"Глагол добро есть": Современные подходы к изучению индоевропейской глагольной флексии

К.Г. Красухин 

«Глагол добро есть»:  
Современные подходы к изучению 
индоевропейской глагольной флексии 

Монография 

Москва
Издательство «ФЛИНТА»
2020

2-е издание, стереотипное

УДК 811.111(075.8) 
ББК  81.2Англ-2 

К78 

К78 

Красухин К.Г. 
«Глагол добро есть»: Современные подходы к изучению индоевропейской 
глагольной флексии [Электронный ресурс]: монография / К.Г. Красухин. – 2-е 
изд., стер.– М.: ФЛИНТА, 2020. – 172 с. 

ISBN 978-5-9765-2435-4 

В монографии рассматриваются два типа спряжения: морфологически оформленное (с морфемами, происходящими из местоимений и суффиксов), характерное для 
глаголов, обозначающих действие, и морфологически неоформленное (с нулевыми 
окончаниями), свойственное глаголам неконтролируемых состояний и процессов, а 
также глаголы с аномальным аблаутом: продлённой ступенью, ступенью о; делается 
вывод об их вторичности. Также уделяется внимание таким производным первичного окситонного спряжения, как тематическая флексия, бездентальный медий и 
конъюнктив, устанавливается их сходство и различие с архетипом. На основании 
сравнения с глагольными системами в языках Евразии делается вывод о происхождении и структуре основных глагольных категорий. 

Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических курсов. 

УДК 811.111(075.8)
ББК  81.2Англ-2 

ISBN 978-5-9765-2435-4  
© Красухин К.Г., 2015 
© Издательство «ФЛИНТА», 2015 

Оглавление 

Предисловие…………………………………………………………………………......………4 

Введение. Типы морфем и их изменение……………………………………………....…….9 

Глава 1. Обзор индоевропейской глагольной флексии…………………………..…...……..23 

Глава 2. Аблаут в глагольной основе (Джей Джезнов и другие)………………..…...……..45 

Глава 3. К дискуссии о тематическом спряжении……………………………….……...…...91 

Глава 4. Ещё о бездентальном медии……………………………………………..…...……109 

Глава 5. Конъюнктив и тематическая глагольная основа…………………..………...……127 

Глава 6. Глагольные окончания в свете внешнего сравнения  

и в сопоставительном аспекте (серии глагольных окончаний, типология 

субъектного и объектного спряжения)………………………………………………………145 

Заключение……………………………………….……………………………………………161 

Список сокращений……………………………………………………………….…………..164 

Библиография…………………………….……………………………………………………165 

Предисловие

Светлой памяти замечательных учёных,

чьи труды оказали на меня большое влияние,

равно как и общение с ними:

Юрия Сергеевича Степанова (1930–2012),

Леонарда Георгиевича Герценберга (1934–2012),

Кэлверта Уоткинса (1933–2013),

Йенса Эльмгарда Расмуссена (1944–2013),

В 2004 году вышла моя книга «Аспекты индоевропейской реконструкции: Акцентоло
гия. Морфология. Синтаксис». В ней рассматривался довольно широкий круг вопросов, 

связанных с указанными в заголовке языковыми уровнями. Прежде всего — их взаимодей
ствие, проявляющееся в формировании системы глагольных флексий и в аблауте как грам
матическом средстве. Аблаутные отношения проявлялись как в системе окончаний, так и в 

основах. Тема эта в европейской и отчасти американской индоевропеистике связана прежде 

всего с Эрлангенской школой, различающей именные и глагольные парадигмы в зависимо
сти от места ударения и характера аблаута. Здесь они получили наименование акцентно
аблаутных парадигм. В рамках атематической именной морфологии различаются акроста
тические, протеродинамические, гистеродинамические, голокинетические парадигмы. В 

первых ударение неподвижно. В номинативе и аккузативе корень имеет ступень вокализма 

о; в генитиве, дативе и локативе ― е. В другой разновидности акростатических имён номи
натив и аккузатив характеризуется ступенью ē, генитив и датив ― ĕ. В протеродинамиче
ских именах ударение смещается с корня (в номинативе и аккузативе) на суффикс (в гени
тиве и дативе), в гистеродинамических именах ― с суффикса на флексию, в голокинетиче
ских (амфидинамических) ― с корня на флексию. Соответственно генитивы первых двух 

типов имён имеют окончание –́s, вторых двух ― *-é/ós. В глагольной системе, согласно той 

же реконструкции, различаются подвижная и неподвижная (акродинамическая) парадигмы 

атематического спряжения. В первой ударение стоит на корне или суффиксе в формах ак
тивного залога ед.ч.; в медиальных, пассивных и плюральных формах перемещается на 

флексию. Ударная морфема имеет полную ступень вокализма, безударная ― нулевую 

(окончание 3 л. ед.ч. активного залога *-́t/ 3 л. среднего залога *-tó). Соответственно в ак
родинамическом спряжении ударение всегда стоит на корне; в формах активного залога 

ед.ч. продлённая ступень корня, в остальных ― слабая. 

