«Американская мечта» сегодня: средний класс США в конце ХХ - начале ХХI века

Москва
ИНФРА-М
2021

«АМЕРИКАНСКАЯ МЕЧТА» 
СЕГОДНЯ

СРЕДНИЙ КЛАСС США 
В КОНЦЕ ХХ — НАЧАЛЕ XXI ВЕКА

È.Â. ÂÀÐÈÂÎÍ×ÈÊ

МОНОГРАФИЯ

УДК 316.343(075.4)
ББК 60.54
 
В18

© Варивончик И.В., 2013

Рецензенты:
В.Н. Гарбузов, д-р ист. наук, проф.
В.С. Кошелев, д-р ист. наук, проф.

В18
Варивончик И.В.
«Американская мечта» сегодня: средний класс США в конце ХХ — начале ХХI века : монография / И.В. Варивончик. — 
Москва : ИНФРА-М, 2021. — 317 с. — (Научная мысль).

ISBN 978-5-16-016801-2 (print)
ISBN 978-5-16-103426-2 (online)
В монографии рассматриваются проблемы формирования, развития 
и современного положения среднего класса в послевоенных США. Основная 
часть монографии посвящена исследованию  представлений о среднем классе, 
взглядов американцев на себя и общество,  анализу их материального положения, политики правящих администраций  в отношении среднего класса,  его 
политическому поведению,  образу жизни и ценностным ориентациям. Монография является междисциплинарным исследованием и базируется на разнообразном фактическом материале. Автор констатирует усиление социальной 
дифференциации и растущие трудности американцев на пути достижения 
и поддержания статуса среднего класса.  
Для широкого круга читателей, интересующихся современными проблемами экономики, социологии, антропологии, культурологии, специалистов 
по новейшей истории США.
УДК 316.343(075.4)
ББК 60.54

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Подписано в печать 14.01.2021. 
Формат 6090/16. Бумага офсетная. Гарнитура Newton. 
Печать цифровая. Усл. печ. л. 19,82. ППТ12. Заказ № 00000
Цена свободная

ТК  440550-1238778-250313

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29
E-mail: books@infra-m.ru        http://www.infra-m.ru

ISBN 978-5-16-016801-2 (print)
ISBN 978-5-16-103426-2 (online)

Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127214, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

ВВЕДЕНИЕ 
 
11 января 1944 г. президент США Ф. Д. Рузвельт выступил с речью в 
Конгрессе, в которой говорил о необходимости  признать наряду с входившим в Конституцию Биллем о правах билль экономических прав человека, который включал бы в себя права на собственное жилье, на медицинское обслуживание,  на хорошее образование, на государственную 
защиту от экономических угроз, связанных с безработицей, болезнью, 
возрастом,  право иметь работу, обеспечивающую доход для безбедного 
существования. «Нашим долгом является, – говорил президент,  – поднять общий уровень жизни до небывалого уровня. И мы не можем удовлетвориться относительно высоким средним уровнем достатка, если какая-то часть нашего народа, одна пятая или одна десятая его часть, не 
защищена  и  имеет плохое питание, одежду, жилье» [1].   Конгресс отреагировал на инициативу президента лишь отчасти. Был принят Солдатский билль, который касался ветеранов Второй мировой войны и воплощал в жизнь отдельные идеи  президента. Тем не менее эти предложения 
были тогда и остаются сегодня ключевыми для благополучия  американцев. От положения дел в решении этих вопросов зависела  судьба «Американской мечты», мечты о стране, в которой не будет бедности, стране 
равных стартовых возможностей, где каждый может добиться успеха, 
конкурируя с другими, упорно трудясь, реализуя свои способности, но  
всем американцам будет обеспечен уровень жизни зажиточного среднего 
класса.   
Вопрос о создании страны среднего класса выходит далеко за рамки 
внутриамериканских проблем. На протяжении «холодной войны» наличие массового среднего класса в США  и странах Запада было главным 
аргументом в непрекращавшихся  идеологических спорах сторонников 
капитализма и социализма. Не менее актуальным остается этот вопрос и 
сегодня.  Ученые, политики, средства массовой информации предлагают 
разнообразные интерпретации важнейших событий мировой истории, 
оценивают 
преимущества 
и 
недостатки 
различных 
социальноэкономических моделей, спорят об эффективности рыночной экономики, 
о допустимых масштабах государственного вмешательства в решение 
экономических и социальных проблем. Долгое время Соединенные Штаты рассматривались как страна с высокой степенью вертикальной социальной мобильности, где для трудолюбивого человека не составляет труда добиться среднего достатка, как образцовая страна среднего класса, в 
которой он является доминирующей экономической, политической силой, основой и носителем американской демократии. События последних 
лет поколебали такие представления. 
Положение дел в не достигших западного уровня потребления странах 
характеризуется тем, что, с одной стороны, расширение информационных 

