Шарль Пеги о литературе, философии, христианстве

УДК 821.133.1.0
ББК 83.3(4Фр)

К 27

К 27

УДК  821.133.1.0
ББК 83.3(4Фр)

Ответственный редактор
заслуженный деятель науки РФ,
д-р филол. наук, профессор Вл.А. Луков

Рецензент
д-р филологических наук, профессор В.П. Трыков
(Московский педагогический государственный университет)

Карташев П.Б.
Шарль Пеги о литературе, философии, христианстве 
[Электронный р есурс] : монография / П.Б. Карташев; отв. 
ред. Вл.А. Луков. — 3-е и зд., с тер. — М. : ФЛИНТА, 2021. — 
208 с. 

ISBN 978-5-9765-0757-9

В монографии рассматриваются литературные, философские, 
религиозные взгляды выдающегося французского писателя Шарля 
Пеги (1873–1914). Это одна из немногих работ на русском языке о 
деятеле культуры, которого на родине почитают как патриота, 
христианина, глубокого мыслителя. В ней впервые в отечественном 
литературоведении представлена литературная критика Шарля Пеги, ее 
мировоззренческий контекст и фундаментальные принципы. В последних 
заключены резервы ясного и простого, и при этом философски 
глубокого осмысления литературы, которые на фоне формализованных 
методологий второй половины ХХ века выглядят в наши дни удивительно 
новыми. 

Для специалистов в области гуманитарного знания, всех, кто 
интересуется религиозно-философскими вопросами, французской 
культурой рубежа XIX–XX веков.

ISBN 978-5-9765-0757-9 
© П.Б. Карташев, 2016
© Издательство «ФЛИНТА», 2016

НОВЫЙ ШАГ В ИЗУЧЕНИИ НАСЛЕДИЯ ШАРЛЯ ПЕГИ
(предисловие от редактора)

На рубеже XIX–XX веков и в первые десятилетия последую
щего периода во французской литературе возникает стойкая потребность преодоления декадентских настроений, которые так ярко 
выразились в философии, литературе, даже обыденной культуре, 
сформировавшей своего рода требования к стилю жизни интеллигента. Писатели разных направлений и стилей от реалистов до символистов ищут опору или в традициях прошлого, или в настоящем, 
или в прогнозировании будущего, или в их объединении. Так возникают четыре линии во французской литературе, в которых художественный метод отступает на второй план перед концепциями 
истолкования мира и человека: католическая (П. Клодель, Ш. Пеги), националистическая (М. Баррес, Ш. Моррас), научно-фантастическая (Ж. Верн), унанимистическая1 (Ж. Ромен).

Среди писателей, стремящихся к преодолению декадентской 
переоценки ценностей через опору на традиционные ценности католицизма, один из самых значительных — Шарль Пеги (Péguy, 
1873–1914), в молодости социалист-утопист, перешедший затем на 
позиции католицизма, хотя по ряду вопросов расходился с Церковью. Пеги был редактором, составителем, одним из авторов и издателем журнала «Двухнедельные тетради» («Cahiers de la quinzaine») 
с 1900 г. до своего ухода на фронт в августе 1914 г., где он погиб в 
бою. В этом журнале он, в частности, опубликовал важнейшие произведения Ромена Роллана: «Героические жизни» («Жизнь Бетховена», «Жизнь Микеланджело»), начало цикла «Театр Революции», 
роман-эпопею «Жан-Кристоф»2.

1 Протест против декадентского символизма выразился в создании особого 
течения в литературе рубежа веков, получившего название «унанимизм» (unanimisme, от лат. unanimus — единодушный). Группа молодых писателей объединилась вокруг издательства «Аббатство» на основе преобразования не только 
литературы, но и общественной жизни. В качестве философской основы они выбрали идеи Анри Бергсона и социологию Эмиля Дюркгейма, в которой выделили мысль о коллективных представлениях, объединяющих людей.

2 Их переписка стала одним из источников литературной характери
стики эпохи. См.: Correspondance. Une amitié française. (Correspondance entre 
Ch. Péguy et R. Rolland) / Présentée par A. Saffrey. P.: Albin Michel, 1955. Роллан 
написал о Пеги двухтомное сочинение. См.: Rolland R. Péguy; T. 1-2. P., 1944.

УДК 821.133.1.0
ББК 83.3(4Фр)
 
К 27

К 27

УДК  821.133.1.0
ББК 83.3(4Фр)

Ответственный редактор
заслуженный деятель науки РФ,
д-р филол. наук, профессор Вл. А. Луков

Рецензент
д-р филологических наук, профессор В. П. Трыков
(Московский педагогический государственный университет)

Карташев П. Б.
Шарль Пеги о литературе, философии, христианстве: 
Науч. монография / П.Б. Карташев; Отв. ред. Вл. А. Луков. — 
М. : Флинта : Наука, 2009. — 208 с. 
ISBN 978-5-9765-0757-9 (Флинта)
ISBN 978-5-02-034671-0 (Наука)

В монографии рассматриваются литературные, философские, религиозные взгляды выдающегося французского писателя Шарля Пеги 
(1873–1914). Это одна из немногих работ на русском языке о деятеле 
культуры, которого на родине почитают как патриота, христианина, глубокого мыслителя. В ней впервые в отечественном литературоведении 
представлена литературная критика Шарля Пеги, ее мировоззренческий 
контекст и фундаментальные принципы. В последних заключены резервы ясного и простого, и при этом философски глубокого осмысления 
литературы, которые на фоне формализованных методологий второй 
половины ХХ века выглядят в наши дни удивительно новыми. 
Для специалистов в области гуманитарного знания, всех, кто интересуется религиозно-философскими вопросами, французской культурой рубежа XIX–XX веков.

