Национальные особенности межкультурной коммуникации (теория и практика)

Ж. Багана
Н.И. Дзенс
Ю.Н. Мельникова

НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ
МЕЖКУЛЬТУРНОЙ
КОММУНИКАЦИИ

ТЕОРИЯ И ПРАКТИКА

Учебное пособие

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2020

УДК 316.77(075.8)
ББК 60.524.224я73
Б14

Б14 

Багана Ж.
Национальные особенности межкультурной коммуникации 
(теория и практика) [Электронный ресурс]: учеб. пособие / 
Ж. Багана, Н.И. Дзенс, Ю.Н. Мельникова. — М. : ФЛИНТА, 
2020. — 384 с.
ISBN 978-5-9765-4276-1
Материалы пособия посвящены проблемам этнической истории ряда западных и восточных народностей (аспекты этнического 
синкретизма, этнической идентичности, становления наций) и становления основных черт национального характера, обусловленных 
историческими контактами эпохи античности и средневековья, с 
анализом исторически сложившихся авто- и гетеростереотипов (самооценки и оценки со стороны других народов). Один из разделов 
пособия систематизирует классификации концептов и лексических 
единиц с позиций лингвокультурологического подхода и дает образцы кросс-культурного анализа этноконцептов и этнокультурных 
номинаций (в качестве руководства к исследованию национальной 
специфики языковой картины мира при подготовке рефератов и самостоятельных лингвокультурных исследований).
Для студентов и магистрантов направлений «Перевод и переводоведение» и «Теория и практика межкультурной коммуникации», а 
также пособие представляет интерес для лиц, увлеченных проблемами этнической истории, лингвокультурологии и межкультурной коммуникации.

УДК 316.77(075.8)
ББК 60.524.224я73

ISBN 978-5-9765-4276-1 
© Багана Ж., Дзенс Н.И., Мельни 
 
кова Ю.Н., 2020
© Издательство «ФЛИНТА», 2020

Введение

Национальные особенности культуры определяют «психологический склад нации», «национальный характер», т.е. национальные (этнические) особенности того или иного народа, 
создающие некий «культурный портрет» нации, «своеобразный 
национальный колорит чувств и эмоций, образа мыслей и действий, устойчивые национальные черты привычек и традиций, 
формирующиеся под влиянием условий материальной жизни, 
особенностей исторического развития данной нации и проявляющиеся в специфике национальной культуры» (С.М. Арутюнян, 
цит. по: [Тер-Минасова 2000: 136—137]).
Национальный характер (понятие, часто не признаваемое 
в качестве научного, но понятное всем и потому широко распространенное как в быту, так и в науке) — это то, что связывает отдельного индивида с его культурой, это «общество внутри нас», существующее в виде однотипных для людей одной 
и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме 
эмоционально-психологических состояний и поступков.
И.П. Павлов, трактуя характер как общепсихологическую 
категорию, отмечает: «Если вы представите отдельные черты 
совершенно врозь, то, конечно, вы характера... не определите, 
а нужно взять систему черт и в этой системе разобрать, какие 
черты выдвигаются на первый план, какие еле-еле проявляются, затираются и т.д.» [http://historic/ru/books/item/f00/s00/z000]. 
Аналогичную мысль высказывает также Д.С. Лихачев: «Национальные особенности — достоверный факт. Однако не существует только каких-то единственных в своем роде особенностей, свойственных только данному народу, только данной 
нации, только данной стране. Все дело в некоторой их совокупности и в кристаллически неповторимом строении этих (этно)
национальных и общенациональных черт. Отрицать наличие 
национального характера, национальной индивидуальности — 
значит делать мир народов очень скучным и серым». Если верен тезис о том, что «судьба человека определяется во многом 

