Цифровая трансформация экономики: эмпирические факты и математические модели

А. А. Акаев     Ю. Р. Ичкитидзе      А. А. Петряков

 А. И. Сарыгулов

ЦИФРОВАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ 

ЭКОНОМИКИ

ЭМПИРИЧЕСКИЕ ФАКТЫ 

И МАТЕМАТИЧЕСКИЕ МОДЕЛИ

Санкт-Петербург

Издательско-полиграфическая ассоциация 

высших учебных заведений

2020

УДК 338:004.9
ББК 65.050+32.97

А38

© Коллектив авторов, 2020
© Издательско-полиграфическая  
      ассоциация высших учебных 
      заведений, 2020
ISBN 978-5-91155-099-8

Р е ц е н з е н т ы:

И. В. Ильин, доктор экономических наук, профессор 

Санкт-Петербургского политехнического университета 

Петра Великого

С. Ю. Румянцева, кандидат экономических наук, доцент 
Санкт-Петербургского государственного университета

Акаев А. А. Цифровая трансформация экономики: Эмпирические фак
ты и математические модели / А. А. Акаев, Ю. Р. Ичкитидзе, А. А. Петряков, А. И. Сарыгулов. — СПб.: Издательско-полиграфическая ассоциация высших учебных заведений, 2020. — 336 с. 

Представленное в монографии исследование описывает природу 

цифровой трансформации экономических систем. На основе эмпирических данных показано, что процесс цифровой трансформации экономики является неравномерным и противоречивым явлением. С одной стороны, многие процессы в экономике приобретают качественно 
новый характер вследствие магистрального характера цифровых технологий. С другой стороны, такие технологии обладают интенсивным 
трудосберегающим свойством, что делает их использование «токсичным» для рынка труда. Одновременно с этим тренды современного технологического развития показывают, что отличительной особенностью 
экономики ближайшего будущего станет повышенный спрос на более 
квалифицированный труд. Накопленный к настоящему времени значительный эмпирический материал о процессах цифровой трансформации в разрезе экономик различных стран, а также обширная библиография по различным аспектам цифровой трансформации стали основой для разработки системы математических моделей для описания 
ключевых фрагментов формирующейся экономики нового типа. 

Научное издание подготовлено на основе исследований, поддержанных 

грантом Российского научного фонда № 18-18-00099

Введение

Каждый новый век порождает новые ожидания. В этом смыс
ле XXI век не является исключением. Сейчас, по пришествие 20 
лет с его начала, есть возможность осмыслить некоторые экономические итоги, более пристально взглянуть на новые технологические тренды и оценить те последствия, которые техника и 
экономика как единая система, могут привнести в повседневную 
жизнь людей и тот социальный ландшафт, который был уже 
сформирован ранее. 

Эта книга не носит футурологический характер, и авторы не 

ставили своей задачей предсказание того, каким будет мир к середине XXI века. Мы отталкивались при анализе, прежде всего, 
от тех реальных процессов, которые происходят как в технологических, так и экономических системах разных стран. При этом 
мы старались в максимальной степени учесть ту широкую палитру мнений и подходов, которая существует сегодня в экспертном 
сообществе для объяснения, порой и противоречивых, тенденций, 
складывающихся в современных социально-экономических системах.

Первый экономический кризис в новом веке (2007-2009) был 

предопределен не только наличием «пузырей» в сфере финансов, 
но и аллометрическим характером отраслевого развития, когда 
непропорционально высокие доли в национальных экономиках 
приходились на одни отрасли (финансы, услуги), а доля других 
отраслей (прежде всего обрабатывающих) катастрофически сокращалась. Мы рассматриваем такую структурную несбалансированность, которая накапливалась годами, как результат не сопряженности новой технологической платформы, форм и методов управления и практики социального развития. Сегодня в мировой промышленности и секторе услуг происходит накопление 
необходимой «критической массы» новых знаний и технологий, 

которая подобно взрыву, может создать новые условия для развития. 

