Альтернативы

АЛЬТЕРНАТИВЫ

С.В. БОРЗЫХ

Москва
ИНФРА-М
2021

МОНОГРАФИЯ

УДК 101(075.4)
ББК 87.6
 
Б82

Борзых С.В.

Б82  
Альтернативы : монография / С.В. Борзых. — Москва : ИНФРА-М, 

2021. — 370 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/1487716.

ISBN 978-5-16-017003-9 (print)
ISBN 978-5-16-109583-6 (online)
Монография посвящена тому, каким бы мог быть мир в своих аль
тернативных проявлениях. Пять центральных глав последовательно 
рассматривают иные, но не противоположные нашим Вселенную, 
жизнь, культуру, разум и цивилизацию: первая изучает вопрос вероятности наличия подобных феноменов, а последняя описывает предполагаемое будущее, которое их и всех нас ждет. Используется особый подход, который заключается не в манипулировании известными 
элементами и их настройками, а в постулировании по возможности 
совсем иных по сравнению со знакомыми нам компонентов бытия 
и принципами их действия, благодаря чему вырисовывается необычная картина параллельного ландшафта, не похожая ни на что. Работа 
являет собой возникновение этого жанра как такового, а не в качестве 
вспомогательного или дополнительного, ее чтение не требует специальной подготовки.

Адресована широкой аудитории.

УДК 101(075.4)

ББК 87.6

ISBN 978-5-16-017003-9 (print)
ISBN 978-5-16-109583-6 (online)
© Борзых С.В., 2021

Введение

Скорее всего, вы уже ознакомились с аннотацией к данной 
книге и представляете себе, о чем она, или недоумеваете по этому 
поводу. Этот текст действительно посвящен альтернативам наших 
Вселенной, жизни, культуре, разуму и цивилизации, а также тому, 
как будут развиваться события в этих, но прежде всего в последней, 
сферах нашего бытия, а, кроме того, вопросу вероятности наличия 
этих самых параллельных миров. Отсюда резонный — или не очень, 
решать вам — вопрос: зачем было обо всем этом писать, если все это 
для нас принципиально непроницаемо, да и свои эти универсумы 
мы толком не познали? И на него есть целых два — но комплементарных — ответа.
Первый. Как подчеркивается в заключительной главе — и что 
подразумевается на протяжении всего исследования — основной 
смысл всего этого действа не столько в выяснении и открытии для 
нас чего-то потустороннего — но и это тоже — сколько в тренировке 
и упражнении нашего интеллекта, который мы, увы, всячески ограничиваем без должных на то оснований. Мы привыкли думать 
по накатанной, никогда не покидая эту колею, и эта работа — это 
по большей части приглашение к размышлению, а не отражение 
чего-то, что и вправду есть. Это в хорошем значении этого слова 
спекуляция, игра воображения, полет фантазии, но, естественно — 
для подобного рода изысканий — реализуемые в соответствии со 
строгими правилами логики и максимально рациональные.
Собственно, никто и не претендует на то, чтобы пусть и как 
угодно рамочно и схематично обрисовать какие-то иные действительности. Как было отмечено, они для нас недостижимы, и нет никаких инструментов и методов, чтобы к ним хотя бы приблизиться 
или подступиться — и маловероятно, что они у нас появятся — 
но это и не надо, если мы просто хотим снять со своего мозга оковы, 
которые мы сами же — не без участия своего окружения — ему 
навязываем. Все, что нам нужно — это стать свободнее, и, чтобы 
ничем при этом не рисковать, читателю как раз и предлагается 
прогуляться по тому, что лежит за гранью нашего опыта, как бы 
удивительно это ни было.
Второй. На самом деле — и, несмотря на название как всего 
этого труда, так и его разделов — основная интенция этой книги 
направлена не вовне, а вовнутрь. Сложно сказать точно, но более 
половины ее — это рассуждения о нас, а не о гипотетических них, 
и это более чем оправданно в свете того, что мы ничего о них — 
но и также по преимуществу, увы, и о себе — не знаем. Если чтото о тех иных и говорится, то в высшей степени теоретическое 

