Принцип оценочной актуализации в современном английском языке

Москва
ИНФРА-М
2018

ПРИНЦИП 
ОЦЕНОЧНОЙ АКТУАЛИЗАЦИИ 
В СОВРЕМЕННОМ 
АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ

È.Â. ×ÅÊÓËÀÉ
Î.Í. ÏÐÎÕÎÐÎÂÀ
Æ. ÁÀÃÀÍÀ
È.À. ÊÓÏÐÈÅÂÀ

МОНОГРАФИЯ

Чекулай И.В.
Принцип оценочной актуализации в современном английском 
языке : монография / И.В. Чекулай, О.Н. Прохорова, Ж. Багана, И.А. Куприева. — М. : ИНФРА-М, 2018. – 160 с. — (Научная 
мысль). — www.dx.doi.org/10.12737/1403.
ISBN 978-5-16-009254-6 (print)
ISBN 978-5-16-100157-8 (online)
Настоящая монография посвящена проблеме лингвосемантической 
интерпретации категории оценки и выявлению принципов оценочной 
актуализации в современном английском языке. Целью исследования является поиск и описание ментальных оснований формирования структур 
ценностного опыта человека и основных форм их языкового кодирования 
с целью прагматического использования в определенной ситуации для достижения цели, поставленной перед собой субъектом речи. В основу исследования положен функционально-деятельностный подход к изучению 
явлений языка, являющийся творческим переложением деятельностного 
подхода к изучению особенностей мышления, поведения и психики человека в современной философии и психологии. 
Исследование адресуется специалистам в области лингвистической 
семантики, докторантам, аспирантам и соискателям, преподавателям 
и студентам институтов и факультетов иностранных языков.

УДК 81-115(075.4)
ББК 81.2.0-51

Ч37

УДК 81-115(075.4)
ББК 81.2.0-51
 
Ч37

© Чекулай И.В., Прохорова О.Н., 
  Багана Ж., Куприева И.А., 2014
ISBN 978-5-16-009254-6 (print)
ISBN 978-5-16-100157-8 (online)

Подписано в печать 25.07.2015.
Формат 60×88/16. Печать офсетная. Бумага офсетная.
Гарнитура Newton. Усл. печ. л. 9,8. ПТ10. 

ТК  241700-12659-251113

ООО «Научно-издательский центр ИНФРА-М»
127282, Москва, ул. Полярная, д. 31В, стр. 1
Тел.: (495) 280-15-96, 280-33-86. Факс: (495) 280-36-29
E-mail: books@infra-m.ru        http://www.infra-m.ru

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Р е ц е н з е н т ы:
Вишнякова О.Д. –д-р филолог. наук, профессор кафедры теории преподавания иностранных языков ф-та иностранных языков и регионоведения МГУ им. М.В. Ломоносова;
Хижняк С.П. – д-р филолог. наук, проф., зав. кафедрой «Английский 
язык, теоретическая и прикладная лингвистика» ФГБОУ ВПО «Саратовская государственная юридическая академия»

