Преподавание истории и обществознания в школе, 2019, № 1

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

  3 
Н.И. Цимбаев
 
 
 Иван Сергеевич Аксаков о пореформенной России 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

  9 
О.В. Петросянц
 
 
 Нацистская Германия в восприятии ведущих политических обозревателей США (1940–1941)

ТЕОРИЯ И МЕТОДИКА  
ОБУЧЕНИЯ И ВОСПИТАНИЯ

 16 
Л.Н. Алексашкина
 
 
 Использование познавательного потенциала хронологии при изучении истории школьниками

 25 
Н.И. Девятайкина
 
 
 О работе с историческими источниками в контексте требований к 
предметным результатам (история, VI кл.)

 35 
О.Е. Дроздова
 
 
Русский язык на уроках истории: работа с учебником

Всероссийский конкурс

 42 
Интервью с победителем: Алихан Мавладиевич Динаев

Материалы к уроку

 46 
А.В. Лазарева
 
 
 «Европейский театр» или «Апокалипсис»? Современные подходы  
к изучению Тридцатилетней войны в немецкой историографии

НАУЧНО-ТЕОРЕТИЧЕСКИЙ И МЕТОДИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ
Издается с 2000 г. Выходит 8 раз в год

1/2019

Главный редактор
А.Ю. Лазебникова

Заместитель главного редактора
Н.М. Поникарова 

Редакционный совет
Л.Н. Алексашкина, П.А. Баранов, 
Л.С. Бахмутова, Т.В. Болотина, 
Н.Ф. Виноградова, Е.Е. Вяземский, 
Е.Л. Ерохина, Л.Ф..Иванова, 
А.Н. Иоффе, А.С. Маныкин, 
М.Г. Сергеева, И.В. Следзевский, 
А.Б. Соколов, О.Ю. Стрелова, 
О.М. Хлытина, В.А. Шестаков, 
Н.И. Цимбаев 

Редакторы отделов
 Е.Н. Калачева,  И.Г. Ложкина 

Компьютерная верстка
Н.В. Запорожец

Адрес редакции и издательства:
127254, г. Москва, а/я 62
Тел.: 8 (495) 619-52-87, 619-83-80
E-mail:   history@schoolрress.ru,  
marketing@schoolрress.ru
Сайт: www.школьнаяпресса.ру

Журнал зарегистрирован 
МПТР РФ рег. ПИ №77-1171
Учредитель — ООО «Школьная  Пресса»

Формат 70108/16.  Усл.-печ. л. 5,0.    
Изд. № 3270.   Заказ              

Отпечатано в АО «ИПК «Чувашия»,
428019, г. Чебоксары, пр. И. Яковлева, д. 13

Издание охраняется Законом РФ об авторском праве. 
Любое воспроизведение материалов, размещенных  
в журнале, как на бумажном носителе, так и в виде  
ксерокопирования, сканирования, записи в память ЭВМ, 
zи размещение в Интернете запрещается.

©  «Школьная Пресса», 2019
©  «Преподавание истории и обществознания  
в школе», 2019

ИНФОРМАЦИЯ И БИБЛИОГРАФИЯ

 61 
 О выставке «Мюнхен-38. На пороге катастрофы»

  
 
Библиография
 34  
 Николаи В. Интернациональный шпионаж и борьба с ним  
во время Мировой войны
 41  
Рыбас С.Ю. Столыпин 

ЭКОНОМИКА И ПРАВО В ШКОЛЕ:  
ЖУРНАЛ В ЖУРНАЛЕ
 
 69 
 Всероссийская олимпиада школьников по праву 2017/18 г. 
Заключительный этап. XI класс. Второй тур

Журнал рекомендован Высшей аттестационной комиссией (ВАК) Министерства образования 
и науки Российской Федерации в перечне ведущих рецензируемых научных журналов и изданий,  
в которых должны быть опубликованы основные научные результаты диссертаций  
на соискание учёной степени доктора и кандидата наук.
Журнал зарегистрирован в базе данных Российского индекса научного цитирования.