его характером, его личностью», то, вероятно, можно также 
утверждать, что и судьба народа определяется его характером и 
его культурой, поскольку «национальная культура — это тоже 
личность» (Д.С. Лихачев. Национальный идеал и национальная 
действительность).
В этническом сознании каждого народа существуют в стереотипной форме представления о типичных чертах характера 
своей нации или этноса (этнический или национальный «автостереотип») и о типичных чертах других народов или этносов 
(этнический / национальный «гетеростереотип»). Многие черты являются общими как для авто-, так и для гетеростереотипов («свои» и «чужие» оценки совпадают), однако существуют 
и разнящиеся представления народа о самом себе от представлений о нем у других народов, это обусловлено историческими 
процессами становления этносов и наций и характером их исторического взаимодействия друг с другом. Л.Н. Толстой шутливо 
«обыгрывает» специфичность национальных характеров и их 
«корни» на основании интерпретации одной и той же («универсальной») черты характера — национальной гордости («самоуверенности»):
«Француз бывает самоуверен потому, что он почитает себя 
лично, как умом, так и телом, непреодолимо-обворожительным 
как для мужчин, так и для женщин. Англичанин самоуверен 
на том основании, что он есть гражданин благоустроеннейшего в мире государства, и потому, как англичанин, знает всегда, 
что ему делать нужно, и знает, что все, что он делает как англичанин, несомненно хорошо. Итальянец самоуверен потому, 
что он взволнован и забывает легко и себя, и других. Русский 
самоуверен именно потому, что он ничего не знает и знать не 
хочет, потому что не верит, чтобы можно было вполне знать 
что-нибудь. Немец самоуверен хуже всех, и тверже всех, и противнее всех, потому что он воображает, что знает истину — 
науку, которую он сам выдумал, но которая для него есть абсолютная истина» (Л. Толстой. Война и мир. Т. 3, гл. 1). Подобные 
характеристики (полушутливо-полусерьезно) принято имено

вать «ксенофобскими», поскольку они создают некий «эффект 
отчуждения», шутливой гротескности, ибо дают взгляд «со стороны» на характеристики, которые самим членам того или иного этносоциума иногда и не кажутся «необычными».
Существуют: а) устойчивые бытовые стереотипы, б) предрассудки, определяющие негативный «имидж» того или иного народа, и в) научно обоснованные стереотипы (или стандарты), ориентированные на объективную, беспристрастную 
оценку различных культур и национальных характеров. Знание 
и того, и другого необходимо для правильной оценки ситуации межкультурной коммуникации не только в прагматическом 
аспекте (в конкретной ситуации общения с представителями 
других культур), но и в плане построения международных отношений между конкретными странами (и не в последнюю 
очередь — на дипломатическом уровне): необходимо знание 
ценностей, которые веками формировала та или иная культура, поскольку ценности — это основа человеческой мотивации, крае угольный камень психологии («ментальности») и поведения: поколения приходят и уходят, а культурные ценности 
и многие стереотипы поведения остаются более или менее неизменными. Зачастую люди до конца не осознают, почему они 
поступают так или иначе, но они знают, что это — «должно / 
правильно» или, наоборот, «не должно / неправильно», и испытывают от этого чувства ясно ощутимый психологический комфорт или дискомфорт (Н.М. Лебедева).
Именно этой цели служат научные попытки выявить основные национальные стереотипы («стандарты», «образы», «портреты нации»), которые позволят строить отношения между 
представителями разных культур и разными национальными 
личностями на уровне эмпатии (знания национальных черт 
характера и коммуникативного поведения, позволяющего правильно строить стратегию и тактику общения с ориентацией 
на уважение и принятие инокультурных ценностей и паттернов 
речевого и неречевого поведения). Дипломат эпохи Людовика XI (1461—1483) Филипп де Коммин считает Людовика осно

