Художественный феномен "Слова о полку Игореве"

А.О. Шелемова 

ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ФЕНОМЕН 
«СЛОВА О ПОЛКУ ИГОРЕВЕ» 

Методическое пособие 
для учителей и студентов  
филологических специальностей 

3-е издание, стереотипное

Москва 
Издательство «ФЛИНТА» 
2020 

УДК 821.161.1(072) 
ББК  83.3(2Рос=Рус)3 
         Ш42 

Ш42      

         Шелемова А.О. 
Художественный 
феномен 
«Слова 
о 
полку 
Игореве» [Электронный ресурс] : метод. пособие / А.О. 
Шелемова. – 3-е изд., стер. – М. : ФЛИНТА, 2020. – 178 с. 

ISBN 978-5-9765-2226-8 

В пособие включены статьи, иллюстрирующие методолгию интертекстуального анализа «Слова» и произведений иных культурных эпох. 
Высказывая собственные наблюдения и суждения, автор пособия включается в дискуссию вокруг этих проблем и приглашает к полемике учителей, а вслед за ними и учащихся. 
Книга адресована учителям школ, гуманитарных лицеев и гимназий, активно реализующим методологические новации, стремящимся к 
расширению своей эрудиции, к научному поиску и его реализации. 

УДК 821.161.1(072) 
ББК  83.3(2Рос=Рус)3 

ISBN 978-5-9765-2226-8                   © Шелемова А.О., 2015 
© Издательство «ФЛИНТА», 2015 

Предисловие 
      
 Поэтический феномен, шедевр, уникум, жемчужина, тайна, загадка… Эти и 
многие другие дефиниции обрели чуть ли не клишированную форму в мотивации художественной ценности «Слова о полку Игореве». И все они абсолютно 
справедливы, когда речь идёт о безусловно единственном в своём роде, отличном от иных памятников традиционалистско-нормативного творчества эпохи 
Киевской Руси, эстетически совершенном художественном произведении древнейшей словесности. Но как понять «Слово», проникнуться глубинностью его 
смысла, как постичь  красоту поэтического языка, всеобъемлющую символику, 
аллегоричность и семантическую бинарность, композиционную стройность и 
своеобразие ритмической организации молодому человеку, впервые открывшему 
текст памятника на уроке литературы, для которого даже древнерусский язык 
покажется иностранным?! Конечно, очень трудно! Но ответ на вопросы звучит, 
как водится, тривиально: всё зависит от педагога, от его умения преподнести 
текст, оригинальной интерпретацией привлечь внимание учащихся, заинтересовать их. Даже если следовать стандартному набору информативных сведений, 
всё равно о «Слове» можно рассказать очень много интересного. Материал этот 
несложен и не представляет трудности для усвоения, так как он интересен, увлекателен, интригует тайнами и загадками (об истории открытия и опубликования, 
о гипотезах идентификации имени Автора, о споре между скептиками и защитниками подлинности и т.д.). Однако всё же основная дидактическая задача учителя – разбудить у молодых людей азарт поиска и открытия, увлечь филологическими разысканиями. 
Как убедить школьника не отказываться от чтения текста на древнерусском 
языке? Безусловно, проще всего воспользоваться каким-либо из многочисленных 
переводов на современный язык. Но показать, сколь невосполнимы будут потери 
в эстетическом восприятии красоты словесной ткани памятника, необходимо. 
Для этого можно привести очень простую параллель. Допустим, мол, ваши внуки лет так через пятьдесят впервые начнут читать «Евгения Онегина» Пушкина: 
«Мой дядя самых честных правил, Когда не в шутку занемог, Он уважать себя 
заставил И лучше выдумать не мог». Поймут ли они текст? Слово «занемог» для 
нас уже стало архаичным, хотя мы ещё понимаем смысл устаревшей лексемы. А 
как быть с семаникой фраз «самых честных правил», «уважать себя заставил», 
«лучше выдумать не мог»? Понимаем ли мы их сегодня сходу, без дополнительных комментариев?.. И вот какой-нибудь очень хороший поэт переведёт Пушкина на «современный» язык: «Мой дядя был хороших правил. Когда он сильно 
заболел, Он завещание составил, Тем уважать себя велел». Нравится такой Пушкин?.. Всё теряется в переводе, или почти всё. Аналогично и со «Словом о полку 
Игореве». Даже самый гениальный перевод будет неадекватен, не передаст неповторимости звучания языка далёких предков, внутреннего трепета от соприкосновения с древностью.  