В книгах [Красухин 2004; 2005]) содержится много критических замечаний в адрес Эр
лангенских моделей. С моей точки зрения, акростатические имена ― это почти фикция, а 

протеродинамические глаголы вторичны по происхождению. Представленный в LIV обзор 

глагольных основ, спрягающихся по этому типу, не выявил первичных корней. Что касается 

протеродинамических имён, то они производны (что прекрасно понимал ещё Ф. Кёйпер 

[Kuiper 1943] ― основатель учения об этом типе имён). Представляется, что можно гово
рить о единой аблаутно-акцентной парадигме, проявляющейся в имени и глаголе. Сдвиг 

ударения на конец словоформы или на флексию имел синтаксические основания. Он харак
теризовал члены предложения, которые условно можно назвать зависимыми. Это генитив 

как падеж принадлежности, датив как падеж бенефицианта или гипотетической цели; ме
дий и пассив как выражение самонаправленного действия или состояния, зависящего от 

внешних факторов; конъюнктив как модус ирреальности, устремления. Напротив, падеж 

центра предложения ― номинатив, падежи предела и местонахождения (аккузатив и лока
тив), активный залог в индикативе как выразитель реального действия, направленного 

вовне, имеют ударение на основе. В аблаутно-акцентную парадигму не входят формы мно
жественного числа: здесь передвижение акцента на флексию произошло позже1 и носит 

смыслоразличительный (детерминирующий) характер: маркирующая морфема притяги
вала к себе ударение. Но в формах множественного числа, в отличие от «слабых» падежей, 

нулевая ступень встречается редко; в глаголе она тоже нерегулярна (лат. estis с полной сту
пенью vs. др.-инд. sthá с нулевой; ср. [Lindeman 1976]). Это говорит о том, что формы мно
жественного числа развились в период, когда индоевропейский акцент во многом утратил 

свой силовой характер. 

В [Vajda 2005] корректно изложены и положительно оценены мои основные выводы; 

к сожалению, очень маленький объём не позволил рецензенту подробно их обсудить. Э. 

Вайда только отметил, что центральная идея моей книги — синтаксическая обусловлен
ность места ударения, оказавшая решающее влияние на морфологию. Другой рецензент 

[Bichlmeier 2008], пересказав содержание монографии (по сути, переведя на немецкий 

оглавление) и не охарактеризовав основной идеи, заключает, что «К[расухин] упустил 

возможность создать что-то новое» [Ibid. 182]2. Довольно ясное изложение концепции 

см в. [Sukač 2013: 107]. Кавычки в подзаголовке (“Krasuchin’s «solution»”) выражают, 

очевидно, скепсис по отношению к предложенным идеям, но в тексте этот скепсис не 

высказан. Далее [Ibid: 111], оценивая состояние реконструкции индоевропейского вока
лизма, Р. Сукач отмечает, что «решения Красухина направлены скорее на установление 

семантических особенностей, чем на выявление законов фонетических изменений». 

1 Об этом свидетельствуют колебания и в вокализме, и в ударении у имён и отчасти глаголов в мн ч  
2 “K  versäumte die Möglichkeit, etwas Neues zu schaffen“  В переписке, состоявшейся осенью 2008 г , Г  Бихльмайер так и не смог назвать посторонние источники примерно 10 идей из рецензированной им монографии, 
сославшись только на мои предшествующие публикации (с некоторыми из них, к примеру, напечатанными в 
«Вестнике Московского университета», он едва ли знаком)  В ходе дискуссии рецензент по сути дезавуировал 
свой упрёк в отсутствии новизны, сославшись только на большое количество опечаток в моей книге, в чём, к 
сожалению, он прав  

Здесь возражать не приходится. Я действительно изучал прежде всего морфосемантиче
скую и морфосинтаксическую функцию аблаута и акцента. Что же касается фонетиче
ских законов, описывающих качественную апофонию, то здесь мне представляется удо
влетворительным решение Е. Куриловича [Kuryłowicz 1956] о развитии вокализма o в 

безударной позиции там, где условия не допускали синкопы безударного гласного. Р. 