ВВЕДЕНИЕ  
 
Оценка, будучи некоторой духовной опорой, помогающей человеку 
устоять перед лицом рока, тяжелых жизненных испытаний, упорядочивает действительность, соотносит тот или иной артефакт или жизненное 
обстоятельство с представлением об идеальном, желаемом, нормативном и в этом ключе придает смысл человеческой жизни. Оценка позволяет познать окружающий мир и впоследствии сформулировать соответствующие суждения по отношению к тем реалиям, которые появляются в жизни человека. Такое «оценочное видение» окружающей действительности «...детерминировано мировоззрением народа – носителя 
языка, его культурно-историческим опытом, системой существующих в 
данном социуме критериев оценки...» [Телия 1986: 39]. Последнее обстоятельство позволяет возвести оценку в ранг антропоцентрической 
категории, нацеленной на рефлексию интересов человека, его интеллектуальной деятельности. При этом оценка является не просто абстрактным результатом квалифицирующей функции ментальной деятельности 
индивида, связанной с признанием или непризнанием ценности явления 
или предмета вследствие соответствия или несоответствия желаниям,  
интересам, потребностям и возможностям личности или социально 
установленным нормам, а, скорее, вербально выраженным итогом работы сознания в направлении сравнения некоторой данности с эталоном. 
Это дает основание соотносить оценку с одной из важнейших сторон 
интеллектуальной деятельности человека, находящей свое отражение в 
языке, позволяющей наиболее ярко и образно выразить отношение человека к окружающей действительности во всем ее многообразии. 
Между тем в обыденной жизни люди относительно редко задумываются над реальными основаниями тех или иных оценочных высказываний, которые они произносят в различных обстоятельствах своей 
жизни. В свое время Г. Гегель иронически замечал, что если люди достаточно прилежно изучают науки и ремесла, то философии никто не 
учится потому, что у человека всегда находятся заранее готовые ответы 
на основные вопросы философии, которые удовлетворяли бы его.  
В первую очередь это относится к философии оценки и вследствие этого изучению речемыслительных механизмов порождения оценочных 
высказываний не на научном, а на обыденном уровне. У нас всегда 
находятся готовые мнения и взгляды на те или иные важные явления 
окружающей природной и социальной среды, которые прямо или косвенно затрагивают наше «Я». 
Именно по этой причине в жизни большинства живущих на Земле 
людей, к сожалению, нередкими являются катастрофические ситуации. 
Как известно, крупнейшие морские катастрофы, такие как гибель «Титаника», «Адмирала Нахимова», «Нормандии» и другие, повлекшие 
гибель тысяч людей, были обусловлены сугубо человеческим фактором. 
Часто наши взгляды, презумпции, предубеждения, предрассудки, неумеренные или неуместные желания ведут к крушению наших планов, 
надежд, а в конечном итоге – и к жизненному фиаско. Поэтому важной 

задачей, стоящей перед учеными, объектом исследования которых 
непосредственно или опосредованно является человеческая личность,  
а также детальное изучение и – что важнее – реальный учет результатов 
таких исследований политиками, экономистами, работниками силовых, 
здравоохранительных, образовательных и прочих ведомств и организаций, деятельность которых направлена непосредственно на решение 
проблем нормальной жизнедеятельности человеческого социума и отдельных индивидов, представляется изучение природы, свойств и способов формирования и реализации оценки в мышлении с последующим 
отражением ее в форме языковых и речевых знаков. 
Структурирование оценки как феномена сознания и языка представляет гораздо большую сложность, нежели структурирование концептов, 
передающих вещи конкретного плана или даже явления описания отношений, таких как приобретение и потеря, начало и конец, причина и 
следствие и т.п. Это выражается в различных подходах к изучению 
оценки как системного явления. В то же время системность оценки как 
явления безотносительно к конкретной ситуации порождения ценностных отношений и формирования на этой основе оценочного высказывания едва ли можно подвергать сомнению. 
Современные аксиологические исследования показывают, что оценка 
как свойство облечения ценностных отношений в материальную форму 
свойственна практически любому мыслящему индивиду. По наблюдениям ученых, все многообразие мира может оцениваться с точки зрения 
добра и зла, истины и лжи, прекрасного и безобразного, справедливого и 
несправедливого и т.д. К таким ценностям относятся предметы материальной и духовной деятельности людей, общественные отношения и 
включенные в их круг природные явления, имеющие для человека исключительно положительное значение и способные удовлетворять их 
многообразные потребности. Поэтому зачастую, употребляя слово «ценность», человек подразумевает исключительно «добро», или не что иное, 
как «позитивную ценность», забывая о том, что данному понятию придается более широкий смысл, охватывающий положительный и отрицательный полюсы. Последнее положение активно разрабатывается в трудах по этике и теории ценностей – аксиологии [Ивин 1970]. 
Однако сама аксиология, будучи направлением философского учения, рассматривает ценность, скорее, не как биполярную сущность,  
а как некое триединство, подразумевающее плюс, минус и абсолютный 
нуль. При этом выражение или приписывание ценности, то есть так 
называемое оценивание, предопределяет модус отношений между субъектом оценки и ее предметом. Соответственно, если предмет оказывается в зоне положительного или отрицательного интереса субъекта, имеет 
место положительное или отрицательное оценивание; в том случае, если 
предмет исключается субъектом из сферы своих интересов, ему приписывается нулевая ценность [Ивин 1970]. 
Ценности в тандеме с оценочной деятельностью всегда носят социальный характер, коррелируют с общественной практикой, индивидуальной деятельностью человека и обусловлены определенными истори

