Ритм и язык. Стилистическое исследование

В. П. Москвин

РИТМ И ЯЗЫК
Стилистическое исследование

Монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2019

УДК 801.6'38
ББК 81-5
М82

Р е ц е н з е н т ы:
Карасик Владимир Ильич, д-р филол. наук, проф. кафедры общего
и русского языкознания Института русского языка им. А. С. Пушкина; 
Клушина Наталья Ивановна, д-р филол. наук,
проф. кафедры стилистики русского языка
Московского государственного университета им. М. В. Ломоносова

Москвин В. П.
М82     Ритм и язык. Стилистическое исследование  [Электронный 
ресурс]: монография / В. П. Москвин. — М. : ФЛИНТА, 2019. — 
327 с.

ISBN 978-5-9765-3948-8

В монографии рассмотрены типы речевого ритма. Особое внимание уделено анализу синтаксического ритма — феномена, который 
до сих пор не привлекал активного исследовательского внимания 
специалистов. Систематизированы и описаны понятия, составляющие его категориальный аппарат, выявлен ряд приёмов и стилей синтаксической, в частности периодической ритмизации, на этой основе 
уточнены описания отдельных речевых жанров, прежде всего верлибра и версе. Охарактеризовано соотношение синтаксической ритмизации и силлаботоники, с этой точки зрения скорректированы описания и определения отдельных стихотворных ритмических тактик, 
в частности цезурного членения, цезурного наращения, цезурного 
усечения и др.; некоторые тактики выявлены и описаны впервые. 
Проанализирован ряд спорных проблем, при рассмотрении дискуссионных понятий освещена историческая ретроспектива вопроса, 
даны аналитические комментарии.
Адресуется всем, кто интересуется вопросами стилистики, стиховедения и поэтики.
УДК 801.6'38
ББК 81-5

ISBN 978-5-9765-3948-8 
© Москвин В. П., 2019
© Издательство «ФЛИНТА», 2019

1. ВВЕДЕНИЕ
✧

Анализ научной литературы разных лет приводит к заключению о том, что в отечественной и зарубежной филологии понятие ритма обсуждается как связанное прежде всего с изотонией 
[греч. ι
σοτονία ‘параллелизм ударений’]. Приведем типовую в 
этом плане схему описания: «The terminology in which we speak 
of rhythm derives from the study of metre. <...> The pattern of metre is set up by the way in which heavily stressed syllables are interspersed with more lightly stressed syllables. The metrical patterns 
are termed ‘feet’. The main types of feet are follows. The iamb: this 
consists of one lightly stressed syllable followed by one stressed 
syllable. <...> The trochee is the iamb reversed», etc. ‘Термины, в 
которых мы говорим о ритме, ведут <свое> происхождение от 
изучения метра. <...> В основу моделей метра положен характер чередования интенсивно ударяемых слогов со слабо ударяемыми. Такие модели метра называются стопами. Основные 
их типы следующие. Ямб: он состоит из одного слабо ударяемого слога и следующего за ним <интенсивно> ударного слога. <...> Хорей есть противоположность ямба’, etc. (Hobsbaum 
2004: IX & 1).
Такой подход имеет глубокие корни, восходящие к ранней 
Античности. Так, Аристотель (384—322 до н. э.) в трактате 
«Риторика» (гл. VIII) характеризует указанное понятие следующим образом: «Τὸ δὲ σχῆμα τῆς λέξεως δεῖ μήτε ἔμμετρον εἶναι, 
μήτε ἄρρυθμον· <...> Τῶν δὲ ῥυθμῶν ὁ μὲν ἡρῷος σεμνὸς, καὶ 
λεκτικὸς, καὶ ἁρμονίας δεόμενος· ὁ δ’ ἴαμβος αὐτή ἐστιν ἡ λέξις ἡ 
τῶν πολλῶν διὸ μάλιστα πάντων τῶν μέτρων ἰαμβεῖα φθέγγονται 
λέγοντες. Δεῖ δὲ σεμνότητα γενέσθαι καὶ ἐκστῆσαι. Ὁ δὲ τροχαῖος 
κορδακικώτερος·», etc. ‘При построении <ораторской> речи 
[имеется в виду порядок слов, способный вызвать изотониче

