Ливанов, С. Долгина  
(С.Н. Мундт), И.К. Потапенко и др.), но создававших предпосылки 
для дискуссий в журналах. С подробным анализом образов духовенства в литературе выступили, например, профессор Петербургской 
духовной академии Н.И. Барсов1, протоиерей А. Попов2. 
Авторами многих произведений о жизни духовенства были в то 
время сами священнослужители, а также выходцы из духовного сословия. Их приходу в литературу способствовали и развитие общественно-политического движения разночинцев, и реформы 1860-х гг., 
когда детям служителей церкви открылся доступ в светские учебные 
заведения. Однако только Н.С. Лесков в романе-хронике «Соборяне» 
(1872) сделал приходского священника настоящим героем большой 
литературы. Словами главного героя, протопопа Туберозова, писатель 
прямо призывает своих современников, «сочинителей басен, баллад, 

                                                

1 См.: Барсов Н.И. Типы духовенства в нашей беллетристике // Исторические, критические и полемические опыты Николая Барсова. СПб., 1979. С. 320–337. 
2 См.: Попов А.В. Типы духовенства в русской художественной литературе за последнее двенадцатилетие. Казань, 1884. 137 с. 

Введение 

9 

повестей и романов»1, обратить внимание на духовное сословие: «Ведомо ли тебе, какую жизнь ведет русский поп, сей “ненужный человек”?.. Известно ли тебе, что мизерная жизнь сего попа не скудна, но 
весьма обильна бедствиями и приключениями, или не думаешь ли ты, 
что его кутейному сердцу недоступны благородные страсти и что оно 
не ощущает страданий? Или же ты с своей авторской высоты вовсе и 
не хочешь удостоить меня, попа, своим вниманием?»2 
Однако помимо реформ и развития демократической литературы 
был и еще один фактор, способствовавший тому, что в 1860-е гг. в 
отечественную словесность понемногу начинает входить образ священнослужителя. Это влияние английской литературы. По наблюдению Б.М. Эйхенбаума, еще в конце 1840-х гг., в период так называемого «литературного безвременья», «пустоту редакционного и издательского портфеля и “ежедневных досугов” читателя»3 заполняют 
переводные произведения, прежде всего английских авторов – Голдсмита, 
Ричардсона, 
Бульвер-Литтона, 
Диккенса, 
Теккерея, 
Ш. Бронте. Новые романы английских писателей становятся предметом анализа ведущих критиков – А.В. Дружинина, Н.Г. Чернышевского.  
Интерес к литературе «туманного Альбиона» не ослабевает и в 
1860–1870-е гг.; на это указывает то, что переводы новых романов 
англичан появляются в ведущих отечественных журналах сразу вслед 
за их публикацией на родине. Так, в период с 1859 по 1879 г. последовательно опубликованы на русском языке все произведения 
Джордж Элиот; с 1864 по 1882 г. – бóльшая часть романов Э. Троллопа. Кроме того, в эти годы продолжают выходить поздние сочинения 
Ч. Диккенса и У.М. Теккерея, печатаются переводы произведений  
Э. Гаскелл, У. Коллинза, М.Э. Брэддон и других популярных романистов. 
                                                

1 Лесков Н.С. Полное собрание сочинений : в 30 т. М., 2012. Т. 11. С. 52. 
2 Там же. С. 52–53. 
3 Эйхенбаум Б.М. Лев Толстой. Л., 1928. Кн. 1: 50-е годы. С. 75. 

Репрезентация образа священнослужителя в русской и английской литературе  

10 

В английской литературе, в противоположность русской, геройсвященнослужитель был самым рядовым явлением, более того, можно смело утверждать, что этот персонаж являлся неотъемлемой  
частью любого литературного сюжета. Такой опыт был накоплен  
уже в XVIII в. – достаточно вспомнить героев-священников Стерна, 
Голдсмита, Ричардсона. В «Векфильдском священнике» О. Голдсмита 
(1766) – романе, хорошо известном в России, сельский викарий и вовсе становится главным действующим лицом, в образе которого добрый сентиментальный юмор автора соединяется с подлинно драматическим пафосом. Эти традиции изображения духовенства продолжаются в начале XIX в. в творчестве Дж. Остен и В. Скотта,  
а позднее – Диккенса, Теккерея и сестер Бронте. 
В конце 1850-х гг. в английской литературе происходит резкий 
всплеск интереса к жизни священнослужителей, которые теперь  
становятся главным объектом художественного анализа. В 1855 г. 
Энтони Троллоп (1815–1882) публикует первый роман из цикла «Барсетширские хроники» – «Смотритель», принесший ему известность. 
Цикл посвящен жизни представителей духовенства кафедрального 
города Барчестера и включает шесть романов, последний из которых 
был опубликован в Англии в 1867 г. Троллоп также создает ряд  
отдельных романов о жизни священнослужителей, например «Булгамптонский викарий» (вышел в 1870 г., в том же году опубликован 
его русский перевод). 
В 1857 г. в английской периодике появляется и первый художественный опыт Джордж Элиот (1819–1880) – цикл повестей «Сцены 
из клерикальной жизни». В России повести были по отдельности 
опубликованы в 1860 г. Дж. Г. Льюис, литературный критик и гражданский муж Элиот, в письме к издателю так комментирует ее выбор 
темы для литературного дебюта: сборник «будет состоять из повестей 
и очерков, иллюстрирующих реальную жизнь нашего духовенства 
четверть века назад, но исключительно в ее человеческом, а не догматическом аспекте, – предмет, которого доселе не было в нашей 
литературе, потому что мы в избытке имели религиозные повести