Оправдание терроризма как речевое действие (на материале джихадистского текста)

Федеральная служба исполнения наказаний

Вологодский институт права и экономики

Л. М. Голиков

ОПРАВДАНИЕ ТЕРРОРИЗМА КАК РЕЧЕВОЕ ДЕЙСТВИЕ 

(на материале джихадистского текста)

Учебное пособие

Вологда 

2018

УДК 81.42
ББК 81.1

 Г60

Рецензенты:

Г. В. Судаков – проф. каф. рус. яз., журналистики 

и теории коммуникации Вологод. гос. ун-та, д-р филол. наук, проф.;

О. В. Дружининская – ст. преподаватель каф. рус. и иностр. яз. 

ВИПЭ ФСИН России, канд. филол. наук, доц.

Голиков, Л. М.

Оправдание терроризма как речевое действие (на материале 

джихадистского текста) : учебное пособие / Л. М. Голиков ; Федер. 
служба исполн. наказаний, Вологод. ин-т права и экономики. – Вологда : ВИПЭ ФСИН России, 2018. – 70 с. : ил.

ISBN 978-5-94991-423-6

Учебное пособие посвящено описанию речевого действия оправдания 

терроризма на основе пропагандистских текстов радикальных исламистов 
(джихадистские тексты). Предлагаются модели лингвистического анализа 
оправдания терроризма как речевого действия, джихадистского текста как 
криминальной жанровой формы.

Предназначено для лингвистов-экспертов, сотрудников правоохра
нительных органов, а также обучающихся по различным юридическим 
специальностям и направлениям.

УДК 81.42
ББК 81.1

ISBN 978-5-94991-423-6               © ФКОУ ВО «Вологодский институт права и экономики 
                                                            Федеральной службы исполнения наказаний», 2018

                                                © Голиков Л. М., 2018

Г60

ВВЕДЕНИЕ

Общественные процессы конца 80-х – начала 90-х годов 

прошлого столетия, направленные на «освобождение» политической, общественной сфер жизни российского общества, по 
настоящий момент имеют как безусловно положительные результаты в виде ликвидации цензуры, развития публичного общения, 
всестороннего внимания к коммуникативной эффективности 
речи, так и очевидно негативные последствия, которые определяются развитием агрессивности, вульгаризацией и в конечном 
итоге криминализацией речи. Подобные обстоятельства способствовали развитию нового направления прикладной лингвистики, призванной оценивать различные факты речи, прежде всего 
тексты, на предмет соответствия / несоответствия закону. Это направление, может быть, является самым спорным в современном 
отечественном языкознании: до сих пор не существует единого 
названия дисциплины (мы можем встретить работы, посвященные судебному речеведению (Е. И. Галяшина), теории лингвистической экспертизы текста (А. Н. Баранов), юрислингвистике 
(Н. Д. Голев), лингвокриминалистике (И. А. Стернин); пересечение задач юриспруденции и лингвистики порождает ряд вполне 
объяснимых трудностей в определении методов исследования, 
выработке объективных методик или, хотя бы, критериев анализа. Однако данная научная дисциплина достаточно успешно 
развивается: она стала отдельным учебным курсом и даже отдельным направлением подготовки / программой магистратуры 
во многих вузах страны, выпускники которых получают квалификацию эксперта-лингвиста; успешно, на наш взгляд, решены 
некоторые теоретические и методические проблемы, например, 

оценка призывов (А. Н. Баранов), определение оскорбления 
(И. А. Стернин, Т. В. Чернышова), и т. д.

Но все же реалии современного мира, развитие законода
тельства ставят перед лингвистикой новые задачи. В 2006 году 
Российская Федерация ратифицировала Конвенцию Совета Европы о предупреждении терроризма, вследствие чего в российском уголовном законодательстве появилось понятие «публичное оправдание терроризма» (статья 205.2 УК РФ). Эта новелла 
потребовала и правового, и лингвистического осмысления. На 
данное обстоятельство повлияло значительное увеличение числа преступлений террористической направленности в последнее 
десятилетие. 

