Ошибка: теория и практика гуманитарных исследований

Школа медиакоммуникаций
Института общественных наук

Ошибка

Теория и практика
гуманитарных исследований

Сборник научных трудов проекта
NOT ONLY 2019

| И  ДЕЛО |

Москва | 2020

УДК 800/81
ББК 80
         О19

Редакционная коллегия:

Глазков А.В., канд. филол. наук, доцент (Россия, Москва)
Глазкова Е.А., канд. филол. наук, доцент (Россия, Москва)

Рецензенты:

Стефанськи Р., д-р полит. наук (Польша, Кельце)
Лисицын А.Г., канд. филол. наук, доцент (Россия, Москва)

Ошибка: Теория и практика гуманитарных исследований:
cборник научных трудов проекта NOT ONLY 2019. — Москва :
Издательский дом «Дело», 2020. —  172 с. ISBN 978-5-85006-232-3

В настоящем сборнике представлены труды участников международного интердисциплинарного проекта NOT ONLY. Идеей проекта является обсуждение проблем, представляющих интерес для 
гуманитарных наук, с различных точек зрения. Тематика сборника 
NOT ONLY 2019 —  ошибка. Концепт «ошибка» анализируется с позиций лингвистики, философии, литературоведения, менеджмента, 
истории. Сборник адресован научным работникам, аспирантам, студентам, всем интересующимся гуманитарными исследованиями.

УДК 800/81
ББК 80

ISBN 978-5-85006-232-3

© ФГБОУ ВО «Российская академия народного хозяйства
и государственной службы при Президенте
Российской Федерации», 2020

     О19

СОДЕРЖАНИЕ

Батулина А.
Нормативность факта языка
в сознании «наивного лингвиста» ........................................................ 5
Борюшкина Е.
Ошибки в изданиях русских букварей и азбук ...................................18
Глазкова Е.
Когнитивная модель понятия «ошибка» .............................................24
Захарова М.
Ребрендинг: панацея или ошибка? .....................................................38
Иваненко А.
К вопросу о природе возникновения ошибок
при употреблении глаголов детьми-билингвами ..............................51
Иванова Е. (А. Ванова)
Стереотипизация ошибок в связи с принятием решений .................60
Кошелева Т.
От ошибки восприятия текста к возникновению
языковой единицы (об истории некоторых
фразеологизмов русского языка) ........................................................70
Ксёнжек А.
Ошибки в употреблении однокоренных эквивалентов
в польско-русской коммуникации ......................................................78
Лещак О.
Концептуализация ошибки: постановка проблемы ..........................91
Позерт И.
Типология ошибок в устной и письменной речи
школьников и студентов ....................................................................111
Румянцева О.
Ошибка в учебнике:
о некоторых методических приемах ее исправления .....................122
Стецюк Е.
Исключенные по ошибке: репрезентация «Храма народов»
в американских печатных СМИ (1978–2018) ....................................127
Zamojski A.
Transformacja tożsamości Europy w świetle koncepcji
Ideologicznego Podsystemu Sterującego (IPS) .....................................148

Нормативность факта языка 
в сознании
«наивного лингвиста»

Анна Батулина
Россия, Новгородский государственный
университет им. Ярослава Мудрого

Аннотация. В статье рассматриваются метаязыковые контексты, в которых вербализуются представления рядовых носителей языка о нормативном статусе языковых единиц. На материале Национального корпуса русского языка выявляются 
особенности интерпретации языковых явлений, 
коррелирующие с научными концепциями, и рекомендации, имеющие мифологические черты.

Ключевые слова. Обыденное метаязыковое сознание, метаязыковая рефлексия, наивная лингвистика, языковая норма.

Практически все исследователи метаязыковой 
рефлексии отмечают мифологичность обыденных 
представлений о языке: лингвистические воззрения носителей языка «далеко не всегда основаны на 
вымысле, но они всегда представляют собой некое 
упрощение реального положения дел, абсолютизацию одного из свойств объекта» [Шумарина: 161].
В неявном виде обыденные представления 
о языке отображаются в продуктах речевой деятельности говорящего и не поддаются прямому 

:     

наблюдению. В явном, осознанном виде лингвистические воззрения носителей языка представлены в оценочных ремарках, 
поправках, корректирующих репликах по поводу нормативности / ненормативности того или иного факта языка. Осознанная 
метаязыковая рефлексия, вербализованная в метаязыковых 
контекстах, является предметом нашего внимания.
Материалом исследования послужили основной и газетный 
подкорпус Национального корпуса русского языка (далее —  НКРЯ).
Появление рефлексивных высказываний связано в первую 
очередь не с соблюдением языковых норм, а с их нарушением, 
поэтому многие устойчивые конструкции обыденной метаязыковой рефлексии содержат в своем составе слова с семантикой 
отрицания (предикаты нет, нельзя, частицу не): так не говорят (у нас / по-русски), нельзя так говорить, нет такого слова. 
По данным НКРЯ, выражение нет такого слова, являющееся 
и средством оценки, и аргументом, характеризует и языковые, 
и речевые ошибки. Оно используется преимущественно по отношению к лексике ограниченного употребления: терминам, 
устаревшим словам, заимствованиям, неологизмам, в просторечии —  и редким грамматическим формам:

1) — Не хотелось бы, правда, так нелепо пропадать…
 
— А если лепо?
 
