Художественный перевод и сравнительное литературоведение. X

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД 
И СРАВНИТЕЛЬНОЕ 
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ

X

2-е издание, стереотипное

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 
2019

УДК 821.161.1.0
ББК 83.03(2=411.2)6
Х98

Редакционная коллегия
Д.Н. Жаткин (ответственный редактор),
Т.С. Круглова (ответственный секретарь),
О.С. Милотаева, А.А. Рябова, В.К. Чернин

Художественный перевод и сравнительное литературоведение. X [Электронный ресурс]: сборник научных трудов  / отв. 
ред. Д.Н.  Жаткин.  — 2-е изд., стер.  — М. : ФЛИНТА, 2019. –
594 с.

ISBN 978-5-9765-3976-1 

Десятый сборник научных трудов «Художественный перевод и сравнительное 
литературоведение» включает в себя статьи, посвященные осмыслению терминологического пространства перевода, выявлению и введению в научный оборот русских 
переводов конца XIX – первой трети XX в., сохранившихся в отечественных архивах, 
установлению специфики прочтений Л. Уландом и В.А. Жуковским средневековой 
легенды о проклятом рыцаре, обнаружению тематических и структурных перекличек «Сказания о Старом мореходе» С.Т. Кольриджа и «Баллады Рэдингской тюрьмы» О. Уайльда, истории русской рецепции стихотворения Э. По «К Елене», анализу 
своеобразия перевода шотландской баллады Т. Кэмпбелла «Гленара», выполненного 
К.К. Павловой, особенностям критического восприятия К.И. Чуковским творчества 
У. Уитмена, поэтике теофании в поздней прозе П. Лагерквиста. В разделе «Публикации» представлены материалы из литературного наследия Б.В. Анрепа, В.Н. Энгельгардта и творчество современных переводчиков С.А. Александровского, Т.В. Берфорд, 
А.А. Грибанова, О.Л. Денисовой, М.З. Квятковской, О.А. Комкова, А.В. Кроткова, 
В.А. Русанова, Е.Д. Фельдмана, А.В. Шараповой, предложивших новые прочтения 
произведений Дж. Чосера, Шекспира, Дж. Гея, Р. Бернса, Э.А. По, Г. Лонгфелло, 
Л. Кэрролла, Д.Г. Лоуренса, Э. Митчелла, З. Коцич и др.
Предназначен для лингвистов и литературоведов, может использоваться студентами филологических факультетов в качестве учебного пособия по курсам «Введение 
в литературоведение», «История русской литературы».
УДК 821.161.1.0
ББК 83.03(2=411.2)6

Исследование осуществлено в рамках выполнения работ по гранту 
Российского научного фонда № 17-18-01006 «Эволюция русского поэтического 
перевода (XIX – начало XX века)».

© Коллектив авторов, 2018
© Èçäàòåëüñòâî «ÔËÈÍÒÀ», 2018

Х98

ISBN 978-5-9765-3976-1 

ÑÒÀÒÜÈ

ТЕРМИНОЛОГИЧЕСКОЕ ПРОСТРАНСТВО ПЕРЕВОДА: 
ВЕКТОРЫ И УНИВЕРСАЛИИ
В.И. Шаповалов

Соседствующие сознания… 
Представьте себе театр теней. Тени, проецируемые на экран, 
в принципе не могут взаимодействовать, 
потому что функционируют в разных пространствах.
Аркадий Стругацкий, 
Борис Стругацкий

Перевод и реалии этнокультурного дискурса. Уподобление коммуникативного содержания перевода некоему действу в театре теней не требует 
расшифровки: партнеры на этой «сцене» не слышат друг друга (подобно 
двум текстам и их создателям – автору и переводчику), за них говорит, 
если он есть, суфлер или чтец: Перевод. Но и он не более чем проекция 
на экране времени. И не только потому, что по своей природе порождающие дискурсы экзистенциальны и не способны услышать друг друга: 
не слышат друг друга и люди, если нет общего языка.
Океан языка и стоящий на его берегу переводчик, две псевдоравновеликие фигуры в глазах Творца, – единственное, что дано человечеству 
для преодоления пропасти всеобщего непонимания. И это тот случай, 
когда не страшно, что бездна начнет вглядываться в тебя, если слишком 
долго вглядываться в нее (Ф. Ницше). Ибо только перевод, древнейшая 
поликультурная вселенная человечества, продолжает быть неким универсумом, примиряющим открытость временам, языкам и культурам изначально замкнутого сознания, с пониманием невозможности полного 
слияния этих разных стихий. 
Осознание этой невозможности на цивилизационном уровне пришло позже, но, что интересно, за несколько десятилетий до первых разочарований в рецептах мультикультурализма. Октавио Пас в середине 
прошлого века сказал о полярном переосмыслении переводческого вектора: «Функция перевода первоначально состояла в передаче сходства, возвышавшегося над всеми различиями; теперь же он свидетельствует о непреодолимости этих различий». 

