Идеографический словарь жаргонно-просторечной лексики: 1985-2010

Е.Н. Гуц 

ИДЕОГРАФИЧЕСКИЙ СЛОВАРЬ
ЖАРГОННО-ПРОСТОРЕЧНОЙ 

ЛЕКСИКИ: 
1985–2010 гг. 

4-е издание, стереотипное

Москва 
Издательство «ФЛИНТА» 
2021

УДК 811.161.1’374.3 
ББК 81.2 Рус-4 

Г97 

Н а у ч н ы й   р е д а к т о р 
доктор фил. наук, профессор Л.О. Бутакова 

Р е ц е н з е н т ы: 
доктор фил. наук Т.А. Голикова; 
доктор фил. наук, профессор Б.И. Осипов 

 ISBN 978-5-9765-1196-5 

Словарь содержит около 2000 жаргонных и просторечных 
лексических единиц, представленных в 45 семантических полях, относящихся к 
тематической группе «Человек». Картотека словаря формировалась с 1985 года. 
Основной метод сбора материала — включенное и скрытое наблюдение над 
речью подростков г. Омска. Выбор подростков в качестве информантов для 
данного 
словаря 
обусловлен 
следующими 
причинами: 
подростки 
составляют значительную часть населения; их лексикон открыт для влияний со 
стороны 
всех 
имеющихся 
в 
национальном 
языке 
форм 
речи, как 
литературных, 
так 
и 
нелитературных, 
содержит 
большое количество 
собственно подростковых слов; языковая картина мира и речевые привычки 
подростков, 
несмотря 
на 
специфичность, 
являются 
базовыми 
для 
формирующейся языковой личности.  
Словарь 
предназначен 
для 
лингвистов, 
социологов, 
культурологов, 
педагогов 
— 
для 
всех, 
кто 
интересуется 
народноразговорной речью современного города.  

УДК 811.161.1’374.3 
ББК 81.2 Рус-4 

ISBN 978-5-9765-1196-5
© Гуц Е.Н., 2016
© Издательство «ФЛИНТА», 2016

   Идеографический словарь жаргонно-просторечной лексики: 
1985–2010 гг. [Электронный ресурс] / Е.Н. Гуц. – 4-е изд., 
стереотип. – М. : ФЛИНТА, 2021. – 64 с. 

Гуц Е.Н.

Г97

ПРЕДИСЛОВИЕ 

«Идеографический словарь жаргонно-просторечной лексики» от
носится к группе идеографических словарей тезаурусного типа. При 

создании таких словарей авторы задают общие контуры классифика
ции, в основу «кладется, как правило, разработанная составителем 

логически упорядоченная схема иерархической организации понятий, 

«идей», которая должна, по замыслу авторов, охватить всю лексику» 

[1:245]. Конкретизация общей схемы осуществляется в ходе распреде
ления и описания языкового материала. При составлении словаря не
кодифицированной лексики автор лишен такой возможности. Он вы
нужден строго следовать  за языковым материалом, из алфавитного 

списка слов выделяя группы, в семантике которых имеется общий 

множитель, т.е. «всякое слово на выходе (в дефиниции) толкового 

словаря» [2:5]. Выделенные группы (семантические поля) наполняют 

синоптическую схему, которая соответствует собранному языковому 

материалу, вторична по отношению к нему. Таким образом, в тради
ционных идеографических словарях «картину мира языку «навязыва
ет» составитель словаря, исходя их своих субъективных представле
ний об устройстве мира» [1:245], а в словаре некодифицированной 

лексики автор фиксирует лишь отдельные фрагменты языковой карти
ны мира, следуя за языковым материалом и обеспечивая, благодаря 

этому, объективность полученной синоптической схемы. Однако здесь 

есть своя опасность, подстерегающая составителя словаря,  желание 

расширять синоптическую схему, включать в словарь, по определению 

Г.А.Ракова,  «ущербные» поля [3]. 

Специфика идеографического словаря некодифицированной лек
сики и его принципиальное отличие от словарей, созданных на коди
фицированном лексическом материале, обусловлено рядом причин. 

Эти особенности и причины, их обусловливающие, в свою очередь 

диктуют принципы отбора материала и построения словаря исследуе
мого типа. 

Языковая часть словаря строго ограничена: используются только 

некодифицированные  лексические единицы как элементы народно
разговорной речи современного города. Однако термин «народно
разговорная речь» подразумевает «и просторечные, и разговорные 

элементы, причем как имеющие социальные или территориальные 

ограничения, так и не имеющие их, позволяя охватить объект с макси
мальной широтой» [4:7].Определить ненормативность языкового знака 

позволяют пометы толковых словарей («прост.», «обл.», «жарг.», 

«школьн» др.), словари молодежного и тюремно-лагерного жаргонов, 

материалы словарей городской речи, а также результаты опросов и 

анкетирования информантов.   

В качестве источников материала «Идеографического словаря жар
гонно-просторечной лексики» использовались записи устной речи 

подростков, сделанные нами в средних учебных заведениях г. Омска, 

опросы респондентов в группах подростков по специально разрабо
танной методике, результаты анкетирования, семантического и ассо
циативного экспериментов.  

На каждого информанта был заведен «паспорт», в котором отмеча
лись необходимые данные: образование и  профессия  родителей;  жи
вут  ли в семье  старшие  родственники;  есть ли родственники  в  сель
ской  местности;  где  прошло   детство родителей  и  т.п.  В  «досье»  

информантов записывались все «подслушанные» некодифицирован
ные слова и фразеологические единицы, в том числе - слова, воспри
нимаемые говорящими  как элементы чуждой социальной среды и ис
пользуемые только  с целью стилизации, игры, языкового маскарада. 

