Правовые модели управления

Москва
ИНФРА-М
2020

ПРАВОВЫЕ МОДЕЛИ 
УПРАВЛЕНИЯ

Ä.Â. ÎÑÈÍÖÅÂ

МОНОГРАФИЯ

Осинцев Д.В.
О73 
 
Правовые модели управления : монография / Д.В. Осинцев. — 
Москва : ИНФРА-М, 2020. — 309 с. — (Научная мысль). — DOI 
10.12737/monography_5c61415977b862.29728712.

ISBN 978-5-16-014628-7 (print)
ISBN 978-5-16-107079-6 (online)

Монография посвящена вопросам выявления объекта правового влияния — управления, представленного в трех формах: правовой политики 
(стратегий), администрирования и государственного регулирования. Модели 
управления рассматриваются посредством четырех методов влияния (учредительного, регламентации, согласования и коррекции), которые создают уникальную закономерность юридической науки — юридические технологии. 
Значимость права раскрывается в связи с его способностью задавать официальную позицию по отношению к социальным явлениям и процессам, а функциональность права — через эталонность поведения в известных ситуациях.
Предназначена для широкого круга читателей, интересующихся проблемами правоведения, прежде всего для студентов, осваивающих программы 
магистратуры и аспирантуры образовательных организаций по направлению 
«Юриспруденция», а также для специалистов в области правоведения.

УДК 340(075.4)
ББК 67

УДК 340(075.4)
ББК 67
 
О73

© Осинцев Д.В., 2019 
ISBN 978-5-16-014628-7 (print)
ISBN 978-5-16-107079-6 (online)

Р е ц е н з е н т ы :
Макарейко Н.В. — доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры административного права и процесса Нижегородской академии 
Министерства внутренних дел Российской Федерации;
Безруков А.В. — доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры 
государственно-правовых дисциплин Сибирского юридического института Министерства внутренних дел Российской Федерации

От автора

В этой книге нет ни одного определения, как это характерно для 
изданий по традиционному правоведению, здесь правопонимание 
представлено в его развитии, основанном не на отвлеченном философствовании и попытках связать правовую жизнь социума жесткими рамками научных закономерностей. Предшествующая линия 
правопонимания — беспрестанное обсуждение того, как следовало 
бы подходить к пониманию права, иначе — столкновение методологий, но нужно не философствование, а дисциплина ума, нацеленного на обеспечение правопорядка, поэтому способ работы 
в юридической сфере всегда является догматическим — точное 
и беспрекословное исполнение предписаний, подкрепленных различными обеспечительными, гарантирующими, юрисдикционными, сдерживающими и другими средствами, при этом даже изменение самого предписания подвержено определенному догмату, 
закрепленному в процедурно-процессуальных правилах. 
Человечество выстраивает право и официальную юриспруденцию для того, чтобы каждый раз не отвлекаться на выяснение 
содержания и смысла этих феноменов. Право выступает как ориентир жизненных позиций заинтересованных участников отношений. Право не изменяет сложившегося естественным образом 
положения дел, не создает новых законов природы, экономики, социальной жизни и пр., но может придавать им официальный стиль, 
и не более того. 
Нормы права не сосуществуют наряду с иными социальными 
нормами, а придают им социально значимый официальный статус, 
замещают их, а также создают новации в регламентации социальной 
деятельности. Право выступает знаковой формой управления, облеченной в юридические конструкции, причем форма является 
превращенной. Право есть принимаемые социумом способы вторжения в устоявшуюся социокультурную ситуацию и придание ей 
некоей консервативной традиции после изменения естественного 
хода дел и замены его на нормативный порядок управления.
Право не включает в себя набор функций, а само является 
нормативно-логическим закреплением функций государства как 
социального института в целях поддержания установленного порядка управления. В ходе юридической практики приходится прибегнуть не только к консервативным юридическим конструкциям, 
но и еще к юридическому моделированию, которое должно позволить на довнедренческой стадии апробировать будущий проект 
социального взаимодействия, проиграть возможные сценарии его 
реализации и закрепить их в кратком постулате. Отсюда функция 