Статьи

На заре XXI века именно перевод наиболее полно демонстрирует сильные и слабые стороны идеи гуманитарного единства. Именно 
перевод действенно выражает идеи противостояния центробежным 
процессам внутри цивилизации и, в силу уже самого своего эвристического содержания, пытается продолжать объединение цивилизации 
в обстановке не только информационного прогресса и социокультурной толерантности, но и реанимации сепаратистского мироощущения и множащихся культурных фобий. Поэтому-то слова, не без 
оснований приписывавшиеся П.-Ф. Кайе и ставшие историческими 
(«ХХ век – век перевода»), воспринимаются в начале нового, совершенно иного времени уже не столько с привычным оптимизмом, 
сколько с горечью, а порой и с раздражением. Трудно отделаться от 
ощущения, что именно эта двойственность отражена в апокрифах 
о втором по величине (после личного бессмертия) коммерческом 
предложении от сатаны человеку за его бессмертную душу: цена вопроса – знание всех языков земли.
В издававшихся в Москве в 60–80-е годы сборниках «Мастерство 
перевода», на которые сегодня приходится смотреть как на срез неповторимой культурной эпохи, был раздел «Переводчик и словари» – 
и это о многом говорит: цивилизационный масштаб в контексте 
собственного «художественного» перевода сводился к лингвистическому интегралу. Не случайно уже с 60-х годов единственный тогда 
международный переводческий журнал «Вавилон» печатал материалы именно сопоставительно-транслатологического характера. Одновременно, в какой-то момент, русских переводчиков захватила идея 
создания свода «фразеологических словарей переводческого типа» 
[1, c. 320–354]1. При этом трудно объяснить, почему эти чрезвычайно 
многоаспектные разыскания не затронули проблему создания другого словаря – собрания научной терминологии перевода, нужного не 
только сложившимся переводчикам (и вообще, быть может, не столько переводчикам и «переводоведам»), но и тем, кто вступает на переводческую стезю. Проблематично представить себе тысячелетнюю 
отрасль интеллектуально-синтетической деятельности человечества 
не имеющей своего тезауруса. 

1 В дискуссию здесь включены и другие материалы, в частности статья 
С. Флорина «Чем словари не удовлетворяют переводчика» [2, c. 381–401] и многие 
др. Существует обширная литература, обслуживающая не только запросы методологического порядка, но и прагматические проблемы переводческого труда (что, 
собственно, и обеспечило в свое время вопросу некоторую исследовательскую популярность).

В.И. Шаповалов

Когда видишь, откуда произошло название, 
легче понять его значение.
Исидор Севильский. «Этимологии»