Настоящее пособие является обобщением результатов мно
голетней практики, связанной с исследованием джихадистских 
текстов в рамках судебной лингвистической экспертизы. Данная работа как учебное издание опирается на ряд научных статей («Оправдание терроризма как речевое действие, «Жанровое 
определение джихадистского текста», «Приемы реализации персуазивности в джихадистском тексте»), опубликованных автором 
в 2017 году, и преследует цели и задачи, связанные не только с 
лингвистическим определением речевого действия оправдания 
терроризма на материале джихадистских текстов, но и с предложением методики анализа подобных текстов. 

Источниками, использовавшимися при подготовке учебного 

пособия, послужили текста, которые 

1) являлись предметом судебных лингвистических экспертиз 

в практике автора, 

2) в настоящий момент публично функционируют в социаль
ной сети «ВКонтакте» или на иных интернет-ресурсах. 

Список источников в пособии не приводится по причине от
сутствия у большинства текстов дифференцирующих атрибутов 
(отсутствуют названия, указания на авторов, либо названия текстов условны (в виде буквенно-цифирных обозначений). Кроме 
того, ряд текстов по настоящее время не получил окончательной 

юридической оценки (отсутствуют судебные решения), что также 
препятствует полному описанию иллюстративного материала. 

Подобные материалы составляют:
– книжные источники (например, «Книга единобожия» (автор 

Салих ибн Фавзан ал Фавзан), «Книга джихада» (автор Машари 
Аль-Ашвак ила Масари Аль-Ушаак);

– видеозаписи, в структуре которых функционируют тексты 

(например, «30 000 кафиров против 130 Муджахидов»; «Вы хоть 
послушайте о чем братья наши говорят! Может что то и поймете. 
Аллаху Акбар (Джамаат «Шариат», 2006 г.)»;

– графические материалы, сопровожденные высказываниями 

(например, изображение человека с холодным оружием в руках, 
сопровожденное высказыванием «Наш путь джихад!!!»).

Глава 1. РЕЧЕВОЕ ДЕЙСТВИЕ 
ОПРАВДАНИЯ ТЕРРОРИЗМА. 
ОБЩАЯ КОММУНИКАТИВНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА

1.1. ИЛЛОКУТИВНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА 
ОПРАВДАНИЯ ТЕРРОРИЗМА

Оправдание терроризма в качестве преступления против об
щественной безопасности российским законодательством дефинируется следующим образом: «публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма правильными, нуждающимися в поддержке и подражании»1. В первой части данного 
юридического определения функционирует рационалистическая 
оценочная категория, выраженная наименованием правильный. 
Данная оценка может базироваться либо на шкале нормативности, либо на шкале утилитарности2. В первом случае атрибут 
правильный реализует значение ‘Соответствующий положениям, 
установкам, принципам, служащим руководством в чем-л.; соответствующий установленному порядку, требованиям’, во втором 
– ‘Соответствующий действительным потребностям, приводящий к нужным результатам’3. Подобное обстоятельство указывает на убеждающий тип4 речевого действия оправдания террориз
1 О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о престу
плениях террористической направленности: Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 9 февраля 2012 г. № 1 г. Москва // 17 февраля 2012 г. Российская газета – Федеральный выпуск № 5708 (35); Уголовный 
кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 06.07.2016 г.). 
Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».

2 Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1999. С. 198.
3 Словарь русского языка: В 4-х т. М., 1985 – 1988. Т.3. С. 353.
4 Гуляр Т.  Б. Побудительный дискурс // Коммуникативно-функциональный 

аспект языковых единиц. Сборник научных трудов. – Тверь, 1993. С. 37–43.

ма, что подразумевает его нацеленность на формирование мнения 
в понимании Платона, или субъективного чувства, основанного 
на ненаучном познании вещей1. 

