Развитие интереса учащихся к традициям отечественной духовной культуры

РАЗВИТИЕ ИНТЕРЕСА УЧАЩИХСЯ 
К ТРАДИЦИЯМ  
ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ДУХОВНОЙ  
КУЛЬТУРЫ

Коллективная монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 
2019

2-е издание, стереотипное

УДК 74.200.54
ББК  37.036
  Р17

Р17 

А в т о р ы:
д-р филол. наук, проф. кафедры русского языка Брянского государственного 
университета им. академика И.Г. Петровского В.И. Макаров;
канд. филол. наук, доц., зав. кафедрой немецкого языка Брянского  
государственного университета им. академика И.Г. Петровского Л.В. Амелина; 
канд. филол. наук, преподаватель кафедры русского языка Брянского государственного университета им. академика И.Г. Петровcкого Ю.В. Милютина; 
аспирант кафедры русского языка Брянского государственного университета  
им. академика И.Г. Петровского РФ И.В. Пенюкова;
учитель начальных классов, учитель русского языка и литературы школы № 28 
г. Брянска С.Н. Филатова

Н а у ч н ы й   р е д а к т о р
д-р филол. наук, проф. В.И. Макаров

   Развитие интереса учащихся к традициям отечественной 
духовной 
культуры 
[Электронный 
ресурс] 
: 
коллективная 
монография / В.И. Макаров, Л.В. Амелина, Ю.В. Милютина, 
И.В. Пенюкова, С.Н. Филатова ; науч. ред. В.И. Макаров. — 2-е изд., 
стер. — М. : ФЛИНТА, 2019. — 400 с.

ISBN 978-5-9765-3796-5

Цель работы — показать читателю широчайшую проблематику филологической науки, высветить интереснейшие аспекты, которые разрабатываются ею и которые способны углубить практические познания учащихся в 
филологии, 
в 
овладении 
речевой 
культурой, 
речевым 
этикетом 
и пр. Дело учителя — самому выбрать или дополнить комплекс наиболее 
интересных материалов. 
Для учителей, учащихся общеобразовательных учреждений и их 
родителей, для всех, кому дорого будущее России.

УДК 74.200.54
ББК 37.036

ISBN 978-5-9765-3796-5 
  © Коллектив авторов, 2018
© Издательство «ФЛИНТА», 2018

Блистательному символу
искусства и духовности России
великой русской певице
Елене Васильевне Образцовой
посвящаем

ПРЕДИСЛОВИЕ

Дефилологизация нашей школы 
гибельна для нашего общества.

Л.В. Щерба

Духовность — понятие очень емкое, в светском понимании означающее внутренний мир человека от его знаний, интеллекта, нравственных и эстетических чувств до индивидуально-психологических ощущений. Духовную культуру философ и публицист И.А. Ильин определял как сферу человеческой деятельности, охватывающую различные 
стороны жизни человека и общества, как образование многослойное, 
включающее в себя познавательную, нравственную, художественную 
и иные культуры, как совокупность нематериальных элементов, таких 
как нормы, правила, законы, духовные ценности, ритуалы, церемонии, символы, мифы, знания, обычаи и традиции и, естественно, язык 
[Ильин 1992: 21—22].
В противовес духовности бездуховность является главной причиной дегуманизации общества, коренной ломки его ценностных ориентиров, пренебрежительного отношения и к прошлому, и к насто- 
ящему. 
В.К. Кюхельбекер в июне 1821 г. в лекции о русской литературе, 
прочитанной в Париже, с гордостью говорил: «Нет, не может провидение одарить великий народ столькими талантами, чтобы затем он 
коснел и погибал в рабстве. Русские оставят в наследство истории 