Такое накопление новых знаний происходит на протяжении 

последних 25-30 лет при одновременных качественных изменениях в масштабах мировой экономики. Ключевой особенностью 
мирового развития в этот период стало снижение темпов экономического роста в индустриально развитых странах при одновременной социально-экономической поляризации. Фактическими локомотивами мировой экономики выступили быстро растущие Китай и Индия. Анализ структурной динамики развитых 
стран мира показывает, что в них вызревает комплекс условий 
(информационно-технологических, 
управленческо
организационных, финансовых, потребительских), совокупное 
действие которых обеспечивает качественно новый тренд экономического развития. На наш взгляд, длительный период стагнации, особенно в промышленном развитии стран-лидеров мировой 
экономики (страны G-7), который охватывает последние 20 лет, в 
значительной степени объясняется структурной неготовностью 
их экономических и промышленных систем к качественно новому этапу развития. Проведенный нами ранее анализ структуры 
обрабатывающей промышленности в разрезе технологий и структуры занятости стран G-7 показал, что  имеет место снижение 
доли занятых в промышленности и переток рабочей силы в сферу 
услуг за 1980 – 2010 гг. и практическая неизменность долей секторов промышленности по уровню технологий за этот же период 
(Акаев, Румянцева, Сарыгулов, Соколов, 2016). Это снижение доли промышленности в экономиках высокоразвитых стран в условиях глобализации становится своеобразным водоразделом в 
формировании современной промышленной политики. Протекционистская политика новой американской администрации, новый промышленный Китай и несколько ослабленная Европа после Brexit – все это предопределяет сильную неопределенность в 
развитии мировой обрабатывающей промышленности. В таких 

условиях стремление к автоматизации и экономии затрат на основе быстрого развития промышленного Интернета становится 
одним из ключевых драйверов цифрового преобразования промышленности и других материальных секторов экономики. 

Другой особенностью современного развития является широ
кая диффузия цифровых технологий и создание на их основе глобальных информационных и социальных сетей и цифровых 
платформ, что в совокупности можно рассматривать как новую 
цифровую инфраструктуру современного общества. Как следствие, существенно изменилась роль информации, которая в новых условиях приобрела роль ценного экономического ресурса –
её можно продавать и извлекать прибыль. Важной особенностью 
является глубокая трансформация роли и функций самого человека. Традиционные или классические промышленные системы, 
которые все еще доминируют, основаны на принципах замещения мускульной энергии человека (сила пара, двигатель внутреннего сгорания, электричество). В таких системах интеллектуальные способности человека использовались в полной мере и их 
замещение машинами в процессе производства, управления или 
конструирования было минимальным. Однако технологические
изменения наших дней ставят вопрос о существенных масштабах 
вытеснения живой рабочей силы, как в сфере производства, так и 
в сфере управления и услуг. А это может кардинально изменить 
весь экономический и социальный ландшафт. 

Создание глобальной цифровой инфраструктуры и наличие на 

рынке доступных для массового потребителя новых технических 
гаджетов создало условия для кардинальных изменений форм 
организации и ведения бизнеса. Существовавшие годами системы априори исходили из того, что люди должны быть организованы в определенные структуры с внутренними правилами и своей иерархией, а результаты их деятельности должны быть опосредованы множеством агентов, прежде чем дойдут до конечного 
потребителя. Это неминуемо порождало сложные системы про

изводства, поставок, хранения, сбыта, торговли и налагало определенные взаимные обязательства на обе стороны при найме и 
увольнении. Современные технологии открывают широкие возможности для самозанятости (self-employment), что уже приводит 
к созданию значительного рынка труда с альтернативными формами занятости, стиранию грани между понятиями «работа» и 
«дом».

Новые технологии также дают широкие возможности для 

быстрого и прямого экономического обмена товарами и услугами 
между производителем и конечным потребителем, очень часто 
разделенных тысячами километров. А это формирует уже новый 
тип отношений, без посредников, с высоким уровнем индивидуализации запроса и адресностью, и точностью его удовлетворения 
производителем. 