потоков ведет к повсеместному утверждению общих потребительских 
стандартов, к желанию иметь рекламируемый средствами массовой информации образ жизни западного среднего класса. С другой стороны, 
благодаря  созданию упрощенного, идеологизированного образа среднего 
класса, вне поля зрения не только широкой общественности, но и  политиков, ученых, экономистов остаются многочисленные его проблемы, 
значение которых трудно переоценить как с точки зрения будущности 
самих западных демократий, так и для выяснения общих закономерностей социального и экономического развития.   
1990-е гг. ХХ века характеризовались почти повсеместной унификацией представлений о позитивных сценариях развития для всех без исключения стран и народов. Важнейшим элементом таких представлений 
являлось утверждение, что современный капитализм способен обеспечивать непрерывный экономический рост и повышать уровень жизни населения всех  стран. По образному выражению ученого-экономиста из Калифорнийского университета в Беркли Брэдфорда Дэлонга, благодаря 
капитализму весь мир медленно, но уверенно «продвигается к Утопии», к 
миру, в котором все достигнут высокого уровня благополучия американского среднего класса [2]. 
К тому, чтобы сделать «все как на Западе», к рыночным экономическим реформам,  целью которых является  создание среднего класса, призывали  сторонники либеральных реформ на постсоветском пространстве. 
Делалось это часто путем некритического, эклектичного заимствования 
из западных социальных и экономических концепций. Очевидным примером несостоятельности такого подхода стала приведшая к стремительному росту социальной дифференциации и перераспределению национальных богатств в пользу немногих приватизация в Российской Федерации, целью которой изначально провозглашалось создание того же среднего класса.  Попытка сделать это в качественно иных исторических условиях  путем простого перераспределения собственности выглядит тем 
более одиозной, если принять во внимание, что нигде, в том числе и на 
Западе, средний класс так не создавался,  что наличие собственности 
лишь одна, и не самая главная  его характеристика. Тот факт, что  массовый средний класс вырос в условиях кейнсианской государственной политики, бывшей антитезой идеологии и практике деятелей неоконсервативной волны 1980-х гг.,  их российскими адептами попросту игнорировался. Более того, перенос на российскую почву неоконсервативной политики происходил тогда, когда ресурсы этой политики были исчерпаны 
на самом Западе, а ее результаты  для среднего класса подвергались обоснованной критике.  
 Важнейшей задачей  любого общества является задача создания,  
расширения рамок и поддержания благополучия среднего класса. Есть 
много причин, ввиду которых процветающий средний класс способствует 

 

экономическому росту, равно как социальной и политической стабильности. Массовый средний класс создает дополнительные стимулы для всех. 
Чем больше часть национального богатства страны достается среднему 
классу, тем более вероятен демократический характер ее развития.  Те, 
кто обладает невысоким доходом, возможно никогда не добьются лучшего положения, но всегда будут стремиться к достижению статуса  среднего класса. Чем более упорно будут они работать для своего и общего блага, тем будет менее вероятен их протест против существующей системы. 
Политически средний класс способствует развитию демократии, так как 
препятствует поляризации общества. Социальные волнения, как правило, 
появляются при усилении социального и имущественного неравенства, 
что в свою очередь влечет за собой  репрессивную политику государства. 
     Психологической составляющей обретения статуса среднего класса 
является чувство самореализации и успеха. Быть бедным напротив означает чувствовать себя проигравшим. Здоровый средний класс – необходимое условие благоприятного макроэкономического  развития. Средний 
класс – основной покупатель товаров и получатель предоставляемых услуг, его благополучие – важнейшее условие функционирования основанной на потребительских расходах экономики. Экономическая дифференциация населения становится препятствием на пути экономического роста.  Она усиливает предубеждения, порождают вражду. 
США и сегодня остаются наиболее мощной в экономическом и военном отношении державой мира, лидером западного сообщества. От положения дел в этой стране прямо или косвенно  зависит положение дел в 
мире. Решить проблемы, стоящие перед мировым сообществом, становится невозможным без согласованных действий его членов. Интересы 
общего развития требуют открытого и продуктивного диалога народов, 
который немыслим без взаимного уважения, без отказа от идеологических клише, без понимания истинных, а не выдуманных проблем друг 
друга. Задачи поиска своих, основанных на учете собственной истории и 
особенностей, решений актуальных социально-экономических проблем, 
интересы создания современной модели развития требуют объективного 
анализа и учета имеющегося положительного и негативного опыта социального развития зарубежных стран, всего того,  что может быть полезным или поучительным в истории многомиллионного американского 
среднего класса.   
 

