Литература Серебряного века в лицах

С.М. Заяц
Л.П. Кабанюк
М.С. Заяц

ЛИТЕРАТУРА СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА 
В ЛИЦАХ

Учебное пособие

2-е издание, стереотипное

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2018

УДК 821.161.1(075.8)
ББК  83.3(2=411.2)5-6я73
         З-40

Р е ц е н з е н т ы:
д-р филол. наук, ст. преподаватель кафедры «общеобразовательные 
дисциплины» ГОУ ПГУ им. Т.Г. Шевченко И.М. Руснак;
д-р филол. наук, проф. кафедры русской и зарубежной литературы  
ФГБОУ ВО «Башкирский государственный университет»  
(Стерлитамакский филиал) Э.А. Радь

А в т о р ы:
С.М. Заяц — д-р филол. наук, проф.;
Л.П. Кабанюк — член Союза писателей России;
М.С. Заяц — магистрант Башкирского государственного университета

Заяц С.М.
З-40       
    Литература Серебряного века в лицах  [Электронный ресурс] : 
учеб. пособие / С.М. Заяц, Л.П. Кабанюк, М.С. Заяц ; под ред. С.М. 
Заяц. — 2-е изд., стер. — М. : ФЛИНТА,  2018. — 176 с.

ISBN 978-5-9765-2595-5

Учебное пособие посвящено исследованию творческой индивидуальности, ее философским исканиям, духовному становлению в контексте историко-литературного процесса конца ХIХ — начала ХХ в. Прослеживается 
в историко-культурном контексте порубежной эпохи эволюция творческой 
личности. Показан творческий процесс представителей Серебряного века, 
воплощенный в поэтическом действии, что способствует более полному эстетическому и личностному восприятию эпохи современному читателю.
Для студентов-филологов, учителей словесности, старшеклассников и 
всех, кто интересуется литературой Серебряного века.

УДК 821.161.1(075.8)
ББК  83.3(2=411.2)5-6я73

ISBN 978-5-9765-2595-5
© Заяц С.М., Кабанюк Л.П., Заяц М.С., 2018
© Издательство «ФЛИНТА», 2018

ВВЕДЕНИЕ

Творчество русских мыслителей и поэтов Серебряного века наконец-то 
начинает пробивать себе дорогу через глубинные пласты русской культуры Серебряного века. Казалось, что в результате трагических событий начала ХХ в. мы потеряли возможность свободного литературного, философского и культурологического поиска, был навсегда утрачен духовный феномен русской цивилизации. О.А. Жукова считает, что 
«нельзя говорить, что русская религиозно-философская мысль в ХХ в.  
не смогла выполнить своей задачи по осмыслению многообразных, социально-политических, духовно-нравственных и художественно-эстетических сюжетов. Напротив, оказавшись на цивилизационном разломе 
старого и нового миропорядка, в идейно-концептуальном плане она 
достигла, своего рода, “акме”» [3: 6].
Свой русский лик во вселенскую мозаику культуры рубежа веков 
вписало множество представителей той блестящей, но и противоречивой эпохи. Можно сказать, что художественное наследие поэтов и 
писателей данного периода становится классикой, потому что, по словам В.В. Полонского, «достаточно развита метафорическая составляющая, нечто вневременное и невыразимое, имеющее отношение к вечному» [4: 23].
Сегодня отечественная филологическая и философская наука все 
чаще и чаще обращается к представителям и творцам Серебряного века. 
Открывается для современного читателя творчество писателей и поэтов, без которых немыслимо представить русскую культуру и литературу, философскую мысль русской духовной цивилизации. Эта культура 
имеет глубокие исторические корни. Русская классическая традиция не 
с А.С. Пушкина началась и даже не с М.В. Ломоносова, а гораздо ранее.
Русская философская и богословская мысль начала свой тяжелый, 
но венценосный путь, когда познакомилась с творениями и трудами 
Святых и Равноапостольных Кирилла и Мефодия. Уже в IХ в., находясь в Херсонесе, Константин Философ собеседует с русскими людьми, 
знакомится с «русскими резами», т.е. с русским алфавитом, которым 
пользовалась русская интеллектуальная элита. Это знакомство выли