      Безусловно,  такой  материал,  зафиксированный  как  бы «скрытой 

камерой»,  представляется  наиболее ценным, так как получен в есте
ственных условиях речевого общения. 

     В качестве источника для картотеки словаря  использовались и  

письменные сочинения учащихся разных школ  г.Омска.  Для пись
менных работ были взяты темы из книги В.А.Добромыслова «К во
просу о  языке  рабочего  подростка»[5]:  «Как я провел лето», «Книга, 

которая мне больше понравилась», «Годы  учебы в школе»,  «Страш
ный  случай»,  «В лесу»,  «На рыбалке». Но, повторив эксперимент  

В.А.Добромыслова почти через шестьдесят лет, мы, разумеется,  по
лучили другие результаты  и сделали почти противоположные выводы.  

     Указанные темы, по выражению  В.А.Добромыслова,  смогли раз
вязать  язык школьникам,  однако знание законов  жанра не позволило 

авторам сочинений использовать  лексические единицы,  в чьей не
нормативности,  «внелитературности»  они   уверены.   Хотя проана
лизировано было более тысячи сочинений,  объем выборки оказался  

незначительным.  Наибольшее количество  некодифицированных    

слов  употреблено  учащимися пятых-седьмых классов в сочинениях, 

рассказывающих  о летнем отдыхе, о сельскохозяйственных работах, о 

деревенском быте.  

Непосредственное наблюдение и анализ документальных источни
ков (сочинений школьников) позволили  установить некодифициро
ванные  единицы, входящие в активную часть лексикона языковой 

личности подростка. За двадцать пять лет,  в течение  которых соби
ралась картотека словаря,  произошли  большие изменения  в составе 

жаргонной лексики, многие слова родились,  прожили недолгую, часто 

яркую жизнь и ... остались  только  в воспоминаниях, в картотеках, в 

газетных публикациях, в текстах художественной литературы.  Такова 

жизнь многих существительных  и субстантивных сочетаний, обозна
чающих лицо:  тормоз перестройки (= тупой, глупый), Арнольд Ше
варднадзе (от имени артиста Голливуда,  культуриста  Арнольда  

Шварцнеггера,  и политического деятеля эпохи перестройки Эдуарда 

Шеварднадзе; что «в сумме» обозначает сильного, тренированного  

мужчину,  культуриста); менее яркие и экзотические примеры - клюш
ки, метёлки,  чувихи,  кадры и кадрицы, козы и мочалки  уступили 

место сначала тёлкам,  затем кожам и чиксам. Однако степень их уста
релости «высчитать» невозможно; чаще  всего можно говорить  только 

о тенденции,  о  постепенном  вытеснении  слова  из  лексикона либо 

его  переходе в пассивную (потенциальную) часть словарного запаса 

подростка. 

     Не всегда совпадают представления  о степени  новизны 

/устарелости,  активности/пассивности некодифицированного   слова у 

исследователя  и у подростка - носителя жаргона.  Так, очень часто 

наши информанты  определяли слова лажа,  лажануть, лажовый  как  

новые, иногда - только что (недавно) услышанные, хотя,  безусловно,  

эти слова довольно  старые (для  жаргона тридцать лет - «преклонный» 

возраст). Эти факты еще раз иллюстрируют  известное положение со
циолингвистики: жаргонные слова  способны жить «по спирали», ис
чезать и возвращаться в устах нового поколения. 

     Реконструировать пассивную (потенциальную, рецептивную) часть 

лексикона возможно стало только  благодаря анкетированию. 

     В рамках данного исследования объем выборки для анкетирования, 

в соответствии с рекомендациями имеющихся работ  по статистике  

речи, лежит  в пределах  76 < n < 400  [6:32] и составляет примерно 

400 анкет. «Репрезентативность наряду  с  достаточностью является  

второй необходимой характеристикой выборки. Последняя может 

быть достаточно (и даже очень)  большой,  но при этом  не  отражать 

совокупность, плохо  репрезентировать ее» [6:33]. Для обеспечения 

репрезентативности данной выборки  учитывалось соотношение  об
щеобразовательных  школ, СПТУ и учебных заведений инновацион
ного  типа (гимназий, лицеев, школ-лабораторий),  которое можно  

представить в виде  пропорции  - 4 : 1 : 1.  Таким образом, при объеме 

выборки 408, число анкет для школ - 272,  для учебных заведений ин
новационного типа - 68, для СПТУ - 68. Предполагалась однородность 

состава информантов внутри учебных заведений одного из трех выде
ленных в исследовании типов. 

     Кроме того, было обеспечено  равномерное  распределение инфор
мантов по всем районам города. Анкеты  заполнялись анонимно, но 

информанты обязательно отмечали  пол,  образование и  профессию 

родителей; есть ли родственники в Омской области.   

     Для анкетирования были  взяты ненормативные  единицы из сле
дующих словарей:  А.Файн,  В.Лурье «Все в кайф» (Анкета 1, моло
дежный жаргон); В.Быков «Русская феня. Словарь современного ин
тержаргона асоциальных элементов» (Анкета 2, тюремно-лагерный 

жаргон); А.А.Юнаковская  «Материалы для  «Словаря омского город
ского  просторечия» (Анкета 3, городское  просторечие);  «Словарь  

русских  старожильских  говоров  Среднего Прииртышья» под ред.