другую славу, чем славу народа-захватчика и разрушителя. У нашего 
языка, достойного соперника греческого, будут свои Гомеры, свои 
Платоны, свои Демосфены» [Кюхельбекер 1954: 380]. 
М.Е. Салтыков-Щедрин писал о литературе, о «ее воплощении 
человеческой мысли, воплощении вечном и непреходящем»: «Литература есть нечто такое, что, проходя через века и тысячелетия, заносит 
на скрижали свои и великие деяния, и безобразия, и подвиги самоотверженности, и гнусные подстрекательства трусости и легкомыслия. 
И все однажды занесенное ею не пропадает, но передается от потомков к потомкам, вызывая благословения на головы одних и глумления 
на головы других» («Недоконченные беседы»).
Образование человека — это создание образа, а не чего-то аморфного, бесформенного. Поэтому в процессе образования воспитанников нам следует связывать это образование со святынями, со здоровой 
духовной пищей, а не вообще с прошлым, в котором было, да и всегда 
бывает, немало плохого (о чем ярко свидетельствует как раз художественная литература), и его нам не следует идеализировать.
Гуманитарный тип образования предполагает ориентацию на национальную культуру, историю героев, гениев, святых, на родной язык и 
литературу, на отечественную этнографию, на народную и авторскую 
классическую музыку, на познание истории и культуры родного края, 
на науку как одно из высочайших проявлений человеческого духа, без 
понимания которой и ее места в жизни и культуре духовность немыслима. Можно сказать, что культура — это культ всестороннего осознания мира, иерархии духовных и материальных ценностей в нем. Российский философ П.Г. Редкин в 1857 г. писал о своем понимании истинной образованности так: она «обнимает всего человека нераздельно: 
тело, чувство, ум и волю — и приготовляет ее для всех сфер жизни — 
семейной, госудрственной и общечеловеческой». 
Здоровые элементы российского общества, заряженные высокой 
духовностью, воспитанные на наших лучших традициях, всегда стремились преумножить духовность этого общества и верили в созидательные силы российской культуры. Они стремятся и мыслить, и 
поступать так и сейчас.
Изучение языка и глубокой, серьезной литературы как средства и 
стимула развития духовной культуры всегда требует больших усилий: язык, будучи тесно связанным с мышлением, формирует и объ

ективирует результат мыслительного процесса, своими средствами 
отображает миллиарды наших наблюдений, выражений чувств, впечатлений, настроений и выводов. Поэтому научиться производить эти 
операции на достойном уровне — великая и благодатная задача каждого глубокого человека, каждого духовно и интеллектуально развитого общества.
Язык любого народа — это кумулятор, хранитель накопленной 
народом за многие и многие века духовной культуры и в то же время 
транслятор этой культуры, передатчик ее от поколения к поколению. 
Эти способности языка значительно усиливаются, кроме того, деятельностью писателей и науки о языке. Филологи-ученые и педагоги 
своим трудом делают великое дело для общества, раскрывая для него 
богатства и выразительные возможности языка. Поэтому Т.К. Донская 
справедливо подчеркивает значимость тщательного, глубокого познания всех тонкостей родного языка, в том числе языка художественной 
литературы, эстетики художественного слова: «Культура художественного слова, его эстетической выразительности, глубина авторского замысла не может быть понята без проникновения в текстовую 
семантику каждого слова, каждой грамматической конструкции, их 
роли в создании неповторимого авторского мировосприятия родной 
истории, родной культуры, характера родного народа» [Донская: 
6—7].
Стало трюизмом жаловаться на наших детей, что они совсем мало 
читают художественную литературу, речь их становится маловыра- 
зительной, малограмотной. И мы дискутируем, философствуем, определяя, конечно, в качестве виновных прежде всего именно наших 
детей. Однако положение значительно сложнее, и причины происходящего вовсе не в школьниках. Школьники читают немало. Главная 
проблема в другом: что они читают? Что и почему интересно и что не 
совсем интересно им читать. 
«Изучение языка и литературы в современной школе, — отмечают 
Э.А. Красновский и Ю.И. Лыссый, — в немалой степени грешит формализмом, в нем ослаблено внимание к семантике и эстетике слова, к 
национальным корням и истокам, игнорируется понятие и ценности 
народного языка, тем самым подрывается сама основа для воспитания у учащихся любви к родному слову и художественной книге» 
[Красновский, Лыссый 1998: 36]. Невольно вспоминаются слова  