Система сведений как жанр. Предлагаемое издание ставит целью дать 
по возможности систематизированный свод знаний о переводе как одном из древнейших в истории культурных комплексов общечеловеческого знания, равно как и об изучающей перевод науке. Тезаурус является 
первой попыткой ориентироваться на энциклопедическую подачу материала и призван как-то осветить достижения современной науки и практической деятельности переводчиков, переводческих поколений, школ, 
коллективов в различных сферах бытия цивилизации. Это систематизация сведений о переводе как интегрированной области человеческой 
дея тельности в виде обобщенной информации (деятельность государств, 
этнокультурных сообществ, университетов, характеристика организаций 
переводчиков, совокупность форм, типов и функций перевода в социальной практике), позволяющая сформировать контекстно-системные представления о роли перевода, масштабах переводческих процессов и месте 
перевода в мире. Это внедрение системы сведений о переводе в научную, 
образовательную, социальную, коммуникативную, информационную 
и другие виды деятельности, имеющие интеграционные цели в межкультурных, межнациональных и межгосударственных отношениях. Словарь 
так и или иначе призван помочь представить совокупность современных 
представлений о мире, в той или иной мере связанных с наукой и практикой перевода, с огромным количеством смежных отраслей человеческой 
деятельности, – и в соответствии с этим моделирует современный облик 
перевода как коммуникативной макросистемы, служащей, как известно, 
одним из важнейших средств общения языков, культур, этносов, наций. 
Понимание природы и внутренней организации процесса перевода 
и многоаспектной коммуникативной его роли опираются на синтетический, интердисциплинарный подход к интердисциплинарному же комплексу знаний. В информационном обществе начала нового века иной 
подход представляется бессмысленным. Компьютеризация эвристических процессов, в том числе и коммуникаций любого масштаба, изменила статус переводчика и характер процесса, но не изменила дефицита понимания. По данным ЮНЕСКО уже едва ли не вековой давности 
имевшееся число переводчиков обеспечивало менее половины информационных потребностей человечества. Информационные технологии, 
учитывая рост обеспечиваемых компьютеризацией возможностей перевода, этой проблемы (в сложном контексте ее культурного плюрализма) 

Статьи

никоим образом не решили. Таким образом, некая общая цель Словаря 
как базы научной отрасли (и, по сути, гуманитарной программы) обусловленная контекстом социокультурных задач, понимаемых сплошь и рядом 
как социополитические и недостаточно осознаваемых теми, кто должен 
в первую очередь прогнозировать такие процессы. Бесспорно, что особая 
роль – пусть чаще опосредованная – в становлении новых приоритетов 
и новой институциональности во многом принадлежит переводу.

У римлян ни за что не хватило бы времени на завоевание мира, 
если бы им пришлось сперва изучать латынь.
Генрих Гейне

Государственная информационная политика. Этнокультурный континуум Центральной Азии никогда не был простым. Так, памятуя о двух 
историко-политических парадигмах Центральной Азии, определивших 
в сущности, сегодняшнюю историю этого региона («Великий шелковый путь» и «Большая игра») как, соответственно, о созидательной 
и деструктивной, мы неизбежно отмечаем амбивалентность и «философии сотрудничества», и «философии расчленения и конфликтов» 
[3, c. 48]. И лишь кажется парадоксом (но на самом деле таковым отнюдь не является), что перевод и в том, и в другом процессах проявляется как свое временный катализатор социокультурной динамики 
или, по крайней мере, как ее авторитетный индикатор. Обе реальности 
центрально-азиат ской истории – и Шелковый путь, и так называемая 
Большая игра – в равной мере требуют обеспечения интенсивного информационного обмена, в равной мере создают деятельностные конструкты; переводчик же, кое го с незапамятных финикийско-карфагенских времен символизировал попугай, требовался везде, всегда и всем. 
Именно переводчик в обстановке Большой ли игры, Холодной ли войны, в любом случае самим своим необходимым присутствием в той или 
иной мере гарантирует «соприкосновение и взаимопроникновение цивилизационных прос транств». Так, «распад СССР, – напоминает исследователь и дипломат М.С. Иманалиев, – ни в коей мере нельзя вычленять 
и абстрагировать от общечеловеческого контекста», «когда человечество переступило порог непредсказуемых конфликтогенных зон, связанных 
с кризисом мировых религий, глобальных социально-экономических и гуманитарных концепций». С утратой имперской центростремительности 
возникла иная структурная энергетика: то, «что воспринималось остальными миром как некая российская периферия», превратилось в «объект 
притяжения многих государств, значение которого для них перманентно