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

ИВАН СЕРГЕЕВИЧ АКСАКОВ О ПОРЕФОРМЕННОЙ РОССИИ 

Николай Иванович Цимбаев – доктор исторических наук,  
профессор кафедры истории России XIX – начала XX в. МГУ имени М.В. Ломоносова

POST-REFORM RUSSIA IN THE PERCEPTION  
OF IVAN SERGEEVICH AKSAKOV

Nikolay Ivanovich Tsimbaev – doctor of historical Sciences, Professor of the Department  
of history of Russia XIX-early XX century  Lomonosov Moscow state University

Ключевые слова: славянофильство, Россия, И.С. Аксаков.
Keywords: Slavophilism, Russia, I.S. Aksakov.

Аннотация. Автор пишет о трансформации взглядов славянофила 
И.С. Аксакова в пореформенное время.
Annotation. The author writes about the transformation  
into the views of the Slavophile I.S. Aksakov in the post-reform time.

И

ван Сергеевич Аксаков (1823–
1886)  — поэт, публицист, издатель 
и редактор ряда печатных органов. 
Разносторонняя деятельность Аксакова, доставившая ему европейскую известность, приходится на середину 
XIX  в.  — переломный период, когда 
феодально-крепостническая Россия 
превращалась в страну с быстрыми 
темпами развития капитализма, шла 
перестройка общественных отношений, менялась социальная структура 
общества. В идейной борьбе того времени решались важнейшие вопросы 
русской жизни, в первую очередь, —   
о пути дальнейшего развития России.

И.С. Аксаков принадлежал к тому 
направлению русской общественной 
мысли, которое получило название 
славянофильство. Славянофилы отстаивали идею особого пути социального и политического развития России, отличного от западноевропейских образцов. Но в пореформенное 
время ход развития России поставил 
перед славянофилами задачу привести славянофильское учение в соответствие с новыми историческими 
условиями.
В 1861 г. Аксаков вернулся в Россию из заграничного путешествия. 
15  октября 1861 г. вышел первый 

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ 

ИСТОРИЯ

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 1  2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

номер его газеты «День», которую 
он задумал как своеобразный голос 
земства, исходя из славянофильского 
противопоставления «внешней» государственной жизни  — жизни «внутренней», земской. Предполагал сделать свою «газету центральным органом губерний, так чтобы в ней была 
видна вся внутренняя жизнь России, 
вся пробуждающаяся умственная и 
духовная деятельность областная»1. 
Действительность быстро разочаровала Аксакова: редакция редко получала от мировых посредников письма, имевшие общественный интерес. 
«Положение» 19 февраля 1861 г. он 
назвал «дурацким»: оно «на первой 
странице объявляет, что земля составляет неотъемлемую собственность помещика и идет прямо наперекор народным понятиям, выработанным историческою жизнью», «помещикам не так худо, а крестьянам 
хуже, сравнительно с их законными 
требованиями»2.

В первые годы после крестьянской 
реформы Аксакова интересовали вопросы переустройства всей социальной структуры русского общества. Он 
решительно выступал против дворянских конституционных проектов  — 
ограничения самодержавия олигархической дворянской конституцией. 
Настойчиво проводил мысль, что с 
отменой крепостного права дворянство лишилось своей «главнейшей и 
существеннейшей» привилегии. Призывал дворян «проникнуться сознанием, что дальнейшее существование 
дворянского сословия как сословия, 
на прежних основаниях... невозмож
но… отрешиться от сословной гордости и исключительности… устранить 
все перегородки, которые отделяют 
его от народа, как в политическом, 
так и в нравственном смысле… определить свои отношения к прочим 
сословиям»2.
Крестьянскую реформу Аксаков 
рассматривал как этап в сближении 
сословий в «земстве». «Земство», просвещенное дворянами, считал он, 
должно было приступить к исполнению функций, которое оно, по учению славянофилов, осуществляло до 
петровских реформ. Однако нежелание большинства дворян расстаться 
со своими привилегиями нарушало 
выработанную славянофилами схему 
сближения сословий. Против Аксакова  — с разных позиций  — выступили влиятельнейшие публицисты: 
Б.Н. Чичерин, В.П. Орлов-Давыдов, 
К.Д. Кавелин, М.Н. Катков. Вместе с 
тем требование упразднения сословных различий объективно было требованием последовательного буржуазного либерализма.
В начале 1870-х гг. Аксаков отошел 
от активной журнальной работы, но 
сохранил за собой высокую репутацию одного из талантливейших русских публицистов. Он не устранился 
от участия в русской общественной 
жизни, играл негласную, но видную 
роль в Московской городской думе, 
в 1872–1874 гг. был председателем 
Общества любителей российской словесности, ему принадлежала руководящая роль в Московском славянском 
комитете.
Аксаков чутко улавливал изменения, происходившие в общественнополитической и экономической жизни страны. Яснее, чем в 1860-е гг., 
понимал необратимость развития 
в России фабричного производства, 
наблюдал процесс роста экономического могущества, а с ним и полити
Аксаков раньше многих своих 
современников осознал 
неизбежность буржуазного 
развития России

