Телевизионная речь в аспекте орфоэпии

СЕРИЯ «НАУЧНЫЕ ДИСКУССИИ»

И.А. Вещикова

ТЕЛЕВИЗИОННАЯ РЕЧЬ
В АСПЕКТЕ ОРФОЭПИИ

Монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2019

УДК 811.161'355
ББК 81.411.2-1
В40

Ре це нзе нты:
д-р филол. наук, проф., зав. кафедрой медиалингвистики
Высшей школы журналистики и массовых коммуникаций
Санкт-Петербургского государственного университета Л.Р. Дускаева;
д-р филол. наук, проф. кафедры русского языка
и методики преподавания филологических дисциплин
Института гуманитарных наук МГПУ Ж.В. Ганиев

В40 

Вещикова И.А.
    Телевизионная речь в аспекте орфоэпии [Электронный 
ресурс] : монография /  И.А. Вещикова. — М. : ФЛИНТА, 2019. — 
216 с. — (Научные дискуссии.)
ISBN 978-5-9765-4091-0

     Устные СМИ как сфера бытования литературного языка — 
одна из ключевых тем лингвистической повестки дня, научный 
интерес к которой продиктован по крайней мере двумя причинами: преобразованием роли и места телевизионной речи в языковой, научной и ортологической ситуации новейшего времени 
и нередко рассогласованностью между реальной практикой работников СМИ и нормативными установками профессионально 
ориентированных описаний. Исследование эмпирического материала, представляющего разные сегменты телевизионной речи 
советской эпохи и текущего момента, позволило определить 
принципы 
организации 
и 
своеобразие 
орфоэпического  
медиастандарта.

ISBN 978-5-9765-4091-0 
© Вещикова И.А., 2019
© Издательство «ФЛИНТА», 2019

УДК 811.161'355
ББК 81.411.2-1

Оглавление

Предисловие: цели и задачи исследования ...................................................5

Ч ас ть  пе рвая

ОБЩИЕ ВОПРОСЫ ТЕОРИИ ОРФОЭПИИ
СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА  .....17

Гла ва  1. Содержание и параметры орфоэпического анализа  ........19
§ 1. Формирование орфоэпии. Ретроспективные замечания  ....................20
§ 2. Содержание и объём понятия орфоэпия  ..............................................23
§ 3. Возможности орфоэпии, или типы орфоэпически значимых
сведений  ..................................................................................................31
§ 4. Логика изучения стилистического варьирования
в аспекте орфоэпии  ................................................................................38

Гла ва  2. Литературное произношение vs медиастандарт:
их содержание и лексикографическое представление  ..................44
§ 1. Типы словарей орфоэпического типа:
академическая лексикография и словари для работников СМИ  .......46
§ 2. Литературное произношение vs орфоэпический медиастандарт  ......58

Ч ас ть  вторая

ТЕЛЕВИЗИОННАЯ РЕЧЬ КАК ПОДСИСТЕМА
ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА И ОСОБЕННОСТИ ЕЁ ИЗУЧЕНИЯ
С ПОЗИЦИЙ ОРФОЭПИИ  ................................ 61

Гла ва  3. Понятие о телевизионной речи  .............................................63
§ 1. Практикоориентированные источники о понятии ТВР  ...................63
§ 2. Работы медиастилистов и медиалингвистов о ТВ СМИ  ...................64
§ 3. Теоретики языка о ТВР как разновидности литературного
языка  ........................................................................................................70
§ 4. Некоторые характеристики ТВ с позиций журналистики  ..................73
§ 5. Принципы изучения ТВР как специфической культурной
практики  ..................................................................................................75

Гла ва  4. Телевизионная речь в орфоэпической повестке дня  ........77
§ 1. ТВР в лингвистических источниках советского периода  ...................78
§ 2. Направления изучения ТВР в конце XX — начале XXI в.  .................80
§ 3. Фонетисты-лексикографы об устных СМИ  .........................................86
§ 4. Тенденция к медиатизации орфоэпического знания
как примета текущего момента  .............................................................88