ISBN 978-5-9765-0757-9 (Флинта)
ISBN 978-5-02-034671-0 (Наука)
© П.Б. Карташев, 2009
© Издательство «Флинта», 2009

НОВЫЙ ШАГ В ИЗУЧЕНИИ НАСЛЕДИЯ ШАРЛЯ ПЕГИ
(предисловие от редактора)

На рубеже XIX–XX веков и в первые десятилетия последующего периода во французской литературе возникает стойкая потребность преодоления декадентских настроений, которые так ярко 
выразились в философии, литературе, даже обыденной культуре, 
сформировавшей своего рода требования к стилю жизни интеллигента. Писатели разных направлений и стилей от реалистов до символистов ищут опору или в традициях прошлого, или в настоящем, 
или в прогнозировании будущего, или в их объединении. Так возникают четыре линии во французской литературе, в которых художественный метод отступает на второй план перед концепциями 
истолкования мира и человека: католическая (П. Клодель, Ш. Пеги), националистическая (М. Баррес, Ш. Моррас), научно-фантастическая (Ж. Верн), унанимистическая1 (Ж. Ромен).
Среди писателей, стремящихся к преодолению декадентской 
переоценки ценностей через опору на традиционные ценности католицизма, один из самых значительных — Шарль Пеги (Péguy, 
1873–1914), в молодости социалист-утопист, перешедший затем на 
позиции католицизма, хотя по ряду вопросов расходился с Церковью. Пеги был редактором, составителем, одним из авторов и издателем журнала «Двухнедельные тетради» («Cahiers de la quinzaine») 
с 1900 г. до своего ухода на фронт в августе 1914 г., где он погиб в 
бою. В этом журнале он, в частности, опубликовал важнейшие произведения Ромена Роллана: «Героические жизни» («Жизнь Бетховена», «Жизнь Микеланджело»), начало цикла «Театр Революции», 
роман-эпопею «Жан-Кристоф»2.

1 Протест против декадентского символизма выразился в создании особого 
течения в литературе рубежа веков, получившего название «унанимизм» (unanimisme, от лат. unanimus — единодушный). Группа молодых писателей объединилась вокруг издательства «Аббатство» на основе преобразования не только 
литературы, но и общественной жизни. В качестве философской основы они выбрали идеи Анри Бергсона и социологию Эмиля Дюркгейма, в которой выделили мысль о коллективных представлениях, объединяющих людей.
2 Их переписка стала одним из источников литературной характеристики эпохи. См.: Correspondance. Une amitié française. (Correspondance entre 
Ch. Péguy et R. Rolland) / Présentée par A. Saffrey. P.: Albin Michel, 1955. Роллан 
написал о Пеги двухтомное сочинение. См.: Rolland R. Péguy; T. 1-2. P., 1944.

5

Для французов Пеги — славное имя. Его гибель в самом начале 
Первой мировой войны воспринимается как пример высокого патриотизма. Столь же высоко оценивается стиль как художественных произведений Пеги (драма «Мистерия о милосердии Жанны 
д’Арк» — «Le Mystère de la charité de Jeanne d’Arc», 1910; и др.), так 
и его публицистических и литературно-критических статей. Его 
жизни и творчеству посвящено множество исследований, появлявшихся с момента его гибели в течение всех последующих десятилетий вплоть до нашего времени3. С 1915 г. начало издаваться полное 

собрание сочинений писателя, завершенное в 1955 г. 20-м томом4. 
Парижское издательство Галлимар в 1970–1980-х годах выпустило 
четырехтомное издание, в один из томов которого вошли поэтические произведения5, а в три следующих — проза Пеги6. Это собрание сочинений Пеги занимает в совокупности более 7000 страниц 
(тексты и комментарии) и образует научную основу для изучения 
наследия выдающегося писателя. 
В России имя Пеги было известно еще при его жизни. В советский период оно неизменно соседствовало с именем Ромена Роллана7, о религиозности Пеги обычно даже не упоминалось, о его произведениях и критических статьях говорилось мало8. 
В последнее время опубликованы переводы, позволяющие русскому читателю составить свое мнение о столь заметной фигуре во 
французской литературе9. Появились работы Т. С. Таймановой10, 
основательно изучившей творчество Пеги и убедительно его проанализировавшей. 
В это же время велась интенсивная работа над диссертацией  о 
взглядах Пеги в Москве П. Б. Карташевым. Собственно, началась 
она еще в советский период, когда в 1990 г. были опубликованы 
фрагменты из эссе Пеги «Предрассветной порой», сопровождавшиеся вступительной статьей П. Б. Карташева11. В последнее время 

3 Seippel P. Un poète français tombé au champ ďhonneur: Charles Péguy. P.: 
Payot, 1915; Suarès A. Péguy. P.: Emile-Paul Frères, Éd., 1915; Halévy D. Charles 
Péguy et les Cahiers de la Quinzaine. P., 1919; Idem. Péguy et les Cahiers de la Quinzaine. P.: Grasset, 1941; Péguy M. La vocation de Charles Péguy. P.: Éd. du siècle, 
1926; Idem. Le destin de Charles Péguy. P.: Librairie académique Perrin, 1941;  Archambault P. Charles Péguy. Images d’une vie héroϊque. Saint-Amand, 1946; Chabanon A. La poétique de Péguy. P.: Laffont, 1947; Guyon B. Ľart de Péguy. P.: Éd. 
Labergerie, 1948; Idem. Péguy. P.: Hatier, 1960; Guyot Ch. Péguy pamphlétaire. 
Neuchâtel: Éd. de la Baconnière, 1950; Joannet R. Vie et mort de Péguy. P.: Flammarion, 1950; Goldie R. Vers un héroϊsme integral. Dans la lignée de Péguy. P.: 
Amitié Ch. Péguy, 1951; Grasset B. Évangile de ľédition selon Péguy. P.: A. Bonne, 
1955; Barbier J. Le vocabulaire, la syntaxe et le style des poèmes réguliers de Charles 
Péguy. P.: Éd. Berger-Levrault, 1957; Onimus J. Péguy et le Mystère de ľhistoire. P.: 
Cahiers de ľAmitié Charles Péguy, 1958; Idem. La route de Charles Péguy. P.: Plon, 
1962; Delaporte J. Connaissance de Péguy: T. 1–2.  P.: Éd. Plon, 1959; Nelson R. J. 
Péguy poète du sacré. Essai sur la poétique de Péguy. P.: Cahiers de ľAmitié Charles Péguy, 1960; Louette H. Péguy lecteur de Dante. P.: Cahiers de ľAmitié Charles Péguy, 1968; Bonenfant J. Ľimagination du mouvement dans ľœuvre de Péguy. 
Montréal, 1969; Viard J. Philosophie de ľart littéraire et socialisme selon Péguy. P.: 
Éd. Klincksieck, 1969; Secrétain R. Péguy, soldat de la Vérité. P.: Pérrin, 1972; Peyre 
A. Péguy sans cocarde. P.: C. José M-M, 1973; Bastaire J. Péguy tel qu’on ľignore. P.: 
Gallimard, 1973; Idem. Prier à Chartres avec Péguy. P.: Desclée de Brouwer, 1993;
Idem. Péguy contre Pétain. P.: Éd. Salvator, 2000; Winling R. Péguy et ľAllemagne.
Lille, P.: H. Champion, 1975; Idem. Péguy et Renan. P.: H. Champion, 1975; Fraisse 
S. Péguy et le Moyen Âge. P.: H. Champion, 1978; Idem. Péguy. P.: Éd.du Seuil,
1979; Guillemin H. Charles Péguy. P.: Éd.du Seuil, 1981; Quoniam Th. Péguy et les
chemins de la grâce. P.: Téqui, 1987; Dadoun R. Éros de Péguy: la guerre, ľécriture,
la durée. P.: Presses universitaires de France, 1988; Tardieu M. Charles Péguy: biographie. P.: F. Bourin, 1993; Burac R. Charles Péguy: la révolution et la grâce. P.:
Laffont, 1994; Leplay M. Charles Péguy. P.: Desclée de Brouwer, 1998; Finkielkraut 
A. Le mécontemporain: Péguy, lecteur du monde moderne. P.: Gallimard, 1999; Collignon B. Pourquoi ont-ils tué Péguy? Latresne: Éd. le Bord de ľeau, 2005; Grosos
Ph. Péguy philosophe. Chatou: Éd. de la Transparence, 2005; Hidaki J. Péguy et
Pascal. Clermont-Ferrand: Presses universitaires, 2005; etc.