лось в какой-то степени в создании славянской азбуки, фундаментом 
которой явилось учение Христово.
Именно с приходом христианства на Русь мы можем говорить не 
о разрозненном русском самосознании, но о цельном смысле Бытия, 
ясном понимании, куда и к чему необходимо двигаться русскому духовному миру. В конце Х в. русский мир вошел в классическую традицию, 
стал пить из византийского богословско-философского родника, приобщался к бессмертным творениям восточно-римского фотиевого Ренессанса. Мы стали частью православной традиции, впитав в свое образносимволическое сознание Предания св. Отцов восточной Церкви. Мы 
стали неотъемлемой частью великой римской цивилизации, наследницей которой являлась Византийская империя.
Некоторые исследователи зачастую сетуют, что Русь приняла христианство из рук Восточно-Римской, Константинопольской церкви, 
забывая, что западный мир был совершенно не тот, каким он станет в знаменитую эпоху Возрождения, когда собственно можно говорить о величие западноевропейской цивилизации. Не лишним будет 
напомнить, что эпоха Возрождения началась со знакомства с эллинскими древностями.
Но эта древность всегда присутствовала на территории Византии.  
И поражение, и исчезновение с карты мира такого государства, как 
Византия, привело к массовой эмиграции греческой интеллигенции в 
Италию и Францию. Именно ей и обязана Западная Европа своему культурному расцвету, своим глубоким философским прозрениям.
Русская же духовная элита всегда находилась в творческом общении 
с эллинским миром, причем этот мир не был загрязнен варваризмом, 
как это пришлось пережить романскому миру, почти 500 лет содрогавшемуся под ударами германцев. Более того, надо сказать, что вандалы практически разрушили вместе с готами латинскую цивилизацию. И кто знает, не прими готы христианство, что дальше было бы с 
римским миром.
Очевидно, что западная цивилизация была замешана на латинской 
традиции, но ее тестом был германский элемент, культурный уровень 
которого не мог соперничать с античной цивилизацией. Понадобится 
тысяча лет, чтобы произошло возвращение к истокам. Но и эти истоки 
были уже замутнены католической философией, на тесте которой родится 
протестантское богословие, начало скептицизма и атеизма.

Русь избежала философского фиглярничания Запада, потому что 
знала, что такое Истина. Ей не надо было задавать пилатовского вопроса, 
ибо у нее был точный и ясный ответ. Этот ответ запечатлен в сердечном делании нового человека во Христе.
Русская культура, приняв православное христианство, ответила бурной просветительской деятельностью Владимира Красное Солнышко 
и Ярослава Мудрого. Русская литература вышла на мировую арену 
ликом Святителя Илариона Киевского, четко обозначившего роль русского человека в мироздании. Только так, фундаментально, стал подходить русич к осмыслению своего мироположения. Не умствуя, были 
приняты заветы св. Симеона Нового Богослова, говорившего о реальной встрече с Христом, Который есть Истина и Путь. И вот уже творят 
Новый мир Феодосий и Антоний Печерские, светильники русского православия. Кирилл Туровский читает удивительные по красоте и метафорической емкости проповеди, совершая в русских сердцах глубокий 
нравственный переворот; создается уникальное «Слово о Полку Игореве», сказавшего о Руси более всякого философа.
Пройдет два века и русская цивилизация осветится удивительным 
светильником — преп. Сергием Радонежским, деятельность которого 
фактически воссоздаст русскую духовность, сильно ушибленную страшным монголо-татарским разорением. Как результат — русское Возрождение, явленное в творчестве преп. Андрея Рублева и его сподвижников. А какой великолепный слог у Епифания Премудрого. Его житие 
преп. Сергия наполнено немеркнущим светом, в нем запечатлена русская мечта о вере, надежде и любви. Величественный слог св. Иосифа 
Волоцкого не мог родиться в литературной пустыне, его творчест- 
во — часть русской литературной традиции, как и знаменитые послания Ивана Грозного и Андрея Курбского.
«Слово Ивана Грозного было мощным орудием, — пишет современный литературовед А.П. Торопцев. — Во всяком случае он того желал 
как творец и как царь. Иначе не объяснить стилистической многосложности его посланий, с удивительной точностью выдержанных в каждом конкретном случае по тональности, словесному ряду, образности, 
по этносоциальной мотивации» [7: 135].
А как образен и великолепен протопоп Аввакум. Его житие, им 
самим написанное, до сих пор будоражит сознание и совесть, непрестанно обращаясь к русской душе. Аввакумовская традиция живого и 