воположником дипломатического искусства, поскольку он путем 
переговоров, без войны, достигал значительных успехов, ибо 
исходил из основного положения: знать характер, нравы и обычаи нации, которую представляют коммуниканты-дипломаты. 
Коммин отмечает, что, несмотря на опыт, знание, природный 
ум представителя той или иной нации, на его поведение при 
общении обязательно накладывается национальный темперамент. В опоре на концепцию «климата и темперамента» философа и основателя медицины Гиппократа Ф. де Коммин разграничивал народы на «северян» и «южан», объясняя различия 
их способностей и характеров (темпераментов) особенностями 
климата: северные народности — мужественные, доблестные, 
воинственные, «холеричные», ибо живут в холодном климате, 
но они менее умны и менее способны к политическим делам; 
южные народности имеют живой ум, богатое воображение, но 
они менее темпераментны, ибо расслаблены теплым климатом 
(эта концепция просуществовала вплоть до XVIII в.) [Ткачева, 
2012: 111—112]. При всей субъективности, эта идея дала свой 
положительный результат: послужила импульсом к сопоставительному изучению национальных культур и национальных характеров.
Для успешной межкультурной (кросс-культурной) коммуникации необходимо знание выявляемых и характеризуемых в 
рамках культурологии общих (универсальных, общечеловеческих) параметров культуры, национальной специфики их проявления у того или иного народа (их специфический «репертуар»), 
а также основных характеристик национальной ментальности, 
выявляемых в рамках этнической и кросс-культурной психологии. Но вместе с тем необходимо и определенное (а порой и довольно глубокое) знание исторического прошлого — как в плане становления этноса и нации, так и исторического прошлого 
страны, его внешней и внутренней политики. Сложность заключается в том, что никто не свободен от влияния стереотипных 
представлений о других народах, складывающихся исторически 
и имеющих порой глубокие «корни». Ольга Аркадьевна Леон

тович приводит иронично окрашенный фрагмент статьи Марии 
Михайловны Бурас «Неужели вон тот — это я?»: «Национальные стереотипы — штука посильнее гетевского «Фауста». Из-за 
них всегда в лучшем случае ссоры, а в худшем драки, погромы 
и войны. Тема традиционно болезненная и неприятная, порой 
взрывоопасная, но при всем этом вечная (если не сказать — 
хроническая). <...> Тем не менее на эту тему говорят постоянно. 
А для смягчения болезненности разговора придумывают различные способы. Способ номер один — придать обсуждению этой 
проблемы вид объективности и научности: приводить статистические данные, результаты медицинских и психологических 
тестов и т.п. <...> Способ номер два — обсуждать эту проблему максимально шутливо, подчеркивая, что ни о какой серьезности утверждений не может быть и речи. <...> Третий способ 
наименее болезненный: заключается он в том, чтобы обсуждать 
особенности своей собственной нации. Преимущества его очевидны: это, во-первых, не обидно, а, во-вторых, более или менее верно: «изнутри виднее» [Леонтович, 2007: 265] (выделено 
нами. — Авт.).
Любой способ описания культуры и коммуникативных стереотипов уязвим, страдает субъективностью. Однако полная 
неосведомленность еще пагубнее. Поэтому целесообразно учитывать все подходы, все существующие мнения и оценки. Примером совмещения всех трех подходов являются так наз. «ксенофобские путеводители» по разным национальностям (мнения 
«и в шутку, и всерьез», содержащие и положительную оценку, 
и здоровую, хоть иногда и небезобидную, критику). Такое сопоставление необходимо: ведь чтобы понять себя, нужно иметь в 
виду и «другого», на которого ты и не похож, но вместе с тем и 
очень похож... Знание авто- и гетеростереотипов той или иной 
нации, с представителем которой вам приходится иметь дело, 
имеет прежде всего прагматический характер: зная, как принято себя вести в рамках той или иной культуры, зная, что нравится, а что не нравится собеседнику (характер приветствия, 
дистанции, взглядов, прикосновений, эмоционального регистра 