— Нет такого слова, Димка. А если не задаром, тогда 
можно (А. П. Гайдар. Р.В.С. (1925));

2) [Саша, nick] [Персинваль, nick] По тому тексту, который 
я читал, понял, что вариабельность поведения —  это коофициент, который показывает, насколько разная реакция 
может быть у объекта на условно одну и ту же ситуацию. 
[Crazy Zoologist, nick] Нет такого слова «вариабельность». 
Есть «вариация» (Форум (2007));

3) —  Крепко маленькие дети спят. Ты мог бы уснуть стоя 
или даже вися?
 
— Нет такого слова —  вися (Екатерина Завершнева. Высотка (2012)).

Приведенные 
комментарии 
иллюстрируют 
«литературоцентристский» миф, согласно которому весь русский язык 

     « » 

о тождествляется с литературной нормой [Лебедева: 51], то есть 
если слова нет в литературном языке, то его нет вообще.
С другой стороны, русский язык отождествляется с индивидуальным речевым опытом говорящего: если я не знаю этого 
слова или оно мне не нравится, значит, его не существует:

1) О Плеханове у меня сказано для дураков, которые ни в чем 
не разбираются. Суть —  я не употребляю это слово. Выглядит —  не русское слово. Целокупный, как Аверинцев пишет, —  нет такого слова в русском языке! (В. В. Бибихин. 
Алексей Федорович Лосев (1971));

2) —  Михаил, я хотел спросить вас как известного клипмейкера…
 
— Не называйте меня так! —  неожиданно возмутился 
Хлебородов.
 
— Нет такого слова. Его Серега Миров от нечего делать 
придумал. А мы —  режиссеры! —  гордо завершил он тираду (Евгений Ловчев. ГиП (1997) // Столица. 1997. 27 мая).

Малоупотребительные (профессиональные, диалектные) слова 
в восприятии «наивного лингвиста» также попадают в разряд 
несуществующих:

Меня преследуют слова детства. Иногда я не знаю, куда мне от них 
деваться. Например, одоробло. Нет такого слова, оказывается, 
а во мне есть. Это плохая, неуклюжая мебель, неподъемная кладь, 
это то, что ни в дверь, ни в окно. Гроб с покойником в пятиэтажке. 
И хоть бы одно, хоть бы одно из моих детских слов несло счастливое содержание (Галина Щербакова. Эмиграция по-русски… // Огонек. 1991. № 9 (3319)). Ср. удоробье: 1. О ком-л. или чем-л. плохом 
[НОС: 88].

Особые смысловые оттенки реплика нет такого слова приобретает, когда употребляется применительно к словам, подвергающимся эвфемизации:

1) Не произносили слова «последний».
 
— Давай зайдем в последний раз…
 
— Ты что, сдурел? Нет такого слова… Крайний… ну, 
четвертый, пятый… А этим здесь не пользуются… 

:     

У войн ы —  подлые законы: сфотографировался перед тем, 
как идти на боевые, —  убили, побрился —  убили (Светлана 
Алексиевич. Цинковые мальчики (1984–1994);

2) — Садись, чего стоять-то?
 
Парень улыбнулся:
 
— Так не говорят, отец. Говорят —  присаживайся.
 
— Ну —  присаживайся. А пошто не говорят? У нас говорят.
 
— Присесть можно (Василий Шукшин. Охота жить (1966–
1967)).

Как можно заметить из приведенных примеров, метаязыковые 
высказывания о недопустимости того или иного слова или выражения могут спровоцировать ответную метаязыковую реакцию собеседника, не согласного с предлагаемой интерпретацией языкового факта. Контрагументами служит указание 
на языковой обычай (у нас говорят, все так говорят, сама так 
говоришь):

1) Кроме того, в Питере, например, проводится профессиональный конкурс «Супермент», а в одном из материалов 
в сети Интернет психолог МВД сказал, что «мент —  это 
звучит гордо!» Сама Анна Дмитриевна… признавать себя 
виновной не собирается.
 