яркого слова оказала влияние на формирование русской классической 
традиции, на творчество М.В. Ломоносова, обладавшего аввакумовской 
твердостью в достижении своих энциклопедических целей.
Благодаря предшествующей классической традиции появились  
В.А. Жуковский, Н.М. Карамзин, А.С. Грибоедов и А.С. Пушкин, 
воистину солнце русской литературы. Его свет озарил Н.В. Гоголя, из 
шинели которого, по образному выражению Ф.М. Достоевского, вышла 
русская литература, ее золотой ствол, от которого ввысь понеслась  
серебряная ветвь.
Исследование творческой индивидуальности, ее философские искания, духовное становление в контексте историко-литературного процесса конца ХIХ — начала ХХ в. — явление многоаспектное, предполагающее совокупность литературоведческого и философского осмысления, тем более если это относится к личностям, творящим в переломную 
эпоху, каковой является эпоха рубежа веков. Показательно в этом смысле 
утверждение известного литературоведа Л. Долгополова: «Интерес и 
исследователей, и читателей к искусству конца XIX и начала ХХ в. в 
последние годы резко возрос. Мы извлекаем из незаслуженного забвения имена и литературные группировки; восстанавливаем в правах эпизоды литературной жизни, еще в недавнем прошлом не слишком привлекавшие наше внимание. Искусство рубежа XIX и ХХ столетий обрисовывается перед нами во всей непростой и неоднозначной 
совокупности своей проблематики и творческих исканий. Мы начинаем понимать, что именно совокупность проблем, фактов личной и 
литературной жизни, перипетий и литературной борьбы, и создает то 
неповторимо сложное своеобразие, которое выявила и продемонстрировала перед всем миром русская литература в эти два ответственные 
и бурные десятилетия. Явившись завершением большого литературного периода, истоки которого уходят в пушкинскую эпоху, она вместе с тем заложила основы нового этапа в истории русской литера- 
туры» [2: 5].
В то же время «интересующий нас период ознаменовал собой не 
просто важнейший этап перестройки аксиологической шкалы в искусстве, сопряженной с кризисом канона и базовых предпосылок классической эстетики. Он сопровождал собой крушение целой, по мысли 
В.В. Полонского, цивилизационной модели (“исторической России”) и 
ее полную замену моделью принципиально иной» [5: 10].