правоведов — устроить формат социального взаимодействия таким 
образом, чтобы не было расхождения между задумкой юридической 
модели и ее воплощением. 
«Однако в действительности все эти мнения, наделавшие столько 
шуму, существовали только в речах, в спорах и в сочинениях, и ни один 
человек по-настоящему так не думал. То были игры и забавы людей 
праздных и склонных к выдумкам, а не глубокие убеждения, которыми 
бы они руководствовались. Поэтому лучший способ изобличить подобных философов заключается в том, чтобы воззвать к их совести 
и чистосердечию и спросить у них после всех тех рассуждений, коими 
они силились доказать, будто невозможно отличить сон от бодрствования, безумие от здравомыслия, — не убеждены ли они, вопреки всем 
своим доводам, в том, что они не спят и пребывают в здравом уме, — 
и будь в них хоть капля искренности, они оставили бы все свои пустые 
ухищрения и чистосердечно признались бы, что при всем желании они 
не могут заставить себя думать иначе»1.
Поисками «правильного права» человечество озабочено на протяжении всего своего существования, уже несколько тысячелетий. 
Какие только идеи и лозунги не привносились для того, чтобы 
уяснить сущность права и сделать его послушным инструментом 
для поддержания порядка в социуме: здесь были философские 
концепции, научные теории, эстетические предпочтения, эзотерические практики и мистические видения, — впрочем, все названное оказалось совершено не важно, ни один из названных 
подходов не оказался достойным того, чтобы выдержать испытание временем. Тайна права оказалась лежащей на поверхности 
человеческой деятельности, вся проведенная ранее мыслительная 
работа в большей мере оказалась трудами в области не-права, 
превалирующие ныне философско-методологические и научные 
изыскания не позволили ни познать право, ни приспособить его 
для человеческих потребностей, так как выраженные в правовой 
форме нормы человеческой деятельности подлежат реализации 
и трансляции от случая к случаю, от поколения к поколению, 
от поступка к поступку, над ними не надо особо рефлексировать, 
их надо попросту исполнять. 
Человечество выстраивает право и официальную юриспруденцию для того, чтобы каждый раз не отвлекаться на выяснение 
содержания и смысла этих феноменов, чтобы каждый субъект мог 
понять значимость своих поступков не только в оценочном, прагматическом, созидательно-творческом и т.п. планах. Ожидание 
найти за фасадом права еще какие-то образования типа метанорм, 
естественного права, переживаний и пр. приведет только к разочарованию, так как право формируется несколько иным образом. 

1 
Арно А., Николь П. Логика, или искусство мыслить. М.: Наука, 1997. С. 236.

Ведь обычное представление о роли права среди социальных регуляторов (имеющихся в человеческом общении норм) было достаточно суженным — это регулятор отношений в обществе, который 
сосуществует наряду с иными подобными инструментами влияния 
на человеческое поведение (который люди создают автономно 
от иных регуляторов, и он как бы обслуживает — будучи, как часовой, всегда наготове — их спонтанные интересы), а на самом деле 
ничего подобного не встречается, так как перечисленные обстоятельства — это характеристики иных явлений (общих признаков 
правил поведения, нравственных позиций личности, психических 
реакций и пр.). 
Право не сосуществует, а замещает все имеющиеся и возможные социальные нормативы, когда требуется управление человеческой деятельностью в целях ее развития или снятия негативных 
проявлений, иначе говоря, право дано человечеству как ориентир, 
чтобы не задумываться, как следует поступать в известных ситуациях. В этой связи правовое влияние получает достаточно широкий диапазон реализации через регулирование, организацию, 
оптимизацию, развитие, воздействие, охрану, защиту и др. способы влияния на подведомственную среду, которая, впрочем, 
может оставаться вне поля правового влияния, но рано или поздно 
участники социальных связей все равно прибегнут к воплощению 
их пожеланий в правовых нормах, так как только они могут придавать официальный стиль человеческому общению, признавать общезначимое в различных явлениях и процессах. Поэтому, с одной 
стороны, не следует преувеличивать роль и значение права в социальной регламентации, так как оно не искоренит все беды человечества и не приведет его к процветанию, но, с другой стороны, 
отрицание его влияния разрушает социальные ориентиры, дает 
путь к хаосу и одичанию индивида.
Право есть принимаемые социумом способы вторжения в устоявшуюся социокультурную ситуацию и придание ей некоей консервативной традиции после изменения естественного хода дел и замены его 
на нормативный порядок управления. Замена производится простым 
способом, во-первых, работать придется в двухплоскостном режиме: 
стихийного порядка вещей, сложившегося естественным образом, 
а также порядка управления, упрощенно именуемого «правопорядок», исходя из той формы, в которой он представлен, так как 
управление есть форма права, причем форма превращенная, а право 
проявляется только через нормы управления; во-вторых, элементов, 
необходимых для задания юридических конструкций вовсе немного: первая группа, характерная для конституционных и международных отношений, основана на типе признания и декларирования 
позиций в системе универсальных ценностей; вторая группа (управ