и т.п.), вы сможете правильно построить отношение эмпатии с 
собеседником; вместе с тем, зная, какие стереотипные представления о твоей нации могут «гнездиться» в голове собеседника, 
ты будешь вести себя осмотрительнее, чтобы своим поведением невольно не «закреплять» эти стереотипы, избегать излишне 
эмоциональных проявлений расположения и симпатии, которые 
у собеседника могут пробудить неадекватные либо прямо противоположные представления.
Следует также отметить причины более негативного характера бытовых гетеростереотипов (устоявшихся клишированных 
представлений о «чужих» культурах) по сравнению с автостереотипами (отзывами о «своей» культуре): в период обитания 
в Европе народности обнаруживают различный уровень развития, в различные периоды преодолевают реликты первобытнообщинного строя, в различной степени усваивают основы 
высокой культуры соседей, особенно — те народы, которые, отстаивая свою независимость, противостояли Риму, вели войны 
и лишь в период Великого переселения народов (IV—VIII вв.), 
после падения Рима, постепенно стали «врастать» в европейскую культуру, развиваясь разными темпами в зависимости от 
различных природных и социальных условий. Гордость и «снобизм» некоторых наций обусловливаются именно историческими факторами: в памяти остаются представления более цивилизованных предков, относившихся спесиво к молодым этносам, 
лишь только вступающим в европейский «концерт» стран, — 
однако, если мы обратимся к древнейшей истории, то увидим, 
что все народы проходили те же ступени развития (от первичного варварства к постепенному усвоению культуры и цивилизованному образу жизни), которое осуществляется неравномерно 
и ведет к сосуществованию этносов с различным уровнем развития в эпоху освоения европейских территорий, что и порождает определенные оценки одного народа другим, сохраняющиеся 
порой и в настоящее время. Необходимо обращение к истории 
каждой нации — не для того, чтобы «осудить» варварство того 
или иного народа, но для того, чтобы объяснить с позиций «ре

альной» истории предрассудки, бытующие у одних народов по 
отношению к другим: так, например, та «дикость и отсталость», 
за которую галлы (точнее, уже «галло-римляне») критиковали 
германцев в период Великого переселения народов, была несколькими столетиями раньше объектом насмешек «цивилизованных» римлян в период завоевания ими Галлии.
Исторический очерк необходим для того, чтобы проследить 
пути развития этносов и понять причины предрассудков и «ксенофобских» оценок одних наций другими, а главное — чтобы 
отдать должное «молодым» европейским народам, успевшим за 
столетия преодолеть отсталость, усвоить и развить далее культуру, тысячелетиями формировавшуюся в период античности в 
Европе в процессе взаимодействия (и не всегда мирного) с культурами народов Азии. Необходимо преодоление снобизма и ксенофобии в отношениях между народами.
Изучение истории необходимо не для того, чтобы пытаться 
вернуть прошлое (в одни и те же воды нельзя вступить дважды), а для того, чтобы, осознавая исторические пути развития 
межкультурных (и межнациональных) отношений, разумно 
строить современную жизнь на началах взаимного уважения и 
по-настоящему цивилизованного образа жизни, с уважением к 
национальной специфике всех народов всего мира.
Авторы

Ч а с т ь  I. СТРУКТУРА КАРТИНЫ МИРА

Тема 1. ПОНЯТИЕ КАРТИНЫ МИРА
В АСПЕКТЕ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
«ЧЕЛОВЕК — МИР — КУЛЬТУРА — ЯЗЫК»

1. История формирования понятия «картина мира»

Понятие «языковая картина мира» появляется в отечественной науке в последние десятилетия XX в. (80—90-е годы) в 
рамках исследований дихотомического взаимодействия таких явлений, как «язык — мышление», «язык — сознание», 
«язык — культура», «язык — вещь», «язык — мир (реальная 
действительность)», «язык — этнос / нация» и др., в рамках 
формирующихся новых наук междисциплинарного цикла: лингвострановедения, лингвокультурологии, этнолингвистики, психолингвистики, когнитивной лингвистики.
Проблема соотношения языка, культуры и сознания в настоящее время начинает исследоваться и в рамках теории межкультурной коммуникации, отечественная теория межкультурной 
ком муникации предпринимает лишь первые шаги в этом направлении (зарубежная теория МКК проблемой языковой картины мира пока что не занимается).
В связи с этим необходимо остановиться на истории вопроса 
и на основных теоретических проблемах, связанных с понятием 
национальной специфики картины мира, основанной на тесной 
взаимосвязи языка и национальной культуры, которая в лингвокультурологических исследованиях трактуется как националь