Миграция военного времени (1914-1920) в Уфимской губернии

Академия  военных  наук  Российской  Федерации 
Региональное  отделение  по  Республике  Башкортостан 

Управление  по  делам  архивов  Республики  Башкортостан 

Восточная  экономико-юридическая  гуманитарная  академия 
(Академия  ВЭГУ) 

МИГРАЦИЯ  ВОЕННОГО  ВРЕМЕНИ 
(1914–1920) 
В  УФИМСКОЙ  ГУБЕРНИИ 

Сборник  документов  и  материалов 

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2018 

2-е издание, стереотипное

УДК 314.48 
ББК 60.7 
М57 

Печатается по решению редакционно-издательского 
совета Академии ВЭГУ 

Редакционная коллегия: 
канд. ист. наук, отв. ред. Г.В. Мордвинцев; 

историк спецслужб, зам. отв. ред. Е.П. Асабин; 

начальник Управления по делам архивов 
Республики Башкортостан И.В. Галлямов; 
канд. ист. наук, старший научный сотрудник Российского института 
стратегических исследований Р.Н. Рахимов; 
директор Центрального исторического архива 
Республики Башкортостан Р.З. Ширгазин 
Рецензенты: 
канд. ист. наук, доцент, ведущий научный сотрудник НИЦ 
Башкирской академии государственной службы и управления 
при Президенте Республики Башкортостан С.А. Севастьянов; 
д-р ист. наук, профессор кафедры истории Отечества и культурологии 
Уфимского государственного авиационного технического университета 
М.А. Филимонов 

Миграция военного времени (1914–1920) в Уфимской губернии 
[Электронный ресурс]: сборник документов и материалов / сост.: Г.В.
Мордвинцев [и др.] ; Восточная экономико-юридическая гуманитарная 
академия (Академия ВЭГУ). — 2-е изд., стер. — М. : ФЛИНТА, 2018. 
— 375 с.

ISBN 978-5-9765-3585-5 (ФЛИНТА)
ISBN 978-5-87865-614-6 (Академия ВЭГУ) 
Сборник содержит документы по истории массового перемещения 
военнопленных и мирного населения в годы Первой мировой войны, революций 1917 г. и Гражданской войны 1918–1920 гг. в России. Рекомендуется ученым, преподавателям и студентам вузов, учителям, общественным деятелям, краеведам и потомкам мигрантов Первой мировой войны. 

УДК 314.48 
ББК 60.7 

© Мордвинцев Г.В., Асабин Е.П., 

Валиуллин А.Р., Исмагилов Т.В., 
Масалимов А.С.,  
Федяшин В.П. (сост.), 2015 
© Академия ВЭГУ, 2015 

М57

ISBN 978-5-9765-3585-5 (ФЛИНТА)
ISBN 978-5-87865-614-6 (Академия ВЭГУ) 

СОДЕРЖАНИЕ 

От составителей ................................................................................... 4 

Введение ............................................................................................... 7 

Список принятых сокращений ......................................................... 29 

1915 год .............................................................................................. 30 

1916 год .............................................................................................. 42 

1917 год .............................................................................................. 53 

1918 год .............................................................................................. 73 

1919 год ........................................................................................... 118 

1920 год ........................................................................................... 298 

Список использованных источников ........................................... 359 

Именной указатель ......................................................................... 361 

ОТ СОСТАВИТЕЛЕЙ

В сборник, посвященный проблемам миграции военного времени 

1914–1920 гг., вошли материалы архивов России и Башкирии, опубликованные нормативно-правовые акты трех политических режимов – царского, буржуазного и советского, документальные сборники, материалы периодической печати этого периода, дневниковые записи и мемуарная литература.

Основа сборника – документы и материалы федеральных и мест
ных архивов. В Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) 
привлечены документы фонда Р-3333 (Центральная коллегия по делам 
пленных и беженцев), в котором содержатся приказы, циркуляры и обширная переписка с органами власти РСФСР, Уфимской губернии и ее 
уездами; фонда Р-1235 (Народный комиссариат внутренних дел РСФСР, 
осуществлявший общую политику относительно миграции, репатриации 
и оптации). В Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА) в фонде Р-1720 (Казанский военный округ) извлечены материалы, характеризующие порядок содержания военнопленных, использования их труда и контроля.