ГЛАВА 1 
 СРЕДНИЙ КЛАСС КАК ПРЕДМЕТ ИССЛЕДОВАНИЯ  
 
Трудно найти иную социальную, экономическую, культурную реальность, которая бы столь часто  рассматривалась или упоминалась в научной литературе, публицистике, общественном дискурсе,  как это делается 
в отношении среднего класса. Частое употребление представителями различных научных дисциплин и направлений мысли термина «средний 
класс» предопределило его печальную  участь: под средним классом понимается самое разное – группы со средним уровнем доходов и обладатели некоей собственности; прослойка между богатой и бедной частью населения, между буржуазией и рабочим классом; мелкая буржуазия; люди, 
которые сами себя относят к среднему классу; те, кто исповедует определенные ценности и модели поведения; различные статусные группы; 
представители отдельных профессий; совокупность этих и других характеристик.    
Важной причиной существующей путаницы является многомерность 
объекта нашего внимания, которая не позволяет дать его описание в рамках одной научной дисциплины – социологии, культурологии, политологии, экономики, что собственно и не предполагают специальные, а потому достаточно узкие рамки конкретных  исследований феномена среднего 
класса  специалистами названных и других научных дисциплин. С другой 
стороны, как отмечал А.Тойнби, современная западная цивилизация — 
это, прежде всего,  цивилизация среднего класса, а западное общество 
стало современным (модерновым) лишь после того, как ему удалось создать многочисленный и компетентный средний класс [1]. Действительно, 
современная история США, как, впрочем, и всего Запада, в определенном 
смысле есть история возникновения и развития среднего класса, который 
составил большинство населения, превратился в главного потребителя, 
главного избирателя, главную производительную силу сначала индустриального, а затем постиндустриального общества. И это отнюдь не все из 
возможных его характеристик.  
Любое исследование среднего класса подвержено серьезным опасностям. Вот некоторые из них. Обилие фактического материала не только 
затрудняет его обобщение, но и дает в руки исследователя многочисленные свидетельства явлений, тенденций, не являющихся доминирующими.  
Динамичность развития социально-экономических процессов предопределяет неустойчивость обнаруженных характеристик. Междисциплинарное положение предмета исследования предполагает  освоение разнообразного, зачастую противоречивого теоретического и фактического материала, что невозможно без специальных знаний в конкретной области.   
     Каковы современные представления о классах? Обозначения массовых  социальных групп различаются по своему происхождению и ха

рактеру их отношения к реальности. Они могут возникать из эмпирического опыта и обозначать легко узнаваемые реалии повседневной социальной практики или представлять собой продукт теоретического осмысления действительности, являясь одновременно аналитической категорией, призванной способствовать не только простому обозначению, как в 
первом случае, но и познанию и интерпретации действительности.   
    С чем, так или иначе, согласны все исследователи, так это с наличием социального неравенства. Социальное неравенство  проявляется в различных видах – как экономическое (владение собственностью,  доступ к 
материальным ресурсам), как неравенство в положении в обществе, в 
обладании социальным статусом, как разная степень влияния на власть, а 
так же неравенство, связанное с другими качествами, такими как возраст, 
пол, национальность, религиозная принадлежность.   
     При всем многообразии представлений о классах они могут быть 
поделены на три гносеологических типа. Представления первого типа 
являются образом, присутствующим в обыденном сознании людей, которые осознают наличие социального неравенства и связанного с ним свое 
и других определенное положение в обществе.  На уровне обыденного 
сознания это образ в общественном сознании, смутное представление об 
иерархическом строении общества. Такие представления не имеют глубокого теоретического смысла, но  отражают объективную реальность, 
конкретные характеристики социальной психологии каждой социальной 
группы. Представления людей о себе и обществе, которые начинают 
формироваться в семье,  основываются на их собственном опыте, усиливаются обменом информацией с другими представителями той же группы, имеющими аналогичный жизненный опыт.  
     Представления второго типа представляют класс как реальный 
элемент социальной структуры, наличие которого подтверждается конкретными свидетельствами и эмпирическими данными.  Дж. Шумпетер 
обращал внимание на двойственность, амбивалентность понятия «класс». 
С одной стороны, писал он, мы имеем дело с «хорошо знакомым, существующим помимо нас в реальной жизни социальным феноменом», с другой стороны, имеются сформировавшиеся представления о классе, «творение исследователя». Шумпетер полагал, что классы реально существуют, и они могут определяться в соответствии с характерными чертами 
действий их представителей и их собственными представлениями о себе 
и других. «Класс осознает свою идентичность как целостности, – писал 
Шумпетер,  – сублимируется, кристаллизируется  как таковой, имеет 
свою собственную жизнь, свой "дух"… представители одного класса ведут себя по отношению друг к другу иначе, чем в отношении представителей других классов. Они теснее связаны между собой, они лучше друг 
друга понимают, с большей готовностью сотрудничают друг с другом, 