Именно сейчас на рубеже веков и тысячелетий творчество поэтов и 
писателей Серебряного века становится предметом пристального внимания исследователей литературы, о чем свидетельствует ряд литературоведческих работ, вышедших в России и за ее пределами в течение 
последних лет.
Следует отметить, что особое внимание необходимо обратить на такое 
явление эпохи Серебряного века, как мифотворчество, которое является знаковым для поэтического сознания представителей Серебряно- 
го века и привлекает внимание многих литературоведов (В.В. Полонский, С.М. Пинаев, Э.А. Радь, А.С. Акбашева, В.А. Беглов, И.Ю. Латыпова), что определяет актуальность работы, которая связана с потребностью современной науки в типологических исследованиях, где выстраивается парадигма художественных реализаций, высказанных в форме 
метаязыка, который «позволяет рассмотреть варианты одной и той же 
структурной функции и определить типологические закономерности; в 
поиске новых подходов к тексту как смыслообразующему устройству» 
[6: 6], в обнаружении интертекстуальных связей, «вечных» мифобиб- 
лейских ценностей, расширении уровней познания, выявлении различных сюжетных и метасюжетных модификаций в хронотопе поэтов и мыслителей Серебряного века. Сюжетно воплощенное событие 
мифобиблейского текста и его значение — это его смысловые уровни. 
Мифобиблейский текст с его первичной формой образного моделирования реальности и глубоким содержательным потенциалом осмысляется индивидуально-авторским сознанием, создающим новые тексты, 
и различно функционирует во времени. Переосмысление текста происходит благодаря разным семантическим и синтаксическим единицам, 
которые становятся для создателя структурно значимыми. Парадигма 
творчества представителей Серебряного века определяется системой 
функционирования текстов в инвариантной структуре мифобиблейской и классической традиции в контексте порубежной эпохи.
Литература живет по своим законам и памятью других типов словесного творчества. По мысли В.А. Беглова, чем более зрелой выступает 
литература и чем более совершенным оказывается конкретное произведение, тем более архетипически ориентированным оно себя проявляет [см.: 1: 95]. Архетипы — это своего рода знаки самоидентификации элементов внутреннего мира литературного произведения... себя 
в пространстве и времени. Архетип, сохраняя свое значение и функ

ции, не разрушается, а видоизменяется, проявляя себя в новых формах 
на новых исторических этапах.
Мифологические, библейские и классические мотивы являются одними 
из сквозных мотивов в русской литературе. Архетипический сюжет, 
основанный на мифобиблейской и классической традиции, выступает 
смыслопорождающим и сюжетообразующим компонентом в структуре 
художественного наследия представителей литературы Серебряного века.
Цели учебного пособия:
1. Ознакомить студентов вузов с творческим наследием таких представителей Серебряного века, как А. Блок, М. Волошин, Н. Гумилев,  
Б. Зайцев, В. Брюсов, Андрей Белый, Л. Андреев, А. Ахматова, М. Цветаева, А. Ремизов, К. Бальмонт и др.
2. Показать своеобразие поэтических и прозаических произведений 
вышеназванных поэтов и писателей Серебряного века, изучение в вузе 
которых находится в начале пути.
3. Выявить особенности художественного мира представителей порубежной эпохи.
Задачи учебного пособия:
1. Выявить особенности религиозно-философских исканий представителей литературы Серебряного века на рубеже ХIХ—ХХ вв.
2. Показать уникальность поэтических и прозаических текстов представителей порубежной эпохи; выявить специфику нравственной позиции художников в период русских революций и гражданской войны.
3. Отразить взаимосвязь духовных исканий поэтов и мыслителей 
Серебряного века с системой ценностей символизма и реализма, показать переосмысление мифологических и библейских образов.
4. Показать механизм трансформации архетипических сюжетов в 
мифотворчестве поэтов и писателей Серебряного века.
Основываясь на теоретических положениях известных ученых, мы 
предлагаем рассмотреть со студентами поэтические и прозаические тексты, прочитать произведения представителей Серебряного века, исходя 
из этических и эстетических принципов уже ХХI в., из фундаментальных «вечных» ценностей.