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

ческого влияния купечества; раньше 
многих своих современников осознал 
неизбежность буржуазного развития 
России. Аксаков писал в 1873 г.: «Мы 
живем в эпоху быстрого разложения 
бытовых народных основ; старый 
исторический склад народной жизни 
рушится и задвигается целыми слоями 
новизны»4.
Жизнь подрывала традиционные 
славянофильские представления о 
пути развития России, славянофильство окончательно изживало себя, 
это с особой наглядностью проявилось в мировоззрении и деятельности 
И.С. Аксакова.
Позиция Аксакова в общественной жизни страны в первой половине 
1870-х гг. была сложной. Он резко 
враждебно относился к растущему 
революционному движению, характер которого был ему непонятен, и 
одновременно не склонен был идти на 
уступки осужденному им в 1860-е гг. 
деспотическому «петровскому» абсолютизму. Одновременно убеждался в 
беспочвенности своих прежних представлений о пути развития России.
В 1870-е гг. Аксаковым овладели 
мысли о «бессилии» русского общества, теория «общества» окончательно 
теряла свой целостный, оптимистический характер, а вместе с ним и 
смысл. Аксаков постепенно утверждался в мысли, что «общество» про- 
никлось антинародными разрушительными началами и неспособно руководить движениями народа. К середине 1870-х  гг. он разочаровался в 
консерватизме купечества, которое в 
1860-е гг. казалось ему ведущей силой «земства» и гарантом особого пути 
исторического развития России5.
В 1875 г. Аксаков писал:

«В недалеком будущем должна оказаться во внутреннем, нравственном составе общества немалая перемена… Этот 
громадный общественный слой купече
ский, до сих пор составлявший плотную 
почву невежества, быстро, быстро преобразуется. Просвещение или, пожалуй, 
только образование, цивилизация, европеизм врывается в эту среду могучими 
волнами, и Россия в скором времени изменит свой вид. Эта “почва невежества” 
была в то же время оплотом консервативным, не в пошлом смысле слова, а в смысле хранительницы народного духа, исторических и религиозных преданий, бессознательной органической силы. Теперь 
же образованные купцы  — люди в полном 
смысле новые… Старина для них не существует, исторического груза не слышат, с 
церковью разрывают легко и даже не лицемерят. А влияние этого класса на народ 
несравненно сильнее нашего, “господского” или дворянского. <…> Я, впрочем, не 
пугаюсь и не думаю, чтобы Россия в концов концов так-таки и оказалась каким-то 
историческим недоноском…. <…> Народный организм живет все-таки своею органическою, а не иною жизнью, и ход истории не останавливается, и историческая 
идея, лежащая в основании народной 
судьбы  — даже и в немощи, глупости правителей совершается»6.

Рассуждения Аксакова чрезвычайно интересны и знаменательны. Думая о будущем России, он сохранил 
оптимизм, хотя и не видел в современной ему русской жизни силы, которая 
могла бы изменить ход истории. Разочарование в купечестве было для Аксакова разочарованием в теории «общества». К середине 1870-х он пересмотрел основные положения теории 
«общества», в его воззрениях на первый план выдвинулись религиозные и 
националистические моменты.
Несостоятельность теории «общества» ощущал и Ф.В. Чижов, ближай
В 1870-е гг. Аксаковым 
овладевают мысли  
о «бессилии» русского общества

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 1  2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

ший единомышленник Аксакова, который писал ему:

«Везде народ, общество и государство 
движут человечество путем истинно человеческих учреждений, у нас учреждения 
опережают наши человеческие требования. Давно ли мы перестали быть людоедами в образе крепостников, самыми распущенными развратниками в образе помещиков, истинными башибузуками и 
подлыми рабами в образе бесконтрольных 
судей, и не мы изменили наш безобразный образ и из себя вызвали скольконибудь гражданской свободы…  — сами 
учреждения притянули нас, почти насильно к сколько-нибудь человеческому 
образу»7.

