Человек и его символы

КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ

C.G. Jung

MAN 
AND HIS SYMBOLS

Aldus Books ltd

1964

К. Г. Юнг

ЧЕЛОВЕК 
И ЕГО СИМВОЛЫ

ИОИ
Москва
2020

Электронное издание

УДК 159.9(081)
ББК 88.3
Ю50

Ю50
Юнг, Карл Густав.

Человек и его символы / К. Г. Юнг ; пер. с англ. В. В. Зеленского. — Эл. 
изд. — 1 файл pdf : 403 с. — Москва : Институт общегуманитарных исследований, 2020. — Систем. требования: Adobe Reader XI либо Adobe Digital 
Editions 4.5 ; экран 10". — Текст : электронный.

ISBN 978-5-7312-0974-8

Данная книга является последним прижизненным трудом К. Г. Юнга, а также единственным популярным изложением его теории, адресованным самым широким кругам 
читателей. Используя метод «аналитической психологии» Юнга, его ближайшие сподвижники и ученики наглядно демонстрируют, как подсознание через символы влияет 
на древние мифы и современное искусство, на научный поиск и на весь жизненный 
путь человека от младенчества до старости.

УДК 159.9(081) 
ББК 88.3

Электронное издание на основе печатного издания: Человек и его символы / 
К. Г. Юнг ; пер. с англ. В. В. Зеленского. — Москва : Институт общегуманитарных исследований, 2020. — 405 с. — ISBN 978-5-88230-470-5. — Текст : непосредственный.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

ISBN 978-5-7312-0974-8
© Зеленский В. В., перевод, 2020

ДжОН ФРИМеН

ВВеДеНИе

Появление данной книги имеет свою необычную историю, 
напрямую связанную как с ее содержанием, так и со всем тем, 
что из нее вытекает. Поэтому я хотел бы рассказать, каким образом она оказалась написанной.
Однажды — это случилось весной 1959 года — Британская 
радиовещательная корпорация пригласила меня взять интервью у доктора Карла Густава Юнга для Британского телевидения. Предполагалось, что интервью будет, что называется, достаточно «глубоким». В то время я знал о его книге и о его работе весьма мало, а поэтому отправился для знакомства в прекрасный дом Юнга на берегу озера в Цюрихе. Это было началом 
дружбы, которая столь много значила для меня и, я надеюсь, 
доставила некоторое удовольствие и Юнгу в его последние годы 
жизни. Телевизионное интервью ко всей дальнейшей истории 
отношения не имеет, за исключением того, что оно оказалось 
успешным, и по странному стечению обстоятельств эта книга 
также стала завершающим результатом телевизионного успеха.
Дело в том, что одним из тех, кто увидел Юнга на экране, был 
Вольфганг Фогес, ведущий директор «Алдес Букс». Еще с детства Фогес увлекался современной психологией, когда жил по 
соседству с Фрейдом в Вене. Увидев Юнга, рассказывающего 
о своей жизни, работе, идеях, Фогес вдруг сообразил, насколько 
печально то обстоятельство, что на фоне широкого знакомства 
образованного читателя с учением Фрейда Юнг до сих пор неизвестен широкой публике, — как ни странно, он всегда считался 
трудным автором для популярного чтения.

К. Г. Юнг

Фактически Фогес и явился создателем «Человека и его символов». Почувствовав во время телевизионной передачи, что 
между Юнгом и мной существуют теплые личностные отношения, он попросил меня о возможности присоединиться к нему 
в попытке убедить Юнга изложить его самые основные и важные мысли таким языком и в таком объеме, чтобы они были 
интересны и доступны взрослому читателю-неспециалисту. Я 
буквально подпрыгнул от такой идеи и помчался обратно в Цюрих, убежденный, что смогу убедить Юнга в необходимости и 
важности подобной работы. В течение двух часов почти не перебивая Юнг слушал меня в своем саду, а затем сказал: «Нет». 
Он сообщил мне это в самой вежливой форме, но с очевидной 
твердостью; никогда ранее он не пытался популяризировать 
свои работы и сейчас не был уверен в том, что сможет сделать 
это успешно. В любом случае он уже стар и достаточно утомлен, 
так что у него нет желания брать на себя обязательство, относительно которого у него столько сомнений.
От друзей Юнга я знал, что он человек твердых решений. Он 
обдумывает и взвешивает проблему внимательно, не торопясь, 
и ответ, который он дает, обычно является окончательным. Я 
вернулся в Лондон весьма разочарованный и уверовавший в то, 
что отказ Юнга завершил все мероприятие. Возможно, так бы 
оно и было, если бы не два вмешавшихся обстоятельства, предвидеть которые я не мог.
Первым стало упорство Фогеса, настоявшего на том, что следует предпринять еще одну попытку уговорить Юнга, прежде 
чем смириться с окончательным провалом всего начинания. 
Другим оказалось событие, до сих пор удивляющее меня всякий 
раз, когда я оглядываюсь на этот период своего прошлого.
Как я уже говорил, телевизионная передача прошла успешно. Она принесла Юнгу огромное количество писем от самых 
разных людей, в большинстве своем обычных людей, не имевших ни медицинской, ни психологической подготовки, на которых внешний облик, юмор, скромное обаяние этого великого 
человека произвели сильное впечатление. Эти люди увидели в 

