Пресса становится властью: Политические дискуссии на страницах периодической печати США в конце XVIII века

ПРЕССА СТАНОВИТСЯ 
ВЛАСТЬЮ 

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ДИСКУССИИ 
НА СТРАНИЦАХ 
ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ США 
В КОНЦЕ XVIII ВЕКА

М.А. ФИЛИМОНОВА

2-е издание, переработанное и дополненное

Москва
ИНФРА-М
2021

МОНОГРАФИЯ

Министерство образования и науки Российской Федерации
Курский государственный университет

УДК 32.019.5(075.4)
ББК 66.1(4/8)
 
Ф53

Филимонова М.А.
Ф53  
Пресса становится властью: Политические дискуссии на страницах периодической печати США в конце XVIII века : монография / 
М.А. Филимонова. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва : ИНФРА-М, 
2021. — 203 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/1213788.

ISBN 978-5-16-016672-8 (print)
ISBN 978-5-16-109252-1 (online)
В монографии исследуется эволюция американского общественного 
мнения в ключевой период истории создания США как независимого государства, ратификации Конституции и становления федеральной власти. 
Показано, какими методами пользовались средства массовой информации 
XVIII в. для мобилизации масс, как происходила работа с информацией, 
как формировалась новостная повестка. Рост влияния прессы в американском обществе представлен как закономерная часть политических и культурных трансформаций, связанных с Войной за независимость и сложной 
международной ситуацией 1790-х гг.
Рассчитана на историков-американистов, научных работников, преподавателей высшей и средней школы, студентов, бакалавров, магистров 
и аспирантов, а также всех интересующихся проблемами истории США.

УДК 32.019.5(075.4)
ББК 66.1(4/8)

ISBN 978-5-16-016672-8 (print)
ISBN 978-5-16-109252-1 (online)
© Филимонова М.А., 2021

Р е ц е н з е н т ы:
Романов В.В., доктор исторических наук, профессор (Тамбовский 
государственный университет);
Сиротинская М.М., кандидат исторических наук, старший научный 
сотрудник (Институт всеобщей истории РАН)

Печатается по решению научно-исследовательской лаборатории 
«Центр изучения США» Курского государственного университета

Глава 1
НАЧАЛО КОНФЛИКТА С МЕТРОПОЛИЕЙ

Своеобразной отличительной чертой Американской революции 
является длительная «увертюра» — десятилетний период вспышек 
недовольства, борьбы с претензиями Парламента, временных побед 
американцев и новых наступлений со стороны Англии. После окончания Семилетней войны североамериканские колонии Англии 
находились в состоянии перманентной нестабильности. Их этапы 
хорошо известны: кризис, вызванный гербовым сбором 1765 г., 
сменялся противостоянием по поводу Актов Тауншенда в 1767 г. 
В 1773 г. начался очередной виток напряженности, связанный 
с Чайным актом, который давал английской Ост-Индской компании монополию на беспошлинный ввоз чая в колонии. Инициаторы Чайного акта рассчитывали лишить американских контрабандистов, ввозивших чай из Голландии, возможности конкурировать 
с легальной английской торговлей. В ответ американские патриотические организации приняли решение вообще не допускать 
его выгрузки в колониях. Филадельфийские «сыны свободы»
угрожали вывалять в смоле и перьях первого же лоцмана, который 
приведет в городской порт корабль с грузом чая1. А в Бостоне 17 декабря 1773 г. произошло знаменитое «чаепитие». Драматург и поэтесса Мерси Отис Уоррен из Массачусетса посвятила событию оду 
в духе классицизма, в которой говорилось:
Роскошь враждою засеяла мир первородный!
О, полубоги, в решеньях вольны и свободны,
Помощь Салации мощной рукой направляя,
Вы заварили моря драгоценного чая!
Западный бриз восхищенно струил ароматы,
Боги воды ими были блаженно объяты…2
Стихи Мерси Уоррен часто появлялись на страницах массачусетских газет и даже становились популярными песнями3.
В ответ на «бостонское чаепитие» в 1774 г. Англия приняла ряд 
репрессивных законов, известных как «нестерпимые акты». Первый 
из них устанавливал блокаду бостонского порта, куда впредь допускались лишь корабли, снабжавшие английский гарнизон в городе или осуществлявшие каботажный подвоз продовольствия. 