Таким образом, многие процессы в экономике приобретают 

качественно новый характер вследствие магистрального характера цифровых технологий, которые: постоянно расширяют диапазон видов экономической деятельности, создавая условия для роста отдачи капитала при практически нулевых предельных издержках; способствуют появлению новых бизнес-моделей, основанных на рыночной конкуренции цифровых товаров и услуг; 
открывают широкие возможности для сетевого принципа организации производства, фактически размывая границы между производителями, продавцами и потребителями; создают беспрецедентное количество данных и одновременно предоставляют различные инструменты для обработки и использования этого ресурса, что трансформирует информацию в цифре в стратегический ресурс и делает его одним из главных организационных 
принципов и экономики, и общества в целом.

Вместе с тем цифровые технологии обладают интенсивным 

трудосберегающим свойством, что делает их использование 
«токсичным» для рынка труда. В классических экономических 
системах было четкое разделение труда на живой и овеществлен

ный, причем последний имел сугубо производственный, но не 
творческий характер. Поэтому не случайно, что цифровые компьютерные технологии с самого начала автоматизировали многие 
рутинные задачи, а промышленные роботы заменяли рабочих на 
серийных конвейерных производствах. Однако, развитие промышленных систем с элементами искусственного интеллекта 
(ИИ) показывает, что современная автоматизация уже направлена 
на вытеснение человека из сферы умственного труда. Это означает формирование нового тренда – замещение машинами представителей рутинного интеллектуального труда, т.е. в большинстве 
своем представителей среднего класса – специалистов средней 
квалификации.  Действительно, современные сложные программные продукты (это еще не искусственный интеллект) в состоянии заменить человека, например, при анализе стандартных 
банковских операций или торговле акциями на бирже или, как 
показывает опыт компании Uber, заменить целые компании. Выполняя такие функции, овеществленный труд уже меняет свой 
характер и способен к вариативности и генерации новой добавленной стоимости. Более сложные системы, например, ориентированные на распознавание образов, в состоянии управлять техническими средствами (например, автомобилями). В этой связи 
надо ожидать, что 4-я промышленная революция наряду с полной 
автоматизацией производства и ускорением роста производительности и ВВП может нести и весьма негативные социальные 
последствия. Прежде всего, в форме резкого сокращения рабочих 
мест средней квалификации для представителей среднего класса 
и дальнейшего усиления неравенства доходов в обществе, особенно учитывая тот эмпирический факт, что экономическое неравенство ускорилось практически во всех странах после 2000-х 
годов. Дело в том, что медианный доход в ряде развитых стран 
прекратил свой рост еще в 80-е годы прошлого века, хотя до этого десятилетиями он рос пропорционально производительности, 
вслед за ростом последней (Brynjolfsson, McAfee 2015). По наше

му мнению, это стало следствием перехода на неолиберальную 
модель развития капитализма и постепенного отхода от социальной ориентации рыночной экономики. Соответственно начался и 
процесс роста неравенства доходов в обществе. Этот процесс 
ускорился после 2000-х годов. Если до 2000 г. наблюдалась стагнация медианной зарплаты, то теперь она уже начала снижаться, 
хотя совокупная производительность факторов (СПФ) в развитых 
экономиках все это время неуклонно росла (Brynjolfsson, McAfee
2015). Если не будет серьёзного вмешательства со стороны государства, то следует ожидать, что в предстоящие десятилетия  этот 
процесс только усугубится, поскольку цифровые технологии будут разрушать рабочие места быстрее, чем создавать их, увеличивая тем самым безработицу и вызывая дальнейшее снижение 
медианного дохода. 