и спорное, но это вполне нормально, когда речь идет о том, что нам 
неизвестно. Напротив, рассказывать о себе более чем натурально, 
что без зазрений совести и совершается.
Опять же главное намерение — это не выведать какие-то секреты 
у тех, кто — и что — прячется за недоступным для нас горизонтом, 
но постараться трезво и непредвзято взглянуть на самих себя, что 
мы столь прискорбно редко предпринимаем. Мы тешим себя иллюзией понимания, но оно и минимально, и часто ложно, и требуется 
какая-то новая перспектива для того, чтобы если и не отказаться 
от старого, то подвергнуть его критике, надеясь отыскать в нем чтото свежее и нетривиальное, что бы в противном случае не пришло 
нам в голову оттого, что мы являемся заложниками прежних порой 
весьма ветхих и дряхлых воззрений.
В этом плане автору простительны и отсутствие конкретики, 
и неполнота повествования. Первой нет потому, что ее банально 
неоткуда взять, а второе — это неизбежное следствие нашего невежества, а все, что преподносится, — это предельно умозрительные 
предположения и догадки о том, как там все обстоит, ведь сверх 
этого ничего нам и не дано. Именно поэтому далее вы не найдете 
никаких сочных и ярких картин того, на что и нацелен этот текст, 
но это и ожидаемо, как бы для кого-то разочаровывающе это ни 
было.
Фантасты — и, к сожалению, зачастую ученые — приучили нас 
к интенсивным и насыщенным полотнам с пьянящими видами, 
но они не имеют почти никакого отношения к тому, что призваны 
отражать. Модификация и игра с наличным ничего не сообщают 
нам о настоящих просторах и далях, которые расстилаются по ту 
сторону и, как правило, оборачиваются тавтологиями и повторениями — но искаженными и несуразными — того, во что мы погружены и с чем более или менее хорошо знакомы. Не то, чтобы 
мы должны их отвергнуть, но нам стоит осознать, что так другое 
мы не получим, как бы мы на это ни надеялись и ни претендовали.
Развиваемый далее подход как раз и позволяет нам окунуться 
если и не в неизведанное, то в до того не практиковавшееся. Это, 
в частности, извиняет фрагментарность и поверхностность — и при 
этих нескромных, но тематика еще шире, объемах — всей этой работы, но читатель приобретает технику, которая куда полезнее, 
чем расписание с ее помощью всего в деталях, а, значит, окажется 
способным и самостоятельно заполнить многочисленные лакуны 
и пробелы.
Прав ли автор в своих взглядах — это отдельных вопрос, но если 
ничего не делать, то ничего и не будет. До сих пор нас кормили 
давно известными нам блюдами, но с некоторыми вариациями в ингредиентах и очередностях их приготовления, а тут вы встретите 

что-то если и не тотально, то в огромной мере непривычное. Хотя 
бы не попробовать его было бы неверно, а что из этого вышло — это 
судить вам. Как бы то ни было, но это несколько не то, чем нас регулярно и охотно потчуют, а каков у всего этого вкус — оценивать, 
как и всегда, вам. На этом — всего хорошего и, хочется надеяться, 
приятного чтения.