В.И. Шаповалов

возрастает». Статус суверенности означает качественное изменение 
характера межгосударственных, экономических, научно-образовательных и других взаимоотношений с международным контекстом; 
он провоцирует соответствующие изменения в образовательной, 
профессионально-кадровой, творческой, исследовательской инфраструктуре – а значит, формирование соответствующей «переводческой политики». Это требует организации профессионального сообщества специалистов, могущих обеспечивать межгосударственный 
и межкультурный обмен адекватной информацией «поверх барьеров» 
языков, социумов, культур, государственных институтов. Здесь необходимо учитывать и заметные отличия в традициях подготовки переводчиков и функций перевода в государствах центрально-азиатского, 
евразийского, европейского регионов. 
Бесспорна необходимость и в таком окказиональном деянии, как 
создание целостной концепции направления – и, прежде всего, принципиально нового «межгосударственного» образовательного стандарта 
(отличного от лапидарных нормативов «болонской» практики), где перевод призван предстать в качестве комплексной интердисциплинарной 
образовательной программы подготовки специалистов. Парадокс, но эта 
специальность в системном, синтетическом облике отсутствует во многих (практически – во всех) образовательных практиках. Это объяснимо 
постсоветской инерцией (когда в прошлом переводчик в силу личной 
«языковой свободы» потенциально имел доступ к внешней информации 
и, соответственно, был фигурой первостепенно подконтрольной). Но гораздо хуже, когда не находится объяснения тому, что фундаментального 
обоснования научно-образовательной отрасли и соответствующих академических программ не было и нет. 
Понятно, что в центрально-азиатском регионе заинтересованность 
в развертывании государственной программы перевода более ощутима, чем, к примеру, в России, которая имела и имеет мировые центры 
подготовки переводчиков, где сложились соответствующие институты, 
традиции, формы востребованности специалистов. И если перевод упоминается в реестре направлений и специальностей, то это недостаточно 
подкреплено системными представлениями. Формула одного из известнейших французских востоковедов, родившаяся как-то в обмене мнениями с автором настоящих заметок, – «безъязыкие цивилизации» – звучала 
особенно грустно, если вспомнить, что еще десятилетие назад – предмет постоянно ущемляемой гордости! – Кыргызстан был по-своему уникальной страной билингвов: абсолютное большинство населения владело как минимум двумя языками.

Статьи

Цель присутствия в геополитических контекстах безусловно предполагает использование переводчиков как структурно необходимый профессиональный компонент в экономических, политических, культурных 
отношениях новых государств Центральной Азии с мировым социумом 
по правилам игры, диктуемым информационной эпохой. В этом новом 
качестве дефицит профессиональных переводчиков ощущается особенно остро, если не сказать болезненно. Для Кыргызстана это связано 
с формированием жизненно важной цели, которой еще только предстоит 
осознаваться на государственном уровне. Задача, следовательно, в том, 
чтобы, в пределах отпущенных возможностей, способствовать инициированием перевода как «средства сближения народов» приостановлению 
(или хотя бы замедлению) процесса утраты духовных традиций. Проблема же эта сложна, потому что деструктивный процесс идет и в полиэтнических, «конгломерированных» сообществах (то есть именно там, где 
снижается роль традиционных культурных ценностей, усугубляемая негативной глобализацией), и в сообществах мононациональных, где стихийно формируется менталитет агрессивного самолокализации. В любом 
случае, перевод пока еще сохраняет (или пытается сохранять) свою изначальную тысячелетнюю энергетику «социокультурного» ангажирования, 
направленную на развитие межнациональной толерантности и, в идеале, 
языкового ренессанса.

…Оригинал неверен по отношению к переводу.
Хорхе Луис Борхес

Научно-профессиональная ориентация. В своем нынешнем состоянии 
идея «терминологического пространства» нацелена на стратегическую задачу формирования переводоведческой отрасли в отечественной гуманитаристике. Это также задача формирования информационной интегрированной среды. Поэтому усилия должно сосредоточить
а) на реализации профессионального терминологического оптимума;
б) на систематизации общей информации о переводческой деятельности в мире;
в) на последующей организации учебного комплекса для направлений подготовки профессиональных переводчиков (или – шире – в сфере международных отношений, информатики, лингвистики и многих 
иных направлений подготовки специалистов, использующих переводческую квалификацию). 
Терминологическая система самоопределения границ и содержания дисциплины мыслится первым условием при разработке программ подготовки 

В.И. Шаповалов

переводчиков-практиков разных типов, магистров и докторов в университетах: 
а) по языковой парадигме (романо-германские, балто-славянские, 
тюркские, арабо-персидские и др. этноязыковые ареалы);
б) по профессиональной направленности (перевод технических текстов разного профиля, политической, дипломатической, юридической, 
гуманитарной, художественной и др. информации). 