Тренды современного технологического развития показывают, 

что отличительной особенностью экономики ближайшего будущего станет повышенный спрос на более квалифицированный 
труд. Поэтому следует ожидать новый этап эволюции рынка труда, вызванный переходом к высокотехнологичной и наукоемкой 
экономике, при котором рабочая сила высокой квалификации 
будет сконцентрирована в отраслях, основанных на знаниях 
STEM (Science, Technologies, Engineering and Mathematics). В таких условиях вполне ожидаемо, что будет расти спрос преимущественно на высококвалифицированных специалистов, способных эффективно использовать и поддерживать компьютерные 
технологии, разрабатывать программное обеспечение, а также 
обслуживать робототехнику. Что же касается рабочих мест, соответствующих средней и средневысокой квалификации для представителей среднего класса, то они будут вымываться с рынка 
труда, поскольку соответствующие функции будут успешно выполняться интеллектуальными компьютерами и роботами. Все 
это ставит в практическую плоскость вопрос об изменении характера самого труда, поскольку уже определились три тренда: а) 

прямое замещение функций человека на основе роботизации и 
компьютеризации; б) быстрое вымывание отдельных видов профессий вследствие наличия глобальных информационных и социальных сетей, а также цифровых платформ; в) быстрый рост 
нетрадиционных форм занятости. В этой связи ключевым для 
многих правительств станет вопрос о том, как обеспечить развитие тех видов технологий, которые по-прежнему сохранили бы 
участие человека в производственном процессе, не делая его 
"придатком" новых интеллектуальных систем. 

Одним из наиболее обсуждаемых вопросов в экспертном со
обществе является вопрос о том, насколько быстрыми будут изменения в экономике, обусловленные широкой диффузией цифровых технологий. В зависимости от скорости таких изменений 
можно будет говорить о качественном характере будущих экономических систем: имеет ли место создание цифровой экономики 
или идет процесс самой цифровой трансформации. В современной экономической литературе в этой связи наметился «широкий» и узкий» подходы. Первый предполагает, что широкая диффузия информационно-коммуникационных технологий (ИКТ) 
только в таких отраслях, как автомобилестроение, производство 
потребительских товаров, электроэнергетика и логистические 
операции в масштабах мировой экономики  обеспечит новую 
стоимость на уровне 20 трлн. долл. к 2025 г., что составит приблизительно 27% мирового ВВП (WEF& Accenture, 2016). Другой 
подход основывается на статистических данных ВВП об экономической активности, связанной с цифровой экономикой. Организация Экономического Сотрудничества и Развития (ОЭСР) и 
Бюро экономического анализа США исходят из того, что к цифровым отраслям в современных экономиках могут быть отнесены 
только (1) инфраструктура, обеспечивающая цифровую связь, 
необходимую для компьютерной сети, (2) цифровые транзакции, 
которые осуществляются с использованием этой системы («электронная коммерция»), и (3) контент, который пользователи циф

ровой экономики создают и к которому  получают доступ (OECD, 
2019a; Barefoot, Curtis,  Jolliff, Nicholson, Omohundro 2019). Нам 
представляется, что второй подход даёт более точную оценку 
уровня развития цифровой экономики. При таком подходе доля 
цифровой экономики  в ВВП США и Китая  в 2016 г. составила 
6,5% и 6,0% соответственно, а в странах ОЭСР этот показатель 
колебался от 4% для Австрии до 10% для Кореи  (Herrero and Xu, 
2018). Основываясь на таких оценках, можно констатировать, что 
в настоящее время в развитых экономиках мира и быстро растущей экономике Китая имеет место процесс цифровой трансформации. При этом специалисты по оценке цифровой экономике 
едины в том, что необходимо дальнейшее совершенствование и 
сближение различных методических подходов, сложившихся в 
настоящее время, в целях обеспечения более достоверной оценки 
размеров цифровой экономики.

Накопленный к настоящему времени значительный эмпириче
ский материал о процессах цифровой трансформации в разрезе 
экономик различных стран, а также обширная библиография по 
различным аспектам цифровой трансформации стали основой для 
разработки системы математических моделей для описания ключевых фрагментов формирующейся экономики нового типа. 
Представленные в монографии модели условно можно разделить 
на три группы:

- описывающие принципиально новый характер процесса

накопления капитала в разрезе отдельных компонент (человеческого, интеллектуального и физического) в условиях, когда новые революционные технологии и инновации становятся доминирующей и движущей силой, влияющей на экономическое развитие в первой половине XXI в.;

- направленные на оценку изменений на рынке занятости, вы
званных широким распространением новых интеллектуальных 
машинных систем и глобальных компьютерных сетей, создаю