Политический текст: метафорическое моделирование

Н.А. Сегал

ПОЛИТИЧЕСКИЙ ТЕКСТ:

Метафорическое моделирование

Монография

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 

2018

2-е издание, стереотипное

УДК 811.161.1’37’42:32
ББК  81.411.2-32
 C28

Рецензенты:
заслуженный деятель науки РФ, д-р филол. наук, проф.,  
зав. кафедрой риторики и межкультурной коммуникации,  
проректор по научной и инновационной деятельности УрГПУ 
А. П. Чудинов;
д-р филол. наук, проф., зав. кафедрой иностранных языков  
ФГБОУ ВПО «Волгоградский государственный  
аграрный университет» А. В. Олянич

Сегал Н. А.
С28           
 
Политический 
текст 
: 
метафорическое 
моделирование 
[Электронный ресурс]: монография / Н. А. Сегал. — 2-е изд., стер. — 
М. : ФЛИНТА, 2018. — 248 с.

ISBN 978-5-9765-3366-0 

Монография посвящена комплексному описанию системы языковых средств, реализующих категорию пространство в политическом тексте. Выявляются лексические и фразеологические единицы 
вторичной номинации с пространственным компонентом, устанавливаются модели их корреляции в языке и речи. С позиции семантико-когнитивного подхода обоснованы принципы параметризации 
политического пространства.
Для преподавателей, аспирантов и студентов филологических 
факультетов, а также для специалистов, интересующихся особенностями языка политики.

УДК 811.161.1’37’42:32
ББК 81.411.2-32

 © Сегал Н. А., 2017
ISBN 978-5-9765-3366-0 

© Издательство «ФЛИНТА», 2017

Светлой памяти моего Учителя и Друга,

Людмилы Ефимовны Бессоновой

ПРЕДИСЛОВИЕ

Смена научных парадигм на рубеже XX—XXI вв., характеризующая состояние современной лингвистики, определяет новые направления исследования, обусловленные интегративной тенденцией развития гуманитарных наук. Одним из предметов изучения является 
политическая коммуникация, которая отражает существующую 
политическую реальность, изменяется вместе с ней, участвует в создании политической картины мира в сознании человека. В процессе 
параметризации и структуризации политической коммуникации важная роль отводится универсальной категории пространство. При 
комплексном анализе политического текста (далее — ПТ) как многовекторного явления проявляются системные связи языковых единиц 
с пространственной семантикой. Это приводит к необходимости 
исследования языковых средств категоризации политического пространства в рамках семантико-когнитивного подхода, который позволяет выявить особенности пространственного восприятия, преломленного в языке. Важной задачей при исследовании пространственной 
семантики в ПТ становится изучение вторичной номинации единиц с 
пространственным компонентом на основании доминирующих пространственных оппозиций.
В последнее десятилетие в области политической метафорики 
наблюдается активизация научных исследований, которые опираются 
на новые теории в сфере семантики текста и функционирования языковых единиц в коммуникативно-прагматическом и лингвокогнитивном аспектах (А. Н. Баранов, Л. Е. Бессонова, Ф. С. Бацевич, Р. Во- 
дак, В. З. Демьянков, М. Джонсон, О. П. Ермакова, М. В. Ильин,  
Ю. Н. Караулов, И. М. Кобозева, Н. А. Купина, А. А. Романов,  
Т. Г. Скребцова, Л. А. Ставицкая, Т. В. Радзиевская, А. П. Чудинов,  