Обширный материал, раскрывающий обстоятельства размещения и 

жизни военнопленных, интернированных, беженцев и эвакуированных, 
находится в Центральном государственном историческом архиве Республики Башкортостан. В его фондах Р-1 (Уфимский губернский революционный комитет), Р-2 (Уфимский совет рабочих и солдатских депутатов), 
Р-107 (Уфимский губернский исполнительный комитет Советов рабочих, 
крестьянских и красноармейских депутатов) содержатся постановления, 
приказы, циркуляры и другие материалы, характеризующие политику местных органов советской власти по отношению к разным категориям вынужденных и невольных мигрантов. В фонде И-95 содержится переписка 
и другие материалы по содержанию военнопленных и их трудоустройству. 
В фондах И-85 (Уфимская городская полиция) и И-187 (Уфимское губернское жандармское управление) находятся многочисленные документы об 
охране, поведении военнопленных и беженцев, медицинской помощи им, 
задержанные цензурой письма.

Основной массив документов, вошедших в сборник, извлечен из 

фонда Р-1694 (Уфимская губернская коллегия по делам пленных и беженцев – Губэвак), в котором содержатся распоряжения местных органов власти, приказы, инструкции Центропленбежа (Центроэвака) и переписка с ним, списки иностранных и русских военнопленных и беженцев в Уфе и по губернии с указанием этничности, постоянного местожи

тельства (родины), отчеты губернской и уездных коллегий (управлений), заявления, запросы и жалобы беженцев, удостоверения и другие 
личные документы, статистические материалы, документы о личном составе органов (коллегии, управления), а также о размещении, питании, 
медицинском обслуживании и т. д.

Участие иностранных военнопленных и российских беженцев в 

политической жизни края нашло отражение в материалах фондов Центрального государственного архива общественных объединений Республики Башкортостан (ЦАОО РБ). В фонде П-1 (Уфимский губернский 
комитет РКП(б)) имеются протоколы заседаний, собраний и отчеты 
иностранных национальных секций (немецкой, польской, чехословацкой, латышской) за 1917–1920 гг. В фонде 1832 (Башкирское отделение 
по истории РСДРП(б) – РКП(б) – ВКП(б) – Башистпарт) хранятся воспоминания и другие документы партийных и советских работников периода установления советской власти и Гражданской войны в Башкирии, которые позволяют точнее представить картину событий.

Ценннейшим массовым источником по теме является периодика. 

В сборник включены материалы газет г. Уфы: 

– официальные издания: «Уфимские губернские ведомости», 

«Уфимский край», «Известия Уфимского губернского комиссариата», 
«Известия Уфимского губернского исполнительного комитета Советов 
и Уфимского губкома РКП(б)»; 

– общественно-политические издания: «Уфимская жизнь», «Уфим
ский вестник», «Вперед!» (орган Уфимского комитета РСДРП(б), затем 
Уфимского губернского комитета РКП(б)), «Земля и воля» (орган 
Уфимского комитета партии социалистов-революционеров). 

На их страницах публиковались приказы и постановления губер
натора, уфимского губернского комиссара Временного правительства, 
гражданских и военных властей белогвардейских правительств, Уфимского губернского революционного комитета 1917–1919 гг., объявления, 
приказы и распоряжения губернских органов по делам пленных и беженцев по вопросам их регистрации, устройства, социального обеспечения, санитарии и медицинского обслуживания, составления списков для 
оптации и реэвакуации и др.

В ряде случаев привлечены опубликованные материалы (Куприянова 

Н.П. Сама себя ссылаю… // Факел : историко-революционный альманах. 
М. : Молодая гвардия, 1989; Хофман-Хеге Ш. Все может выдержать сердце. Долгие жизненные дороги Элизабет Тиссен. Heilbronn Eugen Salver. 
Verlag, 1997), позволяющие показать разруху, на фоне которой разворачивались личные трагедии интернированных и беженцев военного периода.

Составители рассматривают данный сборник документов как на
чало научного исследования проблемы беженства и плена 1914–1920 гг. в 
Республике Башкортостан и приносят искреннюю благодарность бывшему
начальнику Управления по делам архивов Республики Башкортостан 
А.А. Хисматуллину, сотрудникам Центрального исторического архива 
Республики Башкортостан – директору Р.З. Ширгазину, заместителю 
директора Л.Ф. Григоренко, заведующим отделами С.Н. Грищенко и 
З.Г. Гатиятуллину, сотрудникам Центрального архива общественных 
объединений Республики Башкортостан – заместителю директора Р.А. Валишину и заведующей читальным залом З.М. Кузяшевой за доброжелательное отношение и поддержку при поиске и обработке материалов. 
Также искреннюю благодарность выражаем заведующим общим читальным залом Государственного архива Российской Федерации 
(г. Москва).

