Короткие встречи с великими: воспоминания

Ìîñêâà
Èçäàòåëüñòâî «ÔËÈÍÒÀ» 
2021

Þ.À. Ôåäîñþê

ÊÎÐÎÒÊÈÅ ÂÑÒÐÅ×È
Ñ ÂÅËÈÊÈÌÈ

Âîñïîìèíàíèÿ

4-е издание, стереотипное

ÓÄÊ  82-94
ÁÁÊ  63.3(2)

Ô33

Ô33

ÓÄÊ  82-94
ÁÁÊ  63.3(2)

Ôåäîñþê Þ.À.
Êîðîòêèå âñòðå÷è ñ âåëèêèìè [Ýëåктронный 
ресурс] : âîñïîìèíàíèÿ / Þ.À. Ôåäîñþê.  – 4-е изд., 
стереотип. — Ì. : ÔËÈÍÒÀ, 2021. — 182 ñ.

ISBN 978-5-89349-867-7 

Âîñïîìèíàíèÿ Þ.À. Ôåäîñþêà î ìíîãèõ âûäàþùèõñÿ ëþäÿõ 
ÕÕ âåêà ìîæíî ñðàâíèòü ñ ìîìåíòàëüíûìè ôîòîãðàôèÿìè. È.Â. 
Ñòàëèí è åãî ãðîçíûé ãåíåðàëüíûé ïðîêóðîð À.ß. Âûøèíñêèé,
ãåíèàëüíûé êîìïîçèòîð Ä. Øîñòàêîâè÷ è îäèí èç ñàìûõ 
çíàìåíèòûõ ñîâåòñêèõ êèíîðåæèññåðîâ Ã. Àëåêñàíäðîâ, ïèñàòåëè Ê. 
Ñèìîíîâ è À. Òâàðäîâñêèé, ìóçûêàíòû Ã. Íåéãàóç è Ä. Îéñòðàõ... Íè 
ñ êåì èç ýòèõ è ìíîãèõ äðóãèõ ëþäåé, î êîòîðûõ ãîâîðèòñÿ â êíèãå,
àâòîð íå áûë çíàêîì áëèçêî. Îäíàêî, êàê ñïðàâåäëèâî óòâåðæäàåò 
ìåìóàðèñò,  èíîãäà íå äîëãîå îáùåíèå,  à èìåííî êîðîòêàÿ 
âñòðå÷à ñ ÷åëîâåêîì èëè äàæå íàáëþäåíèå çà íèì èçäàëåêà äàåò 
âîçìîæíîñòü íàðèñîâàòü åãî âåñüìà ïîõîæèé ïîðòðåò, ÿâëÿþùèéñÿ 
îäíîâðåìåííî è ôðàãìåíòîì êàðòèíû öåëîé ýïîõè.

Äëÿ øèðîêîãî êðóãà ÷èòàòåëåé, èíòåðåñóþùèõñÿ èñòîðèåé.

© Èçäàòåëüñòâî «ÔËÈÍÒÀ», 2016
ISBN 978-5-89349-867-7 

Ю.A. Федосюк (1920—1993)

Решению опубликовать эту книгу предшествовали довольно долгие мои колебания.
С одной стороны, автор книги, мой отец, не собирался её издавать. Публикация этих воспоминаний, как написано в предисловии к ним, потребовала бы от мемуариста целого ряда совершенно необходимых и естественных купюр, которые вызваны
общественными условностями, но, к сожалению, делают представление о любой личности обеднённым и идеализированным.
А издавать «идеализированные» воспоминания отец не хотел.
С другой же стороны, в главе о Викторе Ардове Ю. Федосюк искренне сожалеет о том, что изза этих самых общественных условностей сатирик, скорее всего, не записал большей части своих не вполне лестных для его знакомых, но в то же время
остроумных и очень интересных воспоминаний. «Одна надежда, — пишет Ю. Федосюк, — возможно, Ардов всё же записал
свои воспоминания о московском литературноартистическом
быте, и эти записки, хотя бы и негодные для современников, всё
же сохранены и когданибудь увидят свет».
Руководствуясь именно этим последним соображением,
думаю, что пришло время воспоминания моего отца опубликовать. Мне кажется, что книгу, о которой идёт речь, важно предложить вниманию читателей сразу по нескольким причинам.
Вопервых, трудно не согласиться с мыслью её автора о том,
что заинтересованного внимания потомков заслуживают не
только обстоятельные воспоминания о какомлибо известном
человеке, записанные людьми, которые хорошо его знали, но и
мимолетные впечатления тех, кто встретился с ним лишь один
или два раза или вообще наблюдал только издалека. Без подобных впечатлений представления о любом человеке могут оказаться односторонними и неполными.
Вовторых, полагаю, что за те двадцать лет, которые прошли
с момента написания этой книги (а она была закончена в 1986 г.),