В начале 1870-х гг. Аксаков все с 
большей тревогой следил за деятельностью революционеров-народников. 
Обличения революционеров, «представителей западной демократии и социализма», заняли много места в его 
переписке, как бы предварили аксаковскую публицистику 1880-х гг. 
Как подтверждение своих мыслей о «безнравственности» русских 
революционеров воспринял Аксаков 
процесс С.Г. Нечаева, чья деятельность, методы, организация стали для 
него олицетворением всего русского революционного движения. Мировоззрение Аксакова приобретало 
консервативно-националистический 
характер.
В русской общественной жизни начала 1870-х гг. он стоял особняком, не 
чувствовал себя вполне солидарным 
ни с одним течением общественной 
мысли. Прежде славянофильство было 
формой либеральной идеологии переходного от феодализма к капитализму 
времени. К середине 1870-х гг., когда 
в России утвердились буржуазные отношения, объективные возможности 
существования действенного славянофильства исчезли. Ирония истории состояла в том, что подтвердить 

факт исчезновения «живого славянофильства» был вынужден его стойкий 
представитель, «последний славянофил» И.С. Аксаков. В своей книге о 
Ф.И. Тютчеве Аксаков охарактеризовал славянофильство как «исторический момент, уже отжитый»8.
Особое место в жизни И.С. Аксакова заняла деятельность по укреплению 
идейных и культурных связей России 
со славянскими народами. Исключительно велик его вклад в это дело, значительна роль в национальноосвободительном движении южнославянских народов. Он был одним 
из основателей Московского славянского благотворительного комитета, 
его идейным вождем и руководителем 
на протяжении 20 с лишним лет. Славянский съезд в Москве в 1867 г. Аксаков рассматривал как одну из форм 
обеспечения славянской взаимности. 
В 1867 г. он не разделял панславистские устремления дворянского большинства Славянского комитета. Его 
позиция сводилась к попыткам способствовать завоеванию славянскими 
народами независимости  — как неизбежного следствия их внутреннего 
развития, воздействовать на правительство в Восточной политике  — в 
целях упрочения независимых славянских государств.
Однако к концу 1860-х гг. Аксакова захлестнула прямолинейная пропаганда политического панславизма, 
«научная» аргументация которого в 
книге Н.Я. Данилевского «Россия и 
Европа» воспринята была им как безупречная9.
В его мировоззрении заботы о культурном и духовном единстве славян 
отошли на второй план, на первый 
план вышло стремление политическими и военными средствами ускорить 
освобождение южных славян и добиться их включения в сферу влияния 
России.

ОТЕЧЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

В середине 1870-х гг. политическое положение на Балканах резко 
обострилось. Бедственное положение 
населения восставших областей заставило Аксакова вплотную заняться 
организацией сбора пожертвований. 
От имени Славянского комитета он 
вел переговоры с московскими купцами, публиковал воззвания «к обществу и народу». В феврале  — марте 
1876 г. принял активное участие в отправке М.Г. Черняева в Сербию, где 
тот должен был возглавить сербскую 
армию. Главные усилия Аксакова в 
деле помощи Сербии в июле  — августе 1876 г. сосредоточились на вербовке и отправке добровольцев. При 
комитете было открыто в помещении 
«Славянского базара» особое отделение для разбора заявлений волонтеров («славянобазарское»). Русские 
добровольцы не оказали решающего 
влияния на ход военных действий, но 
историческое значение добровольческого движения было значительно, 
так как носило всенародный характер, хотя Аксаков  — его инициатор 
и руководитель  — стремился превратить это движение в привилегию военных специалистов, прежде всего 
офицеров. 
В 1876 г. Аксаков утвердился на 
панславистской точке зрения: Восточный вопрос может решить только сила русского оружия. Конечной 
целью, смыслом своей деятельности 
он сделал вовлечение России в войну 
с Турцией. В письме к М.Г. Черняеву  
1 ноября 1876 г. писал:

«Только Русское племя, или только 
Россия и имеет политическую будущность. Прочие племена могут существовать только при России в формах еще не 
определенных историей. Наша задача 
освободить их и предоставить им возможность жить, развиваться, наша обязанность укрощать их племенные эгоизмы, 
вредящие общей идее славянства»10.