В.В. Маяковского: «Улица корчится безъязыкая: ей нечем читать и 
разговаривать» («Облако в штанах»). Произошла и продолжает углубляться в нашем обществе девальвация слов, их смыслов.
Как верно пишут авторы, беспамятство общества по отношению к 
филологической науке совсем не случайно. Оно связано с сознательным и целенаправленным (курсив наш. — Авт.) умалением значения и 
смысла гуманитарной культуры, душой которой является именно 
филология [Красновский, Лыссый 1998: 35].
Серьезные проблемы в конце ХХ — начале ХХI в. встали перед 
осмыслением целей и содержания русской литературы в средних 
учебных заведениях. Русская литература, как писал историк литературы, библиограф Семен Афанасьевич Венгеров (1855—1920), всегда 
была одной из тех святынь, в общении с которой человек становился 
чище и лучше; она «всегда была кафедрой, с которой раздавалось учительное слово», служила «центральным проявлением русского сердца, 
фокусом, в котором сошлись лучшие качества русского ума» [Венгеров 1907: 15].
И.А. Ильин говорил о том, что у нас, у русских, существуют глубокие отличия от культуры западной. У нас «вся культура — иная, своя, 
иной, особый духовный уклад. У нас совсем иные храмы, иное богослужение, другая литература, другая музыка, театр, живопись, танец. 
И притом наша душа открыта для западной культуры». 
Однако времена кардинально изменились, потребовав принципиально новых решений. В центре поиска этих решений, естественно, 
оказалась школа, пытающаяся решать свои нелегкие проблемы в условиях множащегося круга новых литературных источников, а главное, 
в условиях опрделенных изменений в подходе молодого поколения к 
отечественной филологии, обусловленных естественным усилением 
интереса к техническим наукам, компьютериазации нашей жиз- 
ни и пр.
Для нас же интересно и важно другое, о чем превосходно уже сравнительно давно писал известный липецкий литературовед профессор 
Владимир Александрович Сарычев в областной «Липецкой газете». 
Содержание этой работы не могло стать достоянием большого числа 
теоретиков и практиков преподавния литературы в школе в других 
регионах страны, хотя оно представляется нам чрезвычайно важным 
для духовного воспитания нашей молодежи.

В чем основной пафос работы В.А. Сарычева, в чем его, на наш 
вгляд, вполне справедливая обеспокоенность? В том, что в ряде программ изучения русской литературы в современной школе (программы 
под ред. Т.Ф. Курдюмовой, программа А.Г. Кутузова, программа для 
школ и классов с углубленным изучением литературы, для гимназий и 
лицеев гуманитарного профиля М.Б. Ладыгина и А.И. Княжицкого) 
русская литература не занимает должного места. В.А. Сарычев приводит примеры из программы для 7-го класса по теме «Мир человека в 
литературе», начинающейся изучением творчества Сервантеса, 
Мольера, Дефо, Ирвинга, Джека Лондона. Следует обширный список 
литературы (20 названий) для самостоятельного прочтения. В аналогичном списке по русской литературе источников всего одиннадцать 
[Сарычев 2001: 3]. Сходную картину обнаружил ученый и в других 
классах. Так, в 9-м классе западноевропейский романтизм представлен 
чуть ли не полным собранием сочинений Гофмана, романами Вальтера 
Скотта, поэмами Байрона, произведениями Гюго и др. Русский же — 
отдельными стихотворениями Жуковского, Баратынского, Дельвига, 
Лермонтова, Козлова, Тютчева, Фета. То же с реализмом. «В резуль- 
тате, — подчеркивает автор, — в представлении учеников глубина 
художественного мира писателя уступает место лихой закрученности 
авантюрного или приключенческого сюжета, и великий Пушкин начинает проигрывать не только Дефо, Скотту, но и Стивенсону и Конан 
Дойлу». Подобных примеров ученый приводит немало и из других программ и учебников по русской литературе. Русская душа в них заменена, по убеждению ученого, непозволительным «западническим» 
уклоном составителей этих программ. Не возражая в целом против альтернативного подхода к изучению литературы, В.А. Сарычев настаивает на том, что необходимо помнить: «дело школьного образования — 
воспитание гражданина и патриота, и русская литература — благодатная почва для этого» [там же], и, как абсолютно верно подчерки- 
вает автор статьи, именно русская классическая литература (а мы 
дополним — и русский язык) — носители наиболее выраженного национального начала.
Отвечая на вопросы одной из газет, драматург И. Грекова справедливо писала: «Ситуацию, сложившуюся сегодня в школьном преподавании русского языка, я считаю крайне неблагополучной. Школа 
выпускает массу людей, плохо владеющих родным языком и не уме