1 
To the Delaware Pilots [and] To Capt. Ayres. [Philadelphia, 1773].
2 
Цит. по: Короткова С.А. Участие американских женщин в «чайных бойкотах» (1765–1774 гг.) // АЕ. 2011. М., 2011. С. 98. Салация в римской мифологии — божество соленой морской воды.
3 
Там же.

Второй изменял хартию Массачусетса, заменял выборный совет 
назначаемым и давал губернатору право назначения судей. Третий 
обеспечивал защиту королевских чиновников: согласно ему лица, 
преступившие закон в ходе подавления мятежей или обеспечения 
сбора налогов, направлялись для суда в Англию или любую английскую колонию по выбору губернатора. Четвертый предусматривал 
расквартирование британских войск в любых нежилых помещениях по решению офицеров. К «нестерпимым актам» примыкал 
Квебекский акт. Он устанавливал в Квебеке (Канаде) французское 
гражданское законодательство и поземельные отношения феодального типа, гарантировал свободу католического вероисповедания 
и в то же время расширял территорию колонии Квебек до р. Огайо 
на юге и до р. Миссисипи на западе. Жителям других британских 
колоний было запрещено там селиться. Квебекский акт в целом 
отвечал требованиям канадцев1, но к югу от р. Св. Лаврентия воспринимался совершенно иначе. Новый закон задевал религиозную 
идентичность американцев, а поскольку в Квебеке не предусматривалось представительных учреждений, то он казался воплощением 
традиционного кошмара протестантов: сочетания католицизма, феодализма и абсолютизма2. Американцы расценили новое законодательство как попытку установления деспотизма в Америке.
Положение блокированного Бостона было тяжелым. Из-за блокады закрылись многие предприятия, росла безработица. Нехватка 
продуктов вызвала повышение цен. Однако другие колонии демонстрировали солидарность с «городом-мучеником». Виргинская 
Ассамблея объявила день вступления в силу закона о блокаде Бостона «днем скорби, поста и молитвы». 76% местных или провинциальных резолюций, принятых в 1774 г., заявляли, что Бостон 
страдает «ради общего дела»; 44% объявляли сбор пожертвований 
для жителей блокированного города3.
Особое значение для сплочения всех патриотических сил имел 
созыв осенью 1774 г. Первого континентального конгресса, на ко
1 
Нохрин И.М. Квебекский акт 1774 года: к вопросу о причинах создания // 
Вестник Челябинского государственного университета. 2012. № 25 (279). 
История. Вып. 52. С. 93–97; Его же. Канада: английская или французская? 
Утверждение британской колониальной администрации в Квебеке и первые 
попытки урегулирования межэтнических противоречий (1763–1791 гг.). 
Челябинск, 2013. С. 26–29.
2 
См. об этом: Cogliano F.D. No King, no Popery: Anti-Catholicism in Revolutionary 
New England. Westport (Ct.), 1995; Лабутина Т.Л. Антикатолицизм в Англии 
в правление последних Стюартов (1660–1714) // Религия и политика в Европе. Смоленск, 1998. С. 33–44.
3 
Marston J.G. King and Congress: The Transfer of Political Legitimacy, 1774–
1776. Princeton (N.J.), 1987. P. 318.

