В поисках гармонии… И.С. Тургенев «Записки охотника». «Стихотворения в прозе»

Л.Д. Беднарская

В ПОИСКАХ ГАРМОНИИ…

И.С. Тургенев

«Записки охотника»

«Стихотворения в прозе»

Монография 

Москва

Издательство «ФЛИНТА»

2018

УДК 811.161.1’367
ББК 81.411.2
Б38

Рецензенты: 

д-р филол. наук, профессор кафедры русского языка Института 

филологии ОГУ Т.В. Бахвалова;

д-р филол. наук, профессор, профессор кафедры русской и зарубежной 

литературы и массовых коммуникаций БГУ С.Я. Гехтляр

Беднарская Л.Д.

Б38
В поисках гармонии… И.С. Тургенев
«Записки охотника».

«Стихотворения в прозе» [Электронный ресурс] : монография / 
Л.Д. Беднарская. — М. : ФЛИНТА, 2018. — 189 с.

ISBN 978-5-9765-3828-3

Теоретическая проблема соотношения языка прозы и поэзии решается 

на материале цикла рассказов И.С. Тургенева «Записки охотника» и 
«Стихотворений в прозе»: прерывается традиция социологической трактовки 
цикла «Записок охотника» как обличающего крепостное право. В цикле
представлен поэтический образ России, сложно устроенного живого русского 
мира. Текст Тургенева синкретичен, объединяет черты лирики и прозы, 
синкретизм пронизывает всю систему образных средств, синтаксис и 
сюжетную ткань произведений. Объект описания становится импульсом для 
авторского лирического переживания, центр внимания перемещается с 
объекта на изображающий его субъект, и сам объект изображения становится 
субъектом в лирической интерпретации автора, изображающего внутренний 
мир через внешние проявления. Лирическая рефлексия начинает рассказ, а 
затем переливается в сюжетную линию и окрашивает её неповторимым 
светом авторского присутствия: сюжет развивается внутри авторского 
лирического восприятия мира. Подробный филологический анализ рассказов 
и стихотворений в прозе снабжён методическим аппаратом, помогающим 
моделировать уроки и занятия в школе и вузе в формах проектной 
деятельности.

УДК 811.161.1’367
ББК 81.411.2

ISBN 978-5-9765-3828-3  
   © Беднарская Л.Д., 2018 
   © Издательство «ФЛИНТА», 2018 

СОДЕРЖАНИЕ 

Введение....................................................................................................... 4

О языке прозы и языке лирики .................................................................. 7

Способы выражения авторской точки зрения в нарративе .................. 32

Признаки лирического начала в рассказах цикла................................. 46

Хорь и Калиныч ........................................................................................ 62

Ермолай и мельничиха ............................................................................. 66

Малиновая вода......................................................................................... 76

Льгов........................................................................................................... 82

Бежин луг................................................................................................... 86

Касьян с Красивой Мечи........................................................................ 105

Бурмистр .................................................................................................. 112

Татьяна Борисовна и её племянник  

Смерть ...................................................................................................... 117

Свидание .................................................................................................. 122

Живые мощи............................................................................................ 129

Лес и степь............................................................................................... 132

Мудрые заветы

«Стихотворений в прозе»....................................................................... 157

Заключение .............................................................................................. 181

Литература............................................................................................... 185

ПРЕДИСЛОВИЕ

За 170 лет «Записки охотника» нисколько не устарели, более того, 

тургеневский текст ощущается мистически заряженным благотворной 

животворящей энергией. Сочетание лёгкой естественности повествования и 

виртуозная прозрачность языка, не отягощаемая, а украшаемая местными 

словечками, завораживает, язык рассказов струится, как живая ключевая 

вода.

Писатель Ю. Поляков в одной из своих статей задаётся вопросом: 

«Почему одни книги уже через десять-двадцать лет читать невозможно, 

а другие продолжают нас волновать? Почему одни устаревают, а другие 

почти нет? И что именно устаревает в первую очередь? Тема, жизненный 

материал? 
Но ведь 
история 
«Барышни-крестьянки» 
невозможна 
без 

крепостного состояния, а, поди ж ты, волнует нас и через сто пятьдесят лет 

после отмены «рабства дикого». По моим наблюдениям, главное устаревание 

текста происходит на языковом уровне. Попробуйте сегодня почитать 

«Красное дерево» Пильняка! Прочесть-то прочтёте, конечно, но это будет 

серьёзное филологическое занятие. Затрудненное чтение, как и затрудненное 

дыхание, радости не приносят.  <…> Речь, прежде всего, о двух главных 

качествах — абсолютном языковом слухе и даре рассказчика. Они даются 

от рождения, выработать их в себе нельзя, можно лишь сымитировать, чем 

многие и занимаются, иногда не без внешнего успеха».1 В сочетании этих 

двух волшебных качеств секрет неувядаемости творчества И.С. Тургенева: 

