Социокльтурные (архетипические и ментальные) основания публично-властной организации общества

СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ 
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ 
(АРХЕТИПИЧЕСКИЕ 
(АРХЕТИПИЧЕСКИЕ 

И МЕНТАЛЬНЫЕ) 
И МЕНТАЛЬНЫЕ) 

ОСНОВАНИЯ 
ОСНОВАНИЯ 

ПУБЛИЧНО-ВЛАСТНОЙ 
ПУБЛИЧНО-ВЛАСТНОЙ 

ОРГАНИЗАЦИИ  ОБЩЕСТВА
ОРГАНИЗАЦИИ  ОБЩЕСТВА

Монография
Монография

Москва
РИОР

ИНФРА-М

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации

Московский государственный университет

имени М.В.Ломоносова

Владивостокский государственный университет экономики и сервиса

УДК 340
ББК 67
         С69

УДК 340
ББК 67

Социокультурные (архетипические и ментальные) основания публич
но-властной организации общества : монография / А.Ю. Мамычев, 
В.Я. Любашиц, А.Ю. Мордовцев [и др.]. — Москва : РИОР : ИНФРА-М, 
2021. — 187 с. — (Научная мысль). — DOI: https://doi.org/10.12737/24671

ISBN 978-5-369-01676-3 (РИОР)
ISBN 978-5-16-012806-1 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-104031-7 (ИНФРА-М, online)
В монографическом издании собраны основные доклады, которые 

были представлены и обсуждались на интерактивной дискуссионной 
площадке, работающей на базе Владивостокского государственного 
университета экономики и сервиса. Раскрыты темы, имеющие бесспорную актуальность и практическую востребованность в третьем тысячелетии: архетипические и ментальные основы власти, права, государства; 
нетипичные формы государства; образы права и власти в русской литературе; современная эволюция публично-властной организации и др. 

Исследование ориентировано на юристов, политологов, социальных 

философов и на всех, кто интересуется современным состоянием и эволюцией публично-властной и правовой организации российского общества. 

ISBN 978-5-369-01676-3 (РИОР)
ISBN 978-5-16-012806-1 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-104031-7 (ИНФРА-М, online)
© Коллектив авторов

С69

Р е ц е н з е н т ы :
Баранов П.П. — д-р юрид. наук, профессор, заслуженный деятель науки 

РФ, заведующий кафедрой конституционного и муниципального права Южно-российского института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы (Москва);

Босяцки Адам — директор института наук о государстве и праве, заведую
щий кафедрой истории политико-правовых доктрин факультета права и администрации Варшавского университета (Варшава, Польша)

Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ 

№ МД-6669.2016.6 «Архетипические (социокультурные) основания российской 

публично-властной организации и ее эволюция в XXI веке»

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

АВТОРЫ (ДОКЛАДЧИКИ) 

Ветютнев Ю.Ю. — кандидат юридических наук, доцент, доцент 
кафедры теории и истории права и государства Российской академии 
народного хозяйства и государственной службы (Волгоградский 
институт управления) 
Любашиц В.Я. — доктор юридических наук, профессор кафедры 
теории и истории государства и права Южного федерального университета 
Мамычев А.Ю. — доктор политических наук, кандидат юриди- 
ческих наук, доцент, заведующий лабораторией политико-правовых 
исследований факультета политологии Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова 
Мирошниченко О.И. — кандидат юридических наук, заведующий 
кафедрой теории и истории государства и права Дальневосточного федерального университета 
Мордовцев А.Ю. — доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры теории и истории российского и зарубежного права  
Владивостокского государственного университета экономики и сервиса; профессор кафедры теории и истории государства и права Ростовского института (филиала) Всероссийского государственного университета юстиции (РПА Минюста России) 
Овчинников А.И. — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории государства и права Южного федерального университета, профессор кафедры теории и истории права и 
государства, ЮРИУ РАНХиГС при Президенте РФ (г. Ростов-на-Дону) 
Серегин А.В. — кандидат юридических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права Южного федерального университета 