Убеждение, как отмечают большинство исследователей, яв
ляется ведущей, наиболее эффективной речевой формой воздействия. Специфика убеждения определяется по-разному. Так, 
Г. Г. Хазагеров отождествляет убеждение с речевым воздействием, наполняя его когнитивной базой, «так как убеждение – это навязывание некой интерпретации действительности, связанное с 
прояснением картины мира»2. Е. Н. Зарецкая определяет убеждение как формирование воли человека через интеллектуальное 
воздействие, «в значительной мере более изысканное и хитрое, 
чем воздействие на страх и корысть», противопоставляя его иным 
формам воздействия: императиву и провокации3. 

В свою очередь, Т. В Анисимова и И. А. Стернин признают 

речевую форму убеждения комбинацией способов воздействия 
на логическую и чувственную стороны человека: «убеждение 
обязательно имеет две стороны: показ истинности тезиса и создания эмоционального отношения к нему, когда человек верит в 
правильность сказанного и воспринимает его как руководство к 
действию4, «убеждать – это вселять в собеседника уверенность, 
что истина доказана, что тезис установлен. В убеждении используется и логика, и обязательно – эмоция, эмоциональное давление»5. При этом исследователи выделяют убеждение в качестве 

1 Философский словарь [Электронный ресурс] // Национальная философ
ская энциклопедия. URL: http://terme.ru/termin/mnenie.html (дата обращения: 
30.03.2017).

2 Хазагеров Г. Г. Система убеждающей речи как гомеостаз: ораторика, гоми
летика, дидактика, символика [Электронный ресурс] // Авторский сайт Георгия 
Хазагерова. URL: http://www.khazagerov.com/pragmatics/81-rhetoric-gomeostasis
(дата обращения: 29.03.2017).

3 Зарецкая Е. Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации. 

4-е изд. [Электронный ресурс] М., 2002. URL: school4you.ru/download/orator(2)/
Зарецкая%20Е.Н.%20-%20Риторика.pdf (дата обращения: 10.04.2017).

4 Анисимова Т. В., Гимпельсон Е. Г. Современная деловая риторика. М., 

2002. С. 64.

5 Стернин И. А. Основы речевого воздействия. Воронеж, 2012. С. 49.

одного из способов речевого воздействия, наряду с внушением, 
доказательством1, доказыванием, уговариванием, клянченьем, 
внушением, приказом, просьбой и принуждением2. 

Подобное риторическое понимание убеждения дополняется 

дискурсивным подходом, сочетающимся с прагмалингвистическим аспектом. Например, Т. В. Григорьева в рамках аргументативного дискурса, целью которого является стремление «убедить 
собеседника в истинности какого-либо суждения и заставить его 
принять это мнение», выделяет убеждение как речевую стратегию, «заключающуюся в попытке трансформирования наличного «состояния мира» реципиента, попытке склонить слушающего совершить или не совершить какой-либо авербальный 
или вербальный акт», реализующуюся через иллокутивные акты 
утверждения, предложения, совета, предупреждения, угрозы, 
просьбы и требования3. 

Таким образом, убеждение представляет собой речевую 

форму, содержащую систему аргументов, направленную на 
формирование мнения в результате симбиоза когнитивных и 
аффективных процессов при восприятии текста.

Вторая часть правовой дефиниции «нуждающимися в под
держке и подражании» содержит предикаты, выражающие значения производства определенных физических действий, которые, 
как нам представляется, определенным образом коррелируют 
друг с другом: 

1) поддержка – ‘Оказание помощи, содействия в чем-л.; по
мощь’4; 

1 Анисимова Т. В., Гимпельсон Е. Г. Современная деловая риторика. 

С. 61–64.

2 Стернин И. А. Основы речевого воздействия. С. 49–50.
3 Григорьева В. С. Дискурс как элемент коммуникативного процесса: праг
малингвистический и когнитивный аспекты [Электронный ресурс]. Тамбов, 
2007. URL: www.tstu.ru/book/elib/pdf/2007/k_Grigoreva.pdf (дата обращения: 
10.04.2017).

4 Словарь русского языка: В 4-х т. М., 1985–1988. Т. 3. С. 185.