Мирные усилия русской дипломатии приводили Аксакова в неистовство. В речи, произнесенной 6 марта 
1877 г., он клеймил «упрямую кротость» и «назойливое миролюбие» русской дипломатии, не терял надежду на 
вооруженное вмешательство. Речь Аксакова вызвала недовольство русского 
министерства иностранных дел и самого Александра II. Стремление Аксакова выступать от имени русского 
народа, выдавать свои политические 
амбиции за желание народа не имело 
под собой никакой почвы и носило по 
существу реакционный характер. Отказ Турции от переговоров с Россией 
привел 12 апреля 1877 г. к объявлению 
Россией войны Турции. 

22 июня 1878 г. Аксаков произнес 
речь в Московском славянском благотворительном обществе, заклеймив 
позором русскую дипломатию за добровольный отказ от успехов, достигнутых кровью русских солдат. Русское 
правительство не могло допустить, 
чтобы речь Аксакова рассматривалась 
как выражение официальной линии 
русской внешней политики. 7 июля 
Аксакову был объявлен строжайший 
выговор от московского генералгубернатора; министерство внутренних дел приняло решение отстранить 
его от места председателя Московского благотворительного общества 
и выслать из Москвы. Однако в конечном итоге выступление Аксакова 
имело прогрессивное историческое 
значение. Речь Аксакова стала выражением недовольства широких слоев 
русского общества антиславянскими 
решениями Берлинского конгресса, 

В 1879–1881 гг. Аксаков 
открыто встал в ряды 
сторонников самодержавия

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 1  2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

нашла отклик среди демократических 
слоев болгарского народа, способствовала русско-болгарской дружбе, 
принесла Аксакову международную 
известность и признание всех славянских народов.
В 1879–1881 гг. Аксаков открыто 
встал в ряды сторонников самодержавия. Он был откровенно враждебен революционному движению и с 
недоверием и презрением относился 
к деятельности российских либералов. Аксаков не видел причин для 
революционного движения в России, 
объясняя его «западным влиянием» 
и распространением образования, 
лишенного нравственного начала. 
Не верил в возможность союза либералов с оппозиционным движением. Ему было присуще маниловское 
стремление примирить самодержавие 
с представительными учреждениями. 
Логика политической борьбы начала 1880-х гг. выявила иллюзорность 
представлений Аксакова о возможности существования некоего «представительного самодержавия» и неизбежно вела его в ряды защитников самодержавной власти. К  концу жизни 
Аксаков в значительной мере утратил 
необходимое публицисту чувство современности.

До конца своих дней Аксаков считал себя последним представителем 
старого славянофильского кружка и 
продолжателем его дела. Но все его 
попытки оживить славянофильство 
были обречены на неудачу: несостоятельность основ славянофильского 
учения выявилась с полной очевидностью и до конца. 
Аксакова сближала с правонационалистическими публицистами общая 
социально-политическая 
программа  — смесь национализма, панславизма и религиозной нетерпимости, но 
одновременно его выделяли из их среды внутренняя честность и самостоятельность убеждений. Он остро переживал разлад со всеми действовавшими в России политическими силами. 
26 января 1886 г. Аксаков написал: 

«Как трудно живется на Руси!.. Есть 
какой-то нравственный гнет, какое-то 
чувство нравственного измора, которое 
мешает жить, которое не дает установиться гармонии духа и тела, внутреннего и 
внешнего существования. Фальшь и пошлость нашей общественной атмосферы 
и чувство безнадежности, беспроглядности давят нас»5.

На следующий день, 27 января 
1886  г. И.С. Аксаков скоропостижно 
скончался.

1  ИРЛИ. Ф. Аксаковых. Оп. 2, ед. 53 (письмо от 22.V. 1861)
2 Русский архив. 1901. № 6. С.287–298.
3 День. 9.XII. 1861.
4  ИРЛИ. Ф. Аксаковых. Оп. 1. Ед. 59. Л.  6  об. 
(Речь в Обществе любителей российской словесности.)
5  Подбробнее см.: Цимбаев Н.И. И.С. Аксаков в общественной жизни пореформенной 
России. М., 1978.