скую ритмизацию. — В. М.] ни ритма не должно возникать, ни 
аритмии. <...> Из ритмов героический [т. е. гекзаметр. — В. М.] 
величав, и красноречив, и гармоничен, ямб же характерен для 
речи большинства <народа>, поэтому ямбический метр в ней 
почти всегда звучит. Лишен <он> торжественности, ее не порождает, но портит. Хорей же сходен с кордаксом [т. е. фривольной комической пляской. — В. М.]’, etc. (Aristotelis 1833: 
178).
Дионисий Галикарнасский (I в. до н. э.) связывает ритм с понятиями ударения, стопы, тесиса и арсиса, а также долготы и 
краткости слогов, ср.: «κατὰ μὲν δὴ τἀς ὀξύτητας τε καἰ βαρύτητας 
αὐτῶν, τάττεται τὸ μέλος· κατὰ δὲ τὰ μήκη καἰ τἀς βραχύτητας, ὁ 
χρόνος. οὕτος δὲ γίγνεται ῥυθμός [...]» ‘Чрез окситонию и баритонию1 выстраивается мелодия, чрез долготу и краткость — время, 
которое и порождает ритм’ (Dionysii 1777: 1101). Сходным образом определяет ритм Марк Фабий Квинтилиан (35—96 н. э.): 
«Sed transeamus ad numeros. Omnis structura ac dimentio et copulatio vocum constat aut numeris (numeros ρ
υθμου`ς accipi volo) aut 
μέτροις [...]. Quod, etiamsi constat utrumque pedibus [...]» ‘Но перейдем к ритму. Его структура, т. е. долгота и комбинация гласных, соответствует либо ритму (<термину> ρ
υθμου`ς предпочту 
numeros), либо метру [...]. Состоит же каждый из них из стоп’ 
(Quintiliani 1854: 133). Византийский филолог X—XI вв. Иоанн 
Сикелиот (Иоанн Сицилийский, лат. Siculus) дает следующую 
трактовку: «Ῥυθμòς δὲ ποιὰ ἀπήχησις τοῦ lόgou, ἣ σεμνòς <...> ἣ 
γλυκὺς, καἰ ὡς ἃν οἱ πόδες συντεθείησαν» ‘Ритм же <есть> разновидность словесного эха, или возвышенная <...> или сладостная, как и все иное, что стоп сочленением создается’ (Ἰωάννου 
του Σικελιώτου 1834: 82).
Следуя старинной традиции, ученые Нового времени понимают под ритмом исключительно изотонию. Так, французский философ и теоретик искусства Д. Дидро (1713—1784) в 

1 То есть применительно к реалиям древнегреческого языка, в котором 
ударение было музыкальным: высокий и низкий тоны. — В. М.