Постижение живой ткани художественного текста – одна из основных задач 
преподавателя словесности. В этом может помочь проблемно-функциональное 
изучение произведения с привлечением внимания к рассмотрению художественной природы как субъективной модели объективного мира. Пространственновременной континуум (в терминологии М.М. Бахтина – хронотоп) произведения 
даёт максимально исчерпывающее представление о художественной уникальности текста, о творческой индивидуальности Автора и его идиостиле. Возможно, 
восприятие тематики и проблематики «Слова», принципов построения сюжета, 
системы образов, изобразительно-выразительных средств через понятие хронотопа будет трудным для школьника. Но здесь есть свои преимущества. Резонными будут объяснения, что по этим признакам можно наиболее адекватно описать 
поэтический мир произведения, продемонстрировать, что этот мир «столь же 
уникален, как факты действительности, поразившие воображение автора, как 
неповторимый момент в общественной, художнической и частной жизни писателя, совпавший с обстоятельствами его создания. Школьник усвоит, что поэтический мир художника есть сложно опосредованное отражение его темперамента, мировоззрения, социального опыта, политических симпатий и антипатий, 
методологической и стилистической ориентации, словом – всех граней его человеческой личности и творческой индивидуальности».1 В случае со «Словом о 
полку Игореве» подобный подход интерпретации художественного текста будет 
явным свидетельством-доказательством подлинности древнерусского памятника.    
 Построение хронотопической модели «Слова о полку Игореве» позволяет 
рассматривать поэтику произведения через исследование основных пространственно-временных параметров, среди которых доминируют, прежде всего, центр 
и периферия как наиболее релевантные категории в выявлении первостепенного 
концепта древнерусского текста – противопоставления «своего»- «чужого» пространств. Весь комплекс мотивов, составляющий целостный художественный 
макрокосм «Слова», сконцентрирован вокруг этой универсальной оппозиции. 
Антагонизм миров выявляется в контрастном изображении Русской земли и Половецкой степи, размежевания мира фауны и природных стихий, цветового пространства. Каждый из мотивов исследуется в пособии как отдельная тема. В поляризации понятий «своего»-»чужого» немаловажное место занимает рассмотрение предметно-вещной наполненности пространства, ритмической организации движения в хронотопе, пространственного и темпорального метаязыка. Обозначенные аспекты анализируются в соответствующих разделах.    
 Поскольку феномен «Слова» поистине стал высокохудожественным ориентиром для последующих поколений писателей, немаловажным становится обращение к  изучению уникального памятника в интертекстуальной  перспективе. В 
пособие включены статьи, иллюстрирующие методолгию интертекстуального 
анализа «Слова» и произведений иных культурных эпох. Высказывая собственные наблюдения и суждения, автор пособия включается в дискуссию вокруг этих 

                                                           
1 Федотов О.И. Как научить детей понимать поэтику художественного произведения // Библиотечка «Первого сентября». Серия «Литература». Вып. 4. М., 2005. С. 20.  

проблем и приглашает к полемике учителей, а вслед за ними и учащихся. Статьи 
о «Слове» и «Полтаве», «Борисе Годунове» Пушкина, о реактуализации традиционного мотива «ратник-ратай» в поэзии М. Волошина являют собой образцы 
анализа интертекстуальности и раскрывают перспективы предлагаемой методологии при дальнейшем исследовании литературных текстов в соотнесении с художественным феноменом «Слова о полку Игореве».   
Книга адресована учителям школ, гуманитарных лицеев и гимназий, активно 
реализующим методологические новации, стремящимся к расширению своей 
эрудиции, к научному поиску и его реализации. 
 

1. Хронотоп литературного произведения 
                                           
1.1. О собственно хронотопе 
     
В школьном преподавании для анализа любого художественного текста, в 
частности, и для формирования грамотной речи, на которой ученик мог бы обсуждать литературное произведение, в целом, необходимо как усвоение элементарных теоретических знаний, так и выработка навыков применения литературоведческой терминологии. Прежде чем рассматривать ключевые термины, 
такие, как тема и идея, следует познакомить учащихся с понятием художественного (поэтического) мира (космоса), продуктивно используемого в современном литературоведении. Поэтический мир в пространственно-временных 
параметрах существует не как хаотическое, беспорядочное нагромождение заполняющих его реалий, разнообразных предметов и объектов, а как целесообразный, гармонично выстроенный космос, созидаемый посредством слова. Это 
мир изменяющийся, движущийся, наполненный действием. Всё это можно 
вполне доступно разъяснить, оперируя термином хронотоп. 
       