6  ГБЛ. Ф. Черкасского. 11, 4, 15 (письмо от 
23–24.VII. 1875).
7  ИРЛИ. Ф. Аксаковы. Оп. 4. Ед. 675 (письмо к И. Аксакову от 1.VI. 1875).
8 Аксаков И. Биография Ф.И. Тютчева. М., 
1886. С. 62.
9 Сочинение Н.Я. Данилевского впервые 
было опубликовано в журнале «Заря». 1869. 
№  5, 6, 8, 9.
10 ОПИ ГИМ. Ф. 208. Ед. 42.
11 ИРЛИ. Ф. Аксаковых. Оп. 2. Ед. 11.

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

НАЦИСТСКАЯ ГЕРМАНИЯ В ВОСПРИЯТИИ ВЕДУЩИХ  
ПОЛИТИЧЕСКИХ ОБОЗРЕВАТЕЛЕЙ США (1940–1941 гг.)

Орест Викторович Петросянц — кандидат исторических наук, 
редактор, ТАСС

NAZI GERMANY IN THE PERCEPTION OF THE LEADING 
POLITICAL OBSERVERS OF THE UNITED STATES (1940-1941)

Orest V. Petrosyants — candidate of historical sciences, 
editor, TASS Russian News Agency

Ключевые слова: Германия, Адольф Гитлер, США, обозреватели.
Keywords: Germany, Adolf Hitler, the USA, analysts.

Аннотация. В статье рассматривается восприятие нацистской Германии  
и Адольфа Гитлера ведущими американскими политическими обозревателями.  
Автор представляет их мнения и выделяет факторы,  
обусловившие антинацистскую сущность их позиций.
Abstract. This article considers the perception of Nazi Germany and Adolf Hitler,  
expressed by leading American political analysts. The author presents their opinions  
and emphasizes factors, which defined the anti-Nazi essence of their positions.

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

А

мериканская внешнеполитическая мысль начала 1940-х гг. становилась объектом исследования в 
трудах российских специалистов1. 
В  контексте дальнейшего изучения 
данной проблематики значительный 
интерес представляют мнения и оценки ведущих политических обозревателей США в означенный период в отношении Третьего рейха и Адольфа 
Гитлера, личность которого привлека
ла к себе значительное внимание. Анализ их точек зрения в сопоставлении с 
официальной позицией Вашингтона 
позволит расширить представление о 
наиболее характерных подходах к восприятию Германии и оценить степень 
его соответствия реалиям международной обстановки и двусторонних 
отношений.
Хронологические рамки статьи 
охватывают период с мая 1940 (когда 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 1  2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

«странная война» в Европе утратила вялотекущий характер и немецкие 
вооруженные силы перешли к широкомасштабным наступательным действиям на территориях Бельгии, Голландии и Франции) по декабрь 1941  г. 
(когда произошел переход затяжной 
конфронтации нацистской Германии 
и США в стадию официального военного противостояния).
Источником к написанию статьи 
послужили постоянные авторские газетные колонки ведущих американских политических обозревателей2  — 
У. Липпмана, А. Крока, Э. Маккормик, 
Д. Томпсон, У. Пеглера и Б. Новера. 
Изучение их взглядов на состояние 
международной ситуации в 1940–
1941  гг., оценок действий и целей нацистской Германии и ее руководства 
представляется актуальным как в плане исследования особенностей американской публицистической аналитики, так и в контексте углубления общих представлений о направленности 
внешнеполитической мысли США в 
условиях расширения масштаба нацистской агрессии.
В июне 1940 г., оценивая происходившие в Европе события и подразумевая необходимость наращивания собственной обороноспособности 
США, А. Крок отмечал: «…новые военные успехи Гитлера работали на то, 
чтобы пробудить спящего, политически мыслящего гиганта демократии  — 
Соединенные Штаты»3.
Э. Маккормик подчеркивала, что на 
протяжении последних лет «Мухаммед 
национализма не занимался ничем, 
кроме сокрушения государственных 
границ. Пророк автаркии уже напал 
на восемь государств, а еще восемь 
стран вынудил осуществлять рейху 
различные поставки»4. Она полагала, 
что происходившие в Европе события являлись «следствием не столько 
силы Германии, сколько военной не
подготовленности и разобщенности 
ее противников. Лидеры рейха — заурядные, корыстные и беспринципные 
люди, использовавшие деспотическую 
власть для превращения послушных и 
прилежных обывателей в гигантскую 
армию»5.
Обозначая факторы, обусловившие 
военные успехи Гитлера на данном 
этапе, Д. Томпсон указала на внутреннюю слабость демократий, которые 
из-за стремления своих народов к своекорыстию, удовольствиям и комфорту 
«далеко зашли на пути саморазрушения». Она также выделила опору рейха — «промышленную и инженерную 
экономику» (а демократий — «деньги 
и финансы») и четкую организацию 
немецкого производства6.
Как видно из приведенных цитат, в 
середине июня 1940 г., когда очевидными стали критическое положение 
Франции и успешность гитлеровской 
экспансии, в колонках американских комментаторов отчетливо начала проступать антитеза «националсоциализм — демократия». При этом 
европейские демократические государства небезосновательно расценивались как инертные системы, для которых сопротивление натиску рейха 
являлось крайне тяжелой, почти непосильной задачей.
22 июня 1940 г. Франция капитулировала, Великобритания осталась 
единственным государством, активно 
противостоявшим нацистам. Этот расклад дал Б. Новеру повод для рассуждений о потенциальной возможности 
нападения Гитлера на Соединенные 
Штаты в случае его окончательного 
военного триумфа в Европе. Затронув 
высказывания фюрера об отсутствии 
у Германии интересов на американском континенте7, он писал: «Мрачная 
статистика говорит сама за себя. Гитлер обещал не нарушать Локарнские 
соглашения, уважать независимость 

