Зарубежная литература. Ч. V

В.С. Рабинович





                ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА





Курс лекций для преподавателей и учащихся 10—11 классов



Часть V



2-е издание, стереотипное











Москва Издательство «ФЛИНТА» 2019

УДК 821
ББК 83.3
Р12


        Рецензенты:

доктор филологических наук, профессор В.Г. Бабенко кандидат искусствоведения, доцент В.М. Паверман





        Рабинович В.С.

Р12      Зарубежная литература [Электронный ресурс] : курс лекций для
   преподавателей и учащихся 10—11 классов. Ч. V / В.С. Рабинович. — 2-е изд., стер. — М. : ФЛИНТА, 2019. — 104 с.

       ISBN 978-5-9765-3846-7 (общ.)
       ISBN 978-5-9765-3851-1 (Ч. V)

        Пособие разработано на основе учебного курса, преподающегося в течение длительного времени в Специализированном учебнонаучном центре Уральского государственного (ныне Уральского федерального) университета. Основной       его целью является
   формирование у учащихся и студентов взгляда на мировую литературу как на единое взаимосвязанное целое и одновременно как на важнейшую, именно смыслообразующую, часть мировой культуры в целом, в которой вступают в сложное взаимодействие культурные эпохи, национальные культуры, отдельные художественные миры. Другой важной задачей курса представляется формирование у учащихся и студентов способности воспринимать литературные тексты в контексте своего собственного культурного опыта — и таким образом личностно «интериоризировать» их.
        Адресовано старшеклассникам и студентам нефилологических специальностей.
УДК 821
ББК 83.3

ISBN 978-5-9765-3846-7 (общ.)
ISBN 978-5-9765-3851-1 (Ч. V)

© Рабинович В.С., 2019
© Издательство «ФЛИНТА», 2019

                ЗАРУБЕЖНАЯ ЛИТЕРАТУРА XX ВЕКА





            Экзистенциалистская философия


        И ФРАНЦУЗСКАЯ ЛИТЕРАТУРА XX ВЕКА


   1Соренным отличием философии от «позитив-ных» наук является сосуществование в ее рамках чисто познавательного и оценочного начал. Традиционно принято рассматривать науку как сферу познавательной деятельности, ориентированную на познание объективного мира, на выявление каких-то объективных, не зависящих от человеческой мысли законов бытия и при этом в идеале абсолютно свободную от субъективно — оценочного начала (проявление этого начала — недостаток!). В самом деле, заслуга Архимеда, Галилея или Ньютона состоит прежде всего в том, что каждый из них выявил объективно действующие законы, абсолютно независимые от воли первооткрывателей, да и вообще от человеческой воли. Человечества еще не существовало на земле, а земля крутилась вокруг солнца, действовали законы, позже сформулированные Ньютоном и Архимедом; человечества не будет существовать на земле, а законы эти не утратят своей действительности; есть, наконец, и законы общественного развития, действующие практически независимо от воли конкретных людей. Это — данность, и

эту данность открывают человеку «позитивные» науки.
    Философия же является своего рода исключением: она включает в себя познавательную составляющую, но она включает в себя и оценку объективной реальности с точки зрения человека, она ищет ответа на вечные смысложизненные вопросы: в чем смысл человеческой жизни и существует ли он вообще; каким образом сам человек может оправдать свое существование т.д. Многие философские системы, особенно восточные, вообще построены прежде всего не фундаменте «жизнеучительства».
    Экзистенциалистской традицией в европейской философии принято называть традицию, ориентированную в первую очередь не на освоение внешней по отношению к человеку действительности, но на осмысление того, какова эта действительность по отношению к человеку, — не только собирательному человеку вообще, но и отдельному человеку, а также на «жизнеучительство», на поиск путей оправдания человеком собственного бытия, Выдающийся датский философ Серен Киркегор (1813-1855), которого принято считать Предтечей европейской экзистенциалистской философии, например, считал, что концентрация философа на объективной по отношению к отдельному человеку истине .есть фетишизация необходимости и игнорирование того свободного выбора, того «Entweder — oder» («или — или»), без которого не может состоятся человеческая личность. В самом деле, внешняя по отношению к отдельному человеку реальность — это та данность, которая уже не зависит от его воли, которая определяет лишь меру необходимости. В глазах Киркегора, в интерпретации К.М.Долгова, «Многие неудачи предшествующей философии объясняются тем, что она рассматривала историю, жизнь и деяния ее героев с точки зрения необходимости, совершенно не затрагивая внутреннюю душевную жизнь — сферу господства абсолютного «или — или». Этим Киркегор объясняет и неспособность философии пробудить жизненные силы человека, вдохновить его на плодотворную