Е. И. Шейгал, Г. М. Яворская). Значимость систематизации когнитивных механизмов при структурировании метафорических полей политического дискурса определила необходимость описания метафорических значений, актуализирующих в ПТ базовые когнитивные универсалии, одной из которых является категория пространство. 
Несмотря на все многообразие работ и подходов к исследованию пространства в современной лингвистической науке, проблема языковой репрезентации пространственных смыслов в политическом дискурсе по-прежнему остается дискуссионной. Актуальность выбора 
темы исследования определяется необходимостью описания механизмов языковой репрезентации пространства и его переосмысления, 
выявления специфики функционирования лексических единиц с пространственной семантикой в ПТ. Книга включает три главы, которые 
в содержательном плане раскрывают теоретические основания исследования (глава 1) и лингвокогнитивный анализ языковых фактов 
(главы 2 и 3). Источником анализируемого материала послужили русскоязычные украинские и российские газеты и журналы, отражающие разные политические взгляды и идеологические установки, дающие возможность представить объективную картину мира политических событий. В объем материала включены тексты СМИ печатного 
и электронного характера, политические документы и фрагменты 
выступлений политиков за 2007—2017 гг. Период исследуемого материала ограничен временем правления двух президентов России —  
В. Путина и Д. Медведева и трех президентов Украины — В. Ющенко, 
В. Януковича и П. Порошенко, сопровождавшимся рядом социальнополитических преобразований, в частности переходом Крыма в состав 
Российской Федерации. Настоящая книга является расширенным и 
дополненным переизданием монографии «Категория “пространство” 
в лингвокогнитивном освещении (на материале русскоязычных политических текстов 2005—2013 гг.)» (Симферополь, 2015). Исследование 
выполнено в рамках лингвистической дискурсологии — науки, изучающей как языковые средства и когнитивные механизмы манифестации текстов (дискурс как результат), так и процессы языкового сознания, влияющие на порождение и восприятие текстов (дискурс как 
процесс), что позволяет моделировать их в едином коммуникативном 
пространстве. В монографии осуществлено комплексное описание 
бинарных оппозиций политического теста горизонталь — вертикаль, 

верх — низ, открытость — закрытость, правый — левый,  
вперед — назад и др. с построением фреймово-слотовых структур и 
определением их функционально-прагматического потенциала. Прослежены тенденции модификации и переструктуризации семантической структуры лексических и фразеологических единиц. С позиции 
семантико-когнитивного подхода обоснованы принципы параметризации политического пространства, установлены когнитивные дву- 
членные оппозиции субстантивного и глагольного типа. Понятие 
«политический дискурс» определяется как речевая деятельность, реализуемая через знаковую систему и обусловленная ментальными 
установками субъекта и социополитическими факторами. Значимость 
систематизации когнитивных механизмов при построении метафорических полей политического дискурса определяет необходимость 
описания языковых единиц с метафорическими значениями, актуализирующих в ПТ ключевые когнитивные универсалии, одной из которых является категория пространство.
Прагматическое содержание политического текста определяет тот 
факт, что при наведении коннотативных компонентов слова и устойчивые сочетания приобретают мейоративную и пейоративную коннотацию. В монографии разработана методика фреймового анализа пространственных метафор политического текста, которая может найти 
применение в лексикографической практике и разработке теории когнитивных структур познания.

Глава 1

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ 
ИССЛЕДОВАНИЯ КАТЕГОРИИ  
ПРОСТРАНСТВО  
КАК ЛИНГВОКОГНИТИВНОГО ЯВЛЕНИЯ

1.1. ПОЛИТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС  
В КОММУНИКАТИВНО-ПРАГМАТИЧЕСКОЙ 
ПАРАДИГМЕ

В современных измерениях научного познания фокус исследовательского внимания закономерно смещается с системно-структурной 
парадигмы на парадигму антропоцентрическую, когнитивно-прагматическую, определяя тем самым важные лингвистические направления, связанные с изучением базовых средств категоризации мира. 
Актуальными для рубежа веков становятся проблемы, связанные с 
соотношением языка и мышления, структуризацией знаний о мире, 
способами выражения в языке экстралингвистической действительности, моделированием текстового пространства.
Описание политического дискурса как основной категории политической коммуникации в современной лингвистике характеризуется 
появлением новых исследовательских методик. Активно обсуждаются вопросы теоретического моделирования политического дискурса: описание механизмов порождения и функционирования ПТ, 
определение когнитивных сценариев при построении семантических 
полей, выявление особенностей их параметризации и т. д. Несмотря 
на большое количество работ, посвященных анализу политического 
дискурса, ряд вопросов до сих пор остается нерешенным. Так в современной лингвистике одной из актуальных задач при описании политического дискурса является исследование особенностей реализации 