4 Péguy Ch. Œuvres completes: T. 1–20. P., 1915–1955.

5 Péguy Ch. Œuvres poétiques complètes. P.: Gallimard, 1975.

6 Péguy Ch. Œuvres en prose completes: T. 1–3.  P.: Gallimard, 1987–1992.

7 Отрывок из труда Р. Роллана «Пеги» был опубликовон в собрании сочинений Р. Роллана: Роллан Р. Собр. соч.: В 14 т. М., 1958ю С. 635–705).

8 Были и резко отрицательные отзывы (напр., статья Е. Гунста «Пеги» в 
«Литературной энциклопедии», где писатель в духе идеологии 30-х годов назывался националистом, шовинистом, милитаристом и т. д.).  

9 Пеги Ш. Наша юность. Мистерия о милосердии Жанны д´Арк / Вступит. 
ст. Т. С. Таймановой. СПб.: Наука, 2001; Пеги Ш. Избранное: Проза. Мистерии. 
Поэзия / Составители Д. Рондони, Т. В. Викторова, Н. А. Струве. М.: Русский 
путь, 2006.

10 Прежде всего монография: Тайманова Т. С. Пеги: философия истории и 
литература. СПб.: СПбГУ, 2006; а также статьи и диссертация, защищенная в 
Санкт-Петербурге.

11 Пеги Ш. Фрагменты из эссе «Предрассветной порой». Вступительное 
слово о Ш. Пеги П. Б. Карташева // Культура в современном мире. Информационный сб. М.: Гос. б-ка СССР, 1990. Вып. 3. С. 113–139.

5

Для французов Пеги — славное имя. Его гибель в самом начале 
Первой мировой войны воспринимается как пример высокого патриотизма. Столь же высоко оценивается стиль как художественных произведений Пеги (драма «Мистерия о милосердии Жанны 
д’Арк» — «Le Mystère de la charité de Jeanne d’Arc», 1910; и др.), так 
и его публицистических и литературно-критических статей. Его 
жизни и творчеству посвящено множество исследований, появлявшихся с момента его гибели в течение всех последующих десятилетий вплоть до нашего времени3. С 1915 г. начало издаваться полное 

собрание сочинений писателя, завершенное в 1955 г. 20-м томом4. 
Парижское издательство Галлимар в 1970–1980-х годах выпустило 
четырехтомное издание, в один из томов которого вошли поэтические произведения5, а в три следующих — проза Пеги6. Это собрание сочинений Пеги занимает в совокупности более 7000 страниц 
(тексты и комментарии) и образует научную основу для изучения 
наследия выдающегося писателя. 
В России имя Пеги было известно еще при его жизни. В советский период оно неизменно соседствовало с именем Ромена Роллана7, о религиозности Пеги обычно даже не упоминалось, о его произведениях и критических статьях говорилось мало8. 
В последнее время опубликованы переводы, позволяющие русскому читателю составить свое мнение о столь заметной фигуре во 
французской литературе9. Появились работы Т. С. Таймановой10, 
основательно изучившей творчество Пеги и убедительно его проанализировавшей. 
В это же время велась интенсивная работа над диссертацией  о 
взглядах Пеги в Москве П. Б. Карташевым. Собственно, началась 
она еще в советский период, когда в 1990 г. были опубликованы 
фрагменты из эссе Пеги «Предрассветной порой», сопровождавшиеся вступительной статьей П. Б. Карташева11. В последнее время 