Сукач, напротив, полагает, что ни Курилович, ни Расмуссен [Rasmussen 1989: 100] не 

дали адекватного и убедительного объяснения происхождения ступени о. Весьма крити
чен он и к идеям Р. Поота [Pooth 2000; 2001;2004], рассматривающего индоевропейский 

аблаут с точки зрения «нецепочечной» (non-concatenative) морфологии3. Видимо, его не 

устраивают также и старое решение, предлагавшееся Г. Хиртом [Hirt 1900].  В таком 

случае происхождение о и качественного аблаута остаётся загадкой индоевропеистики. 

По-видимому, необходимо произвести экспериментальное исследование безударных 

слогов в представительном количестве языков с силовым и тоновым ударением. Тогда 

типология безударных гласных, механизмы их редукции станут более ясными. 

За последние 10 лет Эрлангенская и близкие к ней реконструкции прочно вошли в оби
ход индоевропейского языкознания, приобретя статус законченной теории. Без них не об
ходится ни одно пособие по индоевропейскому языкознанию, вышедшее за последние 

годы. В книгах [Fortson 2004] (2 издание — 2010), [Clackson 2007], переизданиях учебников 

Р.С.П. Бекеса [Beekes 2011], Э. Тихи [Tichy 2006] и М. Майер-Брюггера [Meier-Brügger 

2010] в главах о морфологии все атематические имена делятся на 4 указанные группы. А в 

отечественном учебнике [Герценберг 2010], где также дано стандартное описание 

морфо(но)логии по Эрлангенскому образцу, разработанная в рамках этой школы теория 

внутренней деривации названа «последним по времени крупным открытием по индоевро
пеистике»4. Иногда к этим парадигмам прибавляется группа амфикинетических имён, где 

ударение перемещается с корня на флексию, минуя суффикс. Однако и в рамках этой ре
конструкции предлагаются некоторые новые решения. Так, Бекес и его ученики (см., к при
меру, [Kloeckhorst 2010]) предположили, что в ряде суффиксальных имён действуют иные 

правила аблаута: номинатив KéK-K-s ─ аккузатив KKéK-m̥ ─ генитив KK(K)ós. К. Трембле 

[Tremblay 1996; 2004] реконструировал особый тип анакинетических имён, где в слабых 

падежах ударение сдвигалось с суффикса на корень: номинатив KeK-tér-s — генитив KéK
tr̥s. Так автор пытается объяснить загадочный древнеиндийский генитив –ur (< *-r̥s; dā́tar

(dā́ tā) ‘даритель’ — dā́ tur, pitár (pitā́ ) ‘отец’ — pitúr < *déh3-tor — *déh3-tr̥s, *ph2-tér — *ph2
3 С критикой Р  Сукача можно согласиться  Идеи Р  Поота рассмотрены в главе 1  
4 Отметим отечественную работу [Николаев 2010], где «эрлангенские» словоизменительные парадигмы отслеживаются по их гипотетическим следам в индоевропейской деривации  

рассмотрены в главе, посвящённой конъюнктиву. Там же приводятся дополнительные до
воды в пользу того, что суффикс конъюнктива -e-/-o- изначально нёс на себе ударение. 

Реконструкция глагольных окончаний приводит к вопросу о внешних связях индоевро
пейского праязыка. Большинство современных учебников весьма скептически оценивает 

теории дальнего родства индоевропейских языков с другими языковыми семьями. Мы раз
деляем это и стараемся показать по крайней мере несводимость глагольной морфологии 

индоевропейских языков с тюркскими, афразийскими, уральскими. Но типологическое изу
чение флексий может оказаться весьма плодотворным. Сопоставление двух серий оконча
ний индоевропейского глагола с субъектным и объектным спряжением в угорских языках 

позволило прояснить предысторию этих парадигм в обеих сопоставляемых семьях. 

Командировка в Марбург (август—октябрь 2013 г.) по стипендии DAAD позволила мне 

ознакомиться с литературой, недоступной в московских библиотеках. В этой связи хотел 

бы выразить глубокую признательность директору Института сравнительного языкознания 

и кельтологии Марбургского университета проф. Элизабет Рикен, поддержавшей мой про
ект. Ей и сотрудникам того же института проф. Эриху Поппе, д-ру Паулю Видмеру, Терезе 

Рот я благодарен за прекрасную творческую атмосферу в институте. 