ленческие и административные отношения) основана на типах государственного управления и руководства отраслями и сферами социальной жизни, третья (хозяйственные и трудовые отношения) 
базируется на организованной деятельности и свободе индивидуального поступка, связана со специализацией юридических средств 
или переносом единой конструкции на разные типы занятости населения, а четвертая (уголовная и дисциплинарная коррекция) предлагает конкретные способы совершения поступков, отвечающие 
или не отвечающие имеющемуся правопорядку, основаные на индивидуальных ограничениях и сдерживании режимного поведения. 
Первым типом влияния права на социум является правовое установление, вторым — правовое воздействие, третьим — правовое регулирование, четвертым — правовая охрана. В этой схеме под правовым понимается все то, что основано на замещении естественным образом 
созданных норм, под юридическим — также и его ритуальная часть, 
связанная с созданием искусственных дисциплинирующих норм. 
Создаваемые на базе указанных элементов нормирования юридические конструкции являются необходимыми, но недостаточными для полноценной юридической регламентации, так как в результате их закостенения, значения утрачивают первоначальный 
смысл, а результаты толкования обретают такое содержание, что 
утрачивают свою значимость, поэтому более пригодным средством 
регламентации выступает юридическое моделирование, которое позволяет устроить формат взаимодействия таким образом, чтобы 
не было расхождения между задумкой юридической мысли и ее воплощением. 
Каждый способ формирования правовой нормы заключен 
в свой уникальный источник, следовательно, между ними нужно 
обозначить четкое разграничение, так как источники одной отрасли права не должны служить эталонами и образцами для создания источников иной отрасли права. В этой связи необходимо 
выделить номинальные (статуты, манифесты, соглашения, традиции, 
дефиниции, общественное мнение, духовно-нравственные устои; 
акты-признания, международные договоры, акты-транскрипции, 
меморандумы, пакты, принципы и стандарты), регламентные (стандарты, акты общего действия, программы, нормативные договоры, 
режимные акты, акты планирования, методики, прогнозы, административный инцидент, проекты, коллегиальные решения и концепции, усмотрение (альтернатива), директивы), регулятивные 
(протоколы координации экономического поведения, кодексы, 
договоры и обычаи делового оборота, прецеденты, доктрина, отраслевое соглашение, корпоративные правила и распорядительные 
акты, транспозиции, воля работодателя), коррекционные (закон, решение высшей судебной инстанции, судебные выступления, вер