Человек и его символы

его взглядах на жизнь и человеческую личность нечто такое, 
что могло им помочь. И Юнг несказанно радовался не столько 
получению самих писем (его почта во все времена была достаточно обширной), сколько получению их от людей, которые в 
обычных обстоятельствах не смогли бы найти с ним никакого 
контакта.
Именно тогда ему приснился весьма знаменательный сон. 
(Прочитав книгу, вы поймете, насколько это может оказаться 
важным). Ему приснилось, что он находится не в своем кабинете, где ведет беседы с известными докторами и психиатрами, 
съезжавшимися к нему со всего света, а в каком-то общественном месте и обращается к огромному множеству людей, которые слушают его с жадным вниманием и ПОНИМАЮТ ВСЁ, 
ЧТО ОН ГОВОРИТ...
Когда через неделю-другую Фогес повторил просьбу о том, 
чтобы Юнг создал книгу не для философов или врачей-клиницистов, а для широкой публики, Юнг дал себя уговорить. Правда, он выставил два условия. Первое — книга будет написана 
им совместно с группой его ближайших последователей, с помощью которых он пытался воплотить в жизнь свои идеи и методы. Второе — то, что мне поручается задача координации работы и разрешения всех проблем, могущих возникнуть между 
авторами и издателем.
Дабы читателю не показалось, что мое введение выходит за 
пределы разумной скромности, хочу тут же сообщить, что я 
был весьма признателен за второе условие, хотя и с некоторой 
оговоркой. Весьма скоро я понял главную причину, по которой 
выбор Юнга пал на меня. Он рассматривал меня как человека 
разумного, но далеко не исключительного, интеллектуального, 
но без какого-либо серьезного знания психологии. Юнг видел 
во мне «среднего читателя» данной книги; то, что мог понять 
я, было бы понятно и всем остальным, все то, что отпугивало 
своей непривычностью, могло показаться неясным и трудным 
и для других. Мало обрадованный подобной оценкой своей 
роли, я тем не менее скрупулезно настаивал (порой, возможно, 

К. Г. Юнг

к большому раздражению соавторов) на том, чтобы каждый параграф был написан и — если это требовалось — переписан до 
такой степени ясности, которая позволяла бы мне сказать с уверенностью, что книга всецело обращена к широкому читателю 
и сложные темы, поднимаемые в ней, раскрыты с предельной и 
впечатляющей простотой.
После долгого обсуждения было решено, что темой книги 
будет Человек и его Символы. Юнг самолично пригласил для 
этой работы своих сотрудников д-ра Марию-Луизу фон Франц 
из Цюриха, вероятно своего ближайшего профессионального 
конфидента и друга; д-ра Джозефа Л. Хендерсона из Сан-Франциско, одного из наиболее известных и доверенных американских юнгианцев; миссис Аниэлу Яффе из Цюриха, которая будучи опытным аналитиком, работала личным секретарем Юнга 
и его биографом; и д-ра Иоланду Якоби, являвшуюся после 
Юнга наиболее профессиональным автором среди членов юнговско-го кружка в Цюрихе. Все четверо были выбраны отчасти 
потому, что были опытными специалистами в заданных темах, 
но также и по причине того, что все они пользовались полным 
доверием Юнга и были способны к самоотверженной работе по 
юнговскому плану, как члены единой команды. Юнг сам определил ключевые темы и структуру книги, наблюдал и направлял 
работу своих соавторов и написал стержневую главу «Подход к 
бессознательному».
Последний год жизни Юнга был посвящен главным образом 
данной книге, и его собственный раздел был полностью завершен еще до последовавшей 6 июня 1961 года смерти (Юнг закончил редактуру текста за десять дней до начала болезни), главы 
же, написанные его соавторами, были одобрены им вчерне. После смерти Юнга в соответствии с его указаниями всю ответственность за окончание работы взяла на себя д-р фон Франц. 
Название книги «Человек и его символы» и ее общие черты 
были детально проработаны самим Юнгом. Глава, подписанная 
его именем, — его собственная работа (кроме нескольких редакционных поправок). Кстати, она была написана по-английски. 