ВВЕДЕНИЕ

В начале ХХ в. великие державы мира были втянуты в империали
стическую конкуренцию, в которой никто не хотел уступать. Однако, в 
отличие от правящих элит, основная масса населения стран Европы накануне «Великой войны» не желала воевать, а большинство русской нации немцев в качестве врага вообще не видело. Лидеры Антанты Англия 
и Франция смогли с помощью Российской империи в 1914–1917 гг. 
уничтожить основную силу австро-германского блока, а затем поставить 
обескровленную Россию в зависимое от себя положение. В итоге США 
вместе с Антантой удалось одним ударом победить Германию и устранить Россию из числа участников передела послевоенного мира. Первая 
мировая война затронула почти 60 % российского населения, привела к 
смене государственного и социально-экономического строя, стала прологом Гражданской войны, во многом предопределила исторические 
судьбы страны в ХХ в. В этих событиях в России прямо или косвенно 
приняли участие иностранные военнопленные, интернированные и беженцы.

В ходе сражений Первой мировой войны всеми сторонами захва
тывались военнопленные, появился массовый добровольный плен отступающих армий, спасавшихся таким образом от смерти от скорострельного и дальнобойного оружия. Так, после разгрома летом – осенью 1914 г. кадровых армий России, когда погибли или были пленены 
многие кадровые офицеры и произошла их замена наскоро подготовленными и малоопытными офицерами-резервистами, стала быстро расти масса российских военнослужащих, добровольно сдавшихся в плен. 
Русских оказалось в плену 2,5 млн человек (в том числе в немецком 
плену 1,5 млн россиян). В свою очередь, Русская армия пленила в 1914–
1917 гг. 2 млн человек (в том числе более 160 тыс. немцев). Кроме того, 
в конце 1917 г. в России находилось 5 или 6 млн беженцев с прифронтовых территорий. 

Эта всемирная гуманитарная катастрофа вызывала и вызывает 

большой исследовательский и общественно-политический интерес. В России первые обобщения истории плена появились в ходе и сразу после 
войны (Рапчевский И.Ф. О питании военнопленных в Германии. Петроград, 1916; Жданов Н.М. Русские военнопленные в мировой войне. М., 
1920; Левин К. Записки из плена. М., 1936 и др.). Так, Н.М. Жданов, 
бывший председатель Московского отделения Российского Красного 
Креста, затем сотрудник Центральной коллегии о пленных и беженцах 
при Совнаркоме РСФСР, привел в книге сводные данные о численности 

пленных в России, организацию учета, содержание и использование их 
труда, результаты посещений русских концлагерей представителями международного Красного Креста и др. 

В 1940-е годы внимание советских историков было обращено на 

издевательства и зверства над русскими военнопленными в Германии и 
Австро-Венгрии.

В 1950–1980-е годы внимание исследователей преимущественно 

сосредоточивалось на наличии военнопленных в составе Русской армии;
на невыносимости условий содержания иностранных военнопленных в 
Российской империи как главном факторе, способствовавшем их революционизированию; работе среди них большевиков, сознательности 
выбора интернационалистов – военнопленных в борьбе за власть Советов в России как предтечи начала мировой революции. Это характерно 
для документального издания «Участие югославянских трудящихся в 
Октябрьской революции и Гражданской войне в СССР» (под ред. И. Демьяновича. М., 1976) и сборника статей «Интернационалисты, трудящиеся зарубежных стран – участники борьбы за власть Советов на Юге 
и Востоке Республики» (М., 1971), в которых воссоздана в целом объективная панорама жизни иностранных военнопленных в русском плену и 
их участия в общественно-политической жизни России. Хотя, как ныне 
известно, выбор в пользу революции и социализма сделали из них не 
более 10–15 %. Большая часть уклонилась от выбора по разным мотивам 
или выступила на стороне антисоветских сил, как это сделали чехословаки.