эстетическом трактате «Салоны» определяет ритм как «[...] une 
certaine distribution de syllabes longues ou brèves [...]» ‘[...] чередование долгих и кратких слогов [...]’ (Diderot 1818: 387). 
А. Мейе (1866—1936) понимает под ритмом «[...] retour régulier 
de syllabes brèves et de syllabes longues à des intervalles défi nis» 
‘[...] регулярный повтор кратких и долгих слогов с определенным интервалом’, ритм с этой точки зрения «[...] ne reposait que 
sur des différences de quantité entre les syllabes» ‘основан исключительно на различиях в длине слогов’ (Meillet 1923: 22 & 9). 
В этой типовой и общепринятой трактовке, восходящей к Античности, понятие ритма оказалось тесно связано с понятием 
ударения. Отсюда следующая уверенная констатация: «Les concepts d’accentuation et de rythme (ou de métrique) sont intimement 
liés, car il est admis que le rythme linguistique se construit sur une 
alternance plus ou moins régulière de temps forts et de temps faibles, 
les temps forts étant assimilables, dans la parole, à des syllabes accentuées et les temps faibles, à des syllabes inaccentuées» ‘Понятия 
ударения и ритма (или метрики) неразрывно связаны, поскольку 
языковой ритм, как известно, производится путем более или менее регулярного чередования сильных и слабых длительностей; 
первые представлены в речи ударными слогами, вторые — безударными’ (Di Cristo 2013: 12). Этой же концептуальной парадигме принадлежат и следующие дефиниции, согласно которым 
«[о] ритме можно говорить только тогда, когда различные (по 
качеству, по силе, по длительности) элементы этого процесса 
протекают, чередуясь закономерно, упорядоченно, равномерно» 
(Бонди 1976: 116), ср.: ритм есть «[...] упорядоченный процесс, 
расчлененный на равнодлительные звенья [т. е. стопы. — В. М.], 
в каждом из которых сильный момент сменяется слабым или, 
наоборот, слабый сменяется сильным [...]», «[...] чередование 
во времени сильных и слабых моментов [...]» (Шенгели 1960: 
13), «усиление — ослабление, удар — пауза», «определенно[е] 
расположени[е] ударных и безударных слогов» (Холшевников 
1991: 210).

Между тем и в русском, и в других языках применяется не 
только изотоническая, но и синтаксическая ритмовка1, в основе 
которой лежит членение речи на соразмерные отрезки. Следствием явно одностороннего подхода к изучению категории ритма стал тот факт, что в современной научной литературе синтаксический тип ритма и, в частности, периодический стиль, тесно 
связанные с проблемой ритма прозы, оказались не изучены, что 
делает невозможной разработку общей теории ритма, в рамках 
которой и ритм прозы, и ритм стихотворный могли бы получить 
объяснение в одних базовых понятиях. До тех пор, пока такая 
теория не будет создана, актуальной останется следующая констатация, высказанная в середине XX в.: «Термин “ритм” в своем применении является в той же мере неопределенным и непостоянным, в какой нерешенной и загадочной представляется 
данная проблема в целом» (Верли 1957: 133); причина виделась 
Б-О. Г. Унбегауну в том, что существующие исследования «[...] 
tend to be obscured by detail and do not, on the whole, give a clear 
idea of the subject» ‘[...] нередко затемнены деталями и в целом 
не дают ясного представления о предмете’ (Unbegaun 1956: V).

1 Термин ритмовка ‘создание ритма определенного типа’, например 
перекрестная, градуальная, хиастическая ритмовка (см. раздел 3.4), etc. 
(Москвин 2017а: 326), образован нами по структурной аналогии с термином 
рифмовка. Термин ритмизация для этих целей не подходит, поскольку он 
означает ‘придание ритма’, например, в таких контекстах, как ритмизация 
текста, ритмизация движений.

2. СИНТАКСИЧЕСКИЙ РИТМ:
ПОНЯТИЙНЫЙ АППАРАТ И ТЕРМИНОЛОГИЯ
✧

В связи со сказанным выше (см. Введение) возникает настоятельная необходимость: 1) выявления основных особенностей 
синтаксического ритма; 2) построения категориального аппарата, связанного с данным феноменом.