<->------------------- 4  .--------------------

<?—------------------------------------------— <3>
деятельность, имеющую своей целью общее благо...: «Чтобы стать действительной, философия должна быть не абстрактной, не схоластической, а живой, личностной, основанной на свободе индивидуума». В интерпретации К.М.Долгова, «против систем, построенных на «великодушно-геройской объективности», Киркегор выдвигает свой принцип субъективности, принцип, делающий человека человеком, личностью:»Entweder — oder». Примерно веком позже выдающийся французский философ экзистенциалистского направления и писатель Альбер Камю в своем «Мифе о Сизифе» (1940) так обосновывает особое внимание не к онтологическим, а именно к смысложизпенным проблемам: «Как определить большую неотложность одного вопроса в сравнении с другим? Судить должно по действиям, которые следуют за решениями, Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь умирал за онтологический аргумент. Галилей отдавал должное научной истине, но с необычайной легкостью от нее отрекся, как только она стала опасной для его жизни. В каком-то смысле он прав. Такая истина не стоила костра. Земля ли вертится вокруг солнца, солнце ли вокруг земли — не все ли равно? Словом, вопрос это пустой. И в то же время я вижу, как умирает множество людей, ибо, по их мнению, жизнь не стоит того, чтобы ее прожить... Поэтому вопрос о смысле жизни я считаю самым неотложным из всех вопросов». Именно обращение к этому вопросу и выделяет экзистенциалистскую философию в ряду других философских систем.
    Одним из первых вплотную подошел к этому вопросу датский философ Серен Киркегор. В глазах Киркегора высшей ценностью, которая оправдывает существование человека именно как человека, является сохранение человеком своего уникального и неповторимого «Я». Ежи Коссак так определил основной постулат мировоззрения Киркегора: «Субъект — вот истина. И сколько личностей — столько и истин; истина — это тайна каждого из нас». В интерпретации К.М.Долгова, «Отчаяние выводится Киркегором из самых сокровенных глубин человеческого <?>•

5

  ----——-------------------------------------духа. Даже у самого счастливого человека в глубине его счастья гнездится боязнь, страх перед ничто. Человек сам не знает, чего боится, что его тревожит, да еще в состоянии безмятежного и безоблачного счастья. Самая очевидная причина человеческого страха — это опасность утратить самого себя. Эта опасность подстерегает каждого человека и на каждом шагу. Можно сказать, что большинство людей не выдерживают тяжести этих испытаний и, как правило, действительно теряют самих себя». Но реализация человеческого «Я», по Киркегору, возможна лишь в результате проявления свободной воли, при осуществлении выбора «Entweder — oder» («или — или»); до тех пор, пока человека несут волны навязанной ему необходимости, его «Я» не реализуется: ведь и совершенно иной человек под воздействием тех же самых внешних сил поступал бы точно так же, а личность может проявиться только в свободном выборе. В интерпретации К.М.Долгова, «Киркегор стремится обратить внимание человека не на внешние, пусть даже и в какой-то степени важные и знаменательные события, а на самого себя, на свой внутренний мир, на то, что определяет его как личность, — на внутренний выбор самого себя, своей человеческой сущности, чтобы быть и всегда оставаться самим собою».
    На пути к собственному «Я» киркегоровский человек проходит 3 стадии. 1-я стадия — «эстетическая» (понятие «эстетический» Киркегор употребляет в несколько непривычном значении). На этом этапе человек является рабом своих желаний и страстей, безудержно наслаждаясь жизнью; следовательно, его на этой стадии несут волны не зависящих от его разумной воли желаний, и потому, находясь на эстетической стадии, человек, абсолютно лишенный свободного выбора, максимально далек и от обретения собственного «Я». Он — раб внешних по отношению к нему обстоятельств, он всецело зависит не только от своих желаний, но и от обстоятельств, мешающих реализации каких-то его желаний. Образец «эстетического» человека для Киркегора — это всемогущий --------------------6

