Курдюг: повести и рассказы

Вологда. ХХI век
Àëåêñàíäð Öûãàíîâ
Повести и 
рассказы
Вологда     Родники 
2020
.

УДК 821.161.1(470.12)-3
ББК 84(2Рос-4Вол)6-4
         Ц94
 
        Цыганов, А. А.
Ц94       Курдюг : повести и рассказы / Александр Цыганов ; [ред. Н. А. Ва- 
          сильева] Вологда : Родники, 2020. - 288 с. - (Вологда XXI век). - 12
            ISBN 978-5-6044163-5-8
       
В новом сборнике прозы Александра Цыганова рассказывается о 
трагических обстоятельствах, выпавших на долю представителей легендарного «вологодского конвоя». В центре повествований «Куғрдюг» 
и «Вологодский конвой» - незабываемая судьба нашего современника, 
добровольно работающего в одном из самых тяжких и опасных мест заключения Северо-Запада России. В самом изложении, подобном беспощадному огню, вместе с тем светит благодать честного человеческого 
сердца, способного и в бедственной ситуации оказать милосердие даже 
преступнику, рискуя при этом потерять собственную свободу. А еще - 
бесхитростные и чистые рассказы из жизни современного села, - может 
быть, последнее сегодня этнографически точное описание вологодской 
деревни и беззлобных её нравов. Выразительный язык и образность, 
будто уводящая читателя из мира реальности в сферу человеческого 
космоса, отличают все сюжеты этих произведений. Простые предметы 
обретают новые черты - таинственные, светлые, грозные, волшебные… 
 
А самым главным оказывается загадочная душа человеческая, жаждущая правды и доброты, катастрофически одинокая. У Александра Цыганова свой стиль письма, свои герои, своя эстетика изображения. Его проза одновременно и злободневна, и долговечна, ибо автор неукоснительно 
следует традициям великой русской литературы.  
УДК 821.161.1(470.12)-3
ББК 84(2Рос-4Вол)6-4
 
‹ Цыганов А. А., 2020
 
‹ Фролов Э. В., оформление. 2020
ISBN 978-5-6044163-5-8 
‹ Издательство «Родники», 2020

ВОЛОГОДСКИЙ СТРАЖ
Писатель из Вологды Александр Цыганов - человек необычной судьбы. Банально, но в данном случае серьезный 
факт. Виктор Петрович Астафьев мне как-то с хитринкой говорил, что когда он переезжал в конце 60-х годов из 
Сибири в Вологду, то о новых своих местах знал лишь присказку: «Вологодский конвой стреляет без предупреждения Шаг вправо, шаг влево - считается побег» Не знаю, 
почему моих земляков по всей стране записали в стражников. Их было у российских острогов не больше, чем тех 
же красноярских земляков Астафьева. 
Так вот - писатель Александр Цыганов именно оттуда, и повесть он написал с таким же, не без вызова 
(или не без смирения") названием «Вологодский конвой». 
Десять лет Александр отслужил начальником отряда в 
колонии усиленного режима с осужденными, совершившими тяжкие преступления. В местности со зловещим 
именем - Курдюг. Казалось бы, «зверь-человек».. А на 
самом деле Александр Александрович доброй и даже 
ласковой души мужичок, и его прежняя «государева повинность» никоим образом отрицательно или даже разрушительно на нем не сказалась. Он так и пишет свои 
повести и рассказы - с мягким юмором, с шутками-прибаутками, но за которыми, как за служебной шинелькой, 
бьется ранимое сердце, раздираемое горем людским. 
 Вообще, здесь неплохо бы нам разобраться. Тем 
более, пример поведения «добропорядочных» американцев в иракской тюрьме перед глазами. Что это" Плоды 
самого «демократического» общества с его системой 
тотального контроля за человеком" Стоит какому-то 
3

Биллу или Джону вырваться из привычного для него круга, где он «очерчен» со всех сторон, и он звереет, теряет 
всякий человеческий облик. В таком случае - перед нами 
гибельный для нас пример общества, которое пострашнее фашистского. 
Я не буду продолжать эту тему, здесь разговор долгий. Пример этот привел для сравнения и удивления. Последнее чувство относится, как я сказал, к судьбе, в том 
числе и творческой, Александра Цыганова. Для себя он 
вывел и ответ на мой вопрос: «И только тогда, в осиянные секунды любви ко всему сущему, родилось и стало 
моей второй натурой сострадание, возбуждение которого, по определению Достоевского, является истинной 
тайной творчества». Добавлю, что Александр родился в 
местах, как говорится, благословенных, в деревне рядом 
с Ферапонтовским монастырем, там, где фрески Дионисия. Льющийся в соборе Рождества Богородицы свет 
от стенописи, пронзает наши души именно таким состраданием к блуждающему во грехе человечеству, всеобъемлющей любви к нему, неразумному. Так что Цыганов взращен и под этим светом. Прежде всего, под этим 
светом, а не под американским мраком. 
Я хочу пожелать Александру Александровичу Цыганову, моему в какой-то мере ученику по семинару 
молодой российской прозы в Лемью под Сыктывкаром 
(как давно это было), чтобы он оставался вологодским 
стражем всего того доброго и светлого, что еще есть 
в наших душах. 
Вад. Дементьев, 
лауреат Большой литературной премии России 
4