Введение

Типы морфем и их изменение

Главными проблемами морфологии, как теоретической, так и сравнительно-историче
ской, являются: 1) классификация словоформ языка, т.е. разбиение их на подгруппы в зави
симости от составляющих их морфем; 2) членение словоформ, выявление в них двух клас
сов морфем, которые условно называются полнозначными и служебными. Первый класс 

морфем выражает основную семантику слова, второй ─ отношение слова к высказыванию, 

т.е. к другим словам, вовлечённым в высказывание, и к ситуации, моделированной выска
зыванием (в основном к её пространственно-временны́ м рамкам и к реальности описывае
мого). Первый класс состоит из большого и размытого множества, второй ─ из малого и 

компактного. Существует и промежуточный класс морфем, который выражает оттенки в 

значении и/ или переводит слово в другую часть речи. Они составляют также сравнительно 

небольшое и компактное множество словообразовательных аффиксов. Существует не
сколько важных различий между словоизменительными и словообразовательными аффик
сами. Главное из них заключается в следующем. А. Словообразовательные аффиксы не 

имеют жёстких значений. М.В. Панов [1956] иллюстрировал это с помощью следующего 

ряда: утрен-ник ‘утреннее представление’, днев-ник ‘ежедневные записи и тетрадь для них’, 

вечер-ник ‘студент вечернего отделения’, ноч-ник ‘ночной светильник’. Имена, образован
ные с помощью одного и того же суффикса от основ, относящихся к единой лексико-семан
тической группе, существенно различаются по значению. Общая семантика суффикса –ник 

может быть охарактеризована довольно приблизительно: ‘имеющий отношение к чему
либо’. Словообразовательный аффикс, какое бы ни было его значение, не может присоеди
няться к целому классу основ, а только к некоторым: ср. чит-а-ть ─ чит-а-тель, пис-а-ть 

— пис-а-тель, но толк-а-ть ─ толк-а-ч, игр-а-ть ─ игр-ок, шатать(ся) ─ шат-ун. Слово
образование в индоевропейских языках осуществляется с помощью префиксов, суффиксов 

и аблаута; словоизменение ─ с помощью флексий, суффиксов и внутренней флексии. Ос
новное отличие словоизменительного суффикса от флексии состоит в том, что первый об
разует особую основу, которая а) может отличаться от первичной, b) допускает присоеди
нение к себе флексий. Соответственно суффиксы вступают в парадигматические отноше
ния с суффиксами, флексии ─ с флексиями. Словоизменительные суффиксы особенно ха
рактерны для глагола в индоевропейских языках, который всегда образует несколько основ. 

Этим он отличается от имени, которое в большинстве случаев пользуется только одной сло
воизменительной основой. Глагольные категории времени и наклонения образуются, как 

правило, с помощью различных словоизменительных суффиксов. 

Так, исходя из высказанных положений, в русском глаголе можно выделить по край
ней мере 10 основ.  

1. Основа презенса. Она присоединяет к себе специальные окончания настоящего

времени; между ними и корнем, как правило, располагается тематический гласный: /чи
таj-у, -ешь, -ет, -ем, -ете, -ут/ (здесь и далее подчёркнут суффикс основы)

2. Основа прошедшего времени. Её образует специальный суффикс –л-. Он допус
кает присоединение к себе окончаний рода (-а, -о) и числа (-и): /читал-0, -а, -о; -и/. По 

происхождению суффикс –л- тождествен суффиксу отглагольных прилагательных. Но, 

переместившись в сферу словоизменения, он изменил набор сочетающихся с ним флек
сий: устал# → устал-ый,-ая, -ое, -ы(е) vs. устал# → устал-и.  

3. Основа инфинитива. Суффикс –л- находится в парадигматических отношениях с

показателем инфинитива –ть (чита-ть). К нему окончания не присоединяются, но ос
нова, к которой он присоединяется, идентична основе претерита. Морфемы –л- и –ть-, 

чередуясь в глагольном словоизменении, относятся к одному классу. Поэтому –ть- 

тоже является суффиксом. В русской грамматике этот суффикс не допускает присоеди
нения окончаний (возвратная частица может присоединяться). 