В конце ХХ – начале ХХI в. непрерывные войны в мире и на тер
ритории бывшего СССР, породившие массовое беженство, заложничество и плен, вновь привлекли внимание к этим проблемам со стороны ряда российских и зарубежных исследователей: С.Н. Васильевой (Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и России в годы Первой мировой 
войны. М., 1999), А.Н. Курцева (Беженцы Первой мировой войны (1914–
1918) // Вопросы истории. 1999. № 8), М.В. Оськина (Неизвестные трагедии Первой мировой войны. Военнопленные. Беженцы. Дезертиры. 
М. : Вече, 2011), Н.В. Суржиковой (Военный плен в российской провинции (1914–1922). М. : РОССПЭН, 2014), И.П. Щерова (Миграционная политика в России 1914–1922 гг. Смоленск, 2000), П. Гатрелла (Беженцы Первой мировой войны в России // Исторические записки. М.,
2001. Т. 4 (122)), И.И. Шлейхера, Г. Вурцера, П. Свольшака и др. 

Наиболее полно современные представления о плене и беженцах 

Первой мировой войны представлены в сборниках статей по итогам международных конференций и симпозиумов: «Пленены в России» (Ша

лабург, 1995), «Проблемы военного плена и современность» (Вологда,
1997), «Последняя война Российской империи» (Москва, 2006). Итоги 
современных исследований в России и за рубежом обобщены в работах 
Б.Д. Козенко, Н.В. Суржиковой, А.Л. Самовича и др., которые указывают на усиливающееся внимание к проблемам плена, на углубленную 
разработку поднятых еще в 1920-е годы вопросов, на постепенный отход от стереотипов советской историографии, связанной с классовым 
подходом; на необходимость освещения взаимоотношений пленных и 
местных властей и населения; на социально-культурный аспект этих отношений и др.

Исследования плена активно проводятся с конца ХХ в. и на регио
нальном уровне: по истории военнопленных на Урале и в Сибири опубликованы работы А.И. Гергилевой, Э.С. Идрисовой, Д.А. Сафонова, 
Л.И. Футорянского и других авторов. Так, историки В.М. Рынков (Социальная политика антибольшевистских режимов на востоке России 
(вторая половина 1918–1919 г.). Новосибирск, 2008) и Н.В. Суржикова 
(Военнопленные Первой мировой войны на занятых белыми территориях Урала и Сибири в 1918–1919 гг. // Вестник Уральского отделения 
РАН. 2013. № 4 (46)) обратились к слабо исследованной теме – политике 
антисоветских правительств по отношению к военнопленным в 1918–
1920 гг., управление которыми было «всецело узурпировано военными». 
В работе Э.С. Идрисовой (Иностранные военнопленные Первой мировой войны на Южном Урале в 1914–1921 гг. : автореф. дис. … канд. ист.
наук. Оренбург, 2008) показано размещение, содержание и особенности 
трудового использования военнопленных, проблемы их восприятия населением Оренбургской и Уфимской губерний, а также затронуты переписка военнопленных и их религиозная жизнь.

Определенный задел имеется и в историографии Башкирии. 

В 1920–1970-е годы это были краткие упоминания в научно-популярных 
работах и мемуарах об участии иностранных военнопленных в общественно-политической жизни края на стороне красных или белых (Очерки 
по истории БАССР. Уфа, 1966. Т. 2. Кн. 1; Очерки истории Башкирской 
организации КПСС. Уфа, 1973; За власть Советов : сборник воспоминаний. Уфа, 1961). В периодике публиковались очерки об отдельных интернационалистах (Я. Гашек) или о работе местных большевиков среди 
военнопленных.

Сдвиг в изучении темы в Башкирии произошел со второй полови
ны 1980-х годов после выхода статей К.Г. Газизова (В борьбе рожденное 
братство // ГДР – 40 лет: тезисы. Уфа : БГУ, 1989); Г.В. Мордвинцева и 
А.Р. Валиуллина (Социалисты-военнопленные в Уфимской губернии 

(1917–1918) // Политические партии и движения в Башкортостане: Теория и практика. Уфа : БГПУ, 2004); А.С. Масалимова (Беженцы Первой 
мировой войны в Уфимской губернии // Вестник ВЭГУ. 2007. № 31/32); 
А.О. Целищева (Источники по немецким пленным Первой мировой 
войны на территории современного Башкортостана в послеоктябрьский 
период (1917–1922) // Уникальные источники по истории Башкортостана. Уфа : РИО РУМНЦ Госкомнауки, 2001) и др. 