сплачиваются и противостоят внешнему миру, и в этом их точка зрения 
едина, они смотрят  в одном направлении» [2].  
     В представлениях третьего типа понятие класса используется как 
понятие «высшего порядка», созданное учеными для удобства их концептуальных исканий или как несуществующая реально абстрактная модель. 
Такого типа представления характерны не только для ортодоксальных 
марксистов, считающих класс единственным и универсальным элементом 
любой социальной структуры, но и для тех исследователей, кто проповедует более разносторонний подход.  Понятие класса представляется им 
главным, так как является наиболее существенным и определяющим делением людей, оно отражает социальное неравенство, а не различия, связанные с природными, биологическими особенностями, и принадлежность к  тому или иному классу, является сравнительно стабильной характеристикой. Так, например, значение теории классов как концептуального средства познания общества подчеркивал У.Корпи, который писал: 
«Эвристическая ценность концепции класса и теории классов состоит в 
том, что они способствуют пониманию системы распределения привилегий и жизненных возможностей в обществе, осознанию природы межклассовых отношений, формирования конфликтных групп в экономической и политической сферах» [3]. 
     Одновременно имеются три основных направления мысли, три 
традиции изучения классов. Первое направление представляют К. Маркс 
и его последователи. Второе – те, кто продолжает традиции социального 
анализа М. Вебера, представители функционалистской социологии, сыгравшие ведущую роль в разработке теории социальной стратификации. 
Третье направление представлено теоретиками постиндустриального, 
информационного общества.  
     Большинство марксистских авторов настаивают на коренном отличии их взглядов от стратификационной модели  общества, хотя и не отрицают значение отличных от владения средствами производства факторов, например, уровня дохода, для положения того или иного класса. Одновременно, как это делает У.Корпи, указывается, что есть основной фактор – отношения собственности, а есть от него производные [4]. Марксистские авторы согласны в том, что в основе классового деления общества 
лежат социальное разделение труда и непримиримые противоречия труда 
и капитала, которые противостоят друг другу. Марксисты различают 
производительный и непроизводительный, физический и умственный 
труд, материальное и интеллектуальное производство. Н. Пулантзас относил всех, кто не занят физическим трудом, кто не может быть отнесен к 
рабочему классу, к мелкой буржуазии. По мнению этого автора,  работа 
многочисленных отрядов наемных работников представляет собой часть 
«расширенного воспроизводства капиталистических общественных отношений». Марксистские авторы неизменно подчеркивают господство 

