Парадигмы корпоративного роста

Москва
ИНФРА-М
2018

ПАРАДИГМЫ 
КОРПОРАТИВНОГО 
РОСТА

МОНОГРАФИЯ

Ñ.Ñ. ÊÓÇÜÌÈÍ

Кузьмин С.С.
Парадигмы корпоративного роста : монография / С.С. Кузьмин. — М. : ИНФРА-М, 2018. – 225 с. – (Научная мысль). – 
www.dx.doi.org/10.12737/17542.

ISBN 978-5-16-011614-3 (print)
ISBN 978-5-16-103968-7 (online)

В монографии анализируются и систематизируются теории роста 
фирмы. Предпринята попытка их объединения в парадигмы – группы 
теорий, объединенные общими базисными теоретическими и методологическими принципами. В качестве сформировавшихся характеризуются 
каузальная, процессная парадигмы, парадигма результатов роста. Особое 
внимание отводится становлению новой интеграционной парадигмы роста, 
характерной для развития фирм постиндустриальной эпохи. 
Для студентов, аспирантов, теоретиков и практиков организационного 
менеджмента.

УДК 65(075.4)
ББК 65.290-2

УДК 65(075.4)
ББК 65.290-2
 
К89

© Кузьмин С.С., 2016
ISBN 978-5-16-011614-3 (print)
ISBN 978-5-16-103968-7 (online)

К89

Подписано в печать 25.01.2016.
Формат 60×90/16. Печать цифровая. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 14,07. ПТ10.

ТК 473400-537662-250116

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1.
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86.     Факс: (495) 280-36-29.
E-mail: books@infra-m.ru                 http://www.infra-m.ru

Отпечатано в типографии ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

ВВЕДЕНИЕ

Понятие корпоративного роста многозначно. Рост можно трактовать как увеличение прибыли, охвата рынка или сокращение времени для разработки и выпуска нового инновационного продукта. 
Рост также можно трактовать как расширение связей и взаимодействий со стейкхолдерами, развитие кооперации, приобретение новых 
конкурентных преимуществ, например через развитие ключевых 
компетенций. Помимо таких содержательных характеристик роста, 
его можно оценивать по результатам и масштабам как оперативный 
рост в ограниченных временных интервалах (например, прирост 
выпуска продукции в текущем квартале по отношению к предыдущему) и стратегический рост (например, освоение нового региона 
продаж или внедрение принципиально новых технологий). Рост 
может также пониматься как переход в качественно новое состояние 
за счет существенного расширения возможностей фирмы (например, 
в случае диверсификации или реорганизации, выделения дочерних 
компаний) и т.д.
Понятие корпоративного роста часто соотносят с ростом национальной, региональной экономики или отраслевым ростом. Это 
становится важным, когда говорят об оживлении или стагнации 
экономики или оценивают перспективы, связанные с возникновением новых отраслей развития бизнеса, прежде всего в инновационных сферах. Нередко рост связывают с использованием новых 
методов, разработанных наукой, таких как реинжиниринг бизнеспроцессов, методы комплексного управления качеством, внедрение 
систем сбалансированных показателей, даунсайзинг, аутсорсинг и им 
подобные. Каждый из этих подходов отражает свою сторону, аспект 
корпоративного роста, обогащая это столь важное для разработки 
стратегической концепции понятие, придавая ему не только концептуальные, но и инструментальные, прикладные черты. Однако 
наиболее существенно то, что корпоративный рост должен вести 
к улучшению финансовых показателей компании – росту прибыли, 
рентабельности производства, производительности труда, рыночной 
капитализации компании. Критерием роста должен быть не рост 
валового дохода в краткосрочной перспективе, но добавленная 
стоимость компании в долгосрочной перспективе, что, как правило, 
возможно только на пути глубокой модернизации, технологических 
и продуктовых инноваций, разработки продуманной стратегии и развития менеджмента, в совокупности обеспечивающих конкурентные 
преимущества. Как отмечал известный американский теоретик корпоративного управления П. Друкер, в большинстве случаев рост от