ющих выражать на нем свои мысли. В этом меня убедил многолетний 
опыт преподавательской работы со студентами, вчерашними школьниками. За редкими исключениями, их словесная продукция неряшлива, нелогична, излишне многословна. Винить в этом студентов 
нельзя: такова система обучения».
Бьют тревогу многие разумные люди и по поводу связи русской 
литературы в школе с преподаванием русского языка. Опять-таки  
И. Грекова пишет об этом предельно четко и абсолютно справедливо: 
«Сколько я могу судить, в настоящее время изучение в школе художественной литературы никак не способствует возникновению у детей 
интереса к родному языку. Так же мало пробуждает любовь к литературе школьное преподавание русского языка. Оба предмета стоят 
отдельно друг от друга, почти никак не соприкасаясь, оба заформализированы, оказенены, засушены до предела... Чтобы вызвать у школьника интерес к литературе как к искусству слова, надо прежде всего 
повысить его интерес к слову (курсив наш. — Авт.)».
Известный педагог Лев Айзерман в статье «Сорок лет спустя» в 
«Учительской газете» за 12 марта 1996 г., анализируя «главные бичи» 
нашего литературного образования, исчерпывающе привел их перечень. Современные школьники: 1) не умеют вычитывать мысль писателя из самого художественного текста, 2) не умеют воспринимать 
произведения как художественную мысль, 3) смотрят на произведение как на сумму сведений, 4) надо всем довлеет  э к з а м е н, а не мир 
чувств и эстетики (добавим от себя: особенно сейчас в связи с новшествами в выпускных испытаниях. — Авт.), 5) происходит накопление 
знаний как некоего имущества, 6) осуществляется дегуманизация 
гуманности и прагматизация культуры. Для нас особенно важны указания на 2, 3, 4, 5 недочеты, поскольку в ликвидации их в практике 
школьного преподавания мог бы принять участие и русский язык как 
учебная дисциплина. Особенно нуждается в привлечении к изучению 
на уроках русского языка и во внеурочной работе со школьниками 
тезис о мире эстетики слова, словесного выражения.
ХХI в. внес серьезные коррективы в нашу политическую и экономичесую жизнь, при этом в сфере культурной жизни мы во многом 
вместе с водой выплеснули и ребенка, в результате чего в обществе 
(особенно среди молодежи и в сфере искусства) появилось немало 
новых весьма сомнительных ценностей. 