тором были представлены двенадцать колоний (помимо Канады 
и Флориды, от участия в его работе воздержалась Джорджия). 
Конгресс осудил Квебекский акт и «нестерпимые акты». Были 
одобрены резолюции графства Суффолк (Массачусетс), призывавшие жителей колонии не платить налоги, создавать и обучать 
отряды милиции, полностью разорвать экономические отношения 
с метрополией. На Конгрессе была принята «Декларация прав 
и жалоб» колонистов, требовавшая от метрополии отмены актов, 
«направленных на порабощение Америки». Но наиболее важным 
документом, принятым на Конгрессе, была «Ассоциация» — соглашение о запрете импорта и потребления любых товаров из Великобритании и Ирландии, а также о прекращении экспорта колониальной продукции в Англию и английские колонии. Решения Конгресса получили широкую поддержку. Так, виргинский конвент, 
собравшийся в марте 1775 г. (в числе его делегатов был и Т. Джефферсон), принял развивавшие положения «Ассоциации» решения 
о поощрении в колонии разведения овец, производства одежды, 
бумаги, стали и пороха, гвоздей и проволоки1. Важно отметить, что 
ряд положений, принятых конвентом, прямо противоречил Шерстяному акту, Шляпному акту и Железному акту, т.е. подрывал 
английскую меркантилистскую систему. Во всех колониях размах 
кампании отказа от британских товаров был таков, что их импорт 
в колонии в 1775 г. сократился на 97% по сравнению с 1774 г.2
Непосредственным развитием этого противостояния и стала революция.
По мере развития англо-американского противостояния вырабатывалась и шлифовалась аргументация американских вигов. В этот 
период формировалась их своеобразная ментальность, разрушалась 
первоначальная общность мировосприятия вигов и тори.
В серии статей, напечатанных в конце 1774 — начале 1775 г. 
в «Massachusetts Gazette», видный новоанглийский лоялист Даниэль Леонард пытался разобраться в механизме влияния своих 
противников на сознание американцев. Только искусным формированием общественного мнения мог он объяснить возникновение 
кризиса в отношениях с метрополией3. Многие из его конкретных 
выводов поразительно напоминают о современных технологиях 
манипуляции сознанием масс. Прежде всего, подчеркивал он, 
виги «принялись воздействовать на воображение и воспламенять 

1 
At a Convention of Delegates for the Counties and Corporations in the Colony 
of Virginia, at the Town of Richmond… Williamsburgh, [1775].
2 
Schlesinger A.M. The Colonial Merchants and the American Revolution, 1763–
1776. N.Y., 1957. P. 533–536.
3 
В этом с ним соглашается кое-кто из современных историков. См., напр.: 
Miller J. Ch. Sam Adams. Pioneer in Propaganda. Boston, 1936. P. 180.

страсти… Были представлены чучела, картины и другие изображения… постоянно публиковались списки воображаемых обид; 
людям каждую неделю говорили, что министерство разработало 
план с целью поработить их; что налог на чай есть лишь пролог 
к оконному, подымному, поземельному и подушному налогу; 
а те только подготавливают передачу всей провинции лордамсобственникам»1. Виги использовали в своей пропаганде яркие, 
привлекательные образы; народу они предлагали «лестную» идею 
независимости, резко противостоящую гораздо менее притягательной торийской (лоялистской) идее подчинения метрополии. 
Путем постоянного повторения, продолжал свой анализ Леонард, 
в общественном сознании закреплялись определенные формулы, 
прежде всего знаменитое «No Taxation without Representation» 
(Никаких налогов без представительства). «Наши патриоты, — 
писал он, — говорят: «Если британский парламент может забрать 
у нас пенни без нашего согласия, то он может забрать и фунт и так 
до тех пор, пока не завладеет всей нашей собственностью». Эти 
вечные заклинания действуют подобно неким чарам и уничтожают 
лояльность во многих честных сердцах»2. Итак, виги обязаны своим 
успехом прежде всего манипулятивным технологиям?
Изучая бурный период между окончанием Семилетней войны 
и началом Войны за независимость США, трудно отделаться 
от мысли, что Леонард в известной мере прав. Но тем не менее 
в основе конфликта лежали объективные процессы. Большинство 
историков различных направлений, анализирующих причины разрыва между Англией и США, находят, что они лежат глубже, чем 
проблема парламентского налогообложения колоний. В частности, 
весьма убедительная «экономическая интерпретация» революции 
делает акцент на особенностях положения колоний внутри империи. 
Удушающая конкуренция со стороны британской промышленности, 
дополненная рядом меркантилистских мер (прямой запрет ряда 
отраслей, жесткое ограничение экспорта определенных видов продукции, запрещение вывоза в колонии звонкой монеты и выпуска 
бумажных денег на месте и т.п.), способствовала торможению экономического развития колоний, придавала колониальной экономике односторонний характер. Вырваться из орбиты английского 
меркантилизма, не освободившись от самой Британской империи, 
было невозможно3. Нельзя сказать, чтобы американцы вовсе не обращали внимания на этот аспект своих отношений с метрополией. 