С начала 1980-х годов значительно расширилась источниковая 

база после публикаций в Башкирии ряда документальных изданий: 
Связи братские, интернациональные: документы и материалы об интернациональных связях трудящихся БАССР с трудящимися зарубежных стран / под ред. В.П. Иванкова. Уфа : Башкнигоиздат, 1980; Октябрь в Башкирии (октябрь 1917 г. – май 1918 г.) / под ред. В.П. Чемериса. Уфа : Башкнигоиздат, 1987; Правоохранительные органы Уфимской губернии в годы революций и Гражданской войны (1917–1922) : 
сборник документов и материалов : в 2 ч. / отв. ред. Г.В. Мордвинцев. 
Уфа : Академия ВЭГУ, 2006; 2009; Уфимский губернский революционный комитет (1917–1920). Протоколы и документы / отв. ред. Г.В. Мордвинцев. Ч. 1. 1917–1918 гг. Уфа : Академия ВЭГУ, 2012 и др. Ценным 
вкладом стал выход документального сборника «Башкирия в годы Первой мировой войны. 1914–1918 гг.» (Уфа : Китап, 2014), один из разделов которого целиком посвящен военнопленным и беженцам. Однако 
огромный фактический материал по проблемам плена, депортаций и 
беженства в Уфимской губернии, содержащийся в архивах Башкирии, 
Москвы и Санкт-Петербурга, пока еще недостаточно освоен исследователями.

Предвидя массовые военные столкновения, великие державы на 

рубеже ХIХ–ХХ вв. стремились создать основы международного права 
ведения военных действий. Так, Гаагская конвенция 1899 г. утверждала: 
«Хотя военнопленные теряют свою свободу, они не теряют своих прав». 
Гаагская конвенция 1907 г. запрещала «убивать или ранить» сдавшегося 
в плен, предусматривала использование военнопленных на работах: 
«Государство может привлекать военнопленных к работам сообразно с 
их чином и способностями, за исключением офицеров. Работы эти не 
должны быть обременительными и не должны иметь никакого отношения к военным действиям». Однако выполнение норм международного 
права в России, Германии и Австро-Венгрии зависело от администрации, ситуации на фронтах, этнических симпатий и антипатий, уровня 
ксенофобии и шпиономании, климатического фактора и др. При всех 
различиях общим для плена в 1914–1918 гг. было: «Нормальной нормой 

содержания пленных в мировую войну было не временное, а постоянное 
заключение со строгим режимом, во многих отношениях носившее характер тюремного»1.

Седьмого октября 1914 г. царем Николаем II было утверждено 

Положение о военнопленных с изложением прав и обязанностей, подготовленное на основе международного законодательства, в котором говорилось, что «с военнопленными как законными защитниками своего 
отечества подлежит обращаться человеколюбиво». Постепенно создавалась правовая база: 10.10.1914 г. – «Правила о допущении военнопленных на работы по постройке железнодорожными частными обществами»; 17.03.1915 г. – «Правила об отпуске военнопленных для работ в частных промышленных предприятиях». 28.02.1915 г. издаются «Правила 
об отпуске военнопленных на сельскохозяйственные работы», согласно 
которым не более 10 тыс. пленных передавались в распоряжение губернской и уездных земских управ. В марте 1916 г. распоряжение в использовании труда военнопленных в сельском хозяйстве вообще перешло от Военного министерства к Министерству земледелия, отвечавшему за продовольственное снабжение страны. Работавшие на селе
пленные оказались теперь без надзора, конвоя и перешли под ответственность работодателей.

Европейские державы нередко посылали военнопленных для ра
бот в районах боевых действий. Все воюющие страны направляли их на 
выполнение государственных нужд – в промышленность, на добычу полезных ископаемых, а также в сельское хозяйство (в поместья, в семьи 
фронтовиков), где работать было несравненно легче. В России в 1914–
1915 гг. к работам привлекался небольшой контингент пленных, так как 
промышленность еще не развернулась, а на селе хватало рабочих рук. 
К концу 1915 г. ситуация изменилась: в сельском хозяйстве работало 
уже 246,3 тыс. пленных, еще 139 тыс. – в промышленности. Через полгода в сельском хозяйстве России работало 560 тыс. военнопленных и 
около 240 тыс. беженцев. Первыми в 1915 г. были привлечены к работам 
славянские военнопленные (русины, словаки, чехи, поляки), считавшиеся «благонадежными». Их распределяли «главным образом среди семей, 
мужчины которых оказались на фронте». Нередко это вело к сожительству пленных с солдатками. С 1916 г. к хозяйственным работам стали 
привлекаться венгры и немцы.

1 Цит. по: Васильева С.Н. Военнопленные Германии, Австро-Венгрии и 

России в годы Первой мировой войны. М., 1999. С. 18.