языковых значений вторичной номинации, организующих коммуникативное единство ПТ. Термин «политический дискурс» вошел в 
научный понятийный аппарат с появлением когнитивных исследований и стал ключевым понятием для нового направления лингвистической мысли, точно отразив специфику когнитивного подхода к исследованию текстовых корпусов. Возникновение термина «политический дискурс» связано прежде всего с появлением и развитием 
термина «дискурс» (от фр. discours, от англ. discourse, от лат. diskursus 
«движение, круговорот; беседа, разговор»), который был введен в 
научный терминологический аппарат американским ученым З. Харрисом в 1952 г. и употреблен в словосочетании «анализ дискурса».
Определяя дискурс как социальный феномен, обладающий набором характерных признаков и особенностей, Н. Д. Арутюнова подчеркивает, что дискурс представляет собой «связный текст в совокупности с экстралингвистическими — прагматическими, социокультурными, психологическими и др. факторами; текст, взятый в событийном 
аспекте <...>. Дискурс — это речь, “погруженная в жизнь”. Поэтому 
термин “дискурс”, в отличие от термина “текст”, не применяется к 
древним и другим текстам, связи которых с живой жизнью не восстанавливаются непосредственно» [Арутюнова 1990: 136—137].
В западной дискурсивной теории 70-х годов ХХ столетия важными 
являются работы нидерландского исследователя Т. ван Дейка. Предлагая определение дискурса, исследователь отмечает, что дискурс 
представляет собой «размытую категорию», которая объясняется 
двумя причинами: во-первых, историей формирования, когда в семантической памяти термина сохраняются следы прежних употреблений, 
и, во-вторых, полной неопределенностью места дискурса в системе 
категорий и модусов существования языка [Дейк 2000: 46]. В таком 
определении, на наш взгляд, четко прослеживается объединение различных пониманий дискурса по трем параметрам: как средства макроструктуры, как коммуникативного события и как связной последовательности предложений.
Выделяя политический дискурс как особый вид дискурса, исследователь определяет его как класс жанров, ограниченный социальной сферой, а именно политикой. Политический дискурс, по мнению 
лингвиста, — это дискурс политиков. Ограничивая политический 
дискурс профессиональными рамками, деятельностью политиков, 

ученый отмечает, что политический дискурс в то же время являет- 
ся формой институционального дискурса. Таким образом, исследователь приходит к выводу, что дискурс является политическим, 
когда он сопровождает политический акт в политической обстановке  
[Dijk 1998].
В европейской дискурсивно-семиотической школе важное место 
занимают работы Р. Водак. По убеждению Р. Водак, язык не только 
отображает социальные процессы и социальное взаимодействие, но 
и конституирует их, хранит в культурно-исторической памяти 
народа. По наблюдениям исследователя, дискурс всегда историчен, 
т. е. синхронически и диахронически связан с коммуникативными 
событиями, происходящими в настоящий момент или происходившими прежде. Дискурсивные категории рассматриваются ученым с 
социолингвистической позиции, при которой дискурс определяется 
как форма социального взаимодействия, в основе которой лежат 
определенные параметры: время и пространство, социальные ценности, оппозиции и нормы. Значимость политического дискурса как 
зеркала социальных отношений, по мнению Р. Водак, заключается в 
том, что «в высказываниях о других всегда выявляется, что же представляем собой мы сами, поэтому дискурсы о “чужих” или “враждебных” группах являются зеркалом нашего самосознания. Дискурс 
о других, следовательно, касается собственной идентичности, т. е. 
вопроса: как мы воспринимаем самих себя, как мы описываем самих 
себя?» [Водак 1997: 86].
Наиболее значимыми категориями, проанализированными в работах Р. Водак, являются дискурс, текст и контекст, поскольку, по убеждению исследователя, дискурсы могут быть выявлены, описаны и 
поняты лишь в контексте. Рассматривая политический язык как отражение социальных отношений, Р. Водак подчеркивает, что он находится между двумя полюсами — функционально обусловленным специальным языком и жаргоном определенной группы со свойственной 
ей идеологией. Этот факт обусловливает специфику политического 
языка, который выполняет противоречивые функции: с одной стороны, он должен быть доступным для понимания (в соответствии с 
задачами пропаганды), с другой — ориентироваться на определенную 
группу (по историческим и социальным причинам), что характеризует его как открытую систему [Водак 1997].