3 Seippel P. Un poète français tombé au champ ďhonneur: Charles Péguy. P.: 
Payot, 1915; Suarès A. Péguy. P.: Emile-Paul Frères, Éd., 1915; Halévy D. Charles 
Péguy et les Cahiers de la Quinzaine. P., 1919; Idem. Péguy et les Cahiers de la Quinzaine. P.: Grasset, 1941; Péguy M. La vocation de Charles Péguy. P.: Éd. du siècle, 
1926; Idem. Le destin de Charles Péguy. P.: Librairie académique Perrin, 1941;  Archambault P. Charles Péguy. Images d’une vie héroϊque. Saint-Amand, 1946; Chabanon A. La poétique de Péguy. P.: Laffont, 1947; Guyon B. Ľart de Péguy. P.: Éd. 
Labergerie, 1948; Idem. Péguy. P.: Hatier, 1960; Guyot Ch. Péguy pamphlétaire. 
Neuchâtel: Éd. de la Baconnière, 1950; Joannet R. Vie et mort de Péguy. P.: Flammarion, 1950; Goldie R. Vers un héroϊsme integral. Dans la lignée de Péguy. P.: 
Amitié Ch. Péguy, 1951; Grasset B. Évangile de ľédition selon Péguy. P.: A. Bonne, 
1955; Barbier J. Le vocabulaire, la syntaxe et le style des poèmes réguliers de Charles 
Péguy. P.: Éd. Berger-Levrault, 1957; Onimus J. Péguy et le Mystère de ľhistoire. P.: 
Cahiers de ľAmitié Charles Péguy, 1958; Idem. La route de Charles Péguy. P.: Plon, 
1962; Delaporte J. Connaissance de Péguy: T. 1–2.  P.: Éd. Plon, 1959; Nelson R. J. 
Péguy poète du sacré. Essai sur la poétique de Péguy. P.: Cahiers de ľAmitié Charles Péguy, 1960; Louette H. Péguy lecteur de Dante. P.: Cahiers de ľAmitié Charles Péguy, 1968; Bonenfant J. Ľimagination du mouvement dans ľœuvre de Péguy. 
Montréal, 1969; Viard J. Philosophie de ľart littéraire et socialisme selon Péguy. P.: 
Éd. Klincksieck, 1969; Secrétain R. Péguy, soldat de la Vérité. P.: Pérrin, 1972; Peyre 
A. Péguy sans cocarde. P.: C. José M-M, 1973; Bastaire J. Péguy tel qu’on ľignore. P.: 
Gallimard, 1973; Idem. Prier à Chartres avec Péguy. P.: Desclée de Brouwer, 1993; 
Idem. Péguy contre Pétain. P.: Éd. Salvator, 2000; Winling R. Péguy et ľAllemagne. 
Lille, P.: H. Champion, 1975; Idem. Péguy et Renan. P.: H. Champion, 1975; Fraisse 
S. Péguy et le Moyen Âge. P.: H. Champion, 1978; Idem. Péguy. P.: Éd.du Seuil, 
1979; Guillemin H. Charles Péguy. P.: Éd.du Seuil, 1981; Quoniam Th. Péguy et les 
chemins de la grâce. P.: Téqui, 1987; Dadoun R. Éros de Péguy: la guerre, ľécriture, 
la durée. P.: Presses universitaires de France, 1988; Tardieu M. Charles Péguy: biographie. P.: F. Bourin, 1993; Burac R. Charles Péguy: la révolution et la grâce. P.: 
Laffont, 1994; Leplay M. Charles Péguy. P.: Desclée de Brouwer, 1998; Finkielkraut 
A. Le mécontemporain: Péguy, lecteur du monde moderne. P.: Gallimard, 1999; Collignon B. Pourquoi ont-ils tué Péguy? Latresne: Éd. le Bord de ľeau, 2005; Grosos 
Ph. Péguy philosophe. Chatou: Éd. de la Transparence, 2005; Hidaki J. Péguy et 
Pascal. Clermont-Ferrand: Presses universitaires, 2005; etc.

4 Péguy Ch. Œuvres completes: T. 1–20. P., 1915–1955.

5 Péguy Ch. Œuvres poétiques complètes. P.: Gallimard, 1975.

6 Péguy Ch. Œuvres en prose completes: T. 1–3.  P.: Gallimard, 1987–1992.

7 Отрывок из труда Р. Роллана «Пеги» был опубликовон в собрании сочинений Р. Роллана: Роллан Р. Собр. соч.: В 14 т. М., 1958ю С. 635–705).

8 Были и резко отрицательные отзывы (напр., статья Е. Гунста «Пеги» в 
«Литературной энциклопедии», где писатель в духе идеологии 30-х годов назывался националистом, шовинистом, милитаристом и т. д.).  

9 Пеги Ш. Наша юность. Мистерия о милосердии Жанны д´Арк / Вступит. 
ст. Т. С. Таймановой. СПб.: Наука, 2001; Пеги Ш. Избранное: Проза. Мистерии. 
Поэзия / Составители Д. Рондони, Т. В. Викторова, Н. А. Струве. М.: Русский 
путь, 2006.

10 Прежде всего монография: Тайманова Т. С. Пеги: философия истории и 
литература. СПб.: СПбГУ, 2006; а также статьи и диссертация, защищенная в 
Санкт-Петербурге.

11 Пеги Ш. Фрагменты из эссе «Предрассветной порой». Вступительное 
слово о Ш. Пеги П. Б. Карташева // Культура в современном мире. Информационный сб. М.: Гос. б-ка СССР, 1990. Вып. 3. С. 113–139.

7

П. Б. Карташев опубликовал серию статей о Пеги12 и в 2007 г. защитил в Московском педагогическом государственном университете 
диссертацию «Шарль Пеги — литературный критик». Диссертация 
П. Б. Карташева представляет собой оригинальное и серьезное научное исследование литературно-критических взглядов Шарля Пеги. В 
ней анализируются мировоззренческие основы литературно-критических взглядов Пеги в широком культурном, философском, литературном контексте; рассматриваются литературно-критические работы Пеги, посвященные французским писателям — Виньи, Золя, классицистам и романтикам и т. д. — в аспекте становления «современного 
метода» литературоведческого исследования; анализируются подходы Пеги к интерпретации произведений классиков мировой литературы, его идеи о смысле и задачах науки о литературе и литературной 
критики. Текст диссертации составил основу данной монографии.
Обращает на себя внимание то, что автор диссертации и монографии отец Павел Карташев — протоиерей, настоятель Преображенской церкви с. Большие Вяземы, Председатель Миссионерского 
отдела Московской епархии Русской Православной Церкви, член 
Координационного совета по связям Министерства образования 
Московской области и Московской епархии, преподаватель Коломенской Духовной Семинарии.
Поэтому его диссертация особая: она развивает новую линию 
отечественного литературоведения — так называемое религиозное 

литературоведение. В прошлом, например, во времена Шарля Пеги, 
такие работы были, и статьи самого Пеги об этом свидетельствуют. 
Отечественный пример — статьи Н. Страхова. Но само литературоведение за сто лет изменилось, поэтому новые работы в этом направлении неизбежно будут несколько иными. Такие труды уже появились, например, монографии, статьи  и докторская диссертация 
молодого, но уже отмеченного Государственной премией РФ литературоведа А. Б. Тарасова, посвященные праведникам и праведничеству в русской литературе, прежде всего в творчестве Л. Н. Толстого.
Если попробовать определить, в чем заключается главный вклад 
в развитие религиозного литературоведения, сделанный П. Б. Карташевым в диссертации и данной монографии, то здесь возможна 
следующая формулировка: исследователем обоснована концепция 
христоцентричности на примере творчества, литературно-критических взглядов Шарля Пеги. Работа перекликается с мыслью 
Н. А. Бердяева в «Экзистенциальной диалектике божественного и 
человеческого»: «Ш. Пеги может… считаться предшественником религии Духа»13.
Значимым представляется также и то, что в работах П. Б. Карташева о Пеги демонстрируются возможности тезаурусного анализа в литературоведении.
В целом книга может привлечь внимание не только литературоведов, но и специалистов в различных областях гуманитарного 
знания, так как одно из достоинств мышления автора — стремление 
к синтезу гуманитарных сфер.  