история уже успела расставить почти всем её персонажам свои
окончательные позитивные или негативные оценки. Поэтому те
наблюдения над странными или смешными чёрточками в характерах или жизненных обстоятельствах, изза которых Ю. Федосюк опасался публиковать свои воспоминания, никак не повлияют на эти оценки, а лишь помогут увидеть в «исторических личностях» живых людей, которым не чуждо ничто человеческое.
Втретьих, — и это, наверное, самое главное — я воспринимаю эту книгу как воспоминания не столько об отдельных людях, сколько о целой эпохе в жизни нашей страны — с жизнерадостными песнями из фильмов Г. Александрова и устрашающими деятелей искусства (да и не только их) постановлениями
ЦК ВКП(б) (позднее КПСС), с весёлыми и многолюдными первомайскими и октябрьскими демонстрациями и долгими очередями в магазинах, с напряжённым ожиданием каждого номера
журнала «Новый мир», который редактировал А. Твардовский, с
бурными спорами о новых романах К. Симонова и пьесах В. Розова. В этой эпохе было много и хорошего, и плохого, но всё это —
наша история, и её не следует забывать.
В заключение — несколько слов об авторе книги. Её написал Юрий Александрович Федосюк (1920—1993) — журналист,
историк и филолог, известный своими мемуарами (Утро красит нежным светом...: Воспоминания о Москве 1920—1930х
годов. М., 2003 и 2004), книгами по истории Москвы (Бульварное кольцо. М., 1972; Лучи от Кремля. М., 1978; Москва в кольце Садовых. М., 1982 и 1991) и по русской филологии (Что означает ваша фамилия? М., 1969 и 2006; Русские фамилии: Популярный этимологический словарь. М., 1972; переиздано в
1981, 1996, 2002–2006; Что непонятно у классиков, или Энциклопедия русского быта XIX века. М., 1998, переиздано в 1999—
2006).
Поскольку многое из того, о чём говорится в этой книге, может быть, уже забыто читателями старшего поколения и совершенно неизвестно молодежи, я счёл необходимым снабдить её
текст небольшим количеством подстрочных примечаний.

М.Ю. Федосюк

Предисловие

Подошла пора закрепить на бумаге всё, что помню о выдающихся современниках.
С некоторыми вообще не сталкивался вплотную, а видел с
расстояния и мельком. Тем не менее впечатление, пусть обрывочное и поверхностное, осталось. Даже случайный, неподготовленный фотоснимок ценен тем, что запечатлевает человека,
хотя бы и в самой неожиданной, казалось бы, нехарактерной
позе.
Ни с кем из них много лет рядом я не прожил, пуда соли не
съел. Но ведь метко сказал Есенин: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстоянье». Неслучайно наихудшие
мемуаристы — жены знаменитостей и лучшие их друзья. Едва
ли случайно, что Вяземский, Соболевский, Нащокин не оставили воспоминаний о Пушкине: слишком много и близко они с
ним общались. А Тургенев, только однажды в юности видевший
Пушкина, подробно и ярко описал эту встречу.
Пишу только о том, что видел и слышал, что отчётливо помню. Главное — не наврать, не подрумянить. Если поддаться
такому искушению, то и писать не стоит, вся ценность записанного сойдёт на нет. Самое неточное — передача прямой речи.
Память не магнитолента, услышанное раз никем не запоминается дословно, важно сохранить общий смысл сказанного, характерную лексику «героя», манеру его речи.
Заранее отвергаю обвинения в выпячивании своего «я».
Человеческие контакты — процесс двусторонний, как бы ни
разновелики были партнёры. Искусственно, ради формальной
скромности вычёркивать себя из воспоминаний — значит обеднять мемуары. Великий сказал чтото не большому собранию,
не по радио, а лично мне; я переспросил, тогда он добавил тото

именно мне — другому сказал бы както иначе или иное. Разрывать эту цепь — означало бы лишать её живительного тока полноты и достоверности.
Причина знакомств, как правило, чисто служебная. С 1946 года
я служил в ВОКСе1, затем в Совинформбюро и АПН2.
Написанное не предназначается для публикации, потомуто факты подаются без обязательного фильтра, требуемого
общественными условностями и в конечном счёте делающего представление о личности обеднённым и идеализированным.
Помимо описания «собственно героя» в записях приводятся по смежности другие данные, прямо не связанные с героем
очерка. Это не старческая болтливость, а сознательное намерение изложить всё, что кажется интересным, передаёт дух эпохи,
но не отражено или слабо отражено в литературе и о чём особо
я писать не стану.
Фактическая опора — краткие дневниковые записи в 2—3
строки, содержащие дату и перечень основных событий дня.
Исключения редки: Шостакович, Шолохов, Розов. Запоздало
каюсь: что стоило записывать все встречи с выдающимися людьми по горячему следу, подробно? Причины ясны: прежде всего
лень, вечный цейтнот, главное же — всем нам свойственная
мысль: велика ли важность, ведь он ещё жив и сотни других знают о нём куда больше, чем ты.