<2----------------------------------------------------<г>
римский император Нерон. К его услугам — все блага мира, но он — их раб: стоит только хоть какому-то внешнему фактору встать между ним и каким-либо наслаждением, как Нерон окажется глубоко несчастным человеком. Осознавая это, Нерон необузданно жесток со всеми, кто внушает ему подозрение: «Сознание его не может пробиться сквозь броню непосредственности, и он тщетно старается уяснить себе более высокую форму земного бытия. Уясни себе это Нерон, и блеск трона, власти, могущества — все померкло бы в его глазах. Для этого, однако, у него недостает нравственных сил, и он в отчаянии хватается за наслаждение... Сознание рвется на свободу, требует от Нерона работы мысли и душевного просветления. но душа Цезаря уже бессильна, и новый приступ гнева овладевает ей. Нерон не уверен в самом себе и успокаивается лишь тогда, когда весь свет лежит перед ним во прахе и он не видит, не читает ни в одном взоре желания посягнуть на его свободу. Вот чем объясняется человекобоязнь Нерона и всех подобных ему. Он, как одержимый бесом, лишен внутренней свободы и в каждом человеческом взоре видит стремление поработить его. Повелитель Рима страшится поэтому взора последнего раба. Одни лишь наслаждения доставляют ему минутный отдых и забвение. В погоне за ними он сжигает пол-Рима, но душа его по-прежнему терзается муками страха. Скоро для него остается лишь один род высшего наслаждения — вселять страх в других. Сам себе загадка, полный непреодолимого внутреннего трепета, он хочет быть загадкой и для всех, хочет наслаждаться всеобщим трепетом перед собой. Вот откуда эта непостижимая улыбка Цезаря... И этот страх радует его: он не хочет, чтобы его уважали, он хочет, чтобы его боялись!.. Его душа расслаблена, только соль остроумия и игра слов могут еще на минуту оживить его. Но вот все, что в состоянии дать ему мир, исчерпано; чем же ему жить дальше»? Это — первая стадия движения к самому себе, стадия абсолютной несвободы и полного растворения личности. ------------------------7

    Но в какой-то момент киркегоровский человек вдруг может осознать, что жизнь растрачивается в наслаждениях, а «Я» так и остается нераскрытым (а человеческое «Я» для Киркегора тождественно разумной воле его самореализации в выборе «или — или») — и, испытав внезапный ужас перед потерей своего «Я», человек может перешагнуть на новую ступень на пути к своему «Я» — ступень этическую. На этой ступени полная свобода выбора еще не достигается — ведь нравственность или безнравственность тех или иных поступков во многом определяется земной необходимостью. И тем не менее, по Киркегору, в нравственном выборе уже происходит самоосуществление личности: ведь нравственный выбор есть уже относительно свободный выбор:» entweder — oder», «или — или». Делая нравственный выбор, человек, по Киркегору, уже в какой-то мере выбирает себя. В этой связи представляет интерес киркегоровская концепция труда: труд, если при его выполнении есть хоть какой-то элемент добровольности, есть, по Киркегору, важнейший фактор обретения человеком собственного «Я»: «...хотя человек, по-видимому, и борется в данном случае только из-за куска хлеба, он борется, в сущности, и ради того, чтобы обрести себя самого, свое «Я». Ведь сам по себе выбор в пользу .труда есть волевое преодоление не зависящих от разумной воли и нивелирующих человеческое «Я» желаний, да и в процессе самого труда человек в той или иной мере сталкивается с ситуациями выбора — и, делая раз за разом выбор, определяет тем самым свое «Я».
    И в то же время этическая стадия есть, по Киркегору, лишь средняя ступень на пути к обретению собственного «Я». Ведь нравственный выбор все равно осуществляется в рамках земной необходимости. В полной мере осуществить свое «Я», по Киркегору, человек может, лишь «перескочив» на новую ступень — религиозную: переходя на эту ступень, обретая веру, человек соприкасается с высшей истиной и тем самым окончательно преодолевает рамки земной необходимости.