Профессор Вл. А. Луков

12 Карташев П. Б. Христоцентричность Шарля Пеги // Знание. Понимание. Умение. 2007. № 1. С. 95–99; Его же. Шарль Пеги о смысле и задачах науки 
о литературе и литературной критики // Вестник Тамбовского Государственного Университета. Серия: Гуманитарные науки. 2007. Вып. 4/48; Его же. Пласты 
реальности и культуры в эссеистике Шарля Пеги // Тезаурусный анализ мировой культуры: Сб. науч. трудов. Вып. 3. М.: Изд. Моск. гум. ун-та, 2006. С. 73–87. 
(То же в Интернете: www.mosgu.ru); Его же. Шарль Пеги — певец и защитник 
отечества // Тезаурусный анализ мировой культуры: Сб. науч. трудов. Вып. 10. 
М.: Изд. Моск. гум. ун-та, 2007. С. 59–68. (То же в Интернете: www.mosgu.ru); Его 
же. Динамика и покой странствия в поэме Ш. Пеги «Ева» // XVII Пуришевские 
чтения: «Путешествовать — значит жить». (Х. К. Андерсен). Концепт странствия в мировой литературе: Сб. материалов международной конференции. М.: 
МПГУ, 2005. С. 92–93; Его же. Статья Шарля Пеги «Недавние произведения 
Золя» как опыт идейно-философской критики // Научные труды аспирантов 
и докторантов: Сб. науч. трудов. Вып. 41. М.: Изд. Моск. гум. ун-та, 2005. С. 
92–101. (То же в Интернете: www.mosgu.ru); и др.

13 Бердяев Н. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж. YMCA-PRESS, 1952 // http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001b/00160102.htm

7

П. Б. Карташев опубликовал серию статей о Пеги12 и в 2007 г. защитил в Московском педагогическом государственном университете 
диссертацию «Шарль Пеги — литературный критик». Диссертация 
П. Б. Карташева представляет собой оригинальное и серьезное научное исследование литературно-критических взглядов Шарля Пеги. В 
ней анализируются мировоззренческие основы литературно-критических взглядов Пеги в широком культурном, философском, литературном контексте; рассматриваются литературно-критические работы Пеги, посвященные французским писателям — Виньи, Золя, классицистам и романтикам и т. д. — в аспекте становления «современного 
метода» литературоведческого исследования; анализируются подходы Пеги к интерпретации произведений классиков мировой литературы, его идеи о смысле и задачах науки о литературе и литературной 
критики. Текст диссертации составил основу данной монографии.
Обращает на себя внимание то, что автор диссертации и монографии отец Павел Карташев — протоиерей, настоятель Преображенской церкви с. Большие Вяземы, Председатель Миссионерского 
отдела Московской епархии Русской Православной Церкви, член 
Координационного совета по связям Министерства образования 
Московской области и Московской епархии, преподаватель Коломенской Духовной Семинарии.
Поэтому его диссертация особая: она развивает новую линию 
отечественного литературоведения — так называемое религиозное 

литературоведение. В прошлом, например, во времена Шарля Пеги, 
такие работы были, и статьи самого Пеги об этом свидетельствуют. 
Отечественный пример — статьи Н. Страхова. Но само литературоведение за сто лет изменилось, поэтому новые работы в этом направлении неизбежно будут несколько иными. Такие труды уже появились, например, монографии, статьи  и докторская диссертация 
молодого, но уже отмеченного Государственной премией РФ литературоведа А. Б. Тарасова, посвященные праведникам и праведничеству в русской литературе, прежде всего в творчестве Л. Н. Толстого.
Если попробовать определить, в чем заключается главный вклад 
в развитие религиозного литературоведения, сделанный П. Б. Карташевым в диссертации и данной монографии, то здесь возможна 
следующая формулировка: исследователем обоснована концепция 
христоцентричности на примере творчества, литературно-критических взглядов Шарля Пеги. Работа перекликается с мыслью 
Н. А. Бердяева в «Экзистенциальной диалектике божественного и 
человеческого»: «Ш. Пеги может… считаться предшественником религии Духа»13.
Значимым представляется также и то, что в работах П. Б. Карташева о Пеги демонстрируются возможности тезаурусного анализа в литературоведении.
В целом книга может привлечь внимание не только литературоведов, но и специалистов в различных областях гуманитарного 
знания, так как одно из достоинств мышления автора — стремление 
к синтезу гуманитарных сфер.  

Профессор Вл. А. Луков

12 Карташев П. Б. Христоцентричность Шарля Пеги // Знание. Понимание. Умение. 2007. № 1. С. 95–99; Его же. Шарль Пеги о смысле и задачах науки 
о литературе и литературной критики // Вестник Тамбовского Государственного Университета. Серия: Гуманитарные науки. 2007. Вып. 4/48; Его же. Пласты 
реальности и культуры в эссеистике Шарля Пеги // Тезаурусный анализ мировой культуры: Сб. науч. трудов. Вып. 3. М.: Изд. Моск. гум. ун-та, 2006. С. 73–87. 
(То же в Интернете: www.mosgu.ru); Его же. Шарль Пеги — певец и защитник 
отечества // Тезаурусный анализ мировой культуры: Сб. науч. трудов. Вып. 10. 
М.: Изд. Моск. гум. ун-та, 2007. С. 59–68. (То же в Интернете: www.mosgu.ru); Его 
же. Динамика и покой странствия в поэме Ш. Пеги «Ева» // XVII Пуришевские 
чтения: «Путешествовать — значит жить». (Х. К. Андерсен). Концепт странствия в мировой литературе: Сб. материалов международной конференции. М.: 
МПГУ, 2005. С. 92–93; Его же. Статья Шарля Пеги «Недавние произведения 
Золя» как опыт идейно-философской критики // Научные труды аспирантов 
и докторантов: Сб. науч. трудов. Вып. 41. М.: Изд. Моск. гум. ун-та, 2005. С. 
92–101. (То же в Интернете: www.mosgu.ru); и др.