Причин здесь немало, но, думается, все их нужно объединить 
одним емким словом: утрата почти во всем должного уровня нормы: 
в манерах, этикете, эстетике, в ориентирах на высокое искусство, в 
культуре речи...
Во многом утратили понимание нормы не только учащиеся, но и их 
родители и, что особенно печально, немалое число деятелей искусства, особенно в сфере нашей эстрады и кинопрозводства. Многие 
современные сценаристы, драматурги, режиссеры театра и кино, 
сверхмногочисленные юмористы, так плененные страстями и очарованием бизнеса, соревнуясь друг с другом, порождают немало духовно 
легковесных, базирующихся на примитивизме и пошлости работ. 
Так мало у нас стало современных духовно значимых художественных творений в кино. Пруд пруди сериалов, но многих их авторов заела сугубо бытовая тематика: семейные неурядицы, измены, 
ревность, жестокость, скандалы, мордобои, разбои и, ествественно, 
поиск «разбойников», убийства... Где же фильмы о наших великих 
писателях, композиторах, ученых, которых так много и в нашей славной истории, и немало в современной жизни страны? Уже сравнительно давно был снят неплохой фильм «Дневник его жены» о жизни 
И.А. Бунина. Отрадно было в «Белой студии» телеканала «Культура» 
услышать о том, что известный кинорежиссер Марлен Хуциев работает над фильмом о Льве Николаевиче Толстом. Но этого ведь совершенно недостаточно на фоне бурного потока «душещепатель- 
ных» серилов, с трудом успевающих сменять друг друга на теле- 
экране...
Частью современной творческой интеллигенции, к сожалению, во 
многом потеряно понимание того, что их святая для русской традиционной культуры обязанность — оберегать нашу культуру от огрубления, засорения пошлостью во всем, в том числе и в нашей речи. Как 
можно, например, людей, спасающих нам жизнь, называть в фильмах, 
в различных интервью не милиционерами, не полицейскими, не следователями, а заимствовать для этой цели имена из «блатной музыки» 
(из лексикона «деклассированных» элементов общества) унизительные, оскорбительные для защитников нашего народа прозвища: мильтон, мент, метовка, следак и пр. Каким чувствам в таких фильмах 
учиться и научиться нашей молодежи? Что положительного узнать о 
прошлом родного отечества? 

Не выполняет в должной мере возложенной на него важной миссии 
и наше телевидение, для которого развлекаловка публики, ежедневные разглагольствования о судьбе каких-то неизвестных широкому 
зрителю личностей и о сугубо личной, интимной жизни личностей 
известных стали едва ли не главным содержанием ряда передач.  
Об острейших и спорных проблемах воспитания и образования, о воспитании культуры, о научении этике и эстетике межличностных 
отношений говорить на нашем телевидении, судя по всему, некогда: 
куда важнее, скажем, почти ежедневно тратить ценное телевизионное 
время на подыскивание никому из нас не известному жениху никому 
из нас не известной невесты и тем решать, видимо, архиактуальную 
для всей необъятной страны задачу.
К чести телеканала «Культура», на нем в передаче Алексея Бегака 
«Правила жизни» появились-таки первые ростки знакомства общества с историей русского лексикона, а значит, с элементами, истории 
культуры, с этикой общения, но этого пока так мало для серьезного 
расширения наших духовных представлений, совершенствования 
культурных умений и навыков молодежи, и не только ее.
Речи телеведущих, казалось бы, всегда необходимы серьезный 
самоконтроль, достойный уровень: на нее равняются массы народа, у 
них эти массы учатся как у эталона культуры. Но тщетно: совре- 
менные жаргонизмы «крепчают» и на телевидении. Молодежь же  
(и, к сожалению, не только она) следует за речью наших любимых 
актеров, юмористов, телеведущих, особенно звезд шоу-бизнеса.
В телепередаче «Время покажет...» ввели в практику возможность 
любому зрителю публиковать в Твиттере свои впечатления по поводу 
проблематики очередной передачи. Теперь весь мир каждый день имеет 
возможность убеждаться, до чего опустилась и продолжает опускаться 
грамотность наших российских добровольных «корреспондентов» с 
мест, сколько грубейших ошибок допускается в их «откровениях». Как 
же теперь в условиях нашей демократии убрать это нововведение со 
всероссийского телеканала? Не обвинит ли еще кто-нибудь во введении 
«цензуры»? Не пора ли разобраться в различии значений слов «цензура» и «общественный контроль» в средствах массовой информации. 
На французском телевидении, как известно, превосходно действует 
этот «общественный контроль» по вопросам речевой культуры, и никто 
в демократическом французском обществе не считает его цензурой.