ческими условиями. Они формируются в процессе социализации и носят динамический характер. На базе человеческой практики, потребностей и социальных отношений возникают интересы людей, которые 
непосредственно обусловливают заинтересованность человека в чем-то. 
Поэтому если говорить коротко, что же такое ценность, то можно воспользоваться формулировкой Т. Шибутани: «Об объекте можно сказать, 
что он обладает ценностью, если к нему проявляют какой-то особый 
интерес» [Shibutani 1961: 105]. Это заставляет, в свою очередь, предположить, что особенности отражения ценностных отношений в языке и 
речи и тем самым возможных способов типологии (а на этом основании – 
и выработки принципиальных основ категоризации) семантических отношений ценности в различных языках создаются на достаточно общих 
основаниях. Несомненно, способы выражения значения ценности в специфических языковых картинах миров будут различаться не только в 
связи со структурными особенностями формирования и функционирования языковых единиц, но и за счет уникальности пути развития отдельных языковых социумов. Так, например, принципиальны природные характеристики той территории, на которой сформировалась нация, 
история существования государства, состав его населения, необходимость обороны от внешних врагов, преимущественный характер хозяйственной деятельности, историческая роль государства, философские, 
этические, эстетические постулаты. Однако тот факт, что нас окружает 
приблизительно одинаковый набор стандартных вещей и существ,  
и, следовательно, ценностные отношения между субъектом оценочного 
высказывания и окружающими его данностями внешнего мира, одинаковые параметры перцептивных и соматических ощущений, предполагает поиск общих содержательных  оснований формирования языковой 
оценки в пределах различных языковых картин мира. 
  Очевидно, что те принципиальные основы, на которых складывается и формируется опыт репрезентации ценностных отношений как 
структур знаний о предыдущем опыте жизнедеятельности индивида, 
(иными словами, принципы оценочной категоризации), а на этой осно- 
ве – и передачи ценностных отношений в форме языковых знаков, также универсальны и присутствуют в языковом сознании носителей разных языков в более или менее общем виде. Так, c определенной долей 
уверенности можно сказать, что существует определенная базовая система ценностей, характеризующая нацию и определяемая общностью 
исторической судьбы, географическим пространством обитания, преимущественным характером хозяйственной деятельности и многими 
другими факторами. Этническая система ценностей как таковая не вербализируется обществом, не представляется в виде набора постулатов, 
она как бы «разлита» в языке, в авторитетных текстах и может быть 
реконструирована на основании оценок, которые дают тому или иному 
понятию члены социума. 
В связи с этим хотелось бы провести четкое разграничение между 
общими характеристиками оценочной категоризации и теми предметами или явлениями, которые подвергаются оценке. В философской ак