дикты присяжных заседателей, критерии преступного, дисциплинарные уставы, коллегиальные решения органов управления, материалы служебных проверок, решения дисциплинарных комиссий, 
идеология, ключевые показатели эффективности) источники права.
Несмотря на множественность используемых конструктивных 
элементов и источников их закрепления, правовое регулирование 
охватывает лишь одну отрасль человеческой деятельности — управление, поэтому правые инструменты пригодны и применимы 
в различных отраслях деятельности, но то, что право приобретает 
свою отраслевую структуру в зависимости от предметностей иных 
отраслей — суждение ошибочное, так как предметом правового 
влияния является весь универсум деятельности с присущими праву 
способами статусного установления, воздействия, регулирования 
и охраны. Особенности формирования юридических конструкций 
и правовых моделей зависят от уровня реализуемой деятельности 
(массовая, сферы, ОТС, поступки) и степени ее специализации, 
конкретизации, идентификации, а также самостоятельности или 
производности юридических средств, и в этой связи — непрерывной длительности или кратковременного правоприменения.
Любой отказ от правопонимания как управления в правовой 
форме, безусловно, влечет проблемы в юридическом познании, 
при этом, его ход складывается причудливым образом: сначала требуется отказ от синтетической управленческой модели социального 
взаимодействия, затем — замена естественных норм стихийного 
порядка вещей на отдельные элементы юридических конструкций, 
отсюда возникают т. н. отраслевые исследования, затем доведение 
их до неразрешимости и, наконец, подбор адекватной управленческой модели социального взаимодействия. В этой связи, рекомендуется переход к технико-технологической организации правового влияния, где под юридической техникой можно понимать 
такие мыслительные операции, облеченные в формально-логические 
эквиваленты текстов, что придают общезначимость и официальность выраженным в них предписаниям, а под юридическими технологиями — схемы, позволяющие бесперебойно реализовывать правовые 
модели, независимо от условий их использования, состояния правопорядка, уровня правосознания и любых других социальных факторов.
Юридическая техника может быть использована на любом 
уровне правовой работы и выступать феноменальным проявлением 
права, определяя характер и стиль юридического высказывания, 
правила построения юридических текстов, особенности придания 
официальности информации, заложенной в этих текстах, их понимание-объяснение, аутентификацию и т.д. Юридическая технология не ставит перед собой таких задач, ибо это потаенный смысл 
правовой работы, она впитывает правовые принципы и идеалы, 

не имея ни одного феномена, она определяет сознание юристов 
определенной правовой семьи, правопорядка, политического 
устройства и т.д.
Далее подлежит разрешению антиномия о том, что первично, 
широкое правонаделение или исключительное обязывание? Как 
в этом случае возможно управлять, если личная свобода не предполагает подчинения? Вопрос основан на ошибочных посылках, так 
как в структуру субъективного права были включены чужеродные 
элементы (фактическое действие возможно и вне правовой сферы, 
право требования — это эмоциональная окраска отношения к поведению другого лица, а притязание может возникнуть и вне наличия 
субъективного права), в свою очередь, оставшееся право на собственные действия забыли разделить на правонаделение и правопредоставление, что сразу сдвинуло акценты на обязательственный момент в правовом влиянии (запрет не является явлением правового 
порядка, так как выступает в качестве недопустимости изменения 
естественного баланса вещей, созданного не по воле действующего 
человека). Что же касается формирования обязанностей, то здесь 
противоположная картина, — они создаются в «искусственной» среде 
(в сфере управления на основе правовых норм), вменяются не персонифицированному субъекту, а опосредуют кооперированную деятельность (устанавливать правила дорожного движения для единственного водителя или пешехода нецелесообразно), отступление 
от их выполнения не создает опасных ситуаций, как правило, легко 
может быть восстановлен порядок управления, создаваемый на основе вмененных обязанностей, поведение за их пределами является 
не запрещенным, а недозволенным, выход за пределы установленных 
обязанностей не придает действиям юридического значения.
Требуют кардинального пересмотра типологические характеристики правового регулирования, ибо не могут выступать однопорядковыми явлениями общедозволительный и разрешительный 
типы правового регулирования. Следует признать, что они логически основаны на сочетании как правовых, так и неправовых инструментов, нейтральных и юридически значимых вариантов поведения субъектов. Если же мы рассматриваем классификационные 
группы общеобязывающего и правопредоставительного типов правовой регламентации, то они: 1) структурно совпадают до идентичности модели (общая обязанность — индивидуальное исключение); 
2) основаны сугубо на юридически значимых способах правового 
воздействия; 3) позволяют четко, ясно и недвусмысленно формулировать варианты поведения субъектов, исключая формы махинаций, измышлений, манипуляций и пр. искажений юридической 
картины мира.