1 
Massachusetts Gazette. Dec. 19, 1774.
2 
Massachusetts Gazette. Febr. 27, 1775.
3 
Об «экономической интерпретации» см.: Egnal M., Ernst J.A. An Economic 
Interpretation of the American Revolution // WMQ. 1972. Vol. 29. Jan. 
P. 3–32.

«Pennsylvania Gazette» писала в 1771 г.: «Наша родина-мать считает, 
что имеет право производить все, что мы потребляем, кроме хлеба 
и мяса… Нет сомнения, что она сочтет тяжелым и несмы ваемым 
оскорблением действия любой колониальной легислатуры, которая 
попытается поощрять местную промышленность»1.
Однако какими бы вескими ни были названные причины 
на деле, современники событий неизменно выдвигали на первый 
план «налогообложение без представительства». Субъективно этот 
вопрос имел для них неизмеримо большее значение. В ряду прочих 
причин, определяющих именно такое восприятие, воздействие 
вигской пропаганды занимает отнюдь не последнее место. Одним 
из лучших источников для изучения способов воздействия на общественное мнение, приемов пропаганды и манипуляции сознанием масс служит периодическая печать.
Наблюдения Леонарда, как бы они ни были пристрастны, ставят 
перед исследователем проблему использования манипулятивных 
технологий в культуре Просвещения вообще и в формировании 
революционной ситуации в североамериканских колониях Англии 
в частности.
Общее представление о роли печати в этот период отличается 
возвышенным идеализмом Века Разума. Основная функция печати 
в понимании американцев XVIII в. — просветительская. Бросается 
в глаза обилие в проспектах газет глаголов со значением «просвещать»: to improve, to instruct, to enlighten и т.п.
В соответствии с просвещенческим идеалом, высоко ценилось 
стремление снабдить публику знаниями. Так, Дж. Ривингтон в проспекте своей газеты писал: «Любая деталь, которая может способствовать образованию публики, обогащению ее информацией или 
развлечению, будет неизменно сообщаться через посредство “NewYork Gazetteer”». Почти в тех же словах то же самое обещали своим 
подписчикам издатели «Pennsylvania Mercury»2. В этом вопросе 
газеты предреволюционного времени следовали модели, заданной 
еще колониальными редакторами3.

1 
Цит. по: Ernst J.A. Money and Politics in America. 1755–1775: A Study in the 
Currency Act of 1764 and the Political Economy of Revolution. Chapel Hill, 
1973. P. 178.
2 
James Rivington bookseller, printer and stationer, in New-York. Purposes 
to publish a weekly news-paper… [New York, 1773]; Proposals for printing 
by subscription… The Pennsylvania Mercury and Universal advertiser. 
[Philadelphia, 1775].
3 
Ср. проспект «Virginia Gazette» (1736). Цит. по: Davis R.B. Intellectual Life 
in the Colonial South. 1585–1763: 3 vols. Knoxville (Tenn.), 1978. Vol. 2. 
P. 609. См. также: Smith J.A. Printers and Press Freedom. The Ideology of Early 
American Journalism. N.Y. e.a., 1988. P. 108–123.

