Lumen naturale: аксиология интеллекта в языке

С. Г. Воркачев 

LUMEN NATURALE 

АКСИОЛОГИЯ ИНТЕЛЛЕКТА В ЯЗЫКЕ 

Монография 

Москва 
Издательство «ФЛИНТА»  

2017 

2-е издание, стереотипное

УДК 81’1:811.161.1 
ББК  81.2:81-3 
         В75 

Р е ц е н з е н т ы :  
д-р филол. наук, проф. В. И. Карасик; 
д-р филол. наук, проф. И. А. Стернин 

В75 
Воркачев С. Г. 
       Lumen naturale : аксиология интеллекта в языке 
[Электронный ресурс]: монография / С. Г. Воркачев. – 
2-е изд., стер. – М. : ФЛИНТА, 2017. – 296 с. 

ISBN 978-5-9765-2908-3 

В монографии на материале философских и психологических текстов, религиозного, художественного и юмористического дискурсов, лексикографии, паремического 
фонда и фольклора, афористики и Интернет-общения исследуются аксиологические аспекты вербализации представлений об уме, глупости, мудрости и хитрости в русском языке. 
Для студентов, аспирантов и преподавателей филологических факультетов вузов. 
ББК 81.2:81-3 
УДК 81’1:811.161.1 

ISBN 978-5-9765-2908-3  
© Воркачев С. Г., 2017 
© Издательство «ФЛИНТА», 2017 

ОГЛАВЛЕНИЕ 
 
Введение ........................................................................................... 4 

 
Глава 1 
Семантическое представление познавательной способности  
в научном дискурсе .......................................................................... 8 

 
Глава 2 
«Не научится тот, кто неспособен»:  
аксиология интеллекта в тексте Библии ....................................... 21 

 
Глава 3 
«Усердней с каждым днем гляжу в словарь»:  
интеллект в лексической системе языка ...................................... 55 

 
Глава 4 
«Не будь дураков на свете, не стало б и разума»:  
аксиология интеллекта в паремическом фонде  
русского языка ................................................................................ 81 

 
Глава 5 
«Езда в незнаемое»: метафорика познавательной  
способности в поэтическом дискурсе ......................................... 100 

 
Глава 6  
«Интеллект – это то, что иногда встречается и у других»:  
аксиология познавательной способности в афористике ........... 146 

 
Глава 7 
Познавательная способность человека в игровом дискурсе .... 179 

 
Глава 8 
«Сказка – ложь, да в ней намек»:  
Иван-дурак как лингвокультурный герой .................................. 207 

 
Глава 9 
Показатели интеллектуальной оценки в тексте ......................... 225 

 
Глава 10 
Ingenium Rossicum: этнокультурные стереотипы  
интеллекта в языковом сознании ................................................ 246 

 
Заключение .................................................................................. 262 

 
Литература ................................................................................... 280 

ВВЕДЕНИЕ 
 
 
Представления сущности человека, безусловно, отражаются в 
попытках классического определения понятия «человек» per genus 
proximum et differentiam specificam – «через ближайший род и видовое отличие». И если родовая принадлежность человека к классу 
животных особых споров не вызывает, то признак, положенный в 
основу видового отличия, дает целый ряд вариативных дефиниций, 
от «двуногого без перьев» Сократа, «млекопитающего с мягкой 
мочкой уха» Г. В. Ф. Гегеля и «животного, умеющего обещать» 
Ф. Ницше до «символического животного» Э. Кассирера. Наличие 
рук, мягкой мочки уха, способности к членораздельной речи, куда 
можно еще добавить способность смеяться и плакать, – это все, конечно, признаки, отличающие человека от других животных, однако решающим здесь, как представляется, выступает интеллект – 
способность человека к абстрактному мышлению и теоретическому познанию, основанная на способности к созданию знаков и оперированию с ними. В учении Платона понятие интеллекта передается словом νους, нус – это именно то, что отличает человеческую 
душу от животной (см.: Туровский 1962, т. 2: 283) и не случайно в 
антропологии человек современного физического типа называется 
homo sapiens – «человек разумный», от латинского sapio – «быть 
рассудительным, разумным» (см.: Дворецкий 1949: 775), а в средневековой философии и теологии интеллект человека назывался 
lumen naturale (rationis) – лат. естественный свет (разума) 
(см.: http://www.ditext.com/runes/l.html). 
Можно предполагать, что способность к познанию составляла предмет рефлексии человека разумного с момента его становления таковым. Когнитивные проблемы находились в центре 
внимания европейской философии начиная с Платона и Аристотеля, в Новое время ими занимались Р. Декарт («Правила для руководства ума», 1989) и Б. Спиноза («Об усовершенствовании разума», 1998), И. Кант («Критика чистого разума», 1994; «Критика 
способности познания», 1965, т. 4: 311–504), Г. Ф. Гегель, по сути, обожествивший разум под именем «абсолютной идеи», 
К. А. Гельвеций («Об уме», 1973), Т. Рид («Исследование человеческого ума на принципах здравого смысла», 2000) и пр. Умст