2.1. История вопроса

Анализ истории вопроса показывает, что изучение категории ритма «[...] принадлежит парадигме скорее риторики, чем 
грамматики или лингвистики» (Andrews 2016: 43)2. Как и теория силлаботоники, учение о синтаксическом ритме восходит к 
античной риторике. В соответствии с этим учением ПЕРИОД, или, 
в современной терминологии, СИНТАКСИЧЕСКИЙ ПЕРИОД, членится 
на соразмерные, т. е. близкие или равные по слоговому объему 
части — КОЛОНЫ:

(1) 
 
[П]окажи мне веру твою без дел твоих, | а я покажу тебе 
веру мою из дел моих.
Послание Иакова, 2:18

Условимся: 1) именовать такое членение КОЛОМЕТРИЧЕСКИМ3; 
2) считать колометрическое членение, в частности изоколон 

2 Cf.: «The study of rhythm in poetic and literary prosodies takes place within 
a frame of rhetoric rather than of grammar or linguistics».
3 Ср. греч. κωλομετρία «ἡ διαίρεσις καὶ καταμέτρησις τῶν λυρικ.<ῶν> 
στίχων εἴς κῶλα» ‘сегментация и измерение лирич.<еских> стихов в колонах’ 
(Βυζαντίου 1839: 723).

(см. раздел 2.7), фигурой, т. е. стилистически значимым актом, 
период — выразительным средством, т. е. двусторонней знаковой единицей, результатом применения данной фигуры. С этой 
точки зрения неприемлемы трактовки периода как фигуры 
(схемы, приема), например как «σχῆμα αὐτοτελές» ‘схемы совершенной’ (Έρμογένους 1834: 1243), «la fi gure de la période» 
‘фигуры периода’, подлежащей ведению «теории фигур (théorie des fi gures)» (Patillon 1997: 100—101 и 284, примеч. 5), «the 
fi gure of the period» ‘фигуры периода’ (Valiavitcharska 2013: 
115) и др.

Считается, что у истоков учения о периоде стояли софисты, 
в частности:
1. Фрасимах (ок. 459—400 до н. э.). В «Лексиконе» Суды 
(X в., Византия) о нем сказано: «[...] ὃς πρῶτος περίοδον καὶ 
κῶλον κατέδειξε [...]» ‘[...] он первый период и колон открыл [...]’ 
(Suidæ 1705: 204).
2. Исократ (436—338 до н. э.). Дионисий Галикарнасский 
пишет о нем следующее: «περιόδῳ τε καὶ κυκλῳ περιλαμβάινειν 
τὰ νοήματα πειρᾶται ῥυθμοειδεῖ πάνυ καὶ οὐ πολύ ἀπέχοντι τοῦ 
ποιητικοῦ μέτρου [...]» ‘В круг ритмического периода охватывать 
мысли стремился, вместе с тем полного и чрезмерного сторонясь стихотворного метра’ (Ἐκ τοῦ Διονυσίου... 1828: 53).
Какова базисная, системообразующая функция периода как 
выразительного средства? Этот непростой вопрос остается открытым: «Die bisherige Diskussion darüber, worin Aristoteles 
(und auch Ps.-Demetrius) das entscheidende Wesensmerkmal der 
P.<eriode> sehe, ist kontrovers: (1) die P.<eriode> sei inhaltlich 
determiniert, d.h. es bestehe durch die logische Anordnung der 
Teile ein gedanklicher Zusammenhang <...>; (2) die P.<eriode> sei 
rhythmisch determiniert [...]» ‘До сих пор предметом дискуссии 
является вопрос о том, в чем Аристотель (а также Пс<евдо>Деметрий) видит базисный признак п<ериода>: 1) п<ериод> 
детерминирован содержательно, т. е. он отражает через логический порядок его частей некую ментальную корреляцию; 

2) п<ериод> детерминирован ритмически [...]’ (см. обзор: Dräger 
2003: 754).
Трансформационная взаимообратимость сложноподчиненного и простого полипропозитивного предложений свидетельствует о том, что одно и то же содержание, в частности одна и та же 
ментальная структура, могут быть выражены как периодической 
(см. 2a), так и непериодической (2б) формой, ср.:

(2) 
а. Чтобы произвести настройку, | следует нажать на кнопку. ↔
 
б. Настройка производится путем нажатия на кнопку.