В дискуссиях активное участие принимали 
Верещагина А.В. — кандидат юридических наук, доцент, заведующая 
кафедрой уголовно-правовых дисциплин Владивостокского государственного университета экономики и сервиса 
Довбыш А.В. — старший преподаватель кафедры уголовно-правовых 
дисциплин Владивостокского государственного университета экономики 
и сервиса 
Кравченко А.Ю. — зам. председателя научного сообщества 
«Научные среды» Института права Владивостокского государственного университета экономики и сервиса 
Самойличенко А.К. — преподаватель кафедры философии и юридической психологии Владивостокского государственного университета экономики и сервиса 

Уханов А.Д. — председатель научного сообщества «Научные 
среды» Института права Владивостокского государственного университета экономики и сервиса 
Филиппова М.К. — преподаватель кафедры теории и истории  
российского и зарубежного права Владивостокского государственного 
университета экономики и сервиса 
Шестопал С.С. — кандидат юридических наук, доцент кафедры 
теории и истории российского и зарубежного права Владивостокского 
государственного университета экономики и сервиса 
Студенты, магистры, аспиранты Владивостокского государственного 
университета экономики и сервиса, Дальневосточного федерального 
университета, Южного федерального университета, Таганрогского  
института имени А.П. Чехова (филиал) Ростовского государственного 
экономического университета (РИНХ) и др.  

ВВЕДЕНИЕ 

В настоящее время происходят кардинальные изменения в политическом, правовом и социальном мышлении, фундаментальные сдвиги  
в исследовательских стратегиях. Начиная с Т. Куна аксиоматичным 
стало убеждение о том, что научное познание представляет собой  
историю заблуждений, а политико-правовые исследования и практики 
трансформации публично-властной организации являются не более 
чем поэтапной или радикальной сменой одной «системы научных  
мифологий» (В. Малахов) на другую, либо одного «типа государственной рациональности» на радикально иную (М. Фуко).  
В этом плане обосновывается, что в принципе не существует  
никаких «устойчивых истин» и воспроизводящихся форм публичновластной организации, адекватных для определенного общества. Они 
лишь «социальная амнезия» (забытый публичный произвол —  
П. Бурдьё), по сути их «невозможно строго верифицировать» 
(Р. Рорти). Поэтому любые факты, публично-властные практики, в 
рамках этой «пострациональной аксиоматики», всегда уникальны и 
описывают особенный (ограниченный, единичный) опыт-событие.  
Вследствие этого доминирующей стратегией долгое время стал  
конструктивизм, который отводил свободной деятельности актора  
основополагающую, решающую роль. Именно в индивидуальной 
и/или коммуникативной деятельности, как утверждалось, создаются 
все существующие реалии. При этом действующие общественные институции и социальные доминанты рассматривались лишь в качестве 
удачных или неудачных конструктов, архитектура которых зависела  
от конкретно-исторических условий и контекста акторного взаимодействия. Конструктивистский нарратив в той или иной сфере «научной 
инженерии» формировал «конфликт в интерпретациях» действующих 
смыслов, концептов, разворачивающихся событий и явлений.  
Так, социологический, экономический, политический конструктивизм описывал через свою «систему координат» весь спектр существующих феноменов, вещей, процессов, формируя собственные паттерны 
(основную конфигурацию смыслов и контекстов социального взаимодействия) производства и функционирование реального мира. В рамках последних политико-правовые, социально-экономические события 
и процессы приобретали релевантность и смысл, лишь «став частью 
нарратива», а сама социальная реальность описывалась исключительно 
«сюжетными линиями нарратива»1. 

                                                        

1 См. об этом: Огурцов А.П. Новый поворот к объекту в современном мышлении // Постнеклассика: философия, наука, культура: коллективная монография / Отв. ред. Л.П. Киященко и В.С. Степин. СПб., 2009. С. 56.  