личен от гонки за большим масштабом доли на рынке, хотя в определенных ситуациях и это может быть необходимо для роста1.
Понятие корпоративного роста носит комплексный характер. 
Оно тесно связано с такими понятиями, как изменение, развитие. 
Некоторые исследователи сосредотачивают внимание на различении 
этих понятий, что является продуктивным в методологическом 
плане. Так, например, В.М. Пурлик видит различия в том, что «экономический рост характеризуется исключительно изменением количественных параметров экономической системы. Экономическое 
развитие – это процесс, который отражает изменение качественных 
параметров системы. Развитие может не сопровождаться количественным ростом, зато оно обязательно предполагает качественное 
изменение системы»2. Здесь также видится поле для исследований.
Прояснить содержание понятия корпоративного роста может 
обращение к изучению целей роста, так как, по справедливому замечанию Т. Гранди, «рост – это не самоцель, а лишь средство достижения других важных целей»3.
В свою очередь определение целей корпоративного роста представляет собой непростую задачу: трудно представить исчерпывающий список целей, в частности и потому, что они лабильны, 
изменчивы, зависят от множества внутренних и внешних факторов, 
субъективных и объективных аспектов контекста существования организаций. Это могут быть, например, такие цели, как повышение 
фундаментальной или акционерной стоимости компании4, рост 
прибыли, рост рентабельности активов, движение в направлении 
рыночного доминирования, лучшее позиционирование на рынке 
и увеличение продаж, внедрение инноваций, создание и развитие 
ключевых компетенций, лучшие условия для развития и карьерного 
роста персонала и многое другое.
Не растущая компания может объяснять свое состояние стагнацией рынка, однако нередко отсутствие роста указывает на то, что 
фирма не способна привлечь новых клиентов, разработать новые 
виды продукции и услуг, которые могли бы выигрышно выделить 
фирму на фоне других организаций. Следовательно, рост является 
не ключевой целью организации, а способом достижения более высокой добавленной стоимости и гарантией выживания корпорации 
в долгосрочной перспективе.

1 
См.: Друкер П. Эффективное управление. М.: Гранд. 2002.
2 
Пурлик В.М. Экономическое развитие и формы его проявления: интерпретация старых идей в современном контексте // Вестник Московского ун-та. 
Сер. 21. Управление (государство и общество). 2013. № 3. С. 4.
3 
Гранди Т. Рост бизнеса. Как создать стратегию, обеспечивающую сбалансированный рост и развитие компании М., 2007. С. 9. 
4 
См.: Кудина М.В. Теория стоимости компании. М., 2013. 

Возникает вопрос: может ли современная наука управления выработать «правила», алгоритмы для роста фирмы, следуя которым 
можно было бы добиться целей роста? Или сформулировать некоторый список индикаторов или показателей, которые позволили бы 
безошибочно определить, находится ли компания на пути корпоративного роста, и если да, то по каким критериям принятая модель 
роста может быть оценена как оптимальная или эффективная. К сожалению, высокая степень неопределенности исходных положений 
задачи, проистекающей из множественности воздействующих на 
процесс факторов и трудности, связанных с неизбежным субъективизмом при попытке построения иерархии важности и значения 
этих факторов, не позволяет создать алгоритм такой оценки. Все 
предшествующие попытки сделать это потерпели неудачу.
Характерен в этом отношении опыт двух известных американских 
исследователей Т. Питерса и Р. Уотермана, книга которых «В поисках совершенства. Уроки самых успешных компаний Америки»1, 
вышедшая в 1982 г., стала бестселлером. В ней они обобщили обстоятельства роста ряда корпораций, добившихся выдающихся результатов. Однако спустя годы, из десяти исследованных ими американских фирм и представленных в качестве образцов роста для 
подражания, только две существуют в настоящее время, притом что 
в последнее десятилетие их дела идут не блестяще, хотя авторы, проведя добросовестное исследование, выделили ряд правил, обеспечивающих устойчивый корпоративный рост.
У некоторых исследователей возник соблазн, продолжив традицию выделения правил, обеспечивающих корпоративный рост, 
их уточнить, детализировать, прочнее привязать к эмпирическому 
материалу2. Таким образом, методологическая установка (принцип, 
основание) не изменилась: для того чтобы исследовать рост фирмы, 
необходимо найти факторы или детерминанты, его вызывающие 
и поддерживающие. При этом важная прикладная задача исследователей состоит в том, чтобы указать предпринимателю, главе компании, какие факторы необходимо задействовать, для того чтобы 
обеспечить рост. При этом используются все современные наработки 
менеджмента, например рассматривается, какие необходимо развить ключевые компетенции для роста, как «включить» рост через 
использование интеллектуального капитала компании или как использовать сбалансированную систему показателей для выработки 
стратегии роста.