Глава 1
ВЕРОЯТНОСТИ

Эта тема еще не раз всплывет ниже, но она заслуживает отдельного 
рассмотрения в силу хотя бы того, что она является сквозной для 
всей этой книги. Нельзя приступать к рассмотрению альтернатив известному нам миру без понимания того, насколько он уникален и мог 
бы он быть другим — и, забегая вперед, ответы тут утвердительные — 
а также без выяснения того, воплощаемы ли такие реальности, которые либо частично, либо полностью если и не противоположны, 
то ассиметричны тому, с чем мы знакомы и в теории, и на практике. 
Собственно, этот раздел данного исследования как раз и посвящен 
этим вопросам, но прежде чем приступать, несколько критических 
замечаний, которые позволят отвести некоторые вполне очевидные 
обвинения в адрес автора — и которые, если на то пошло, избирательно касаются и последующих глав.
Первое и, пожалуй, самое главное. Никто даже и не претендует 
на то, чтобы с точностью — о которой ниже — говорить о каких бы 
то ни было шансах существования иной материи, что бы та собой 
ни репрезентировала — это будут Вселенная, жизнь, культура, разум 
и цивилизация, в этом порядке. Все, что демонстрируется далее, — 
это правдоподобность — сколь угодно умозрительная, но чем ближе 
к нам, тем уверенность выше — действительности, которая не похожа на нашу, т.е., по сути, это спекуляция или интеллектуальная 
игра, а не указание на нечто осязаемое. В конечном счете приведенные списочно феномены представлены для нас в единственном 
экземпляре, и лишь на основе них мы вправе о чем-то рассуждать, 
но это всегда повторение пройденного, а не что-то ему антонимичное или параллельное.
Если это и звучит как признание беспомощности перед лицом 
поставленной задачи, то это неправильный вывод. Как только что 
вскользь было отмечено, неопределенность в процессе приближения 
к завершению этого текста станет неуклонно снижаться, а потому 
самый значительный ее градус встретит нас в начале и серьезно 
упадет к концу. Однако и прямо сейчас не стоит опускать руки 
и сдаваться, ведь не все так плохо, и у нас есть некоторые зацепки, 
от которых мы в состоянии отталкиваться. Мы к ним непременно 
обратимся, но пока не о них.
То, что предлагается, — это не размышления об альтернативном 
бытии во всех его инкарнациях, но предположения, гипотезы и догадки о том, что — и отчасти как — бы получилось, если бы все 
на этом свете было организовано не так, как мы к тому привыкли. 

В каких-то случаях они окажутся чистой воды фантазией, в других 
их убедительность и обоснованность имеют под собой более или 
менее прочный фундамент, но всегда и везде это упражнение нашего разума и не более того. Описывать то, что мы не знаем, — это 
по меньшей мере странно, а то и дико — банально из-за того, что 
мы на это и не способны — и оттого здесь предлагается включить 
воображение — но логическое, а не творческое — с тем, чтобы найти 
искомое.
Второе — и это вытекает из того, что было сказано. Проблема 
состоит в том, что наш мозг — это не универсальная вычислительная машина, а высокоспециализированный аппарат, который 
предназначался — и продолжает быть таковым и поныне — для совершенно конкретного типа ментальных дилемм — и их глубины 
тоже — и за их пределы выйти не может в принципе — что бы мы 
о себе ни мнили. Как и все остальное в природе он формировался 
под окружавший его контекст, который он и отражает, и, если чтото в этом плане и изменилось — с возникновением городов или 
позже, со становлением глобализации — то слишком мало, чтобы 
это транслировалось в его всемогущество. Ни наука, ни искусство, 
ни промышленность, ни что бы то ни было еще не сделали нас ни 
умнее, ни проницательнее, ни сообразительнее, как и не преобразовали они модусы и стили, которыми мы думаем. Как же тогда нам 
быть?
Если вкратце, то никак. У нас нет — а если и наличествуют, то 
они для нас безмолвны — сторонних наблюдателей, которые бы 
рассуждали не так, как мы, в связи с чем нам не с чем сопоставить 
результаты своей ментальной активности, и это вынуждает нас полагаться на то, чем мы обладаем, что создает порочный замкнутый 
круг, из которого нет выхода. Пусть нам и нет равных — на Земле, 
да и то не факт — но этого явно недостаточно для того, чтобы представить себе что-то за гранью нашего разумения, и это вроде бы разрушает любые наши попытки решить постулируемую тут задачу.
Впрочем, не все так плохо. Да, мы не способны думать не как 
люди — и это не так прекрасно, как мы считаем — но наш багаж — 
и сведения в нашем распоряжении — не столь ничтожен — или, как 
минимум, не нулевой — на фоне безграничного космоса, и даже если 
мы ошибаемся, заблуждаемся, обманываемся по его — и по всем 
прочим — поводу, то мы все-таки уже не пустое место, а страждущие ответов существа. В отличие от других мы отчаиваемся их 
получить — и полагаем, что некоторые нам поддались — что само 
по себе похвально и заслуживает уважения, и как бы скромно это 
ни было, это что-то, и, значит, мы оправданы в своих амбициях.
Третье, естественно, никто не собирается указывать никакие 
проценты. К сожалению, многие ученые склонны так поступать, 