8

<»■------------------------------------------    Немалый вклад внесли в развитие европейской экзистенциалистской философии XX века Эдмунд Гуссерль (1859-1938), Карл Ясперс (1883-1969) и Мартин Хайдеггер (1889-1976). Отразилась экзистенциалистская философия и в ряде литературных произведений — прежде всего в этой связи можно назвать имена Жана-Поля Сартра и Альбера Камю.
    Ж.-П.Сартр родился в 1905 году, окончил знаменитую Эколь Нормаль, после чего преподавал философию и создавал свои первые научные труды. Облекать свои идеи в художественную форму он начал значительно позже — начиная с конца 30-х годов, когда появился его программный роман «Тошнота» (1938 г.)
    В годы второй мировой войны Сартр был мобилизован в французскую армию, попал в плен, а затем, имитировав тяжелое заболевание, был выпущен из лагеря, начал преподавать философию в одном из парижских лицеев и принимал при этом участие в движении Сопротивления. Именно в годы оккупации Франции и в первые годы после нее Ж.П.Сартром были написаны такие известные пьесы, как «Мухи» (1943), «За запертой дверью» (1945), «Мертвые без погребения» (1946). В последующие годы эволюция взглядов Сартра была достаточно причудливой: вначале он примыкает к социалистическому движению, а затем, заклеймив коммунистические партии за «оппортунизм» становится идеологом левоэкстремистских движений, одно время придерживается даже маоистских взглядов, редактирует журнал с соответствующей направленностью «Дело народа», издает книгу под названием «Бунт-дело правое».
    Однако в историю Ж.П.Сартр вошел прежде всего как философ в значительной мере обогативший европейскую экзистенциалистскую философию, и как один из крупнейших французских писателей.
    В 1946 году Ж.П.Сартр создает свой программный трактат «Экзистенциализм — это гуманизм», где формулирует свою концепцию положения человека в окружающем его мире. По Ж.П.Сартру, трагедия человека состоит прежде всего в том, что наличие у

9

человека свободного выбора (а выбор неотделим от ответственности) сочетается с неспособностью человека предугадать последствия своего свободного выбора, пробить ту стену, которая отделяет его мир от мира «не-я». Отсюда — трагическое одиночество человека в чуждом ему мире, постоянный страх перед лицом этого мира и одновременно —* постоянные угрызения совести как результат не желаемых человеком последствий своего свободного выбора.
    Увы, неспособность человека до конца предугадать последствия своего свободного выбора — это трагическая данность, которая может обрушить тяжкий груз вины на человека, имевшего самые лучшие намерения (очевидно, именно этой данности мы и обязаны знаменитым афоризмом: «Благими намерениями вымощена дорога в ад»). Выход к осознанию этой трагической проблемы наметился еще за несколько столетий до нашей эры. Можно вспомнить в этой связи трагическую вину софокловского царя Эдипа, на которую он был изначально обречен волей богов, но которая тем не менее висит именно на нем. А ведь трагедия Софокла «Царь Эдип» написана еще в V веке до нашей эры [BJP. — здесь преподаватель может в общих чертах напомнить учащимся содержание софокловской трагедии «Царь Эдип»]. Даже библейский текст, изначально проникнутый идеей обусловленности всего, что происходит на земле, разумной волей Творца, тем не менее включает в себя и горестные раздумья о неспособности человека предугадать, как отзовется тот или иной поступок в глазах Бога. А ведь подобные раздумья ставят под вопрос авторитет самих дарованных Богом заповедей. Создатели ряда библейских текстов уже не боятся взглянуть в глаза страшной для религиозного сознания данности: почему-то добродетель далеко не всегда увенчивается наградой, а грех — воздаянием. Христианство нашло выход из этого тупика, провозгласив Царство Божие как царство «не от мира сего» и соответственно провозгласив полный разрыв между богоугодностью поведения человека — и его земным преуспеянием. В относительно более поздних ---------------------10