1 
Питерс Т., Уотерман Р. В поисках совершенства. Уроки самых успешных 
компаний Америки. М., 2011.
2 
См., напр.: Maxwell I. Managing sustainable innovation: the driver for global 
growth. N.Y.: Springer. 2009; Gupta P., Guha S., Krishnaswami S. Firm growth 
and its determinants // Journal of Innovation and Entrepreneurship. 2013, No. 2.  
Pp. 2–15. 

Как нам представляется, при рассмотрении подобного рода концепций, постоянно уточняющих причины (детерминанты) роста, 
в методологическом плане для понимания этой предметной области – корпоративного роста – более содержательно не рассматривать критерии отбора «лучших» и «худших» факторов роста, но 
посмотреть на вещи шире: какие возможны другие подходы к пониманию феномена роста.
Ответ на этот вопрос легко напрашивается при рассмотрении 
аргументов, которые приводят сторонники выделения и уточнения 
факторов роста для объяснения, почему, например, лучшие и быстро 
растущие компании из списка Т. Питерса и Р. Уотермана если и не 
потерпели крах, то относительно быстро уступили лидерские позиции 
другим, доселе неизвестным фирмам. Здесь чаще всего развиваются 
две идеи. Во-первых, утверждается, что в начале 1980-х гг. мало что 
было известно про «экологию» фирмы, ее окружение. Позже, к средине 1990-х гг. экономическая популяционная экология вывела на 
первый план рассмотрения условий роста требования адаптации. 
Рост фирмы начал во многом рассматриваться как адаптациогенез. 
Однако адаптироваться можно множеством разных способов, поэтому возникла идея эквифинальности организационного роста1, 
что привело ряд исследователей к отказу от поиска универсального 
набора факторов роста: «истинным» является тот набор, который 
обеспечивает лучшую адаптацию, которая обеспечивает конкурентоспособность.
Эволюционный подход естественным образом приводил к идее 
значимости понимания «онтогенеза» организации для определения 
перспектив ее роста. Относительно старая идея жизненного цикла 
организаций приобрела новое теоретическое и методологическое 
значение. Выяснилось, что понимать трансформации, сопутствующие движению организаций по их жизненному циклу, не менее 
важно, чем исследовать детерминанты роста. Возникла возможность 
нового подхода к систематизации концепций корпоративного роста: 
они объединяются в парадигмы, базирующиеся на различающихся 
методологических и теоретических основаниях, вследствие чего поразному понимающие сущность корпоративного роста. Описанию 
этих парадигм и посвящена данная работа.

1 
См.: Зуб А.Т. Стратегическая эквифинальность в организационном управлении // Государственное управление в XXI веке: традиции и инновации. 
М., 2011. С. 13–22. 