Синонимичность таких структур говорит о том, что между 
формой периода и его содержанием нет жестких, облигаторных 
отношений детерминации.
Мы полагаем, что особенности формы периода связаны не с 
его содержанием, а с установкой на ясность речи как одним из 
важнейших императивов успешной коммуникации. Рассмотрим 
период с этой точки зрения.
Применение периодов, расчлененных на соизмеримые по 
слоговому объему колоны, создает, по образному выражению 
византийского филолога и поэта Иоанна Цециса (XII в.), «геометрию речи». Указав в разделе «Περἰ παρίσου σχήματος» ‘О симметричных схемах’ основные приемы эквиметрии, И. Цецис пишет в своем стихотворном трактате:

 
«[...] τῷ γεωμέτρῃ δὲ εἰπὲ, καλῶς ὁ ῥήτωρ λέγει [...]»
 
‘[...] с сей геометрией речи красно вития вещает [...]’
(Tzetzis 1837: 138)

Согласно учению Аристотеля, изложенному в 9-й главе его 
трактата «Риторика», такое («геометрическое», по метафоре 
И. Цециса) членение служит достижению двух интенций адресанта:
1. Реализации установки на ясность.
2. Созданию ритма.

Ср.: «ἡδεῖα δ᾽ ἡ τοιαύτη, καὶ εὐμαθής [...]· εὐμαθὴς δὲ, ὅτι 
εὐμνημόνευτος· τοῦτο δὲ, ὅτι ἀριθμὸν ἔχει ἡ ἐν περιόδοις λέξις, 
ὃ πάντων εὐμνημονευτότατον» ‘И приятна она [периодическая 
речь. — В. М.], и понятна [...]. Понятна она потому, что хорошо 
запоминается, ибо периодическая речь несет ритм, который всего лучше запоминается’ (Aristotelis 1833: 180)1. Сходная мысль 
высказана Гермогеном из Тарса (160—225) в трактате «Περὶ 
μεθόδου δεινότητος» ‘О том, как достичь мощи’ (в толковании 
одного из его комментаторов, митрополита Коринфского Григория Пардоса, 1070—1156): «εστί δὲ περίοδος, ὡς μεμαθήκαμεν, 
περικοπή πλῆρες ἔχουσα τὸ κατὰ διάνοιαν δηλούμενον· ἣ κατὰ τὸν 
Ἑρμογενην σχῆμα αὐτοτελές [...], ἐν ἑρμηνείας ῥυθμῷ, συντόμως 
ἀπηρτισμένον» ‘Период есть, как я понимаю, полное членение <фразы>, производимое для мысли завершенной прояснения; по Гермогену, схема совершенная [...], в такт ритму речи, 
<на краткие части> расчлененной’ (Έρμογένους 1834: 1243). 
Период представляет собой композиционно упорядоченную 
фразу; наличие же композиции, по мнению греческого ритора 
и софиста Элия Аристида (117—180), является фактором речевой экономии, ибо с ней связаны ясность и предсказуемость 
речи: «Οἰκονομία δὲ λόγου ἐφ᾽ ἅπαντι ἡ ἁρμόζουσα τάξις καὶ ἡ 
προσδοκία τῶν λεγομένον [...]» ‘Экономия речи во многом связана с композицией и предсказуемостью речи’ (Αριστείδου 1836: 
443).
По нашему предположению, периодический стиль способен реализовать установку на ясность в силу того, что подразделение речи на краткие «порции» способствует лучшему ее 
восприятию и усвоению адресатом. Техника колометрического 

1 Термин αριθμός (равно как его латинская калька numerus) в прямом употреблении означает ‘число’, в переносном — ‘ритм’. Русский перевод анализируемого фрагмента, произведенный Н. Н. Платоновой, буквален, что приближает данный фрагмент ad absurdum, ср.: «Такой стиль приятен и понятен 
[...]. Понятна такая речь потому, что она легко запоминается, а это происходит от того, что периодическая речь имеет число, (т. е. имеет), число [курсив 
наш. — В. М.] же всего легче запоминается» (Аристотель 1978: 140).