Ч ас ть т ре ть я
ТЕЛЕВИЗИОННАЯ РЕЧЬ
 
В ПЛАНЕ РЕАЛЬНОЙ МОДАЛЬНОСТИ  .................. 97

Гла ва  5. Телевизионная практика в советскую эпоху.
Новые детали  ........................................................................................99
§ 1. Предварительные замечания  ..........................................................99
§ 2. Телевизионные тексты в дикторском исполнении  .....................102
§ 3. Портрет информационно-аналитических программ  ..................114
§ 4. Просветительское телевещание  ...................................................132
§ 5. О возрасте и типах фонетических компрессий  ...........................138

Гла ва  6. Орфоэпический медиастандарт по данным
телевизионных текстов новейшего времени  .................................141
§ 1. Принципы реализации кодифицированной составляющей
нормы  ....................................................................................................141
§ 2. Фонетические компрессии в условиях ТВ СМИ:
закономерности выбора  .......................................................................178
§ 3. О понятии орфоэпическая ошибка  .....................................................184

Заключение  ..................................................................................................190

Словари. Принятые сокращения  ...............................................................196
Литература  ...................................................................................................198

ПРЕДИСЛОВИЕ:
ЦЕЛИ И ЗАДАЧИ ИССЛЕДОВАНИЯ

«Наиболее адекватное и равновеликое слово, 
соизмеримое телевидению, — культура. ТВ 
приобщает к культуре...»
[Муратов 2009: 274].

«— Считаете ли Вы, что на работниках телевидения лежит особенная ответственность 
перед обществом?
— Безусловно. Телевидение — мощный инструмент влияния на общество и аудиторию»
[Швыдкой 2010: 289].

Телевидение как объект научного исследования привлекает внимание экспертов разных отраслей гуманитарного знания. 
Ему посвящена обширная литература, обращаясь к которой нетрудно заметить, что степень изученности разных сторон и 
свойств этого феномена крайне неравномерна. Так, круг вопросов, касающийся осмысления телевещания в собственно журналистском ракурсе, уже нашёл своё довольно полное освещение, 
о чём свидетельствуют:
— постоянно пополняющаяся библиография работ [Цвик 
2004; Маккалах 2004; Саппак 2007; Голядкин 2911; Муратов 
2004; Гегелова 2011; Новикова 2013; Магронт 2015];
— переиздание учебника «Телевизионная журналистика» 
(1-е изд. — 2002, 5-е изд. — 2005), получившего статус классического университетского учебника;
— публикация лекций [Муратов 2014; Третьяков 2010; 
 Третьяков 2015; Третьяков 2016], предлагающих авторский 
взгляд, говоря словами Я.Н. Засурского, на «прекрасный и ужасный мир телевидения».

В подобного рода отечественных источниках рассмотрение 
языковой составляющей не выходит за рамки отдельных ремарок или эмоционально-оценочных суждений. Например:

«Хроникальный сюжет и публицистическая программа должны отличаться по изобразительно-выразительным средствам, по 
языку. Что уместно, скажем, в монологах Э. Радзинского.., то не 
позволяется репортёру в новостях. Хотя и это правило — не без 
исключений» [Телевизионная журналистика 2005: 241].
«Если взглянуть повнимательнее на нынешний телерадиоязык 
(вульгарный русский), то окажется, что в лингвистическом смысле 
он ниже качеством, чем речь любого простолюдина... нынешний 
телеязык являет собой неупорядоченную смесь неграмотной русской речи столиц, южнорусских (в основном) говоров, одесского 
наречия, квазирусского языка выходцев из Средней Азии и с Кавказа, англицизмов (причём часто даже нетранскрибированных), 
сетевого жаргона, уголовной лексики (фени), обсценной лексики 
(как правило, в наиболее пошлом её варианте) и стёба (языкового кривляния), причём чаще всего при полнейшей примитивности 
языковых конструкций, да ещё с претензией на высоколобость» 
[Третьяков 2015: 247].