1 ВОКС — Всесоюзное общество культурной связи с заграницей.
Просуществовало с 1925 г. по 1958 г., когда вместо ВОКСа был организован Союз советских обществ дружбы и культурной связи с зарубежными странами (ССОД).
2 Совинформбюро — Советское информационное бюро. Было образовано 24 июня 1941 г. для руководства работой по освещению в
периодической печати и по радио международных, военных событий
и событий внутренней жизни СССР. В послевоенные годы сосредоточило свою деятельность на пропаганде внутренней и внешней политики СССР за рубежом. В 1961 г. на базе Совинформбюро было создано Агентство печати «Новости» (АПН), в 1991 г. преобразованное в
Российское информационное агентство «Новости» (РИА «Новости»).

А вот уже и не жив, уходят в могилу и «сотни других», не
оставив ни строки воспоминаний. Так меркнет для будущих
поколений историческая личность во всём её богатстве и разнообразии, индивидуальной неповторимости и внешней непоследовательности поведения.
Очерки построены по алфавитному принципу — отдельно
о соотечественниках и иностранцах. Читающий легко опустит
персоналию, для него неинтересную, зато нужную отыщет без
труда.

СООТЕЧЕСТВЕННИКИ

Григорий Александров

«Основоположник советской музыкальной кинокомедии» —
таким останется в истории искусства Григорий Васильевич
Александров3.
Я познакомился с ним в период «оттепели» — в мае 1953
года. Начали оживляться международные культурные связи. На

Г.В. Александров.
Фотография с дарственной надписью:
«Юрию Александровичу Федосюку на память о венских стараниях.
С приветом — Гр. Александров. 1953»

3 Александров Григорий Васильевич (1903—1983) — советский
кинорежиссёр, народный артист СССР, создатель фильмов «Весёлые
ребята», «Цирк», «ВолгаВолга», «Светлый путь», «Весна» и др.

2й конгресс Австросоветского общества в Вену было решено
направить делегацию ВОКСа в составе Г.В. Александрова,
Д.Д. Шостаковича, члена Правления ВОКСа Л.Д. Кисловой и
меня. Александрова назначили главой делегации.
50летний импозантный мужчина, рослый, плечистый, с
благородной сединой. Густые брови, лучистые глаза, красивая
осанка. Чувствовал себя за границей совершенно свободно:
много до того ездил по свету, к тому же в прошлом актёр. Своеобразный голос — баритон журчащего тембра. Речь неторопливая, с богатыми модуляциями, иногда в начале фразы причмокивал губами. Несколько деланная «обвораживающая»
улыбка. После прессконференции одна венская газета противопоставляла Александрова и Шостаковича: первый —
Weltmann, то есть светский человек, второй — углублённый в
своё творчество затворник — одним словом, антиподы. Как личность легкомысленным ве´нцам, разумеется, более импонировал
Александров.
Общаясь внутри делегации, любил вспоминать прошлое:
работу с Эйзенштейном, визит к Чарли Чаплину, сложное прохождение первой своей кинокомедии — «Весёлые ребята», которую неожиданно одобрил и тем самым спас от запрета киночиновников сам Сталин: «Почему же советскому народу, доблестно выполнившему первую пятилетку, не повеселиться, не
посмеяться?» По его словам, Сталин очень любил этот фильм и
неоднократно его просматривал. Он подарил Александрову свой
портрет с автографом; портрет сильно попортился в войну —
был закопан на дачном участке... О самом важном Александров
рассказал в своих интересных мемуарах.
Всегда восторженно, с юношеской влюблённостью отзывался о своей жене — Любови Орловой. В то время она постоянно
разъезжала по СССР с личными концертами, которые пользовались неимоверным успехом. Когда мы ходили по венским
магазинам «отоваривать валюту», рассказал, как в одну из своих загранпоездок подыскивал ткань для Любови Петровны.
«А какова внешность вашей супруги? Она брюнетка или блондинка?» — спросила продавщица и прикинула отрез к даме, изображенной на висевшем позади плакате. «Я поднял глаза и ос