и совершенно напрасно, а потому речь пойдет не о них, но о принципиальной возможности чего-то нам незнакомого. Нас будет интересовать, есть ли она или ее нет, а порядок величин не должен нас 
заботить. Бинарность в этом отношении — это все, что нам предоставлено, но опять же это ничуть не ужасно и не страшно. В конце 
концов, мы же играем в лотереи, хотя прекрасно понимаем, как 
низки наши шансы на главный — и более мелкие — куш, и оттого 
и в интересующем нам предмете мы обязаны поступить также.
Никто не спорит с тем, что присутствует определенный разброс 
в значениях вероятности от Вселенной к человеческому — а не любому вообще — интеллекту и цивилизации, а, кроме того, ясно, что 
итог аллегри поддается вычислению. Тем не менее нам достаточно 
и того, чтобы вес не был никаким — а то и отрицательным, но это 
тоже занимательно — а какое конкретно у него цифровое выражение, не так и важно, ведь и чудовищно малое — это не ничто. 
Какой бы знак — а нам это неизвестно — за запятой там бы ни был, 
это больше, чем ноль, будь это надир или зенит.
Конечно, было бы гораздо лучше, если бы нам все же удалось 
установить точный — или хотя бы приблизительный — показатель, 
но как в силу гетерогенности — однако она явно завышена нами 
же — явлений, которые мы рассматриваем — об этом ниже — так 
и вследствие отсутствия у нас исходных данных — причем любых, 
единственного примера, очевидно, никогда и нигде не хватает для 
каких бы то ни было умозаключений — нам не остается ничего другого, как довольствоваться слегка положительным — а иначе, зачем 
все это? — числом, тем более что на нечто большее мы и не способны.
Четвертое. Феномены под вопросом без тени сомнения отличаются в изучаемой нами в данный момент плоскости. Тот же разум 
представлен не в одной версии, как и тем более города и все, что 
с ними связано, а вот Вселенных больше нет, как нет и жизни, 
кроме той, к которой мы принадлежим. С культурами все несколько 
проще, но ненамного, однако самое главное в том, что градиент разнится, и это основательно затрудняет задачу текущей главы. Как 
бы то ни было, но это кажущееся осложнение — и вполне преодолимое — ведь в корне своем все они одинаковы, по крайней мере 
в том, каковы были их надежды на успех. Отчего это так?
Мы сильно недооцениваем мощь детерминизма, когда говорим 
о свободе воли — которой нет — о случайных событиях — которые 
вообще-то чем-то всегда обусловлены, вне зависимости о наших 
о том осведомленности и того понимания — о принципе неопределенности — это наша интерпретация квантового мира, а не непременно его имманентное свойство — и т.д. Здесь не хватит места 
и времени для того, чтобы продемонстрировать его вездесущность 