Если обратиться к лингвистической литературе, придётся 
признать, что изучение языка телевидения не завершено и далеко не полно. Это касается и орфоэпической составляющей «слова в эфире», в отношении которой остаётся ряд не до конца прояснённых как теоретических, так и утилитарно-прагматических 
вопросов, актуальных не только для исследователей, но встающих перед каждым, кто профессионально связан с работой у 
микрофона. В этом случае интересы двух сторон совпадают. 
В самом общем и обобщённом виде их можно обозначить как 
проблему массмедийного орфоэпического стандарта — его 
содержания и специфики, его значения в языковой картине 
текущего момента, а также особенностей его взаимодей

ствия с литературной произносительной нормой в разные 
исторические периоды.
Предлагаемый вектор анализа и осмысления может показаться неожиданным, ибо система предписаний и запретов применительно к орфоэпии СМИ была установлена и закреплена 
в «Словаре ударений для работников радио и телевидения» 
Ф.Л. Агеенко и М.В. Зарвы (1-е изд. — 1960; далее — СУ) и 
дополняющих его пособиях М.В. Зарвы [Зарва 1976; Зарва 
1977] и более всего известных в следующей формулировке: 
«“Словарь ударений русского языка” всегда рекомендует только 
один из двух сосуществующих в языке равноправных акцентных вариантов... Это делается для того, чтобы не было разнобоя в речи журналистов, чтобы не возникала ситуация, которую 
когда-то высмеяли дикторы радио в шуточных куплетах: “Собкор сказал “КарАкас”, а диктор — “КаракАс”. Подобное, к сожалению, наб людается в современном эфире каждый день... 
Такой разнобой в эфире нежелателен, особенно в информационном вещании. По-разному произнесённое одно и то же слово... 
привлекает к себе внимание. Это мешает слушателям сосредоточиться на сути сообщения, их внимание переключается с содержания передачи на её форму» [Агеенко, Зарва 2000: 3]. Так в 
чём же тогда заключается проблемная ситуация?
Кратко отвечая на этот вопрос, можно указать на отсутствие 
равновесия между предписаниями словарей и пособий для 
работников СМИ и телевизионным узусом не только настоящего времени, но и советской эпохи. Есть ли объяснение такому положению дел?
Поднимая вопрос о колебательном состоянии литературной 
нормы вообще и нестабильности произносительной нормы в 
условиях массмедиа текущего момента в частности, лингвисты 
склонны связывать уменьшение «силы нормы» с «резким расширением состава участников массовой и коллективной коммуникации», с изменением «важных параметров протекания 
устных форм массовой коммуникации», с «расширением сферы 
спонтанного общения» и под. [Земская 2000: 12—13].

Иной взгляд находим у авторов «Коммуникативной грамматики русского языка», по мнению которых «изменения в 
общественной жизни, в свою очередь, сделали устарелыми категорические утверждения специалистов о неприменимости разговорной речи в сфере массовой коммуникации. Теперь комментаторы радио, ведущие телепрограмм, журналисты пользуются 
разговорными средствами, создавая иллюзию непринуждённого 
контакта с аудиторией. Оппозиция общественная сфера / частная сфера не выполняет роли разграничителя основных разновидностей литературного языка. Можно полагать, что эта 
ситуация подтверждает не внутриязыковую системную отгороженность разговорной речи от общелитературной, а, напротив, 
их естественное и разнообразное взаимодействие» [Золотова, 
Онипенко, Сидорова 1998: 15].
Несомненный интерес для изучаемой проблематики представляют и обобщения языковедов, рассматривающих тему 
«язык СМИ» в более широком контексте и утверждающих, что:
— «с точки зрения соблюдения литературной нормы устный 
текст более уязвим, чем письменный», ввиду чего «для построения корректного с точки зрения литературной нормы устного 
текста необходим более высокий уровень ответственности говорящего, равно как и более высокий уровень его языковой компетенции»;
— «эволюция речевых стандартов в сфере публичного общения и прежде всего в языке СМИ» есть «закономерный и предсказуемый процесс, происходящий в истории этноса с определённой периодичностью под влиянием комплекса причин»;
— «снижение речевого стандарта в современной публичной коммуникации наблюдается не только в русском языке», но 
«в большинстве языков мира»;
— «язык медиальных средств» детерминирован, с одной стороны, «адресностью языка СМИ» («для успешного выполнения 
коммуникативного намерения необходимо, чтобы передаваемая 
информация была адресной как по характеру сообщаемой информации, так и по её языковому воплощению», вследствие чего 