Наблюдались, впрочем, и инновации, связанные с вновь возникшим феноменом партий и политизацией массового сознания.
Отношение к партиям было связано с устоявшейся английской 
дихотомией «благо партии / общее благо». Служение последнему 
традиционно оценивалось выше1. Тот же Ривингтон демонстрировал едва ли не классическое просвещенческое понимание 
функций печати. В первом номере своей газеты он провозглашал: 
«Эта газета никогда не будет запятнана персональной сатирой или 
язвительными нападками на какое-либо сообщество или класс 
граждан… Издание такого рода может преследовать более благородные цели… Общие интересы и состояние наций; причины возвышения и падения империй; примечательные и важные события, 
происходящие в любой части света, если только их верно описать, непременно заинтересуют, развлекут и в какой-то мере просветят читателя»2. Стоит подчеркнуть, что в своей журналистской 
практике издатель не следовал столь возвышенным принципам.
Специфической функцией печати считалось вовлечение массы 
народа в политику, пробуждение интереса к политическим вопросам. В 1767 г. некий «Providus» («Предусмотрительный») 
писал: «Как бы мало кое-кто ни ценил обычные газеты, человеку 
мудрому они представляются ковчегом Господним, спасающим 
народ. Занятные вещи, в них содержащиеся, небольшие размеры 
и невысокая цена способны привлечь каждого, и они… пробуждают 
умы многих к серьезному размышлению, о каком они в противном 
случае и не помышляли бы»3.
Колониальная печать бросилась в сечу уже в самом начале конфликта с метрополией4. Этот первый период — кризис, связанный 
с гербовым сбором, — характеризуется примечательным отсутствием торийской прессы. Уже знакомый нам Даниэль Леонард так 
характеризовал ситуацию: «Газеты были открыты только для одной 
стороны, и поджигательские статьи, которые ежедневно появлялись 
в печати, привели чернь в должное настроение, чтобы совершить 
все последовавшие неистовства»5. Правда, объяснялось это отнюдь 
не происками коварных вигов, а совсем иными причинами.
Акт о гербовом сборе прямо затрагивал газеты: закон устанавливал «за каждое издание, называемое обычно памфлетом, 

1 
См.: Болингброк Г. Письма об изучении и пользе истории / под ред. 
М.А. Барга. М., 1978. С. 226.
2 
New York Gazetteer. Oct. 21, 1773.
3 
Providence Gazette. Dec. 12, 1767.
4 
См. об этом: Зубков А.Ю. Борьба против закона о гербовом сборе — начальный этап освободительного движения в колониях // АЕ. 1975. М., 1975. 
С. 17–44.
5 
Massachusetts Gazette. Dec. 19, 1774.

и за каждую газету… содержащую пол-листа или менее — гербовый 
сбор в полпенни за каждую печатную копию… За каждое объявление, содержащееся в газете… — два шиллинга…»1 Это вызвало 
вполне понятный подъем патриотизма даже у тех журналистов, которые позднее перешли на сторону тори.
Уже в это время можно наблюдать впечатляющее разнообразие 
применяемой пропагандистской техники. Даже в рамках своих 
скромных технических возможностей издатели газет старались 
использовать разнообразные выразительные средства, способные 
затронуть эмоции публики. Так, после введения гербового сбора 
газеты выходили в траурной рамке; печатали в верхнем углу, где 
должен был размещаться гербовый штамп, изображение черепа 
и костей; оплакивали собственную смерть, подобно «Pennsylvania 
Journal». На первой странице этой газеты красовался гроб, а под 
ним следующая эпитафия: «Здесь покоятся останки “Pennsylvania 
Journal”, которая рассталась с жизнью 31 октября 1765 г. по причине гербового штампа, в возрасте 23 лет»2. Продолжая этот образ, 
«Maryland Gazette» 10 декабря 1765 г. вышла под заголовком 
«Призрак покойной “Мэрилендской газеты”, которая не умерла, 
а только уснула» («An apparition of the late Maryland Gazette which 
is not dead but only sleepeth»), а 20 января 1766 г. — под заголовком 
«Воскресшая Мэрилендская газета» («Maryland Gazette Revived»)3.
Однако характерной чертой этого периода оставалось то, что содержание газет влияло на общественное мнение гораздо сильнее, 
чем оформление4.
Вигские газеты приложили немало усилий для создания «черного мифа» о британском Парламенте, британской армии и, наконец, о Британии в целом. Обычным приемом вигов было непомерное преувеличение претензий Парламента, который, если 
только американцы согласятся на трехпенсовый чайный налог, 
сможет ввести — и непременно введет — налоги на все имущество 
американцев. «Ни в коей мере недостаточно сказать, что налог ограничен единственным пунктом, а именно, чаем… — гремел С. Адамс 
на страницах «Boston Gazette», — если это так, то лишь потому, что 
в данный момент Парламенту угодно не требовать у нас большего»5.