венным способностям человека, в частности, мудрости и глупости (см.: Воркачев 2015), посвящены несколько книг Библии: Иова, Экклезиаста, Притчей, «Премудростей Соломона», «Премудростей Иисуса, сына Сирахова». В художественной литературе и 
литературной критике особое внимание уделялось преимущественно дефицитной разновидности интеллектуальной способнос- 
ти – глупости, о ней писали Эразм Роттердамский («Похвала 
Глупости», 2002), И. Рат Вег («История человеческой глупости», 
1996), Р. Музиль («О глупости», 1999), из русских литераторов и 
критиков – А. С. Грибоедов («Горе от ума», 1985), М. Е. Салтыков-Щедрин («Дурак», 1974), В. Пьецух («Дурни и сумасшедшие», 2006: 574–584), В. Шукшин («До третьих петухов», 2009), 
А. Д. Синявский («Иван-дурак», 2001), универсальным «культурным героем» фольклора выступает дурак – носитель «мудрости 
идиотов» (La sagesse des idiots – французское название книги о 
Ходже Насреддине).  
Естественно, мимо темы познавательной способности человека не могла пройти и российская наука о языке, особенно после 
формирования лингвокультурологии и лингвоконцептологии как 
национальных ветвей антропологической лингвистики, хотя бы 
потому, что базовая единица этих научных дисциплин представлена лингвокультурным концептом – составной частью национального менталитета, не говоря уже о тесной связи языка и 
«склада ума» – ментальности.  
Проблемам вербализации познавательной способности человека – исследованию семантических, прагматических и лингвокультурологических свойств показателей ума и остроумия, 
глупости и мудрости посвящена монография (Дзюба 2003) и 
больше десятка кандидатских диссертаций (Бочарова 2008, Бусурина 2004, Войткова 2011, Горянова 2011, Григоренко 2008, Кондратьева 2004, Кравцова 2008, Крюков 2005, Леонтьева 2003, Полищук 2012, Сергеева 2004; Тугарева 2011, Ширшиков 2005, Ябжанова 2010 и пр.). Эти показатели были объектом исследования 
в многочисленных статьях российских лингвистов (см.: Горянова 
2011, Дзюба 2014, Зиновьева 2008, Пименова 2004, Пименова 
2008, Сергеева 2004а, Тарасенко-Тарасенко 2011 и пр.). 
Настоящее исследование отличает комплексный характер: в 
число подкатегориальных составляющих интеллекта включен, 