Что дает такая типология? Прежде всего, верное построение 
правовых режимов, начиная от общего, завершая индивидуальным, 
через специальные административно-правовые режимы (аксиома: 
как только появляются элементы управления-администрирования, все остальные правоотношения (юридические проекты) уже 
не имеют значения или отходят на второй план), более того, можно 
верно рассматривать ключевое правовое средство, норму, как построение бюрократического алгоритма, обязывание совершить те 
или иные действия (операции), иначе говоря, нормы пронизывают 
тексты правовых актов, представляя собой типичные способы регламентации социально-значимых взаимодействий, а не просто охватываются их структурными единицами (статьями, их пунктами, 
разделами, главами и т.д.). Проще говоря, очень редки случаи, когда 
одна правовая норма заключается в одном высказывании (статье). 
Право выступает специфической знаковой формой по отношению к иным социальным регуляторам и сопутствующим им 
нормам, его специфичность выражается, прежде всего, в официальной стилистике правового влияния на общественное сознание 
и деятельность; но эта знаковая форма одновременно является 
формой превращенной для институциональных норм социума. 
В этой связи между правовым и неправовым регулированием возникают противоречия консервативного и прогрессивного плана; 
юридическая герменевтика позволяет частично нивелировать названные противоречия, в то же время обнажая неонтологичный 
статус правовых норм; концептуальное видение и построение юридических технологий в механизме правового влияния позволит 
восполнить пробелы, снять коллизии, установить приоритеты, 
в общем, снять многочисленные противоречия в юридической 
практике, в том числе если придется действовать в нестандартной, 
непредсказуемой и непредвиденной ситуации, но проблема в том, 
что нет правил построения таких моделей, а система законодательства представляет собой лишь номенклатуру нормативных 
и поднормативных средств регламентации.
Предполагается ввести комплексный критерий систематизации 
законодательства, исходя из требований программно-целевого подхода, круга общезначимых отношений, подлежащих юридической 
регламентации, установление регламентов и стандартов, а также 
ориентации на отраслевой, методический и режимный критерии 
при построении правовых актов и технологических карт управления. Однако если данных критериев вполне достаточно для формирования системы законодательства, то технологическая карта 
должна впитать в себя наше отношение к последствиям реализации изложенных замыслов, а также построение связей между 
участниками проекта, то есть должно быть выражено отношение 

к возможным юридическим фактам (нейтральные, значимые, сомнительные, непредсказуемые и пр.), а также задан юридический 
объект правоотношения и формализация поведения участников, 
кроме того, нужен процессуальный алгоритм использования юридического инструментария, который не следует подстраивать под 
естественный ход вещей, а следует организовать как сочетание 
юридической доктрины, политических решений, документов стратегического планирования, дорожных карт, а также статутных, регламентных, регулятивных и коррекционных средств влияния.
Названная модель будет действенной и устойчивой, если ее подкрепить верными средствами обеспечения надежности, что заключается в выявлении точек уязвимости, решении вопроса о том, что 
же считать правонарушением, верном приложении мер восстановления и компенсации в имущественной сфере, установлении ответственности одного гражданина перед другим за частноправовые 
нарушения (недостойное поведение) с вариативным подбором 
надлежащего средства защиты, а также разделение средств административно-правовой охраны конституционного порядка и (или) 
требований специальных и индивидуальных административно-правовых режимов, признание за мерами ответственности решающего 
значения в создании условий невозможности и неспособности совершения деяний общественно-опасного характера. 
Предложенные варианты построения правовых моделей управления, несомненно, являются идеализированными и небезупречными, но понимание их дисциплинарной сущности, нацеленности на поддержание действующего правопорядка, критерии 
отбора, подбора и устойчивости могут существенным образом 
повысить уровень защиты и охраны прав и свобод граждан, социальных институтов, а также государственных интересов.

Д.В. Осинцев