«вербальное оформление устного текста должно быть настолько сближено с узусом предполагаемого адресата, с его языковой компетенцией, чтобы он мог его сиюминутно воспринять»), 
с другой — «сиюминутностью коммуникативного контакта в 
устных СМИ» («опасение коммуникативных потерь.., а также 
интересы установления речевого и эмоционального контакта с 
максимально широким кругом адресатов делают неизбежной... 
установку на некоторую усреднённость речевого стандарта, рассчитанного на массовую, а не элитарную языковую компетенцию») [Немищенко 2002: 105, 99, 119, 100, 115, 118].
Встречающиеся в научной литературе объяснения свойств 
устных СМИ на уровне произношения не всегда последовательны и исчерпывающи, поскольку:
— телевизионная речь (далее — ТВР) как объект лингвистического и у´же — орфоэпического анализа может пониматься поразному, отождествляясь в одних случаях с «речью, звучащей с 
экранов телевизоров» [Воронцова 2: 305] (иначе — «живой русской речью с телеэкрана» [Лаптева 2000: 2]), в других — только с дикторской речью, в-третьих — со всем корпусом текстов, 
продуцируемых работающими в ТВ СМИ;
— характер преобразования речевого стандарта ТВР обсуждается без сопоставления с языковыми фактами предшествующего периода;
— свойства ТВР как разновидности современного русского 
литературного языка оцениваются без учёта её многосоставности.
Отсюда — не всегда обоснованное негативное отношение к 
языку СМИ и его слагаемым. В связи с этим уместно заметить, 
что, задаваясь вопросом о том, правы ли критики «в своем неприятии языка газеты», Г.Я. Солганик справедливо писал о невозможности однозначного ответа. По мнению учёного, с одной 
стороны, критики «правы, так как газеты и прежде, и сейчас 
давали и дают многочисленные поводы для критики», с другой — «критики неправы, когда полностью отказывают языку 
газеты в эстетических качествах. При этом они исходят из под

спудного сравнения газетной речи с речью художественной. Подобное сопоставление некорректно. У языка газеты свои задачи, 
функции. Это особое царство, особая эстетика, особые законы 
и возможности» [Солганик 2003: 261]. Высказанные учёным соображения могут быть экстраполированы и на телевизионные 
медиа. Из сказанного вытекает, что прежде чем квалифицировать то или иное явление как традиционное / новое, константное / переменное, правильное / ошибочное, уместное / неуместное, необходимо «вскрыть и описать систему норм, фактически 
существующую их иерархию, их функционально соразмерное 
распределение, сложившиеся допуски и вариативность в зависимости от характера речевого акта» [Костомаров, Леонтьев 1966: 
8—9]. И это одна из ключевых и насущных задач современной 
орфоэпии.
Есть и другие причины, актуализирующие изучение орфоэпии ТВ СМИ. Они обусловлены преобразованием роли, места и функций телевидения в жизни современного социума 
и вслед за этим изменением позиции телевизионной речи в 
составе подсистемы литературного языка и телевизионного 
произношения (орфоэпического медиастандарта) в рамках 
литературного произношения.
Сказанное выше заставляет вспомнить мысль М.М. Бахтина о том, что «литературный язык — это сложная динамическая система языковых стилей», что «их удельный вес и их 
взаимоотношения в системе литературного языка находятся в 
непрерывном изменении» и что «в каждую эпоху развития литературного языка задают тон определённые речевые жанры...» 
[Бахтин 1979: 243]. Применительно ко второй половине XX в. 
общее направление «исторической динамики этих систем» было 
определено представителями Пражской школы, по оценкам которых «для развития современных литературных языков... всё 
указывает на то, что постепенно ослабевает влияние языка художественных текстов на образование и на закрепление нормы 
и, напротив, возрастает влияние и воздействие на неё специального языка... и языка публицистики (не только письменной, но 