13 Бердяев Н. Экзистенциальная диалектика божественного и человеческого. Париж. YMCA-PRESS, 1952 // http://www.trinitas.ru/rus/doc/0016/001b/00160102.htm

9

ВВЕДЕНИЕ

Шарль Пеги (Charles Péguy, 1873–1914) получил широкую известность во Франции еще при жизни; первые высокие оценки его 
творчества — монументальных поэм и пространных эссе — прозвучали в 1911 г., когда «Мистерия о милосердии Жанны д’Арк» была 
выдвинута на соискание Большой литературной премии Французской Академии. Об авторе тогда писали все газеты, одни критики горячо им восхищались, другие оценивали резко отрицательно. Спустя без малого три года известие о героической гибели на фронте 
в сентябре 1914 г. воина-трибуна, облетев Францию, покрыло имя 
Пеги новой славой и на время привлекло внимание самых разных 
читателей, даже и далеких от серьезной литературы, к его поэзии и 
прозе эссе. Вскоре отрывки из его поэм — о героях, павших «за свой 
очаг и кров»; о надежде как христианской добродетели и о надежде 
паломника на заступничество Божией Матери — стали непременно 
включаться в хрестоматии и учебные пособия. Впрочем, составители сборников по истории литературы выбирают и до наших дней 
в основном одни и те же небольшие отрывки из величественного 
стихотворного наследия поэта.
После Первой мировой войны и в течение 20–30-х годов ХХ века эссеистика Пеги, с которой образованная Франция знакомилась 
благодаря многочисленным изданиям его избранных сочинений, 
оказывала сильное влияние на умы современников и отчасти даже 
на эмоциональное состояние думающей и совестливой части общества. Росла военная мощь Германии, национал-социализм внушал 
многим страх и отвращение, и почти непóнятое когда-то, но вполне 
оцененное потомками пророческое служение Пеги в качестве офицера запаса, который добросовестно готовился к войне с Германией 
в 1910-е годы, и в качестве автора страстных «очерков», своеобразных пламенных «речей», порой разящих сарказмом, часто скорбных, 
и часто возвышенных по тону и смыслу, а иногда ностальгических и 
мягких, вдохновлявших людей на защиту ценностей и идеалов славного прошлого державной и религиозно неравнодушной Франции, 

все в совокупности, и перо и оружие, способствовало тому, что Пеги 
у себя на родине постепенно вырастал из простой литературной знаменитости и из одного из героев войны, хотя и причисленного к кавалерам Ордена Почетного Легиона, в фигуру бóльшего масштаба. 
Позже единомышленники увидели в нем нового Ноя, настойчиво 
воссоздававшего ковчег национальной культуры среди беспечности 
«прекрасной эпохи» и безответственности социалистического пацифизма. Общественная деятельность поэта и мыслителя и напряженная патетика его творчества вместе составляют убедительное 
единство слова и дела, речи и подвига, которое во Франции и везде, 
где переводят и изучают сочинения Пеги, считается не страницей 
только, пусть и яркой, истории литературы, но живым явлением 
культуры, продолжающимся фактором ее развития.
Такова судьба не сданных в архив классиков, и Пеги, рассуждавший об участи авторов, не услышанных, не замеченных по смерти или о 
живущих и по отшествии из этого мира, не желал себе самому забвения 
в грядущем, задумывался о судьбе своих трудов. Будущее оказалось 
в целом благосклонным к нему: он и в начале XXI века переиздается, 
изучается и даже буквально расширяет круг своего жизненного пространства — по-прежнему переводится и читается в США и Италии, 
Германии и Японии, а среди некоторых новых для себя стран открывает и Россию. В эссе «Параллельные просители» (1905 г.), отстаивая 
необходимость сохранения классической греческой поэзии в системе 
преподавания словесности во французской школе, Пеги писал: «Поэт, 
хранимый в рукописи, неведомый, непрочитанный и, может быть, неудобочитаемый, в каком-нибудь забытом монастыре все же не считался поэтом забытым или мертвым. Неизвестный благочестивый монах, 
заслуживающий нашей вечной признательности, мог оберегать рукопись, переписывать ее, передать ее нам, наконец. И поэт не умирал, он 
жил для будущего человечества. Поэт признанный, понятый, классифицированный, каталогизированный, пребывающий на полках этой 
бесплодной библиотеки Эколь Нормаль14, но уже нигде в другом месте, не спрятанный в каком-либо сердце, это мертвый поэт»15. 

14 То есть библиотеки Высшей Педагогической школы, в которой Пеги 
учился, но которая, по его мнению, к 1905 г. превратилась вместе с Сорбонной 
в средоточие культурно-исторического, позитивистского направления в гуманитарных исследованиях.
15 Péguy Ch. Œuvres en prose complètes. P., 1988. T. II. P. 375–376.

9

ВВЕДЕНИЕ

Шарль Пеги (Charles Péguy, 1873–1914) получил широкую известность во Франции еще при жизни; первые высокие оценки его 
творчества — монументальных поэм и пространных эссе — прозвучали в 1911 г., когда «Мистерия о милосердии Жанны д’Арк» была 
выдвинута на соискание Большой литературной премии Французской Академии. Об авторе тогда писали все газеты, одни критики горячо им восхищались, другие оценивали резко отрицательно. Спустя без малого три года известие о героической гибели на фронте 
в сентябре 1914 г. воина-трибуна, облетев Францию, покрыло имя 
Пеги новой славой и на время привлекло внимание самых разных 
читателей, даже и далеких от серьезной литературы, к его поэзии и 
прозе эссе. Вскоре отрывки из его поэм — о героях, павших «за свой 
очаг и кров»; о надежде как христианской добродетели и о надежде 
паломника на заступничество Божией Матери — стали непременно 
включаться в хрестоматии и учебные пособия. Впрочем, составители сборников по истории литературы выбирают и до наших дней 
в основном одни и те же небольшие отрывки из величественного 
стихотворного наследия поэта.
После Первой мировой войны и в течение 20–30-х годов ХХ века эссеистика Пеги, с которой образованная Франция знакомилась 
благодаря многочисленным изданиям его избранных сочинений, 
оказывала сильное влияние на умы современников и отчасти даже 
на эмоциональное состояние думающей и совестливой части общества. Росла военная мощь Германии, национал-социализм внушал 
многим страх и отвращение, и почти непóнятое когда-то, но вполне 
оцененное потомками пророческое служение Пеги в качестве офицера запаса, который добросовестно готовился к войне с Германией 
в 1910-е годы, и в качестве автора страстных «очерков», своеобразных пламенных «речей», порой разящих сарказмом, часто скорбных, 
и часто возвышенных по тону и смыслу, а иногда ностальгических и 
мягких, вдохновлявших людей на защиту ценностей и идеалов славного прошлого державной и религиозно неравнодушной Франции, 