ВСЕОБЩАЯ ИСТОРИЯ

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

Австрии и Чехословакии, не вмешиваться в испанские дела, не нападать на Польшу, уважать нейтралитет 
Бельгии. То, что в итоге произошло с 
этими и другими его обязательствами, 
говорит о мере доверия, которую заслуживают подобные утверждения»8.
Летом 1940 г. 65  % американцев 
понимали, что в случае победы над 
Францией и Англией Германия «рано 
или поздно» начнет войну с Соединенными Штатами9, и Б. Новер мог 
рассчитывать на понимание с их стороны своего беспокойства по этому 
поводу. Однако (что важно) потенциальная гитлеровская угроза вовсе не 
сказалась на готовности граждан США 
согласиться с вступлением их страны в 
войну: 79  % населения страны возражали против этого10. Действия рейха 
воспринимались ими в качестве опасного дестабилизирующего фактора, 
но они не относили присоединение к 
вооруженной борьбе против Гитлера к 
числу наиболее актуальных вопросов. 
27 сентября 1940 г. в Берлине был  
заключен Тройственный пакт. Его 
условия предполагали раздел мира 
между агрессивными державами: Германии и Италии предназначалась ведущая роль при создании «нового порядка» в Европе, а Японии — в Азии. 
Участники обязывались оказывать 
друг другу политическую, экономическую и военную помощь в случае, если 
одна из сторон подвергнется нападению со стороны какой-либо страны, 
не участвовавшей в европейской войне и в японо-китайском конфликте11.
Комментируя 
данное 
событие, 
Э. Маккормик отмечала: «Пока Гитлер мыслил понятиями скоротечной 
войны, он не принимал нас в расчет... 
Как только фюрер оценил неожиданную мощь британского сопротивления 
и осознал, что столкнулся с затяжной 
борьбой, США сразу же стали фактором решающей важности... Пакт  — 

официальное признание державами 
Оси того, что США являются потенциальным участником войны»12.
Б. Новер писал о затягивавшемся 
конфликте: «Задача Гитлера состоит 
в том, чтобы сокрушить сопротивление Британии прежде, чем американская промышленность достигнет 
того уровня производства основных 
военных материалов, на который она 
способна»13.
Схожее мнение выразила Э. Маккормик, намекая на увеличение загруженности заводов США: «Несомненно, Гитлер изменил свои планы... 
из-за дыма, собирающегося в американском небе. Наблюдая за нами, он 
торопится»14.
Д. Томпсон утверждала: «Мы пытаемся выиграть войну, не вступая в 
нее, — и сделать это не ради собственного могущества, а для такого миропорядка, при котором мы и все другие 
люди сможем жить достойно... При 
гитлеризме никто, кроме нацистов, не 
будет жить свободно и с чувством собственного достоинства, а миллионы 
людей не будут жить вообще»15.
Заявленные позиции относительно необходимости содействия Англии 
имели совпадающую направленность. 
Обострение 
германо-британского 
противостояния и общая ситуация в 
Европе делали принципиально важным успешное прохождение через 
Конгресс билля о ленд-лизе. Его активное обсуждение велось на Капитолии с января 1941 г. на фоне отсутствия единства мнений — как среди 
законодателей, так и в американском 
обществе16. Весной 1941 г. закон о 
ленд-лизе, имевший явную антигерманскую направленность, все же был 
принят.
Исходя из этих обстоятельств, 
У. Липпман видел основную цель Гитлера по отношению к США в том, 
чтобы повлиять на снижение объемов 