 Художественный мир произведения исчерпывается в самом себе, то есть не 
отсылает к внешнему миру, а предлагает его истолкование, которое осуществляется в принципе комплектации определённых компонентов текста, синтезирующих их в целостную пространственно-временную миромодель. Понятие непрерывного пространственно-темпорального единства, введённое в литературоведение         М.М. Бахтиным, позволяет выявить закономерность, согласно которой 
реальное время-пространство трансформируется в литературно-художественный 
хронотоп. 
 «В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь 
сгущается, уплотняется, становится художественно зримым; пространство же 
интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысляется и измеряется временем. Этим пересечением рядов и слиянием примет характеризуется 
художественный хронотоп»2. То есть, по Бахтину, хронотоп является структурным «организатором» художественного произведения и – если рассматривать 
шире – формально-содержательной категорией литературы. Учёный отмечает 
сюжетное и изобразительное значение хронотопа. В первом случае он – организующий центр сюжетных событий произведения, в котором «завязываются и 
развязываются сюжетные узлы»3. Во втором – хронотоп «даёт существенную 
почву для показа-изображения событий. И это именно благодаря особому сгущению и конкретизации примет времени – времени человеческой жизни, исто
                                                           
2 Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. М, 1975. С. 235. 
3 Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // 
Эпос и роман.    Спб, 2000.  С 184. 

рического времени – на определённых участках пространства»4. Не менее важное значение М.М. Бахтин придаёт и хронотопичности художественного образа, 
языка, внутренней формы слова.  
Итак, хронотоп литературного произведения являет собой картину мира, созданную автором и выраженную языком его пространственно-темпоральных 
представлений. Хронотопические конструкты являются организующей основой 
для построения картины мира – целостной художественной модели. 
 
1.2. Терминология 
 
 Начав с широкого определения хронотопа, далее следует идти по пути конкретизации понятия, знакомя учащихся с раскрывающими суть термина частными категориями. При этом рекомендуется использовать методический приём 
изучения литературного текста при разговоре о терминах. То есть не механически заучивать терминологические дефиниции, а, усваивая определения научных категорий, одновременно при этом постигать художественный мир произведения. Можно воспользоваться рекомендуемой методистами формой работы со 
специальными литературными тетрадями, в которые вносятся комментарии к 
рассматриваемым понятиям. Суть термина следует научиться раскрывать через 
слова и отдельные фразы из текста или, наоборот, к предложенному учителем 
выражению находить терминологическое соответствие. Поверяя алгеброй гармонию, можно дать задание ученикам составить таблицы и схемы, графически 
отражающие центрические системы, в частности, горизонтальную модель «центра-периферии» и вертикальную «верха-низа». Можно также предложить выполнить рисунки, иллюстрирующие символику, центра, горизонтали, вертикали 
(храм или княжеский терем – половецкие вежи; символы абсолютного верха: 
ангелы, экзотические райские птицы и пр.; середины: атрибуты земной жизни; 
низа: демоны, хтонические животные и пр.).        
     
Рассмотрим репрезентативные пространственно-временные категории, соотнесённые с понятием хронотопа – горизональ-вертикаль, центр-периферия, верхниз, линейность, дискретность (прерывность), цикличность, диахронность. 
 Горизонтальная модель отражает объективный земной мир панорамно, в реально-географической сфере; пространство топологично, определяется находящимися в нём материальными объектами. В вертикальной модели пространство 
одухотворяется, включается в оппозицию «земля-небо» и воплощает субъективно воспринимаемый макрокосм. 
В горизонтали структуру хронотопа определяет центрально-периферийный 
вектор. Перемещение совершается по мере движения от центра к периферии – 
вовне, или наоборот, от периферии к центру - вовнутрь. Центр атрибутируется 
обычно в виде своей страны, столицы государства, отдельного княжества, главного его города, центрального строения в городе (княжеского терема, храма и 
т.п.). 

                                                           
4 Там же. 