сиологии сложилась практика, при которой ценностные характеристики 
вещи выводятся непосредственно из ее содержания. Несомненно, это 
единственно правильный аксиологический постулат, поскольку эта 
вещь существует в реальном мире, и, естественно, объективность ценностного отношения между субъектом и объектом оценки не может 
подвергаться сомнению. Однако при этом зачастую упускается субъект 
в единстве его национальных, культурных, морально-этических, религиозных и прочих индивидуальных для него или свойственных определенному социуму свойств субъективного плана. Поэтому многие отдельные предметы, понятия о которых с логико-философской позиции 
объективизма являются несравнимыми, диспаратными, в то же время 
обнаруживают несомненные признаки сопоставимости с точки зрения 
именно субъектно-объектных отношений. Таким отношением, например, является функциональность предмета. Китайцы и японцы употребляют для еды палочки там, где европейцы употребляют вилку или ложку. С объективных позиций палочки и вилки несопоставимы. Однако с 
точки зрения функциональной они обладают важным общим интегративным признаком – «инструмент питания».  
Здесь обнаруживается очень важный, на наш взгляд, нюанс, в какойто мере объясняющий своего рода когнитивный «разрыв» между реальной сущностью вещи и ее лингвистической экспликацией. Как известно, 
целью словарного описания сущности вещи или явления объективного 
мира и сознания является обеспечение представления о данной вещи с 
позиций чувственного восприятия. Иными словами, основная задача 
словарной статьи состоит в том, чтобы пользователь словарем мог сопоставить информацию о данном предмете с его непосредственным 
предъявлением органам его чувственного или эмоционального восприятия и на этой основе идентифицировать данный предмет или явление  
как относящийся к данному классу вещей или явлений. Следует заметить, что для реально осязаемых, доступных чувственному восприятию 
реальных вещей эта задача принципиально является достаточно легкой. 
Люди получают общее представление об этих предметах, отбрасывая 
несущественные, импликациональные, признаки. 
В случае передачи эмоций и абстрактных понятий адекватность описания значительно усложняется. То, что доступно к пониманию через 
внешнее предъявление, не требует личного опыта, однако переживание 
данности сознания едва ли может быть адекватно понято через даже 
развернутое словарное описание без личного участия в переживании 
эмоций или осознания абстрактного понятия. Поэтому языковые лакуны 
гораздо более многочисленны именно в эмотивной  и культурной сферах. Так, для восточных славян является трудным к пониманию концепт 
privacy, распространенный у наций на  англосаксонской основе. 
Причина, очевидно, кроется в том, что даже самое совершенное словарное описание порой не в силах передать реальный характер отдельных абстрактных концептов, создаваемых на базе индивидуального и 
социального опыта.   
Следует отметить, что при адекватном понимании вещественных 
концептов их относительные связи в конечном итоге выходят на поня

тие деятельности, которая не в последнюю очередь связана с уже указанной категорией функциональности. Чаще всего ответ на вопрос «Почему вы не пользуетесь данным предметом?» можно свести к нескольким оценочным предикатам: «непривычно», «не принято у нас», «трудно» или даже «невозможно» или же уклонению «я просто предпочитаю 
вилку». Именно такое богатство ценностных  отношений при всем желании невозможно передать в пределах лексикографического издания. 
Рамки словарной статьи просто не в состоянии описать, какие отрицательные эмоции возникают при неудачной попытке впервые, без специальной подготовки есть палочками или совершать другие непривычные 
для нас действия. Поэтому оценочная сфера содержания концепта зачастую остается за пределами словарного описания. 
Тем не менее  знания о ценностях также являются частью общего 
опыта жизнедеятельности человека и тем самым подпадают под понятия 
термина «категоризация», которому Е.С. Кубрякова дает следующее 
определение: «В узком смысле подведение явления, объекта, процесса и 
т.п. под определенную рубрику опыта, категорию и признание его членом этой категории, но в более широком смысле – процесс образования и 
выделения самих категорий, членения внешнего и внутреннего мира человека сообразно сущностным характеристикам его функционирования и 
бытия, упорядоченное представление разнообразных явлений через сведение их к меньшему числу разрядов или объединений и т.п., а также – 
результат классификационной (таксономической) деятельности» [Кубрякова КСКТ: 42–45]. С этих позиций и под данным углом зрения представляется, что определение принципов оценочной категоризации в языке 
опирается именно на исследование отражения человеческого опыта в познании ценностных отношений, что отражается в его выборе соответствующих единиц языка различных уровней языковой иерархии с последующей их актуализацией в речи для передачи ценностных отношений 
как составной части его опыта. Поэтому концепты, отражающиеся в приведенных словах (таких как «привычно/непривычно», «принято/не принято», «трудно/легко» и им подобных), а также в соответствующих синтаксических структурах и являются не только объектом исследования, но 
и материалом для логико-лингвистического анализа категории ценности и 
ценностных отношений. Поскольку данные концепты находят отражение 
во всех языках, то с когнитивных позиций они носят универсальный характер, а отличия обусловлены лишь внутриязыковой системой категорий 
языка и речи. Это и дает основания исследовать феномен языковой оценки именно как языковую универсалию, а факты языковой и речевой экспликации ценностных отношений – именно как явления, имеющие общую когнитивную и таксономическую основу.  
Однако в настоящее время еще не отработана не только универсальная научная база системно-категориального описания языковой оценки, 
но нет практически ни одного языка, являющегося объектом лингвистического исследования, чья внутренняя аксиологическая система категорий была бы описана с достаточно высокой степенью конкретики общих основ построения и структуры наполнения единицами языка от