ГЛАВА I

МНОГОЛИКОСТЬ ЛИТЕРАТУРЫ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Истоки и смыслы литературы порубежной эпохи

Конец ХIХ — начало ХХ в. характеризуются необыкновенным культурным подъемом, который философ Николай Бердяев называл «русским Ренессансом» и «Серебряным веком». Это было время бурного 
расцвета живописи, музыки, литературы. Появляются новые стили, 
новые формы; творческие поиски художников, композиторов и писателей определялись главной чертой — изобразить противоречивый характер времени, найти ответы на многочисленные вопросы современности.
Насыщенность времени, его содержательность и вместе с тем его 
разорванность, импульсивность изменили восприятие человека, заставили его по-новому относиться к происходящему в мире.
«Культура “серебряного века” отказалась принимать ту картину мира, 
которая покоилась на рациональных основаниях, воспитанных эпохой 
Просвещения и сдобренных буржуазными идеологиями эры промышленного переворота» [17: 52].
Господствующее место в сознании писателя стала теперь занимать 
личность, выявлявшая себя во всей возможной совокупности человеческих и общественных связей, осознавшая (или осознающая) общее 
неблагополучие жизни, впитавшая напряженное ожидание перемен или 
мысль о том, что они неизбежны. Это была личность, взвалившая на 
себя груз ответственности за все происходящее в мире, ни по характеру 
связей, ни по объективному смыслу судьбы она не была равнозначной в 
произведениях разных художников: Максима Горького и Федора Сологуба, Ивана Бунина и Андрея Белого, Александра Куприна и Викентия 
Вересаева, Александра Блока и Леонида Андреева. Более того, именно в 
начале столетия человеческая личность — и как писательская индивидуальность и как герой литературы — с такой обостренностью, демонстративностью выявила свои полярные качества, с какой не делала этого 
ранее. В любом единичном случае, индивидуальном проявлении она 
становилась показателем эпохи в целом.

Во многом определила развитие в будущем литературы и философии ХХ в. проблема ожидания потрясений, изменения облика мира.  
И нужно отметить, что творческое чутье не изменило — потрясения не 
заставили себя ждать. Одни их приветствовали, другие в ужасе отшатнулись.
Деятели культуры Серебряного века ощущали себя на грани, в пороговой ситуации. Но в этой пороговой ситуации происходило возрождение «русских творческих сил» [17: 11].
Желание писателей дать художественно-философский анализ движения времени выявило еще одну характерную для литературы рубежа 
веков проблему — проблему пути. Причем если в произведениях прозаиков реалистического направления проблема пути получала объективированное разрешение через создание типичных характеров, то в 
поэзии выдвинулся лирический план.
Итак, свойственная эпохе неразделимая связь творчества и личной 
судьбы выразилась в множестве художественных шедевров. Этот период 
русской литературы принято называть Серебряным веком.
Золотой век воплотился в творчестве прежде всего А.С. Пушкина, и 
именно с ним спорят или ведут задушевный разговор писатели и поэты 
рубежа веков («Мой Пушкин» Марины Цветаевой, «Юбилейное» Владимира Маяковского, речи и статьи Александра Блока и Анны Ахматовой о Пушкине). «Солнце русской поэзии» стало тем высочайшим 
эталоном, с которым соотносили себя его наследники.
В эпоху рубежа веков проблема взаимоотношения с предшественниками приобретает чрезвычайную остроту. Самим содержанием проблем, как и попытками их решения, искусство XIX столетия широко и 
полно вошло в литературную жизнь новой порубежной эпохи, XIX в. 
пережил свое второе рождение. Можно сказать, что «золотой век» как 
бы абсорбировался «серебряным» и невольно «передавал» ему «функции законопорождающего метатекста культуры приблизительно так же, 
как “текст античности” передал на полтысячелетие ранее сходную роль 
итальянскому ренессансному гуманизму» [17: 11]. Литература и культура порубежья стали носить «резюмирующий характер ко всей предшествующей им традиции. Они аккумулируют в себе накопленные за 
века смыслы, художественные решения, эстетические модели, мотивы 
и образы. Становятся энциклопедией всего многообразия написанного 
и осмысленного за предыдущие столетия. Это растянутое во времени