Если горизонтальная структура хронотопа двучленна, то вертикальная трехчленна. В вертикальном разрезе пространства определяется «абсолютный верх» 
(небо, Бог, ангелы, птицы и т.п.), середина (земля, люди, животные и т.п.) и низ 
(подземный мир, демоны, хтонические животные и т.п.). Вертикальная модель 
также имеет свой центр. Это – или мировая ось, или мировое древо, мировая гора, пуп земли и т.д. Если центр помещён там же, где он соприкасается с землёй, 
то в этом случае он обычно совпадает с центром горизонтальной плоскости. 
 Реальный пространственный мир нелинеен и недискретен (нерасчленён): 
многие явления протекают в нём одновременно (симультанно). Дискретность – 
неотъемлемое свойство языка, который членится на фонемы, морфемы, слова, 
фразы, предложения. Все слова мы произносим, создавая текст в линейной последовательности. То есть, дискретность и линейность – свойства высказывания, 
а не мира. Но в идеале возможно отразить некоторые аспекты мира, которые 
будут обладать линейным характером. Линейно мы воспринимаем время и некоторые разновидности пространства (например, дорогу, путь, реку). В одну линию легко выстраивается биография человека – во времени и пространстве. Однако в чистом виде случаи линейной и дискретной организации времени и пространства довольно редки. Иная ситуация в художественном описании. Пространственный мир текста, предлагающий истолкование мира реального, может 
восприниматься не только линейно, но и плоскостно, и объёмно. Плоскость и 
объём позволяют структурировать описание замкнутого и развёрнутого, направленного вовне (из центра) или вовнутрь (к центру), вверх или вниз пространств. 
В художественной картине мира «Слова о полку Игореве» освоение пространства в горизонтальной плоскости происходит по центростремительному вектору – 
от центра к периферии, и центробежному – в обратном направлении. Перемещение осуществляется по «малому» вектору (Киевское княжество с центромстольным градом – периферийные княжества) и «большому»  (Русская земля – 
окрестные земли). 
Внешне недискретный мир в художественном описании чаще всего трансформируется в дискретное пространство. Благодаря дискретному свойству языка 
можно расчленить время (по дням, месяцам, годам; по временам года; по поколениям и пр.) и пространство (расстояние в мерах длины от начала пути до конца; граничные признаки отдельных локусов; свой мир-чужой мир и пр.). Переход 
от состояния дискретности к недискретности – это движение из известного в 
неизвестное  пространство (в «Слове» - из «незнаемого» к «знаемому»).  
 Любое языковое расчленения мира семантически значимо и выполняет определённые художественные функции. Так, в «Слове о полку Игореве» отмеченными точками пространства являются крайние – начало и конец – и промежуточные, фиксирующие важные событийные моменты преодоления пространства. 
Начало пути локализуется в месте исходного пребывания персонажей, откуда 
разворачивается сюжетное действие произведения: «Трубы трубять въ 
НовЂградЂ, стоять стязи въ ПутивлЂ«5 (370). Далее в тексте событийная напол
                                                           
5 Текст  «Слова о полку Игореве» цит. по кн.: Памятники литературы древней Руси. XII век. 
М., 1980. Страницы указываются в скобках.  

ненность пространственных перемещений  чрезвычайно интенсивна. Путь из 
своей земли в «землю незнаему» структурируется отдельными промежуточными 
точками, в которых сюжетные ходы пересекаются с активными действиями персонажей. Одна из таких точек – встреча Игоря и Всеволода и воссоединение их 
дружин. Примечательно, что пространственные перемещения на данном отрезке 
пути отсутствуют, они словесно не выражены: «Игорь ждетъ мила брата Всеволода. И рече ему Буй Тур Всеволод: «<...> СЂдлай, брате, свои бръзыи комони, а 
мои ти готови, осЂдлани у Курска напереди» (372). Факт встречи в данном контексте – как  бы само собой разумеющееся явление. Отсутствие информации о 
пути братьев навстречу друг другу не мешает читателю мысленно проассоциировать дистанционное перемещение. Тем самым создаётся эффект преодоления 
линейности пространственного движения посредством ассоциативного монтажа. 
 Расчленение пространства на практически не зависимые друг от друга событийные фрагменты (далее по тексту: солнечное затмение, переход границы, оба 
сражения, «золотое слово» Святослава, плач Ярославны, побег Игоря из плена, 
возвращение на родину) позволяло создателю «Слова» смоделировать своё, сугубо художественно-иллюстративное воспроизведение реального события. 
  Аналогичным способом свойства линейности и нелинейности изображаемого 
темпорального мира использованы Автором с определённой художественной 
целью и реализуют заданные семантические функции. Об этом свидетельствует 
осмысление категории времени как «вечного возвращения» (термин Мирчо 
Элиаде). В «Слове» нарушается хроноцентризм: время циклично, оно течет от 
настоящего к прошлому, равно как и к предполагаемому будущему, тем самым 
расширяя пространственно-временную сферу. Параллельно в тексте реализована  
диахронная темпоральная панорама, структурируемая сообразно понятиям времени «переднего» и «заднего». Автор «Слова» декларирует архаико-языческое 
традиционное представление о времени: «переднюю славу сами похитимъ, а заднюю си сами подЂлимъ», где «передняя» слава означает прежнюю, а «задняя» –  
будущую, что  убеждает нас в сознательном стремлении автора представить картину мира в привычном, архаическом её восприятии.  
Хронологическую связь прошлого и будущего в миропонимании древних исследовали Д.С. Лихачёв, М.А. Новикова, И.Н. Шама и Н.Д. Арутюнова. Учёные 
сошлись в едином мнении: пространственная метафора пути в архаикоязыческом представлении предполагает инверсионную, по отношению к восприятию времени в христианскую эпоху, ориентацию. «Переднее» время в модели 
«традиционного» пути осмысливалось как нечто более раннее, как прошлое, как 
«знаемое» и пройденное. «Впереди, – пишет Н.Д. Арутюнова, – шествуют предки, потом идут потом-ки, след-ом за перво-проход-цами след-уют их по-следователи. Прошедшее открыто взгляду путника». В «заднем» времени оказывалось то, что было ещё неизвестно и потому «незнаемо». Все за, позади, следом 
были обращены в сторону будущего. Подобным образом обстояло дело в язычестве. Христианский пафос пути – иной: «человек идёт в невидимое будущее и 
обращён спиной к прошлому. <...> Поэтому знаки пред-стояния меняют свою 
ориентацию. <...> Перед поворачивается в сторону будущего. <...> Когда говорят 
о следующем дне, ассоциируют понятие следования не столько с тем, что ему 