дельных уровней языковой иерархии. Для этого необходимы общие 
концептуально-аксиологические основы формирования ценностного 
опыта носителя языка, получающие выражения в форме оценочных высказываний или СФЕ и текстов с общим содержанием квалификации 
внешней по отношению к автору высказывания или текста действительности. Иными словами, необходима выработка принципов оценочной 
категоризации в пределах отдельных языков для их последующего сопоставительного изучения. В данном исследовании предполагается выработка концепции таких признаков на материале английского языка, 
имеющего в настоящий момент статус языка международного общения.    
В  «Словаре русского языка» понятие «принцип» определяется следующим образом: 
«ПРИНЦИП, -а, м. 1. Основное, исходное положение какой-н. теории, учения, мировоззрения, теоретической программы. ... 2. Убеждение, взгляд на вещи. ... 3. Основная особенность в устройстве чего-н.» 
[Ожегов 1990: 594]. 
Анализ данных дефиниций понятия «принцип» позволяет совместить второе значение с первым, поскольку положение любой теории 
строится на убежденности автора в правомерности ее трактовки в том 
виде, в каком он ее предлагает, и соответствует его взглядам и представлениям о сущности явлений в этой сфере исследования. Таким образом, понятие «принципы категоризации (в целом, без учета оценочного характера  категоризации)» можно интерпретировать двояко. 
1. С одной стороны, выработка принципов  категоризации предполагает разработку основных теоретических положений категоризации явлений действительности и человеческого сознания с их последующей 
репрезентацией в языковых структурах и речевых актуализациях. Это, 
так сказать, холистическое описание подхода к описанию категоризационных оснований без конкретизации его основных проявлений, описания более частных случаев и т.п. Такие основные принципы, как отмечает Е.С. Кубрякова, представлены прежде всего классической теорией 
категоризации Платона, категоризацией на основании «фамильного 
сходства» Л. фон Витгенштейна и развитием принципиально нового 
прототипического подхода Дж. Лакоффом [Кубрякова КСКТ: 42–43]. 
Эти основные принципы получают дальнейшее, частное развитие в работах по когнитивной семантике. 
Тем самым основную цель выработки принципов оценочной категоризации мы видим в разработке содержания основных исходных положений, объясняющих онтологические свойства оценки как явления сознания и языка. 
2. Наряду с общими закономерностями теории, понятие «принцип» 
приемлемо не только для целостного представления такой теории и ее 
основных положений, но и для объяснения характера частных механизмов, позволяющих описать статус этой теории, дать ее обоснование в 
свете альтернативных теорий сущности и функциональных особенностей данного объекта исследования. С этих позиций «принцип» можно 
рассматривать как существенное свойство объекта исследования (его 

онтология), получающее обоснованную эксплицированную интерпретацию (эпистемология). Принцип с этих позиций можно рассматривать и 
как фундаментальный закон, определяющий статусное (языковое) и 
функциональное «поведение» языковой единицы. Таковы, например, 
принципы локальности (как частный случай принципа минимальных 
усилий) и аналогии, описанные В.З. Демьянковым [Кубрякова КСКТ: 
174–175]. 