и всесилие, но хватит и тривиального указания на наше невежество, 
которое к тому же усугубляется несовершенством работы нашего 
серого вещества — и этим обусловливается. Нам банально неизвестно, верно ли мы все трактуем и ощущаем, а этого вполне довольно для господства причинно-следственных связей всюду, куда 
бы мы ни обратили свой взор.
Помимо этого, им — а именно приведенным явлениям — отведены отдельные части этого исследования, благодаря чему они 
не сливаются в неизбежно серую при подобном раскладе массу. Так 
было сделано более чем сознательно, чтобы развести их по углам 
и не путать их между собой, хотя, ради справедливости, они тесно 
сопряжены, а то и слиты в нерасторжимое целое. Как бы то ни 
было, но удобнее рассматривать их порознь и поэтапно — от широкого к узкому — что к тому же соответствует аналитической традиции взгляда на них.
Пятое. Вся эта работа ни в коем разе не реконструкция — или 
скорее возведение — потенциальных миров, а всего лишь приглашение к дискуссии и обсуждению. Никто в здравом уме не будет 
претендовать на то, чтобы нарисовать полную и исчерпывающую 
картину такой реальности — этим занимаются разве что фантасты, 
но они, как это обычно и бывает, всегда пишут о людях, а их фантазия, как правило, скудна и небогата, и это не говоря об ошибках 
и промахах — которая как в корне, так и, естественно, в деталях 
отличается от нашей, даже если речь о нашем интеллекте — у которого есть визави на этой планете — или социальном устройстве — 
здесь все куда более явно — или о цивилизации — здесь и вовсе 
нечего объяснять. Все, что имеется в виду, — это попытка воссоздать все, если и не с нуля, но как бы заново, и в общих чертах, 
а не в нюансах.
Что критично — это стремление воспользоваться сослагательным наклонением во всем его величии и убогости. Да, мы неизбежно продублируем то, что знаем — в основных, как, впрочем, 
и во второстепенных характеристиках — но мы хотя бы попробуем 
что-то свежее, а, кроме того, и это куда более важно, мы взглянем 
и на себя под необычным углом зрения, что и выступает в качестве 
центральной нашей задачи. Повезло нам или нет очутиться сейчас 
и здесь — это как раз тот вопрос, который должен занимать нас 
в первую очередь, а остальное — это его обрамление, хотя и существенное само по себе, но несостоятельное без нашей доминирующей интенции.
Мы склонны забывать о том, что путь, которым все — а не только 
совершенные нами поступки, об этом мы все-таки помним — 
прошло, был далеко не единственным, и напрасно принимаем действительность за данность, которой нет альтернатив. Тем не менее 

мы часто воображаем себе, как бы и что бы мы сделали, вернись 
мы назад, в какие-нибудь ключевые — для нас, естественно, и как 
мы их оцениваем — моменты нашей жизни, но то же самое можно 
провернуть и со всем прочим, от материи до нынешней глобализации. Собственно, это и предполагается предпринять, но для всего, 
а не исключительно для наших индивидуальных судеб.
И последнее. Никакой объем книги не сумеет вместить в себя 
все потенциальные варианты развития событий, у каждого из которых, разумеется, тоже есть своя вероятность. В этой связи мы 
сосредоточимся на каждом феномене, взятом отдельно, как будто 
ничего ему не предшествовало и его не обусловило — за изъятием 
Вселенной, но и с ней не все так просто — что позволит нам сэкономить и место, и энергию, и терпение. Если разворачивать все эти 
клубки, то мы утонем в штрихах и оттенках, которые лишь затемнят 
суть дела без внятной и уважительной на то причины.
Никто не отрицает того, что это откровенный недостаток подобного рода книги, но иначе и написать ее крайне проблематично, 
ведь тогда она разрастется до едва ли не космических размеров 
и потребует труда сотен специалистов. Заявляя об этом наперед, 
можно подстраховаться от более чем оправданных нападок и обвинений, а заодно и определить границы доступного и рассматриваемого, а также опосредованно обозначить, что у нее один автор, 
а не даже их коллектив. У всего на свете есть свои пробелы и упущения, и нет смысла уповать, что в этот раз выйдет по-другому.
Всегда предпочтительнее иметь четкий — пускай и узкий, хотя 
тут как судить — масштаб и не покидать его пределов. В противном 
случае все грозит утонуть в бесконечных переплетениях разных 
линий развития — а все они к тому же кривые, витые и дерганные — 
с которыми вряд ли кто-то справится, да и внутри каждого отрезка 
достаточно пестроты для придания всему полотну и цвета, и глубины. Более того, после очередного отсечения простор если и зауживается, то не сильно, но зато это помогает сосредоточится на текущей теме, а не рассеивать внимание на то, что было до, — и так 
всякий раз наново. Это же касается и вероятностей, к которым мы 
теперь и приступаем, но сперва — о главных принципах, которые 
руководят всем мирозданием, каким бы оно — т.е. нашим или 
чужим — ни было.
Во-первых, всегда и везде осуществляется возможное, а не все 
подряд. Это вроде бы лежит на поверхности, но это нередко упускают из виду и продолжают думать о том, что были реальны 
и какие-то иные варианты. Да, гипотетически — но и здесь не все 
так явно — они были воплощаемы, но то, что в итоге и образовалось, было чуть ли не единственным, что к тому и предназначалось, 
а все остальное было либо неработающим, либо противоречивым,