предшествовало, сколько с проекцией в будущее»6. Иными словами, христианство, этически поляризируя символику прошлого и будущего времён, «позади» 
оставляет пространство хаоса и тьмы, в котором должны остаться зло, бесовство 
и «поганство», а «впереди» открывает мир добра, света и Божества.     
В памятнике христианской литературы Киевской Руси, созданном более чем 
за столетие до появления «трудной повести» об Игоревом походе, – «Слове о 
законе и благодати» – Иларион уже увидел «новое» время и «повернул» его в 
будущее, показав преимущество над «бывшим», «ветхим»: «Ветхае мимо идоша, 
и новае вамъ възвЂщаю. <...> Лъпо бо бЂ благодати и истинЂ на новы люди 
въсиати» 7. Автор же «Слова о полку Игореве», очевидно, осмысленно реализовывал свою поэтическую задачу в сложный политический период прогрессирующего феодального дробления Руси и нарастания центробежных устремлений 
удельных князей. О заветной цели – о могуществе, славе, единстве родной земли, что уже становилось историей, уходило в прошлое, – следовало и писать 
языком прошлого, воспевая переднюю славу. 
 
1.3. Соотнесение художественного пространства-времени  
с историческим 
 
При рассмотрении концепта хронотопа важно обратить внимание ещё на один 
существенный момент. Чтобы убедительно продемонстрировать литературный 
феномен «Слова о полку Игореве», необходимо иметь представление об историческом и культурном контексте и о характере художественного сознания эпохи 
Киевской Руси. Весьма желательно хотя бы бегло сравнить  эстетические приоритеты древнерусского Средневековья и, к примеру, Античности, обратить 
внимание на мифопоэтику «Илиады» и «Одиссеи» Гомера и клерикальный риторизм текстов как церковной (агиография, красноречие), так и светской (летописание) книжности киевского периода.    Художественное мышление в эпоху становления христианского государства  регламентировалось идеологическими 
нормами и установками (по терминологии Д.С. Лихачёва - литературным этикетом), сообразно которым вырабатывались жанровые и стилистические каноны, 
утверждались принципы построения сюжетов, стандартные, трафаретные образы, языковые средства, речевые обороты и т.п. Литература должна была демонстрировать нормативный, упорядоченный, «вечный» мир. Чем выше в иерархической классификации находился памятник, тем стабильнее соблюдались его 
жанровые признаки. По мере движения вниз сакральность формы снижалась, что 
приводило к отступлениям от канона и, как следствие, к жанровой оригинальности.  
При разговоре о времени создания «Слова о полку Игореве» чрезвычайно 
важно акцентировать самодостаточность литературного текста, выявленную в 
поэтизации символики язычества, вопреки эстетическим требованиям книжной 
культуры, в уникальном жанровом синкретизме, во многом обусловившем ху
                                                           
6 Арутюнова Н.Д. Время: модели и метафоры... С. 54, 59. 
7 Идейно-философское наследие Илариона Киевского.  Ч.1  С. 77.