Тем не менее нам представляется, что существуют более частные, 

конкретные, а не только общие особенности формирования оценочных 
категорий, которые фактически и составляют механизмы оценочной 
категоризации.

Таким образом, принципы оценочной категоризации можно опреде
лить как:

1) наиболее общий подход, определяющий особенности появления 

оценки как категории мышления и языка, ее отличия от категоризации 
иных, неоценочных концептов и те основания, на которых зиждется 
оценочная категоризация;

2) основные механизмы отражения оценки как категории мышления 

в содержании языковых единиц и тем самым в их функционировании в 
речи.

Такое изложение проблемы языковой и речевой оценки позволяет 

сформулировать основную цель настоящей монографии. Она состоит в 
поиске и описании ментальных оснований формирования структур ценностного опыта человека и  основных форм их языкового кодирования с 
целью прагматического использования в определенной ситуации для 
достижения цели, поставленной перед собой субъектом речи.

Глава 1  
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ РАЗРАБОТКИ 
ПРОБЛЕМЫ ЛИНГВОАКСИОЛОГИЧЕСКОГО ИЗУЧЕНИЯ 
ЕДИНИЦ ЯЗЫКА И РЕЧИ 
 
 
Важность ценностных ориентаций в жизни того или иного этноса не 
вызывает сомнений и возводит проблему оценки в ранг глобальной 
проблемы. Но нельзя сказать, что трактовка понятий «ценность» и 
«оценка», описание сущности явлений всегда были однозначными. 
Прежде чем сложиться в своем современном виде, теория ценностей 
прошла тернистый путь, равный становлению самой философии, в русле которой она зародилась и продолжила формироваться. Собственно 
говоря, изучение оценки и началось с рассмотрения ее философами 
древности в качестве одного из фундаментальных свойств человеческого мышления, наряду с такими категориями философских изысканий, 
как «истина», «мысль», «сущность» и т.п. В дальнейшем проблемы аксиологии выходили за рамки общефилософских исследований, поскольку они не могли дать убедительного однозначного ответа на основной 
вопрос, касающегося данной категории – что же представляет собой 
оценка в единстве природного и социокультурного. Было ясно, что изучение данной проблемы в отрыве от субъекта оценки – человека – 
неминуемо приведет к тупиковой ситуации в данной области философской мысли. Поэтому возникновение психологии на грани перехода 
Средневековья в эпоху Возрождения, резкий качественный скачок в 
сторону изучения человека как мыслящей субстанции закономерно вызвал и изменения в подходе к оценке как категории – она стала изучаться как неотъемлемая составная часть целостности личности. 
Тот факт, что оценка возникает прежде всего в коммуникации, неизбежно привлек к данной проблеме и внимание лингвистов. Такая 
предыстория лингвоаксиологических исследований, основанная на синтезе достижений философии, теософии и психологии, не могла не оставить след на первичных исследованиях в области языка, и часто концепт 
оценки в  исследованиях того времени выражался через термины из 
этих изначальных для языковедения наук – «чувство», «душа», 
«взгляд», «воля», «желание» и т.п. В дальнейшем радикальный психологизм в языкознании подвергался переосмыслению, вводя другую, 
крайнюю по своим позициям языковедческую парадигму – структурализм в подходе к изучению языковых явлений, отражающих особенности человеческого познания, сохранения разнородной информации в 
мозгу и использовании накопленных знаний в общении с другими 
людьми. В современном языкознании предпринимаются попытки найти 
«золотую середину» между этими радикально полярными подходами, 
для чего в учет принимаются данные различных наук, анализ которых, 
как предполагается, должен дать максимальное приближение к установлению истины в этой области.