капитала, которое основано на владении средствами производства и поддерживается государством с помощью законодательства, полиции, судебной системы. Легитимность системы, по мнению Пулантзаса, создается с 
помощью соответствующей идеологии, которая навязывается в процессе 
социализации личности,  пропагандируется СМИ и  образовательными 
учреждениями [5]. 
     Ряд авторов, как это делает Г. Браверман, подчеркивают доминирующую роль производственных отношений, при которых  работник становится винтиком любого производственного процесса и принужден исполнять волю собственника средств производства. Этот же автор утверждал, что   капитализм характеризуется процессом присвоением человеческого  труда и превращением его в капитал [6].  
     Наряду с производственными отношениями другие марксистские 
авторы, такие как Дж. Вестергард и Г. Реслер, включают в классово формирующие факторы сферу распределение, обращая, таким образом, внимание на роль государства и рынка в формировании классов.  
Для 
данных авторов владение собственностью является главной причиной 
неравенства, так как означает привилегированное положение собственников, которые могут сохранять и расширять круг своих привилегий по своему усмотрению [7]. В свою очередь Браверман отмечал, что зависимость 
от капитала проявляется в растущей зависимости от рынка, без которого 
невозможно удовлетворение большинства материальных и нематериальных потребностей человека. «Население уже не может, – пишет он, – полагаться на семью, соседей, друзей, общину, старшее поколение, детей, 
но должно обращаться к рынку для получения не только пищи, одежды, 
жилья, но и для отдыха, развлечения обеспечения безопасного существования, для воспитания детей ухода за больными, престарелыми, инвалидами. Сегодня не только материальные потребности и потребности в  
разнообразных услугах, но и эмоциональная часть жизни  зависит от 
рынка» [8]. 
     Подавляющее большинство марксистских авторов едины в том, что 
теория Маркса – это, прежде всего, теория  социальных перемен, что теория классов лишь одна из ее составных  и зависимых от других частей. 
Так У. Корпи справедливо отмечал,  что теория классов Маркса не является однофакторной и позволяет различать конфликты интересов и противоречия иные, чем отношения к средствам производства, но при доминирующей роли последних [9].   
     Подходы, проповедуемые М. Вебером и его последователями, позволяют учитывать широкий спектр характеристик класса, включающий в 
себя не только сферу производственных отношений, но и распределение, 
потребление, статусные характеристики, различия по признаку пола, возраста, религии, национальной принадлежности.  М. Вебером была заложена  традиция учета важности образа жизни,  культурных,  наряду с 

социально-экономическими факторами формирования социальной структуры общества. Он подчеркивал, что классовые и статусные различия 
связаны друг с другом разнообразными способами и что статусные группы ожидают от тех, кто в них входит определенного образа жизни [10].  В 
таком контексте трех классовая структура общества представляется более 
состоятельной. С другой стороны, включение новых характеристик ставит вопрос о том, на сколько они самодостаточны.  Одни авторы полагают их таковыми, другие утверждают, что они характеризуют деление 
внутри класса, но не являются самостоятельными образующими факторами.  
     Развивая идеи М. Вебера,  одни авторы нашли взаимосвязь между 
образом жизни и культурными предпочтениями и формированием малых 
групп, другие выявили их связь с успехами в образовании, предпочтениях 
при выборе спутника жизни [11]. Большинство ученых полагают, что образ жизни определяется уровнем дохода, профессиональной принадлежностью, классом. Вебер и его последователи видели социальную структуру как сообщество, состоявшее из людей, чье положение определялось 
обладанием различными видами социально значимого капитала, которым 
они могли распоряжаться к своей выгоде. При этом социальный и культурный капитал был тесно связан с экономическим положением, с классом, и все эти факторы воспроизводят и сохраняют социальную структуру общества. П. Бордье настаивал на том, что культурные предпочтения 
выступают самостоятельным фактором и способствуют воспроизведению 
классов и их консервации [12]. Другие авторы считают, что классовая 
принадлежность, и только она, определяет культурные пристрастия [13]. 
     Явной заслугой последователей Вебера стал эффективный учет разнородных факторов при рассмотрении классов. Так, Ф. Паркин, З. Бауман  
выделяли роль семьи и профессиональной организации общества в сохранении классовой его структуры. Эти два фактора тесно связаны с отношениями собственности и способствуют стабильности классовой структуры 
через механизмы воспроизведения, контроля над доступом к ресурсам, создания и поддержания системы ценностей, позволяющей считать существующее положение дел легитимным. «Непонимание роли семьи, того, что 
именно она, а не отдельный индивидуум, является важнейшим звеном 
классовой системы приводит к путанице в исследованиях многих авторов», – отмечал Паркин. Аналогичные выводы делал Бауман [14]. 
     Одни исследователи полагали марксизм и взгляды М. Вебера несовместимыми между собой (Р. Кромптон и Дж. Габбэй), другие считали 
идеи Вебера развитием концепции Маркса, третьи указывали, что для 
адекватного анализа современной действительности необходим синтез 
двух направлений мысли (Дж. Шумпетер, Н. Аберкромби и Дж. Урри). 
На практике такой синтез часто  осуществляется независимо от того, отдавали в этом себе отчет исследователи или нет  (В. Берис) [16]. Наконец,