Антропоцентрическая парадигма языка, предложенная в 70-х годах 
ХХ в. Э. Бенвенистом, позволила рассматривать дискурс как «функционирование языка в живом общении», «речь, присвоенную говорящим» [Бенвенист 1974]. Следуя теории Э. Бенвениста, французская 
лингвистика трактует дискурс как эмпирический объект, побуждающий к размышлению об отношении между языком, идеологией и 
человеком (Ж.-Ж. Куртин, О. Пульчинелли, П. Серио и др.).
Неоднозначная интерпретация термина «политический дискурс» и 
его описание в различных парадигмах обусловили необходимость 
систематизации и структуризации положений, выраженных в современных направлениях и научных европейских и отечественных школах политической лингвистики. Данный подраздел посвящен определению значимости научных идей в разработке понятия «политический дискурс» с выявлением специфики его институциональных 
особенностей. В современной лингвистике научные разработки о дискурсе как самостоятельном явлении тесно связаны с вопросом о соотношении текста, ситуации, дискурса. Теоретическое осмысление 
научных исследований последних двух десятилетий позволило сделать вывод о когнитивно-дискурсивной природе политического дискурса как одного из типов институционального дискурса.
Ключевой для политической лингвистики термин «политический 
дискурс» интерпретируется с разных позиций. Рассматривая политический дискурс как значимую сферу социальной коммуникации,  
П. Серио отмечает, что специфика политического дискурса заключается в том, что включенные в него тексты носят аргументативный 
характер, т. е. в них, в отличие от повествовательных текстов, экстралингвистические факторы играют более заметную роль. Исследователь характеризует дискурс и как речевую деятельность, и как текст, 
и как контекст во взаимосвязи с коммуникативной ситуацией, и как 
особое использование языка для выражения особой ментальности, а в 
определенных случаях и особой идеологии. При этом специфика текстовых реализаций определяет активизацию особых черт языка и в 
конечном счете особую грамматику и особые правила использования 
лексики. Вся совокупность представленных средств, по замечанию 
исследователя, создает особый «ментальный мир». Ученый подчеркивает, что его гипотеза «заключается в установлении связи не столько 
между политикой и ее дискурсом, сколько между эпистемологической 

установкой по отношению к паре язык / власть и степенью развития 
политической рефлексии, причем сама эта связь зависит как от местных обстоятельств, так и от национальной специфики каждой из 
стран» [Серио 2008: 163].
В качестве грамматических особенностей советского политического дискурса лингвист выделяет «гипертрофированную» тенденцию к «номинализации и сочинению», объясняя это тем, что в русском политическом дискурсе советского времени с помощью номинализации достигается резкое снижение степени ответственности 
говорящего за тот текст, который он предлагает аудитории. Таким 
образом, при определении политического дискурса наиболее важным 
для исследователя становится соотношение языка и власти, включающее в себя такие параметры, как ситуация, автор текста и национальная специфика коммуникативного сценария.
Отходя от научной основы анализа дискурса и критикуя распространение структурализма на сферу гуманитарных и общественных 
наук, французский исследователь М. Пеше исключает метод «всестороннего анализа человеческого духа» и подчеркивает значимость 
идеологии, которая имплицитно связана со всеми категориями дискурса. По наблюдениям ученого, «идеологические формации содержат по необходимости в качестве своих составных частей одну или 
несколько взаимосвязанных дискурсных формаций, которые определяют то, что может и должно быть сказано в соответствии с определенной позицией и при определенных обстоятельствах» (цит. по: 
[Серио 2002: 341]).
Обозначая новые тенденции во французской дискурсивной лингвистике, Ж.-Ж. Куртин предлагает рассматривать дискурс как «особый порядок, отличный от субстанции языка в том значении, в котором определяют понятие языка лингвисты, но который реализуется в 
языке» [Куртин 2002: 96]. Под языковой базой дискурса исследователь 
понимает не порядок грамматический, а порядок высказываемого. 
Основываясь на приведенном выше тезисе, Ж.-Ж. Куртин предлагает 
рассматривать политический дискурс как одну из разновидностей 
существования исторической памяти. Так, например, по замечанию 
автора, для коммунистического дискурса характерны формулыисточники исторической памяти типа «критика религии является 
предварительным условием любой критики», которые принадлежат