его неповторимая индивидуальная мелодия языка соединяется с талантом 

искренне 
доброжелательного 
к 
людям, 
понимающего, 
а, 
главное, 

принимающего их рассказчика. Гармония, рождаемая его музой, в первом же 

произведении создала неповторимый жанр лирической прозы,
жанр, 

который сформировался в русской литературе гораздо позже. Лиризмом 

1 Поляков Ю.М. По ту сторону вдохновения. – М., 2017. – С. 455-456.

пронизаны рассказы, вошедшие в сборник «Записки охотника», последний в 

своей жизни цикл И.С. Тургенев прямо назвал «Стихотворения в прозе».

Тургеневу удалось гармонично соотнести словесно выраженные и 

имплицитные уровни позиций реального автора и рассказчика внутри 

сюжета, персонажей, объединить два плана отражения мира и создания своей 

собственной вселенной – извне и изнутри. Наблюдения у него всегда 

окрашены авторским лирическим переживанием. Лирический голос автора и 

повествователя всегда присутствует в сюжете, особенно в самых важных 

местах. Лирический герой объединяет рассказы и придаёт смысловую 

цельность 
всему 
сборнику. 
Впрочем, 
все 
произведения 
Тургенева 

проникнуты затаённой мыслью о гармонии природной и социальной жизни, о 

стремлении к ней. Гармонию, утишающую душу, он связывает с жизнью 

русской природы. В основном он рисует картины русского лета, жаркого, 

лучезарного, с перепадающими тихими и тёплыми дождиками, со свежим 

бодрящим воздухом. Природная гармония питает душу лирического героя, 

но в социальной жизни, как выясняется, гармония невозможна. Это создаёт 

общую смысловую антитезу, внутренний энергетический заряд
цикла, 

отражающий чисто русский, национальный, взгляд на мир:
душа, 

взыскующая 
справедливости 
в 
несправедливом 
человеческом 
мире.

Лирический герой стремится уйти от гнетущей атмосферы родного дома, от 

конфликтов, неизбежных в человеческой жизни, он ищет гармонию в 

природе и находит её. В каждом рассказе лирический герой отмечает те 

факты, которые нарушают и разрушают природную естественную гармонию. 

Его оценки даются не «впрямую», а через портреты, поступки, речь 

персонажей. Самое главное в цикле – изначально благожелательный, 

искренне заинтересованный взгляд рассказчика, который старается не давать 

прямых оценок, но нравственное начало «Записок охотника» поразило 

современников. Это был нравственно-социальный прорыв – крепостные 

крестьяне изображались равными с барином людьми со своим глубоким 

внутренним миром. Точка отсчёта в раскрытии образов лирическим героем 

не социальная, а личностная. Автор воспринимает окружающих людей не как 

крепостных и помещиков, а как добрых и мудрых, с одной стороны, и злых и 

глупых – с другой. Другое дело, что чаще вторыми оказываются помещики.

Впервые так ярко уважение и симпатия к человеку «во всяком состоянии и 

звании сделались неотъемлемыми и определяющими признаками истинно 

художественного произведения. Читатели сразу почувствовали новизну 

взгляда на представителей любого сословия, прежде всего, как на людей, 

обусловливающую этим свежесть поэтических средств. Новое идейно
художественное качество, привнесённое в литературу рассказами и очерками 

Тургенева, квалифицировалось как нечто противоестественное и поэтому 

противоправное».2 Как мы знаем, дело дошло до ареста молодого писателя.

Текст Тургенева синкретичен, объединяет черты лирики и прозы. 

Картина мира проникнута лирическим восприятием автора, душа которого 

открыта миру. Синкретизм пронизывает и сюжетную ткань, и синтаксис, и 

все художественные средства рассказов. О «поэзии прозы» упоминали 

некоторые тургенееведы: «Ритмически организованная речь Тургенева 

становится стихотворением в прозе при обращении к описанию лирически 

окрашенных 
пейзажей, 
психологических 
состояний 
персонажей, 

пластических картин, завершающих поворотные моменты сюжетного 

развития или повествования в целом».3
Подробно эта проблема не 

рассматривалась.