Человек и его символы

Остальные главы были написаны разными авторами по указанию Юнга и под его наблюдением. Окончательная редактура 
всей работы после смерти Юнга была сделана д-ром фон Франц, 
исполнена неспешно, с пониманием и добрым юмором, за что 
издательство и я в долгу перед ней.
Теперь относительно содержания самой книги.
Юнговское мышление окрасило мир современной психологии много больше, чем это обыкновенно осознают неспециалисты. Такие, к примеру, известные термины, как «экстраверт», 
«интроверт», «архетип», — суть юнговские понятия, подчас 
слишком вольно трактуемые другими. Но его неоценимый 
вклад в психологическое понимание — концепция бессознательного (подобно «подсознательному» Фрейда), представляющего не просто свалку вытесненных подавленных желаний, но 
микрокосм, составляющий такую же жизненную и реальную 
часть человеческой сути, как и сознательный «мыслимый» мир 
эго, лишь бесконечно более широкий и богатый по своему масштабу. Язык и обитатели этого бессознательного — символы, а 
средства сообщения — сновидения.
Таким образом, изучение Человека и его Символов есть в 
действительности исследование отношения человека к своему 
бессознательному. А так как, по убеждению Юнга, бессознательное — это великий поводырь, друг и советчик сознания, сама 
книга напрямую связана с изучением человеческого бытия и духовных проблем. Мы знакомы с бессознательным и сообщаемся с ним (в обоих направлениях) главным образом с помощью 
снов, и на протяжении всей книги (и прежде всего в собственной главе Юнга) можно обнаружить настойчивое утверждение 
важности сновидений в жизни человека.
Было бы неприлично с моей стороны пытаться растолковывать данный труд Юнга читателям, многие из которых наверняка более подготовлены к его пониманию, чем я. В своей роли я 
выступаю лишь как некий «понимающий фильтр», но никоим 
образом не интерпретатор. Тем не менее осмелюсь сделать два 
указания, которые мне как неспециалисту представляются важ

К. Г. Юнг

ными и могут, возможно, помочь другим читателям. Первое — 
о снах. Для юнгианцев сон не является стандартизованной 
криптограммой, которая может быть расшифрована с помощью 
словаря символических значений. Сон есть суммирующее, важное и личностное выражение индивидуального бессознательного. Он так же «реален», как и любой другой феномен, связанный 
с индивидом. Индивидуальное бессознательное спящего обращается к самому сновидцу и с этой целью выбирает символы, 
имеющие значение только для сновидца и ни для кого больше. 
Поэтому интерпретация снов, будь то аналитик или сам сновидец, является для психолога-юнгианца крайне личным, индивидуальным делом (иногда экспериментальным и весьма длительным), которое никоим образом не может быть осуществлено с 
помощью каких-либо правил.
И напротив, сведения из бессознательного имеют важнейшее 
значение для человека, видящего сон поскольку во сне человек 
проводит чуть ли не половину своей жизни, а бессознательное 
частенько предлагает индивиду совет или руководство, которые 
не могут быть получены из иного источника (образ химической 
таблицы, явившейся Менделееву во сне, и др.). Поэтому, когда 
я говорил о сне самого Юнга, в котором он обращается к широким массам, то описывал не какую-то магию и не утверждал, 
что Юнг занимается предсказаниями судьбы. В простых выражениях повседневного опыта я представил, каким образом собственное бессознательное Юнга «посоветовало» ему пересмотреть неадекватное решение, которое он вынес сознательной 
частью своего разума.
Из этого следует, что ни один хорошо подготовленный юнгианец не может рассматривать сны лишь как случайное событие. 
Наоборот, способность устанавливать связь со своим бессознательным — это часть целостного человека, и юнгианцы «учатся» 
(лучшего термина я придумать не могу) быть восприимчивыми 
к снам. Когда, в свою очередь, сам Юнг встал перед критическим 
выбором писать или не писать эту книгу, он оказался способен 
призвать ресурсы как сознания, так и бессознательного, чтобы