 «НЕ ПРИВЕДИ БОГ ВИДЕТЬ РУССКИЙ БУНТ…» 
О повести Александра Цыганова «Курдюг» 
(Современная исповедь) 
Вологодский писатель Александр Александрович 
Цыганов прошёл суровую школу жизни, поэтому не 
случайно его учителем в трудном деле писательского 
мастерства является Фёдор Михайлович Достоевский. 
Об этом свидетельствует его книга повестей и рассказов «Помяни моё слово» (Вологда, 2018), наиболее полно 
представляющая его творчество. Но вот появилась его 
новая повесть с несколько зловещим названием «Курдюг», как отметил сам автор. Это произведение написано 
настолько густо, настолько многопланово, что вызывает 
у внимательного читателя множество мыслей и чувств. 
Смысловая глубина и сердечное осмысление событий в 
этой повести требуют достаточного времени для её правильного восприятия. Сюжет подобен беспощадному 
огню, который жжёт ужасом жестокого преступления и 
насилия. Эта огненность подчёркивается и невероятной 
для северных краёв жарой, которая пытается уничтожить всё живое в тот день, когда происходят описанные 
события. И вместе с тем в повести светит благодать честного человеческого сердца, способного и в бедственной 
ситуации оказать милосердие даже врагу, даже преступнику, рискуя при этом потерять собственную свободу и 
благополучие. 
На первый взгляд покажется странным, но эта повесть о событиях в колонии усиленного режима в вологодском посёлке Курдюг напомнила мне повесть 
А.С. Пушкина «Капитанская дочка». Дело в том, что 
5

А.А. Цыганов продолжил русские православные традиции, которые так ярко проявились в этой повести А.С. 
Пушкина. Во-первых, это отношение к насилию и бунту. 
Всем известны слова Пушкина: «Не приведи Бог видеть 
русский бунт, бессмысленный и беспощадный». Правда, 
в повести А.А. Цыганова взбунтовался только один человек: не вытерпев постоянного унижения и отстаивая 
своё человеческое достоинство, он убил обидчика - закоренелого преступника - Серегу Кожевникова. Но что 
особенно страшно: он, этот убийца - осужденный Витька Трошин - был самым  смирным и работящим. Русский человек долго терпит, но бунт его - беспощаден. 
Во-вторых, повесть А.А. Цыганова, так же, как и  повесть А.С. Пушкина, проникнута мыслью о единстве 
русского народа перед лицом истины, несмотря на гражданские междоусобицы. Так же как честный молодой 
человек Гринёв в «Капитанской дочке», главный герой 
повести Цыганова, оказавшись среди «разбойников», 
должен сделать нравственный выбор и  при этом «не разминуться с совестью». И этот герой повести - лейтенант, 
начальник отряда осужденных, поступает по совести 
даже по отношению к преступникам и духовно побеждает их. Следует отметить, что эта нравственная основа 
человеческих отношений - очень значима для нашего 
времени, когда наш народ пытаются разделить на кланы, секты и партии. Тема объединяющей силы совести 
и правды, которые не умирают в человеке даже в самых 
страшных обстоятельствах, звучит во многих произведениях писателя А.А. Цыганова. 
Вместе с тем отметим, что стиль и язык повести «Курдюг» не является эпическим, как в повести «Капитанская дочка» Пушкина. Автор использует художественные приёмы сказа и психологического повествования 
- исповеди, как он сам отмечает в подзаголовке к назва6

нию своего произведения. Художественное содержание 
повести построено на принципах обратной перспективы, 
по терминологии Павла Флоренского. В силу этого роль 
читателя в воспроизведении сюжета и его осмыслении 
значительно повышается - требует от него более тесного 
сопереживания, сердечного сочувствия и даже соучастия в событиях. А это, в свою очередь, толкает читателя к значительному эмоциональному напряжению, на 
которое не каждый из нас способен, в силу развившихся 
в последнее время у русского человека теплохладности 
и малодушия. К сожалению, в последние времена люди 
привыкают поступать так, как велит им военный или 
чиновничий мундир и предписание начальства, а не Совесть и Истина. 
Таким образом, повесть А.А. Цыганова «Курдюг» 
своим огненным сюжетом и горячей исповедью главного героя призывает нас услышать грозное пророчество 
апостола Иоанна Богослова в «Откровении» (ст. 15-16): 
«Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч;  о, если бы ты 
был холоден или горяч Но, как ты тепл, а не горяч и не 
холоден, то извергну из уст Моих». 
Людмила Яцкевич, 
доктор филологических наук, 
член Союза писателей России
7