все в совокупности, и перо и оружие, способствовало тому, что Пеги 
у себя на родине постепенно вырастал из простой литературной знаменитости и из одного из героев войны, хотя и причисленного к кавалерам Ордена Почетного Легиона, в фигуру бóльшего масштаба. 
Позже единомышленники увидели в нем нового Ноя, настойчиво 
воссоздававшего ковчег национальной культуры среди беспечности 
«прекрасной эпохи» и безответственности социалистического пацифизма. Общественная деятельность поэта и мыслителя и напряженная патетика его творчества вместе составляют убедительное 
единство слова и дела, речи и подвига, которое во Франции и везде, 
где переводят и изучают сочинения Пеги, считается не страницей 
только, пусть и яркой, истории литературы, но живым явлением 
культуры, продолжающимся фактором ее развития.
Такова судьба не сданных в архив классиков, и Пеги, рассуждавший об участи авторов, не услышанных, не замеченных по смерти или о 
живущих и по отшествии из этого мира, не желал себе самому забвения 
в грядущем, задумывался о судьбе своих трудов. Будущее оказалось 
в целом благосклонным к нему: он и в начале XXI века переиздается, 
изучается и даже буквально расширяет круг своего жизненного пространства — по-прежнему переводится и читается в США и Италии, 
Германии и Японии, а среди некоторых новых для себя стран открывает и Россию. В эссе «Параллельные просители» (1905 г.), отстаивая 
необходимость сохранения классической греческой поэзии в системе 
преподавания словесности во французской школе, Пеги писал: «Поэт, 
хранимый в рукописи, неведомый, непрочитанный и, может быть, неудобочитаемый, в каком-нибудь забытом монастыре все же не считался поэтом забытым или мертвым. Неизвестный благочестивый монах, 
заслуживающий нашей вечной признательности, мог оберегать рукопись, переписывать ее, передать ее нам, наконец. И поэт не умирал, он 
жил для будущего человечества. Поэт признанный, понятый, классифицированный, каталогизированный, пребывающий на полках этой 
бесплодной библиотеки Эколь Нормаль14, но уже нигде в другом месте, не спрятанный в каком-либо сердце, это мертвый поэт»15. 

14 То есть библиотеки Высшей Педагогической школы, в которой Пеги 
учился, но которая, по его мнению, к 1905 г. превратилась вместе с Сорбонной 
в средоточие культурно-исторического, позитивистского направления в гуманитарных исследованиях.
15 Péguy Ch. Œuvres en prose complètes. P., 1988. T. II. P. 375–376.

11

В аннотации к недавно вышедшему во Франции сборнику 
«Шарль Пеги, писатель и политик» говорится: «Спустя более века 
после начала издания “Двухнедельных тетрадей”16 Пеги все еще не 
имеет своего места в кругу великих французских художников слова. Его творчество, слишком мало изученное, объединяющее поэзию и прозу классические и новаторские одновременно, связывает 
собой век XIX-й и ХХ-й. Политическая мысль Пеги одно время 
вызывала чувство неловкости, считалась невразумительной: исследования, включенные в настоящий сборник, обнаруживают ее 
актуальность и ясность. Они помогут рассеять заблуждения, созданные Историей»17. 
Статьи для сборника написаны известными и начинающими филологами, историками, юристами, посвятившими свои научные труды — статьи, диссертации, монографии — или непосредственно Пеги, 
или его эпохе, или сквозным темам, в освещение которых автор внес 
вклад. Составитель сборника Ромен Вессерман в течение ряда лет 
является одним из руководителей «Общества друзей Шарля Пеги». 
Мнение Вессермана и его коллег о неопределенном положении писателя в истории родной литературы заслуживает внимания. Очевидно, что Пеги во Франции нисколько не забыт: «Общество» его друзей, 
основанное в 1942 г., существует до сего дня, проводит «Генеральные 
ассамблеи», научные конференции и семинары, издает семестровые 
бюллетени-альманахи, готовит сборники научных трудов.
А в общем, в течение почти ста лет отрывки из поэм Пеги школьники разучивают наизусть и студенты-гуманитарии осведомлены о 
нем вряд ли хуже, чем о великих Поле Клоделе и Марселе Прусте 
или о знаменитых Морисе Барресе и Ромене Роллане, и наверное 
лучше, чем о менее прославленных Валери Ларбо, Луи Эмоне или 
Поле-Жане Туле, если говорить о современниках, перемещение 
которых из категорий малых в великие и обратно в принципе возможно во времени; случалось не раз, что новое поколение прочитывало писателя заново. Но Пеги, на наш взгляд, не ждет лучшего 
прочтения и какого-либо воздаяния по заслугам. Динамика его вну
тренней жизни сопротивляется усилиям эрудиции вознести его на 
подобающее ему место, то есть тому, что он всегда презирал и высмеивал — он не дается классификации, ускользает от дефиниции, 
от окончательности. Его место во французской литературе — не занимать неподвижного места. Католик, обличающий духовенство; 
социалист, восстающий на стадную партийную солидарность и продажность; поэт традиционных форм, взрывающий изнутри странным завораживающим стилем, в котором оригинальность граничит 
с ненормальностью, устоявшиеся понятия о мере и объеме — такими и подобными противоречиями отличается Пеги от всех, кого 
легко и удобно вмещать в готовые, апробированные в университетах окончательные наименования — термины и определения. Он 
симпатический ученик Бергсона: сам не носит и никого и ничто не 
облекает в готовое платье.
Пеги любил ходить, и он сочинял шагая. В ритме его размеренной упругой ходьбы складываются шеренги александрийского стиха, собираются в катрены как в пехотные отделения или взводы, и 
уходят в мир зáмков Луары (в стихотворении «Замки Луары»), в 
начало истории Парижа (в поэме «Гобелен о Святой Женевьеве и 
Жанне д’Арк») и далее, через Шартр (в поэме «Вручение долины 
Бос Шартрской Божией Матери»), в чистый утренний край, что 
насадил Господь Бог «в Едеме на востоке» (Быт. 2, 8), — в поэме 
«Ева». Многие из друзей поэта оставили воспоминания о длительных прогулках с ним по улицам и набережным Парижа. Пеги — это 
странник, но не ветром гонимый; он, безусловно, подвижник, но не 
движения, а идеи; человек, идущий узким путем («… узок путь… 
в жизнь…» — Мф. 7, 14), устремленный к цели паломник и пехотинец. Когда больше паломник, пересекающий бескрайние пшеничные поля в направлении Шартрского собора; когда явно воин, шагающий в строю во время летних сборов дорогами Иль-де-Франса 
в сосредоточенном предчувствии надвигающейся войны. Направляясь к собору вдумчивым богомольцем и при этом себя называя 
пехотой, он обращается к Деве Марии:

Вы видите, что нам с дороги не свернуть,
Идем мы в зной и дождь, глотая пыль и грязь.
В безбрежной широте, где только ветра власть
Национальный тракт — это наш узкий путь. < … >

16 Основателем «Тетрадей», главным редактором, собирателем средств, составителем и постоянным автором, в числе многих известных литераторов и общественных деятелей, Шарль Пеги являлся с 1900 г. до своей гибели в 1914 г.
17 Charles Péguy, l’écrivain et le politique / Textes édités par Romain Vaissermann. P., 2004.

11

В аннотации к недавно вышедшему во Франции сборнику 
«Шарль Пеги, писатель и политик» говорится: «Спустя более века 
после начала издания “Двухнедельных тетрадей”16 Пеги все еще не 
имеет своего места в кругу великих французских художников слова. Его творчество, слишком мало изученное, объединяющее поэзию и прозу классические и новаторские одновременно, связывает 
собой век XIX-й и ХХ-й. Политическая мысль Пеги одно время 
вызывала чувство неловкости, считалась невразумительной: исследования, включенные в настоящий сборник, обнаруживают ее 
актуальность и ясность. Они помогут рассеять заблуждения, созданные Историей»17. 
Статьи для сборника написаны известными и начинающими филологами, историками, юристами, посвятившими свои научные труды — статьи, диссертации, монографии — или непосредственно Пеги, 
или его эпохе, или сквозным темам, в освещение которых автор внес 
вклад. Составитель сборника Ромен Вессерман в течение ряда лет 
является одним из руководителей «Общества друзей Шарля Пеги». 
Мнение Вессермана и его коллег о неопределенном положении писателя в истории родной литературы заслуживает внимания. Очевидно, что Пеги во Франции нисколько не забыт: «Общество» его друзей, 
основанное в 1942 г., существует до сего дня, проводит «Генеральные 
ассамблеи», научные конференции и семинары, издает семестровые 
бюллетени-альманахи, готовит сборники научных трудов.
А в общем, в течение почти ста лет отрывки из поэм Пеги школьники разучивают наизусть и студенты-гуманитарии осведомлены о 
нем вряд ли хуже, чем о великих Поле Клоделе и Марселе Прусте 
или о знаменитых Морисе Барресе и Ромене Роллане, и наверное 
лучше, чем о менее прославленных Валери Ларбо, Луи Эмоне или 
Поле-Жане Туле, если говорить о современниках, перемещение 
которых из категорий малых в великие и обратно в принципе возможно во времени; случалось не раз, что новое поколение прочитывало писателя заново. Но Пеги, на наш взгляд, не ждет лучшего 
прочтения и какого-либо воздаяния по заслугам. Динамика его вну
тренней жизни сопротивляется усилиям эрудиции вознести его на 
подобающее ему место, то есть тому, что он всегда презирал и высмеивал — он не дается классификации, ускользает от дефиниции, 
от окончательности. Его место во французской литературе — не занимать неподвижного места. Католик, обличающий духовенство; 
социалист, восстающий на стадную партийную солидарность и продажность; поэт традиционных форм, взрывающий изнутри странным завораживающим стилем, в котором оригинальность граничит 
с ненормальностью, устоявшиеся понятия о мере и объеме — такими и подобными противоречиями отличается Пеги от всех, кого 
легко и удобно вмещать в готовые, апробированные в университетах окончательные наименования — термины и определения. Он 
симпатический ученик Бергсона: сам не носит и никого и ничто не 
облекает в готовое платье.
Пеги любил ходить, и он сочинял шагая. В ритме его размеренной упругой ходьбы складываются шеренги александрийского стиха, собираются в катрены как в пехотные отделения или взводы, и 
уходят в мир зáмков Луары (в стихотворении «Замки Луары»), в 
начало истории Парижа (в поэме «Гобелен о Святой Женевьеве и 
Жанне д’Арк») и далее, через Шартр (в поэме «Вручение долины 
Бос Шартрской Божией Матери»), в чистый утренний край, что 
насадил Господь Бог «в Едеме на востоке» (Быт. 2, 8), — в поэме 
«Ева». Многие из друзей поэта оставили воспоминания о длительных прогулках с ним по улицам и набережным Парижа. Пеги — это 
странник, но не ветром гонимый; он, безусловно, подвижник, но не 
движения, а идеи; человек, идущий узким путем («… узок путь… 
в жизнь…» — Мф. 7, 14), устремленный к цели паломник и пехотинец. Когда больше паломник, пересекающий бескрайние пшеничные поля в направлении Шартрского собора; когда явно воин, шагающий в строю во время летних сборов дорогами Иль-де-Франса 
в сосредоточенном предчувствии надвигающейся войны. Направляясь к собору вдумчивым богомольцем и при этом себя называя 
пехотой, он обращается к Деве Марии:

Вы видите, что нам с дороги не свернуть,
Идем мы в зной и дождь, глотая пыль и грязь.
В безбрежной широте, где только ветра власть
Национальный тракт — это наш узкий путь. < … >

16 Основателем «Тетрадей», главным редактором, собирателем средств, составителем и постоянным автором, в числе многих известных литераторов и общественных деятелей, Шарль Пеги являлся с 1900 г. до своей гибели в 1914 г.
17 Charles Péguy, l’écrivain et le politique / Textes édités par Romain Vaissermann. P., 2004.