ПРЕПОДАВАНИЕ ИСТОРИИ И ОБЩЕСТВОЗНАНИЯ В ШКОЛЕ      № 1  2019

 Любое распространение материалов журнала, в т.ч. архивных номеров, возможно только с письменного согласия редакции.

помощи Великобритании — «отделить 
арсенал демократии от сражающихся 
сил демократии». По его мнению, для 
этого фюрер стремился действовать 
на нескольких направлениях: усилить 
морскую блокаду Британских островов; используя японский фактор, поддерживать сосредоточение большей 
части американских ВМС на Тихом 
океане; совершать диверсии в Западном полушарии. В восприятии Липпмана Германия «отталкивалась от тезиса, что ни одно демократическое 
государство не может заставить себя 
предпринять необходимые действия, 
пока для него самого не существует 
прямой и непосредственной угрозы»17. 
На это же указывал и Б. Новер: «Прокрастинация демократий всегда была 
лучшей союзницей Гитлера»18. 
В мае 1941 г. в комментариях обозревателей был заявлен тезис о стремлении фюрера «подобраться» к США.
Так, Б. Новер полагал, что Гитлер 

«уже достиг существенного прогресса на этом направлении... американское полушарие окружено державами 
Оси — Германией и ее сателлитами с 
одной стороны, и Японией — с другой... Если Великобритания и Китай 
будут повержены, мы столкнемся не 
только с угрозой с двух океанов, но и 
с ослаблением сотрудничества государств Америки, выстраиванием которого занимались восемь лет»19.
А. Крок считал, что при условии 
победы над Британией следующими 
шагами фюрера могли стать изоляция 
США или «нажим на страну с латиноамериканского плацдарма»20.
У. Липпман отмечал, что Гитлер 
проводил в отношении США «блестяще задуманную и в целом ловко 
претворяемую в жизнь политику — 
изолировать, используя в своих интересах американское миролюбие, и 
окружить, применяя действия, последствия которых не будут очевидны 

большинству людей, пока не станет 
слишком поздно»21.
В текстах обозревателей — прямо 
или с помощью намеков на активность «пятой колонны» в Западном 
полушарии — была обозначена следующая позиция: исходивший от рейха 
агрессивный вызов распространялся и 
на США — державу, которая формально не была вовлечена в глобальный 
конфликт, но придерживалась антинацистского курса.
Несмотря на то, что надежда германского командования на быстрый 
разгром Великобритании не оправдала 
себя, успешный ход военных действий 
на континенте подтолкнул Гитлера к 
началу агрессии на Востоке. Утром 
22  июня 1941 г. вермахт вторгся на территорию СССР. В среде политического истеблишмента США существовало 
мнение, «что теперь уже американцам следует занять место смеющегося 
третьего и предоставить фашизму и 
коммунизму истощать друг друга»22. 
Однако Ф. Рузвельт, исходя из реалистических соображений, заявил, что 
Вашингтон намерен оказать Москве 
всю возможную помощь23. Схожий 
подход преобладал и в мнениях, выраженных американскими обозревателями.
Б. Новер был убежден, что США 
необходимо «использовать шанс ослабить Гитлера, который предоставила 
начавшаяся война. Если он означает 
оказание помощи России, нам следует 
это сделать... Мы должны спросить 
себя: увеличит или уменьшит нашу 
безопасность поражение России? Ответ очевиден»24.
А. Крок отмечал, что в силу стремления Гитлера к глобальному господству его враги являются друзьями 
США, и указывал на общее понимание необходимости предоставить 
России любую помощь, которая будет 
способствовать продлению сопротив