1 
URL: http://ahp.gatech.edu/stamp_act_bp_1765.html (дата обращения: 
23.09.2020).
2 
Pennsylvania Journal. Oct. 31, 1765. 1 ноября 1765 г. начиналось действие 
гербового сбора.
3 
Schlesinger A.M. Prelude to Independence: The Newspaper War on Britain, 
1764–1776. N.Y., 1958. P. 78.
4 
Davidson Ph. Propaganda and the American Revolution, 1763–1783. Chapel 
Hill, 1941. P. 235.
5 
Boston Gazette. Sept. 9, 1771.

Леонард в несколько ироническом тоне подчеркивал, что частое 
повторение подобных фраз буквально гипнотизировало читателя: 
«Столь часто поднимался трезвон по поводу угнетения, тирании 
и рабства, что эти звуки во сне и наяву постоянно звучат у нас 
в ушах»1.
Российский исследователь истории журналистики Ю.В. Лучинский подчеркивает: американская пресса охотно оперировала 
предельно расплывчатым и крайне действенным понятием «заговора против Америки»: конфессионального (распространение католицизма), экономического (попытки метрополии контролировать 
экономику колоний) и политического2.
Существовали и более прямые и жесткие способы воздействия. 
Бостонские газеты неделю за неделей выплескивали на своих подписчиков истории о жестокости английских солдат, расквартированных в Бостоне (американские историки журналистики называют этот феномен «atrocity stories»). Основным автором, видимо, 
выступал Сэмюэль Адамс; его кузен Джон Адамс, а также массачусетский виг Джозайя Куинси предоставляли юридическую интерпретацию событий. В числе других авторов называют Генри Нокса, 
будущего офицера Континентальной армии. Имена жертв, как правило, не назывались, и есть все основания полагать, многие из этих 
рассказов были сильно преувеличены. Вот образец новостей такого 
рода: «12 декабря 1768 г. Замужняя леди из этого города прошлым 
вечером шла из одного дома в другой, когда ее схватил солдат, который повел себя очень грубо. Близ Лонг-лейн одна женщина была 
остановлена несколькими солдатами, один из которых кричал: 
“Хватай и тащи ее!”… Несколько горожан мирно переходили улицу 
вечером и были сбиты с ног солдатами… Таковы образцы того, что 
нам следует ожидать от наших новых защитников спокойствия»3. 
Все это само по себе было немалым новшеством: в колониальный 
период местные новости редко попадали в газеты. Издатели резонно полагали, что в небольших американских городах всякая новость передается из уст в уста куда быстрее, чем это могла сделать 
пресса4. Что было еще бóльшим новшеством, сообщения из приведенной серии расходились по всему континенту. Под общим заголовком «Journal of Times» или «Boston Journal of Occurrences» они 

1 
Massachusetts Gazette. Dec. 12, 1774.
2 
Лучинский Ю.В. Масс-медиа США и Канады: динамика глобализации. 
Краснодар, 2011. С. 52–54.
3 
Boston Evening-Post. Febr. 6, 1769. Заметим, что, как только речь зашла 
о реальном событии — «бостонской резне», — имена и биографии жертв 
со всеми подробностями печатались во всех газетах Америки.
4 
Mott F.L. American Journalism. A History of Newspapers in the United States 
through 260 Years: 1690 to 1950. N.Y., 1950. P. 51.