Глава 1 
ПАРАДИГМАЛЬНЫЙ ПОДХОД  
К ИССЛЕДОВАНИЮ КОРПОРАТИВНОГО РОСТА

1.1. ПРЕИМущЕСТВА ПАРАДИГМАЛЬНОГО ПОДХОДА 
В ИССЛЕДОВАНИИ КОРПОРАТИВНОГО РОСТА

В последние годы появился целый ряд исследований, призванных 
систематизировать различные подходы и концепции роста фирмы1. 
Их объединяет, пожалуй, одно: разнообразие оснований и принципов классификаций таких концепций. Это признают и исследователи, которые систематически занимаются этой проблемой. Так, 
американские ученые А. Макферсон и Р. Холт, выделив 13 теорий 
роста фирмы, различающихся в тех или иных аспектах, заключают: 
«Целью проведенного нами исследования являлось выявление 
эмпирических данных, которые могли бы лечь в основу дальнейшего изучения роста бизнеса. Однако выявленные нами данные 
свидетельствуют лишь о множестве часто встречающихся ассиметричных связей между предпринимателями, потребителями, консультантами, технологиями, вклад которых в рост не может быть 
рассмотрен одним общим набором классификационных признаков 
и рекомендаций»2.
Рассмотрев большое количество различных подходов к изучению 
роста фирмы, А. Коуд приходит к похожим результатам. Он делает 
вывод, что теории, пытающиеся объяснить рост, сами по себе не 
всегда соответствуют действительности в том смысле, что вновь открывающиеся факты часто не только в них не «вписываются», но 
даже нередко им противоречат, что создает большую проблему для 
эмпирического подтверждения таких концепций. Но в этом случае 
их «научность», в смысле способности к генерализации универсальных, общезначимых суждений, базирующихся на эмпирических 
данных, ставится под сомнение. Противоречивость, бессистемность, 
отсутствие логики взаимосвязи во всем множестве концепций корпоративного роста американский исследователь А. Коуд фиксирует 
следующим образом: «Мы обнаружили, что теоретическая база отно
1 
См., например: Гранди Т. Рост бизнеса. М., 2007; Чаран Р. Рост ради прибыли. 
М., 2006; McKelvie A., Wiklund J. Advancing firm growth // Entrepreneurship 
theory and practice. 2010. Vol. 34, No 2. Pp. 261–288; Shepherd D., Wiklund J. 
Are we comparing apples with apples or apples with oranges? Appropriateness 
of knowledge accumulation across growth studies. Entrepreneurship Theory and 
Practice. 2009. Vol. 33, No 1. Pp. 105–123. 
2 
Macpherson A., Holt R. Knowledge, learning and small firm growth: A systematic 
review of the evidence // Research Policy. 2007. Vol. 36. P. 186. 

сительно понимания роста фирмы весьма ограничена, даже обманчива. Единственно верным нам видится путь эмпирического анализа. 
Мы бы порекомендовали использовать методологию Г. Саймона, 
в соответствии с которой фактические данные сначала подвергаются практической проверке, а уже потом обобщаются в теориях, 
которые и верифицируют возникшие гипотезы»1. Отсюда следует, на 
наш взгляд, обоснованный вывод, что эмпирические наблюдения не 
всегда могут оправдать ожидания построения на их основе общих, 
генерализированных моделей роста, так как рост каждой конкретной 
фирмы сильно индивидуализирован и зачастую протекает с большой 
долей неопределенности, отсюда у исследователей часто возникает 
соблазн построить «оригинальную» концепцию роста на основе исследования двух-трех схожих по своей истории и результатам случаях.
Неопределенность, «размытость» представлений о факторах корпоративного роста может достигать высокого уровня, когда ставится 
задача не столько выявления закономерностей роста, но определения 
корреляций между переменными, которые лишь с определенной 
долей вероятности можно считать связанными причинно-следственными отношениями. В таком случае рост представляется как стохастический процесс: речь может идти о «венчурном росте», «росте 
на основе венчурного капитала», когда отсутствие закономерностей 
и непредсказуемый результат роста рассматриваются как данность2.
Однако если признавать факт высокого уровня неопределенности 
относительно актуального и потенциального воздействия на фирму 
различных факторов роста, то теории, описывающие его механизмы, 
легче поддаются систематизации на основе выделения их базисных 
принципов или исходных постулатов, позволяющих объединить их 
в парадигмы, достаточно отчетливо представленные в литературе по 
росту определенными концептуальными кластерами, однако с неявно выраженными основаниями или базисными принципами.
Какими преимуществами обладает парадигмальный подход 
в организационных исследованиях в целом и в исследованиях роста 
фирмы в частности? Для ответа на этот вопрос необходимо вспомнить, что в научно-методологический оборот термин «парадигма»3 
был введен американским философом и историком науки Т. Куном. 
Его книга «Структура научных революций», вышедшая в 1969 г., не 

1 
Coad A. Firm growth: A survey. Papers on economics and evolution 2007. Max 
Planck Institute of Economics, Evolutionary economics group, Jena, 2007. Р. 59.
2 
См., в частности: Кудина М.В. Венчурный капитал в инновационном процессе // Экономика инновационного развития – М., 2014. С. 64–83; Gilbert 
B., McDougall P., Audretsch D. New venture growth: a review and extension // 
Journal of Management. 2006. Vol. 32. Pp. 926–950. 
3 
От греч. παράδειγμα – пример, модель, образец.