2) подражание – ‘Повторение, воспроизведение с возможной 

точностью чьи-л. действий || Следование примеру кого-л.’1. 

Кроме того, эти предикаты в дефиниции организованы наиме
нованием нуждаться, которое выражает значение ‘Испытывать 
потребность в чем-л. || Требовать чего-л., вызывать необходимость 
чего-л.’2. То есть логическое определение «публичное заявление 
о признании идеологии и практики терроризма нуждающимися 
в поддержке и подражании» является описанием речевого акта 
призыва, выражающегося формой слова со значением необходимости действовать + описание действия, что признается формой 
непрямого призыва – открытым побуждением без использования 
форм глагола с побудительным значением3. Таким образом, криминальное действие «публичное заявление о признании идеологии и практики терроризма нуждающимися в поддержке и подражании» может и должно классифицироваться лингвистическими 
средствами в качестве призыва к деятельности, так или иначе соотносимой с террористической: «А те братья, которые сегодня 
находятся на улице, те братья, которые находятся за пределами 
обязаны помогать тем муджахедам, которые сегодня трудятся 
на пути Аллаха. И эта помощь обязательна, Аллах им за это воздаст, должна идти от этих людей»; «Поэтому сегодня главная 
ваша задача – делать джихад, главная ваша задача – получать 
слово Аллаха на той земле, где вы находитесь» 4.

1 Словарь русского языка: В 4-х т. С. 212.
2 Там же. Т. 2. С. 514.
3 Баранов А. Н. Лингвистическая экспертиза текста: Теория и практика. М., 

2007. С. 439; Кудряшов И. А. Высказывания с императивной семантикой [Электронный ресурс] // Современный русский язык: система языка, речь, общение. 
Ростов н/Д, 2010. URL: http://www.ling-expert.ru/wp-content/uploads/2011/08/
Modern_Russian_Language_2010.pdf (дата обращения: 08.02.2017); Осадчий М. А. Использование лингвистических познаний в расследовании преступлений, предусмотренных статьей 282 Уголовного кодекса РФ [Электронный 
ресурс] // Право и безопасность. № 3-4 (24-25), Декабрь 2007. URL: http://dpr.
ru/pravo/pravo_21_17.htm (дата обращения: 04.04.2017); Стернин И. А. Выявление признаков возбуждения расовой и национальной вражды в лингвистической 
экспертизе текста. Воронеж, 2010. С. 13 – 14.

4 Здесь и далее в качестве иллюстраций используются тексты, функциони
рующие в социальной сети «Вконтакте». При цитировании сохраняются особенности авторского графического представления.

Следует отметить, что значение ментального действия ‘Вы
разить свое согласие с чем-л., выступить в защиту кого-, чего-л.’, 
которое способно реализовывать наименование поддержка, по 
своему семантическому наполнению соотносится с оценочной 
характеристикой, выражаемой атрибутом правильно, что соответствует убеждающему характеру оправдания терроризма как речевого действия.

Итак, криминальное речевое действие оправдание террориз
ма определяется убеждающим речевым актом, который реализует семантическую формулу: ‘Я хочу, чтобы ты признал Р 
соответствующим определенной норме и/или полезным’, где 
P является террористическим действием.

1.2. ПРОПОЗИЦИОНАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА 
ОПРАВДАНИЯ ТЕРРОРИЗМА

Пропозициональное содержания речевого действия оправ
дания терроризма составляет описание действий, определяемых 
террористическими (террористическая деятельность). Российским законодательством представляется конечный перечень подобных действий, в него входят взрыв, поджог, захват или удержание заложника, организация незаконного вооруженного формирования, участие в незаконном вооруженном формировании, 
угон воздушного или водного транспорта, хищение либо вымогательство ядерных материалов или радиоактивных веществ, 
посягательство на жизнь государственного или общественного 
деятеля, насильственный захват власти, насильственное удержание власти, организация вооруженного мятежа и участие в нем, 
нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующегося международной защитой, нападения на служебные или жилые помещения 
либо транспортные средства лиц, пользующихся международной