КУРДЮГ 
«…ведь он носил мундир и был солдат». 
Г.Х. Андерсен «Стойкий оловянный солдатик» 
I 
- Дуй к себе живо: «мокруха» в зоне, - передо 
мною предстал разъярённый прапор Псарёв из дежурного наряда по колонии. - У тебя прямо в отряде 
Кожаного «загасили» А я пока за медиком слетаю 
И служивый взял курс к жилым баракам возле 
стрельбища, что рядом с питомником для сторожевых собак, - в сторону места проживания поселкового эскулапа, почём зря деревянные мостки под 
каблуками забрякали. Только что своими хромачами едва дверь моего жилища на раз-два не вынес, 
ходуном ходила. Но если человеку после ночного 
дежурства удалось всего часа четыре от силы подушку «придавить» - разом было и не сообразить, 
что с обратной стороны блажил, - надрывался от 
собственного крика лагерный дежурный. 
8

Дальше я в два счёта прыгнул в форменное обмундирование и по таким же тесово-хлябающим 
мосткам без оглядки наддал ходу к самой зоне, отделённой от посёлка сотрудников высоченным забором с калёной колючкой по всему периметру территории и часовыми на вышках, с утра любо-дорого 
подсвеченными летне наступающим днём. 
За громадными железными воротами - на десятки вёрст окружённая со всех сторон непроходимыми лесами, сокрыта ото всего мира колония, чётко 
разграфлённая, ограниченная и, вернее верного, неподступно охраняемая. 
Сразу от зелёных караульных ворот - обшарпанно-синяя дежурка для наряда сотрудников. 
Этот линялый утлый домик - вахта дежурного по 
колонии - с неизменным постоянством производит 
удручающее впечатление на любого, всяк сюда входящего. Внутри всё подряд покрашено такой тёмнозелёной краской, что она кажется даже чёрной, придавая еще большую муторность помещению. День 
и ночь - сутки прочь - вверху под железной сеткой 
меркнет, - тускло светит разбухшая шахтерского 
вида лампочка. 
В дежурке первая комната с переборкой занята 
контролёром из конвойной роты, во второй - через 
порог - сам дежурный с расколотым телефоном на 
кособоком неказистом столе, а последняя - с громоздким топчаном и ржаво-облезшим сейфом, настежь распахнута, глаза бы не глядели. 
Дежурный, исполински большого вида мрачный 
хохол Коля Рева, пожинающий лавры в отгадывании кроссвордов не по смыслу, а лишь по неприхотливому опыту заполнения пустых клеток, даже 
не чичкался, - от порога и кивнул мне на жилзону: 
9

мол, шуруй к себе в отряд, на месте разберёшься. 
Сами с контролерами и носа из дежурки не высунут: знамо дело, своя рубашка ближе к телу. 
Без лишних разговоров я вышагнул на плац, выстланный, как и вся зона, сплошь досками, и наладился, что по полу, в направлении «запретки», - к 
дальнему, будто бы нерушимая стена, забору с караульной вышкой на углу. 
Кругом всё как обычно: по сторонам плаца - 
большие стенды с неизменными изречениями воспитательного характера, на каждом шагу по паре на 
брата. Но больше всего их расположено возле бревенчатых бараков-отрядов - места временной прописки тех, кому поперёк горла стала своя волюшка, 
белый свет. В центре зоны - медчасть: сразу с улицы от плаца - вход для сотрудников и еще один с 
задней стороны - для осуждённых. 
Сюда я и вернулся вскоре из полуторасотенного 
отряда подопечных, над которыми после случившегося в могильной тишине ещё с утра из одного барачного края в другой тихий ангел пролетел. Через 
процедурку прошёл с завхозом медчасти комнатой 
для приёма больных и в малюсеньком стационаре, 
выкрашенном извёсткой, на подстелённой клеёнке 
увидел своего бывшего осуждённого Серёгу Кожевникова - Кожаного. Лежит, здоровенный, прямо 
на полу - ноги, что кегли, блестят босые, по сторонам раскиданы. С левой стороны горла - дырчатокровавый разрыв от заточки с секиристо-зубчатым 
крючком, - одним махом всё наизнанку выдрало. 
Не жилось человеку, как всем, в своей отрядной 
секции, - панцирной «шконке» с фиолетово-байковым одеялом и тумбочкой у окна, лучшего места не 
придумать. В этом последнем земном приюте Се10