В работе используются два близких термина: сюжет, когда речь идёт о 

художественном произведении, термин нарратив употребляется в процессе 

исследования языковой ткани произведения, собственно текста.

2 Громов В.А. «Записки охотника» – книга всех времён. – И.С. Тургенев в современном мире. – М.: Наука, 
1987. – С.198-199.
3 Курляндская Г.Б. Эстетический мир И.С. Тургенева. – Орёл, 1994. – С. 180.

О ЯЗЫКЕ ПРОЗЫ И ЯЗЫКЕ ЛИРИКИ

Актуальной проблемой современной филологии является сопоставление 

синтаксической структуры двух основных форм художественных кодов –

языка художественной прозы и языка лирики. Язык настоящей поэзии –

«изощрённый шифр» (Ю.М. Лотман), «своеобразная криптограмма», его 

отличает 
экспрессивность 
и 
метафоричность, 
инклюзивность 
и 

иерархичность 
смыслов. 
Особенность 
языка 
лирики 
обусловлена 

повышенным вниманием автора к форме выражения своей мысли. На 

структуру предложения, выбор всех языковых, и особенно синтаксических 

средств, влияют «силы поэтики»: ритм, метр, рифма и мелодика. Ю.М. 

Лотман, исследуя текстовую природу поэзии, отмечал: «На поэтический 

текст накладываются новые, дополнительные по отношению к языку, 

ограничения: требование соблюдать определённые
метро-ритмические

нормы, организованность на фонологическом, рифмовом, лексическом и 

идейно-комплексном уровнях. Всё это делает поэтический текст значительно 

более «несвободным», чем обычная разговорная речь».4 Ещё А.А. Потебня 

писал о взаимодействии языка прозы и поэзии: «Проза без поэзии 

существовать не может: она постоянно возникает из поэзии».5 Проблема 

соотношения языков поэзии и прозы признаётся одной из центральных 

проблем истории литературных языков.6 Отсюда следует носящееся в 

воздухе, но не доказанное пока научно мнение: языки художественной прозы 

и поэзии – разные по своей синтаксической структуре системы и должны по
разному развиваться. Действительно ли это разные системы с разными 

диахронными направлениями развития или синтаксис художественной прозы 

и поэзии развивается в одном направлении, но с некоторыми частными 

различиями, показала моя монография.7

4 Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста // Лотман Ю.М. О поэтах и поэзии. – СПб., 1996. – С. 45.
5 Потебня А.А. Из записок по теории словесности. – Харьков, 1905. – С. 31.
6 Виноградов В.В. Проблемы литературных языков и закономерностей их образования и развития. – М. : 
Наука, 1967. – С. 122.
7 Беднарская Л.Д. Изменения сложного предложения в лирике Х1Х-ХХ веков. – М.: ФЛИНТА, 2015.

В разное время высказывались разные точки зрения, разночтения были 

связаны с разным пониманием соотношения понятий литературный язык и 

язык художественной литературы. Изучению
языка художественной 

литературы посвящены работы А.А. Потебни, В.В. Виноградова, Б.В. 

Томашевского, Ю.Н. Тынянова, Б.М. Эйхенбаума, Л.Я. Гинзбург, М.М. 

Бахтина, В.М. Жирмунского, Г.О. Винокура, Р.О. Якобсона, В.П. Григорьева, 

Ю.М. Лотмана и многих современных лингвистов. Русские филологи разных 

поколений 
по-разному 
воспринимали 
понятия: 
поэтический 
язык, 

лингвистическая 
поэтика, 
язык 
художественной 
литературы
(см., 

например, библиографию и комментарии).8

В конце XX века предметом споров ученых были понятия язык 

художественной литературы и литературный язык.9 Согласно точке зрения 

В.В. Виноградова, язык художественной литературы должна изучать особая 

филологическая наука, которая близка языкознанию и литературоведению, 

но при этом отличается от них.10 В.П. Григорьев вслед за Г.О. Винокуром 

утверждал, что история русского языка в течение XIX и XX веков – это в 

значительной мере есть раздельная история общерусского национального 

языка и языка русской художественной литературы: отношения между 

«литературным 
языком», 
«языком 
художественной 
литературы» 
и 

«поэтическим языком» настолько сложны, что это предопределяет задачу их 

разграничения на ближайшие годы.11 Наши классики интуитивно понимали 

тонкие границы языкового выражения отношений разных уровней – в 

«грубой» прозе и изысканной поэзии. Но решали они эту задачу не на основе 

глубокого исследования синтаксической системы, а чаще с точки зрения 

литературоведения – изучения композиции и жанра произведения. Отсюда 

вытекал вывод: разные художественные формы создаются разными 

языковыми кодами. 