и устной). Популярно-научные и публицистические языковые 
реализации (тексты) имеют в современной коммуникативной 
практике с точки зрения воздействия на литературную норму 
центральное значение» [Едличка 1988: 74].
А теперь попробуем сформулировать, что привело к выдвижению на первый план массмедиа. Что повлияло на «доминирующее положение устных СМИ в системе публичной вербальной 
коммуникации» [Немищенко 2001: 119]? Решающими в этом 
процессе нам представляются два фактора.
Один касается «острой борьбы литературоцентризма с медиацентризмом, которая идёт в современной русской культуре» и логику которой И.В. Кондаков видит так: «В XIX в. 
классическая русская литература соседствовала с сильными и 
влиятельными художественными “конкурентами” — театром, 
музыкальной драмой и живописью — и в соревновании, подчас 
даже борьбе с ними, вышла “победительницей”, утвердив свой 
приоритет в форме литературоцентризма. В конце ХХ — начале XXI в. русская литература встретилась с не менее могущественными “оппонентами”, представляющими визуальность и 
аудиальность современной медиакультуры, — телевидением, 
радио, видео, Интернетом, мультимедийными проектами. Чтение отошло на второй или даже третий план культуры — по 
сравнению с “ви´дением” и “слышанием” артефактов аудиовизуальности и мультимедийности» [Кондаков 2008 (журнальный 
зал)]. В результате, считает учёный, «на начальном этапе медиаинформационного развития действует двухъярусный культурный 
механизм, на одном содержательном уровне воспроизводящий 
литературоцентристские ориентации, обращенные к недавней 
трехвековой эпохе литературоцентризма, а на другом — медиацентристские, направленные в ближайшее будущее» [Кондаков 
2016: 518—519]. На сходных позициях стоят и современные 
стилисты, в частности И.В. Анненкова, подчёркивая, что «русская культура перестала быть литературоцентричной и перешла 
в разряд культуры медиацентричной. СМИ — это наиболее влиятельная сфера бытования современной культуры. Они форми

руют в сознании адресата собственную картину мира, или медиакартину мира» [Анненкова 2011: 303].
Второй фактор относится к трансформациям внутри самой 
медиасистемы. Поднимая вопрос о необходимости воссоздать 
«социальную историю изменения взаимоотношений между различными СМИ», П. Бурдье привлёк внимание к тому, что «в 
50-е годы телевидение почти не было представлено в журналистском поле; когда речь заходила о журнализме, мало кто упоминал о телевидении», но «с годами... положение изменилось 
с точностью до наоборот, и телевидение стремится к экономическому и символическому господству в журналистском поле». 
Новая реальность свидетельствует о том, что «очень значительная часть населения не читает газет и предана душой и телом 
телевидению как единственному источнику информации», «ещё 
более важным последствием, которое невозможно было в своё 
время предвидеть, является влияние телевидения на совокупность деятельности по производству культурной продукции, в 
том числе в области науки и искусства» [Бурдье 2002: 58, 59, 
31, 53]. В XXI в. вопрос о необходимости изучения следствий и 
результатов тотальной медиатизации культуры был актуализирован главным редактором (до 2017 г.) журнала «Искусство кино»: 
«В нынешнем медийном мире телевидение — это, в сущности, 
самый эффективный институт управления страной... К сожалению, эти функции телевидения и, в первую очередь, природа, 
механизмы, а также последствия его воздействия у нас практически не исследуются...» [Телевидение: режиссура реальности. 
2007: 6].
По отношению к языку в числе первых публикаций, показавших и доказавших культурно-коммуникативную значимость 
и влиятельность СМИ, была книга В.Г. Костомарова «Языковой 
вкус эпохи», в которой анализ «живых процессов», происходящих в русском литературном языке наших дней, был построен 
путём «наблюдений над речевой практикой массмедиа». Рассуждая о вкусе как «меняющемся идеале пользования языком», 
о «торжестве новых вкусовых установок» в постсоветскую эпо