4. Основа повелительного наклонения. В нашем примере она омонимична презент
ной: /читаj-/. Но, императив использует совсем иные окончания, чем формы настоя
щего времени: ед.ч. /читаj-0/, мн.ч. /читаj-те/. Следует отметить, что форма с 0 окон
чанием может относиться также к 1 и 3 лицу. В этом случае она обозначает пожелание, 

долженствование или условие: Поездит по магазинам, наберёт товаров, не спрашивая 

цены, а я потом по счётам плати (А.Н. Островский, Бешеные деньги); Бог тебя благо
слови! Нищий, так нищий, ну и проси милостыню, а с горя по кабакам шляйся (А.Н.Ост
ровский, Волки и овцы); Щепотки волосков лиса не пожалей — остался б хвост у ней 

(И.А. Крылов).  

5. Основа юссива5. Это особое наклонение, выражающее призыв к совместному дей
ствию. Оно омонимично форме 1 л. мн.ч.: читаем. Достаточным основанием для выде
ления в отдельную основу является то, что именно к ней присоединяется окончание 

мн.ч. (читаем-те).  

Каждая из этих 5 основ с помощью любого префикса переходит в совершенный вид. 

Таким образом, число глагольных основ удваивается6. Для некоторых глаголов, 

5 Выделено А А  Кретовым [1995]  
6 Не вдаваясь в дискуссию о видах в славянских языках, отметим, что их образование стоит на стыке словообразования и словоизменения  От первого у видовой системы нечёткость значений: 1) суффиксы и особенно 
префиксы модифицируют лексическое значение глагола; 2) грамматическое же их значение не всегда 

обозначающих резкое, активное действие или звукопроизводство, можно выделить ещё 

основу сверхкраткого действия: А он — топ ногой!, Татьяна — ах! А он — реветь (А.С. 

Пушкин, Евгений Онегин). Она может быть омонимична отглагольным именам дей
ствия (людская молвь и конский топ). 

Замечание. Взаимоотношение основы и флексий слова зависит от языкового типа: 

в агглютинативных языках, в отличие от флективных, флексии объединяются не только 

в парадигмы, но и в синтагмы. Иными словами, окончания в агглютинативных языках 

соединяются в цепочки: тур. dal «ветка», род п. dal-ın → мн.ч. dal-lar, род п. dal-lar-ın. 

В индоевропейских же языках более всего агглютинативных черт сохранилось в обра
зовании и склонении местоимений7. 

Членение словесной основы описывается с помощью двух различных подходов: пара
дигматического, разработанного Ф.Ф. Фортунатовым и развитого в Московской лингвисти
ческой школе, и синтагматического, предложенного американскими дескриптивистами 

(наиболее чётко ─ в трудах З. Хэрриса). По Фортунатову, каждое слово входит в два мно
жества по двум своим принадлежностям ─ основной и формальной. «Формой отдельных 

слов в собственном значении этого термина называется… способность отдельных слов вы
делять из себя для сознания говорящих формальную и основную принадлежность слова. 

Формальною принадлежностью слова является та принадлежность звуковой стороны слова, 

которая видоизменяет значение другой, основной принадлежности этого слова, как суще
ствующей в другом слове или в других словах, с другой формальной принадлежностью, т.е. 

формальная принадлежность слова образует данное слово, как видоизменение другого 

слова, имеющего ту же формальную принадлежность» [Фортунатов 1956: 135-6]. При этом 

понятие основной принадлежности текуче: от простой первичной основы могут образо
ваться вторичные, производные, объединённые дополнительным суффиксом в новую ос
новную принадлежность8. Так, волк — волка — волку объединено основной принадлежно
стью, а волку — столу — дому — формальной. Новые основные принадлежности появля
ются в процессе словообразования: дом — дом-ик. Такая основа производна по отношению 

к первичной, но обладает способностью образовывать свои основные принадлежности. 

однозначно (толк-ну-ть как показатель сов  вида — сох-ну-ть — несов ) От второго — обязательность: любая 
глагольная основа должна иметь видовую характеристику  
7 Конечно, нет языков, в которых бы не было черт различных типов  Возвратная частица в современном русском языке напоминает агглютинативную морфему; явно агглютинативный характер носили общеиндоевропейские показатели презенса *-i и императива *-u (по происхождению, по-видимому, указательные местоимения со значением соответственно “здесь” и “там”)  
8 «Слова могут заключать в себе более одной формы, так как в основе слова, имеющего форму, могут, в свою 
очередь, выделяться для сознания говорящих формальная принадлежность и основа» [Фортунатов 1956: 138]