В общем плане доминирующим стало утверждение об отсутствии 
устойчивой системы научно-практических координат. В экономической, политической, юридической и иных социальных сферах жизнедеятельности стали интенсивно развиваться теории нестабильности, 
рискогенность, ситуативности, технологии управления иррациональным выбором и т.п. Сегодня из публично-властной организации  
теоретически и практически «вымываются» этнические и этнокультурные идентичности, идейно-концептуальные основания и духовно- 
нравственные стандарты, которые ранее структурировали и направляли развитие политико-правового пространства.  
Подобные тенденции привели к тому, что в реальной публичной 
практике и исследовательских программах не учитываются культурно-исторические основания и устойчивые (воспроизводимые от 
поколения в поколение) векторы развития социально-политического 
и правового мышления, механизмы преемственного воспроизводства 
публично-властной организации. Все это обусловило и рост социальной напряженности в обществе, связанной с несоответствием принимаемых публично-властных решений (стратегического и текущего характера), политической повестки дня устойчивым архетипическим установкам и ментальным предпочтениям. В том числе проектирование 
нормативных правовых актов (например, как в случае с пакетом  
законов о монетизации льгот, ювенальной юстиции и др.), подрывающих устойчивость развития российской государственности и социокультурной целостности, как качественных, устойчивых и воспроизводящихся от поколения в поколения феноменов.  
Не случайно сегодня в массовом сознании все отчетливее формируется запрос на духовно-нравственные основы и восстановление  
социокультурных доминант развития1, механизмов обеспечения  
целостности и единства2. Справедливо в этом плане отмечает И.И. Глебова, что «современное российское общество требует (устойчивой) 
крепкой, непрерывной позитивной базовой идентификации, подкрепленной адекватным общим прошлым. Оно отторгает те образы прошлого, которые ставили под сомнение такую идентификацию…»3. 
Поэтому отказ от социокультурных форм в публично-властной  
организации «всегда, — по верному утверждению А.Г. Глинчинковой, — ведет к деморализации общества, к чувству национальной 
неполноценности, которые в конечном итоге и делают общество  
                                                        

1 Об этом: Шестопал Е.Б. Политическая повестка дня российской власти и 
ее восприятие гражданами // Политические исследования. 2011. № 2. 
2 См., например: Мордовцев А.Ю., Попов В.В. Российский правовой менталитет. Ростов н/Д., 2007; Шульц В.Л., Бочкарёв С.А. Революционное измерение целостности права // Российский журнал правовых исследований. 2016. 
№ 1 (6). С. 37–47. 
3 Глебова И.И. Политическая культура России: образы прошлого и современность. М., 2006. С. 70.  

неспособным к отстаиванию своих социальных, экономических и  
политических интересов… Поэтому отказ от любой национальной 
культуры есть отказ от шанса на модернизацию… объективно ведет  
к деморализации общества и его политической и экономической десубъективации»1.  
В этом плане очевидна необходимость сохранения и усиления традиционных ценностно-нормативных систем в российском обществе, 
этноконфессиональных традиций, устойчивых духовно-нравственных 
стандартов и норм, которые в условиях трансформации публичновластной организации играют существенную роль.  
В теоретико-практическом плане необходимо отметить, что стремление ряда направлений гуманитарной мысли к «очищению» властнополитической коммуникации от всего национального, культурного,  
религиозного приводит к виртуализации и примитивизации политикоправового познания, а значит — к сознательному уходу исследователей: от решения сложных проблем организации отечественного  
публично-властного пространства как сложноорганизованного и многоукладного общества; от понимания этнонациональных и иных механизмов, обеспечивающих устойчивость публично-властной организации и особенность российского государственно-правового процесса;  
от выявления реальных причин деформаций публично-властных, юридических, социально-культурных институтов и практик взаимодействия в системе «личность – общество – государство».  
Формирование пострациональных смыслов связано и с развитием 
глобальных виртуализированных образов, абстрактных идейно-смысловых платформ, которые существенно изменяют процессы идентификации политических акторов, принятия и реализации значимых  
политических, социально-правовых и иных управленческих решений. 
В настоящее время доминирующей проблемой в западноевропейских 
исследовательских проектах, задающих «тон» российскому политикоправовому познанию, является поиск оснований политической и  
правовой систем, которые обеспечили бы развитие «общемировой 
гражданственности» (У. Альтерматт), связанной не с культурными  
традициями, определенными нациями, этносами, а с общемировой 
«конституционно-правовой идентичностью» (Ю. Хабермас).  
В конце ХХ — начале XXI вв. западноевропейский научный дискурс и публично-властная практика осуществляют резкий демонтаж 
национального самосознания и социально-культурной (политической, 
этнической, духовной, интеллектуальной и проч.) специфики. При 
этом происходит «сборка» новой общности, в рамках которой многие 
«социокультурные уникальности» и иные «духовно-нравственные  
отклонения» не являются основанием для идентификации (У. Бек).  