— А чем же я их оскорбила-то? Сейчас же все так говорят, —  искренне недоумевает она (Ольга Ведерникова. 
Я могу не дожить до следующего суда // Комсомольская 
правда. 2010. 12 февраля);

2) — Замандюрилось биточков из тюльки пошамать!
 
— Так нельзя говорить!
 
— А как? —  искренне удивлялась я.
 
Мама некоторое время думала:
 
— Надо говорить: «Вошла в голову блажь поесть котлет 
из тюльки». Хотя мама и сама всю (мою) жизнь называла 
котлеты из тюльки «биточками» (Татьяна Соломатина. 
Мой одесский язык (2011)).

Выражения так не говорят, так нельзя говорить менее категоричны, апеллируют к мнению языкового коллектива, языковому 

     « » 

обычаю. Используются применительно к грубым, жаргонны м 
словам, лексике, имеющей отрицательную языковую или речевую коннотацию, но не только к ним:

1) Детишки красили яйца, песни звучали в аулах… Кстати, 
об аулах. По-моему, красивое слово, гордое, горское слово, 
но когда я его произнес, меня поправили:
 
— «Аул» —  так не говорят. Неприлично. Людей обижаешь. Скажи «селение»» (Мурад Аджиев. Молчаливые 
табасараны // Вокруг света (1990));

2) И когда родители в их присутствии говорят:
 
— А, это один черномазый…
 
Ребенок делает замечание:
 
— Папа, так нельзя говорить, это неприлично (Елена 
Ханга. Про все (2000)).

По нашим наблюдениям, метаязыковой комментарий помимо 
указания на невозможность или нежелательность употребления языковой единицы часто включает в себя и обоснование 
этой нежелательности. В качестве оснований для отрицательной оценки используются метаоператоры это неприлично, это 
неграмотно, невежливо, не по-русски, раньше так не говорили, 
это несвойственно русскому языку.
Возможно привлечение лингвистических сведений:

1) — Думать туман —  это одно, а думать про туман —  это 
совсем другое… и кому это нужно —  думать про туман, 
неизвестно.
 
Виктор вытащил сигарету и закурил.
 
— Погоди, —  сказал он.
 
— Думать туман —  так не говорят, это неграмотно. 
Есть такие глаголы —  непереходные: думать, бегать, 
ходить. Они всегда требуют предлога. Ходить по улице 
(Аркадий Стругацкий, Борис Стругацкий. Гадкие лебеди. 
(1967));

2) Мы говорим суши —  па-а-адразумеваем суси! Что едят 
в японских ресторанах —  ты знаешь. Собирательное 
название японской еды в России —  суси (или суши). Как 
это правильно говорить —  суши или суси? Не вдаваясь 

:     

в подробности и не занимаясь фигней, доношу до твоего 
с ведения: правильно —  суси. Нет звука «шэ» в японской 
речи (Александр Черных. Москва —  Токио // Хулиган. 
2004. 15 августа).

Приведенные контексты неодинаковы с точки зрения корректности лингвистической информации: в первом примере различие между переходными и непереходными глаголами описано 
верно, во втором примере рассуждения о фонетической системе японского языка не соответствуют действительности.
В комментариях последних лет в качестве авторитетного 
источника аргументации используется текстовый редактор 
Microsoft Word, встречаемость в интернете:

1) Любопытная деталь: когда я набирал слово «державность», компьютер подчеркнул его красным, мол, нет 
такого слова в русском языке. А вы говорите… (Лариса 
Кафтан. Графика Дмитрия Полухина. Путин выруливает между боярами и социализмом // Комсомольская 
правд а. 2005. 15 марта);

2) Петербуржцев задело, почему о массовом отключении 
электричества им объясняют с помощью непонятных 
иностранных слов. Слова «блэкаут» не знает ни текстовый редактор Ворд, ни словари Даля, Ожегова, ни даже 
Большой словарь иностранных слов. Очередной неологизм 
только в эти выходные появился с легкой руки журналистов (Алексей Грибов и др. Блэкаут в Петербурге произошел из-за старого кабеля, заменить который стоит 
копейки? // Комсомольская правда. 2010. 24 августа).

Примечательно, что во втором примере при перечислении источников, к которым журналист обращается с целью определить 
нормативность варианта, на первом месте —  текстовый редактор Word, а на втором —  словарь В. И. Даля, который не является нормативным и практически не содержит заимствований. 
Появление в однородном ряду таких разноплановых изданий, 
как Словарь В. И. Даля и Словарь С. И. Ожегова, свидетельствует 
о том, что в обыденном метаязыковом сознании (даже в сознании журналиста) размыты представления о х ронологических