8 Григорьев В.П. Поэтика слова: На материале русской советской поэзии. – М.: Наука 1979. – С. 6.
9 Там же. – С. 9.
10 Виноградов В.В.  О языке художественной литературы. – М.: Гослитиздат, 1959. – С. 4.
11 Григорьев  В.П. Указ. соч. – С. 9.

На протяжении Х1Х-ХХ веков в России существовали два вектора 

интерпретации художественного текста. От В.ф. Гумбольдта и А.А. Потебни 

развивались идеи о том, что сущность искусства скрыта в самом тексте, 

первоосновой которого является практически до конца не познаваемое слово
образ и произведение-образ. Внимание сосредоточивается на внутренних 

законах построения этого произведения. Второй подход воспринимает 

произведение как часть «сверхтекста» эпохи (личность автора,
его 

творческий путь, особенности эстетики определённой эпохи, общественной 

ситуации, метод
и т.д.). Ожесточённые дискуссии, перерастающие в 

идеологическую борьбу между двумя тенденциями, продолжались всю 

советскую эпоху: «Московский лингвистический кружок» в Москве и 

ОПОЯЗ в Петрограде, их ожесточённая критика, начиная с В.Я. Брюсова, 

ярко идеологизированные вульгарно-социологические направления 30-50-х 

годов, зарождение «формальной» школы нового уровня Ю.М. Лотманом и 

т.д. В ХХ1 веке филологи всё-таки пришли к выводу о том, что обе эти 

тенденции отражают объективно существующие стороны художественных 

произведений. По замечанию того же Ю.М. Лотмана, «Если для формалистов 

объяснение текста сводилось к ответу на вопрос: «Как устроено?» – то для 

социологов всё определялось другим: «Чем обусловлено?»12

С 80-х годов ХХ века снизу, «от школы» пошло новое течение –

интерпретировать художественное произведение синкретично, но «от языка». 

Уроки 
литературы, 
над 
которыми 
довлели 
жёсткие 
рамки 

идеологизированного советского литературоведения, стали превращаться в 

творческие уроки русской словесности. Сразу возникло множество 

методологических теоретических вопросов, на которые не могли дать 

ответов современные литературоведы: 

Что такое язык художественной литературы?

Можно ли назвать язык художественной литературы художественным 

стилем?

12 Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста // Ю.М. Лотман. О поэтах и поэзии. – М., 1996. – С. 30.

Как 
соотносятся 
общенародный 
язык 
и 
язык 
художественной 

литературы?

Как соотносятся языковая система и речь?

Как соотносятся язык прозы и язык поэзии?

Что появилось раньше? и т.д.

Удобоваримых определений языка художественной литературы не было 

до начала ХХ1 века. Одно из них принадлежит В.В. Бабайцевой: «Язык 

художественной литературы – лучшая часть общенародного языка, его ядро, 

для которого характерна система норм». Язык художественной литературы 

влияет на литературный язык. Для последнего характерны противоположные 

тенденции развития: стремление к сохранению и закреплению действующей 

в нём нормы и стремление к преобразованию сложившейся нормы. Но на 

момент выбор варианта нормы из нескольких влияет язык художественной 

литературы, который определяет отбор представленных общенародным 

языком синонимичных моделей. 

«Живой, как жизнь», народный язык подвергается обработке в 

литературных произведениях. Об этом писали почти все наши классики 

разных эпох и поколений: А.С. Пушкин, А.М. Горький, К.И. Чуковский и 

Г.О. Винокур и многие другие. Например, у А.М. Горького читаем: «Деление 

языка на литературный и народный значит только то, что мы имеем, так 

сказать, «сырой» язык и обработанный мастерами. Первым, кто прекрасно 

понял это, был Пушкин, он же первый и показал, как следует пользоваться 

речевым материалом народа, как надобно обрабатывать его». «Обработка» 

народного языка представляла собой обогащение литературного языка 

экспрессивными средствами, максимально точно выражающими мысли и 

чувства художника слова.

Язык художественной литературы  входит в состав литературного 

языка, составляя особое и важнейшее, наиболее гармоничное образование в 

системе других его стилей. Хотя предпринимаются попытки вывести язык 

художественной литературы из системы других стилей, вследствие