                                                        

1 Глинчинкова А.Г. Модернизация, традиция и эволюция частного интереса // Политико-философский ежегодник. М., 2011. Вып. 4. С. 164. 

При этом современные процессы социально-культурной типизации 
и политико-правовой унификации значительно увеличивают рискогенность функционирования локальных (провинциональных, этнокультурных), национальных и региональных жизненных пространств.  
Однако в настоящие время при анализе форм, обеспечивающих социально-политическое единство, происходит явное игнорирование  
потенциала российской публично-властной традиции.  
Исследователи, двигающиеся в этом направлении, заявляют о предстоящей «новой социально-политической революции», которая сметет 
традиционные категории политико-правового мышления (государство, 
правовой порядок, политико-правовой статус человека, определяемый 
и гарантируемый государством и проч.) и формы общественного единства (народ, нация, этнос), а затем сформирует принципиально иные 
практики общественной организации и идентификации, свободные от 
юридико-политических конструкций, навязываемых государственной 
властью.  
Обобщая новейшие достижения в этой сфере научных исследований, можно выделить два основных направления. Первое разрабатывает инновационные (неолиберальные) формы политико-правовой 
коммуникации, где официальным публично-властным институтам  
отводится весьма незначительное место как структурам, обеспечивающим национально-культурное единство и этнополитическую стабильность.  
Второе обосновывает революционные (неомарксизм, неоанархизм, 
космополитизм) формы социально-культурного единства, лишающие 
традиционную публично-властную организацию какого-либо социального значения в будущем. Однако два этих направления противоречивы, каждое из них представляет проблемное «рефлексивное поле», 
«производя» достаточно спорные практические проекты публичновластной организации. В связи с этим возникает проблемный вопрос:  
а возможна ли национально-культурная и этнополитическая устойчивость вне публично-властных форм организации, способны ли глобальные гражданские институты (динамичные и постоянно переструктурирующиеся) обеспечить стабильную и предсказуемую эволюцию общественных систем и политических отношений?  
В этом плане в рамках интерактивной дискуссионной площадки,  
развернутой на базе Владивостокского государственного университета 
экономики и сервиса, была предпринята попытка обсудить актуальные 
проблемы развития современной публично-властной организации и 
разработать социокультурную стратегию исследования политико- 
правовых явлений и процессов. Считаем, что данная стратегия является 
«правопреемником» цивилизационного подхода в дореволюционном 
государствоведении и направлена на реконструкцию и интерпретацию 
публично-властных институтов в качестве устойчивых и преемственно 
воспроизводящихся феноменов в определенной социокультурной среде.  