Человек мало-помалу перестал узнавать себя и своих ближних... 
Функция перевода первоначально состояла 
в передаче сходства, возвышавшегося над всеми различиями; 
теперь же он свидетельствует о непреодолимости этих различий…
Мир перестает быть неделимым единством.
Октавио Пас

Методология интердисциплинарности. Источник такого рода при построении комплексной образовательной модели должен, видимо, базироваться на двух тенденциях:
а) интегрирующей (обучение методом перевода и на этой основе освоение иностранных языков);
б) дифференцирующей (специализированная подготовка сложившихся билингвов). 
Отсюда, кстати, и обширная потенциальная интердисциплинарная аудитория: ученые, разрабатывающие теоретические, исторические, 
прагматические аспекты письменного перевода (технические, политические, художественные и др. тексты), устного (синхронного/симультанного 
и др.) перевода; профессиональные переводчики любого типа; редакторы 
процессов и документов перевода; специалисты в области коммуникации 
и информационных технологий; профессионалы любого ранга, имеющие 
дело с межъязыковым сотрудничеством; студенты различных специальностей, изучающие иностранные языки с позиций практического овладения 
навыками перевода. Терминологическая совокупность призвана:
а) дать представление о переводе как объекте научного исследования;
б) содержать ответы на вопросы, возникающие в практической деятельности переводчиков;
в) составить понятийную систему, позволяющую эффективно готовить postgraduate-специалистов в области перевода; составить комплекс «пограничной» терминологии, связанной с воспроизведением 
в переводе различных стилистических принципов, экспрессивных языковых средств, характерных для всех текстов (не исключая и технические) в переводческой практике. 

Статьи

В «постсоветско-евроаазиатской» обстановке интеллектуальных утрат 
не менее реальны и новые перспективы. Современные тенденции дистанционного и online-образования, новые формы подготовки переводчиков 
становятся (или хотя бы представляются) более реальными, если оптимизирующим условием становится осуществление виртуального изучения 
перевода как параллельной (одновременной и/или альтернативной) формы получения высшего образования в процессе доминирующей (базовой) 
подготовки различных специалистов. Однако тут приходится констатировать отсутствие единой концепции образовательно-научного подхода, отсутствие блоков современной учебно-методической информации, отсутствие единой базовой терминологической системы, которая объединяла 
бы многообразие форм изучения языков в специфике перевода. 
В этом плане проблемы терминологии особенно актуальны. Все дороги 
ведут в перевод: настолько сегодня высоки (и тем самым важны для постановки образовательной практики) исследовательский уровень, методологический инструментарий, обширный междисциплинарный континуум. 
Объясняется это, конечно, прежде всего, уникальностью перевода в эвристической деятельности. Тем не менее, система понятий транслатологии, 
развивающаяся пропорционально развитию самого перевода, явно не стабилизована в должной мере; ощущается и дефицит необходимым образом 
систематизированной информации о переводе как виде информационно-культурной деятельности (о его институциях, о принципах, методах 
и формах его коллегиального и индивидуального «бытия»). 
В этом качестве информационное пространство перевода, организованное как тезаурус, предположительно могло бы стать и источником 
определенной гуманитаризации мировоззрения у студентов инженерно-технологического профиля, а у студентов, изучающих социальные 
науки, литературу, искусство, – активизировать рост информационной 
культуры внутри их профессиональной ноосферы. Цель тезауруса обусловлена и контекстом собственно исследовательских задач, он призван 
отразить структуру транслатологии как науки. При всей масштабности 
и многоаспектности этой, изначально интердисциплинарной, синтетической отрасли, в своде научных сведений по теории, истории и практике перевода, в самом состоянии переводоведческой методологии все 
более остро ощутим и все менее поддается объяснению парадоксальный 
пробел: у транслатологии есть своя терминология, развивающаяся пропорционально расширению ее границ, – но не существует ее признания. 
Термины приходят и закрепляются как дефиниции, всегда или почти всегда «представляя теоретическую микросистему» (А. Попович) исследователя, либо школы, либо науки в целом. Часть их сформировалась