только вызвала широкий интерес среди методологов науки, но и положила начало новому направлению исследования ее развития – 
критическому рационализму, во многом простимулировав новый 
подход к пониманию закономерностей роста научного знания, 
построенному на рациональной реконструкции истории развития 
науки.
Т. Кун предложил простые и ясные принципы классификации 
научных теорий: они объединяются в кластеры, базирующиеся на 
общих принципах или основаниях – парадигмы. Он следующим 
образом определят парадигмы: «Под парадигмой я подразумеваю 
признанные всеми научные достижения, которые в течение определенного времени дают научному сообществу модель постановки 
проблем и их решений».1 Появление первой парадигмы в истории 
научного направления оценивается Т. Куном как возникновение 
«нормальной» науки, в свою очередь «допарадигмальный» этап 
истории дисциплины характеризуется, соответственно, как донаучный.
Научные исследования в условиях «нормальной науки» Т. Кун 
характеризует следующим образом: «Ученые в русле нормальной 
науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому 
же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими. Напротив, 
исследование в нормальной науке направлено на разработку тех 
явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо 
предполагает»2.
Парадигмы не являются раз и навсегда заданными, но эволюционируют: на смену старой парадигме приходит новая. Этот процесс смены парадигм Т. Кун называет «научной революцией». Она 
происходит в том случае, когда появляется новая концепция, более 
эффективно объясняющая факты и предсказывающая события, чем 
предшествующая. В силу этого ученые постепенно переключаются 
на новые исследовательские методы, мировоззренческие представления, ставят принципиально новые исследовательские задачи.
Заслуга Т. Куна, состояла, прежде всего, в том, что он определил 
научные исследования не как хаотический, разнонаправленный и волюнтаристский поиск «истины», организуемый по собственной воле 
исследователями, но как систематизированное движение научной 
мысли, объединенной в фиксированные и достаточно определенно 
дистанцированные друг от друга направления исследований.
В течение десятилетий, прошедших после выхода в свет «Структуры научных революций» и последовавших за этим событием многочисленных дискуссий и споров, концепция парадигм была раз
1 
Кун. Т. Структура научных революций. М., 1976. С. 24.
2 
Там же, с. 45–46.

вита и модернизирована. Основные направления этих изменений 
могут быть представлены следующим образом: во-первых, было подвергнуто критике и в результате отвергнуто представление Т. Куна 
о делении развития любого научного направления на «донаучный» 
и «научный» этапы по жесткому критерию наличия или отсутствия 
парадигмы. Выяснилось, что научная дисциплина может развиваться в рамках конкурирующих школ, исследовательских традиций, 
причем их авторитет и влияние могут меняться различным образом – 
как возрастать, так и падать, и эти процессы могут чередоваться. 
В частности, значительный вклад в развитие такого рода представлений внес И. Лакатос, который ввел понятие «исследовательские 
программы», которые конкурируют друг с другом. Исследовательская программа им понималась как совокупность различных исследований, объединенных методологическим и теоретическим «ядром» 
программы, задающим направление исследований, обеспечивающим 
их «легитимность» и оправдывающим их методологическую состоятельность. Часто их называют «научными школами». Концепция 
научных исследовательских программ И. Лакатоса привела к тому, 
что уже в 1980-е гг. стало общепризнанным представление о возможности существования нескольких исследовательских парадигм 
в рамках одной научной дисциплины.
Во-вторых, подверглось критике представление Т. Куна, о работе 
ученых в рамках «нормальной науки». Он считал, что «нормальная 
наука», представленная одной-единственной парадигмой, оставляет 
ученым лишь одну сферу деятельности – решение «головоломок», 
то есть задач, пусть даже и очень сложных, но полностью понятных 
и определенных в рамках данной парадигмы. При этом мировоззренческие и, в широком смысле, эпистемологические проблемы 
исключаются из сферы их интересов.
Однако впоследствии целым рядом исследователей было показано, что научное знание и проблемы мировоззренческого и методологического (эпистемологического) характера составляют единство, 
образуя как бы «неявное знание», на что обратил внимание, прежде 
всего, М. Полани в своей концепции личностного знания1. М. Полани энергично выступил против «демаркационизма», требовавшего 
проведения четкой разграничительной линии между научными и философскими представлениями, которые всегда неизбежно присутствуют в науке в качестве неявного знания – мировоззренческих 
и методологических установок, разделяемых учеными, работающими 
в рамках одной парадигмы, и которое возникает и распространяется 
как результат их непосредственного общения.

1 
См.: Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. 
М., 1985.