В этом аспекте социокультурная основа рассматривается в качестве 
содержания, а политическая и правовая система и отношения (как  
социокультурные феномены) — как формы политико-правовой жизнедеятельности общества. Другими словами, первое (социокультурная 
основа) выступает в качестве сущностной, качественной характеристики публично-властной организации конкретного общества, рассматриваемой в единстве эволюционного развития. В свою очередь 
второе отражает конкретно-исторические (политические, правовые, 
экономические) институты, структуры и отношения, репрезентирующие глубинные социокультурные основы преемственного развития 
публично-властной и социально-правовой организации общества.  
В настоящее время анализ и обоснование системы публично-властной организации как особого социокультурного и этнополитического 
феномена в ряде случаев вообще вызывает непонимание и упреки. Это 
вызвано рядом объективных и субъективных причин.  
Во-первых, с давлением так называемой «политкорректности», которая формирует рамки современных исследовательских программ,  
в частности публичная власть анализируется только в аспекте демократического дискурса и в контексте организации правового государства. 
И воспринимается не как самостоятельный политический и социокультурный феномен, а скорее лишь как инструмент реализации доминирующего в мире идеологического формата. В этом плане акцентуация на 
вопросах нетипичности современных форм государства, особенностях 
политико-правового процесса, социокультурной и этнополитической 
специфике и проч. воспринимается чаще всего как «уход со столбовой 
дороги модернизационного развития» или «исторически верного развития человечества».  
Во-вторых, с восприятием советского опыта государственного строительства (да и вообще всей русской государственной истории) как  
некой «этатической страшилки», формирующей стереотип, что любое 
исследование публичной власти (прежде всего, государственной власти) и ее этнокультурных, национально-традиционных, духовно-нравственных доминат развития является ностальгией по авторитаризму и 
верной дорогой к тоталитаризму. Поэтому с конца 1980-х гг. тематика 
государства, этатические проблематики национального мышления  
изначально воспринимались негативно. Любые попытки построения 
отечественной теории государства, создание концепции российской 
государственности трактовались как «наследие тоталитаризма», как 
свертывание с пути демократического развития, а разнообразные дискуссии об уникальности государствоведческих традиций — как возвращение на «дорогу рабства» и т.п.  
В-третьих, с распространением «предвзятых оценочных суждений», 
связанных с тем, что социокультурное измерение политико-правовых 
явлений и процессов является «консервативной наивностью» или 
«национально-государственной упертостью» (У. Бек).  

Рассматривая в этом ключе развитие системы публичной власти 
российского общества ставит ряд проблемных вопросов. Корректно ли 
вообще говорить об уникальности или специфичности конкретной  
публично-властной организации общества? Какие факторы (универсальные или социокультурные) имеют определяющее значение для 
трансформации публичного взаимодействия в системе «личность –  
общество – государство»? Может ли доминирующая сегодня либерально-демократическая аксиоматика «заменить» социокультурный 
формат (специфические закономерности и устойчивые тенденции) развития основополагающих социальных институтов и структур? 
В настоящее время можно утверждать, что действующие консервативные политические и правовые дискурсы в российском общества  
(да и во многих других не западных общественных системах) обосновывают, что социокультурный формат развития публично-властных 
отношений достаточно трудно вписать в современные (западноевропейские) аксиоматические положения. А вообще, когда специфика  
российского политического, социально-правового, экономического 
процессов туда вписывалась? Являлась ли российская политическая 
история — национальной (в классической западноевропейской трактовке)? Разве не представляет отечественная история государствен- 
но-территориального, социально-культурного и этнонационального  
расширения, гармоничного сочетания и уравновешивания разнообразных жизненных и организационных систем, собственной устойчивой 
политической, правовой и экономической традиции?  
Похожа ли эта история на развитие национальных государств в Европе, которые бесспорно сегодня переживают острый кризис, прежде 
всего, национально-политической идентичности и духовно-нравственной пустоты? Разве не сформировались (за тысячелетия успешного  
развития российской государственности) гибкие и адаптивные формы, 
учитывающие включение различных этнонациональных культур, 
принципов организации жизненных систем, специфических стилей 
властного мышления и взаимодействия, в общую государственно- 
правовую целостность? Возможно ли формирование национальной 
стратегии (идейно-доктринальной основы) устойчивого развития и стабильного функционирования системы публично-властной организации 
и политических отношений в XXI в.? 
В целом мы придерживаемся гипотезы, что социокультурное не 
только проживается, но и, если так можно выразиться, творится на каждом конкретно-историческом этапе развития. Если этот процесс остановить, разрушить, то исчезнет и сама устойчивая социокультурная 
общность. Отсюда можно заключить, что поддержание и продолжение 
социокультурной целостности и общественного (в частности публично-властного) единства, это не простое воспроизводство традиции, 
не механическое подражание ей или ее имитация на очередной ветке  
развития.