помимо ума, глупости и мудрости, обманный ум – хитрость, а 
также такая базовая характеристика познавательной способности, 
как аксиологическая многомерность.  
Познавательная способность в самом общем виде раскрывается как предрасположенность живого существа к успешному пониманию, обучению и решению практических и теоретических задач 
и «инструментально» направлена на приспособление этого существа к изменяющейся среде обитания – на его выживание. Количественная параметризация познавательной способности, соотносимая 
со степенью её пригодности к обеспечению целей выживания индивида, аксиологична: обладание высоким интеллектом (умом) 
оценивается положительно, дефицит интеллекта (глупость) оценивается отрицательно, а его полное отсутствие (безумие) – тем более. В то же самое время в аксиологии интеллекта выделяется еще 
одно измерение – этическое, оценивающее познавательную способность со стороны её пригодности для достижения благополучия 
рода и «фильтрующее» средства индивидуального выживания, в 
котором мудрость противопоставляется хитрости.  
Исследование соотношения рациональности и морали через 
представления о нем в языковом сознании дают возможность 
воссоздания психологического и интеллектуального прототипа 
носителя определенного естественного языка, а анализ соотношения прагматических и этических моментов, воплощенных в 
семантике ума (разума, рассудка), глупости, мудрости и хитрости 
(лукавства), как представляется, позволят углубить и дополнить 
образ «человека говорящего». Результаты исследования помогут 
подтвердить либо опровергнуть существующие представления о 
роли и ценности интеллекта в национальном сознании носителей 
русского языка. 
Аксиологические аспекты вербализации представлений об 
интеллекте в виде ума, глупости, мудрости и хитрости в русском 
языке исследуются на материале философских и психологических текстов, религиозного дискурса, юмористического дискурса, 
лексикографии, паремического фонда и фольклора, афористики, 
художественного дискурса и текстов Интернет-общения. 
Цель и задачи исследования определяют композиционную 
структуру работы. Она состоит из Введения и разделов, в которых описываются аксиологические аспекты вербализации позна

вательной способности в научном (философском и психологическом), религиозном, поэтическом и игровом дискурсах, в афористике и паремическом фонде русского языка, в лексикографии, в 
русских народных сказках; а также исследуются функции показателей познавательной способности как коннекторов текста и этнокультурные стереотипы интеллекта в русском языковом сознании. В Заключении работы формулируются выводы общего характера. 
В работе приняты следующие сокращения библейских источников: 
 

Быт. – Бытие 
Исх. – Исход 
Чис. – Числа 
Вт. – Второзаконие 
Суд. – Судей 
1 Цар. – 1 Царств 
3 Цар. – 3 Царств 
4 Цар. – 4 Царств 
1 Пар. – 1 Парлипоменон 
2 Пар. – 2 Парлипоменон 
1 Езд. – 1 Ездра 
2 Езд. – 2 Ездра 
3 Езд. – 3 Ездра 
Тов. – Товит 
Неем. – Неемия 
Юд. – Юдифь 
Иов – Иов 
Пс. – Псалтирь 
Пр. – Притчи 
Ек. – Екклесиаст 
Ис. – Исаия 
Иер. – Иеремия 
Вар. – Варух 
Иез. – Иезекиль 
Зах. – Захария 
Дан – Даниил 

Мих. – Михей 
2 Мак. – 2 Маккавейская 
3 Мак. – 3 Маккавейская 
Прем. – Книга премудрости 
Соломона 
Сир. – Книга премудрости 
Иисуса, сына Сирахова 
Мф. – Матфея 
Лк. – Луки 
Ин. – Иоанна 
Деян. – Деяния 
Иак. – Иакова 
1 Пет. – 1 Петра 
Рим. – Римлянам 
1 Кор. – 1 Коринфянам 
2 Кор. – 2 Коринфянам  
Тит. – Титу 
Еф. – Ефесянам  
Флп. – Филиппийцам 
Кол. – Колоссянам 
2 Фес. – 2 Фессалоникийцам 
2 Тим. – 2 Тимофею 
Евр. – Евреям 
Отк. – Откровение 

Глава 1 
 
СЕМАНТИЧЕСКОЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ 
ПОЗНАВАТЕЛЬНОЙ СПОСОБНОСТИ 
В НАУЧНОМ ДИСКУРСЕ 
 
 
В соответствии со своей «внутренней формой» «познание» – 
это деятельность по получению, хранению, переработке и систематизации знаний о мире (конкретно-чувственных и понятийных) 
(см.: Алексеев-Васильев 2009: 293; Касавин 2004: 658; Хомич 
1999: 527), а «познавательная способность» – интеллект – это 
способность к такой деятельности, которая в расширительном 
смысле выступает как способность к пониманию, обучению и 
решению практических и теоретических задач (см.: Кучинский 
1998: 269). И, конечно, подобная сущностная характеристика человека, получившая в обыденной речи имя «ума», не могла остаться незамеченной в истории науки (см.: Гельвеций 1973; Декарт 1989; Павлов 1999; Спиноза 1998; Юм 1994 и др.), не говоря 
уж о том, что на рассмотрении мышления в понятиях построена 
«Наука логики» Г. В. Ф. Гегеля, философия которого в целом 
есть «максимальная степень обожествления интеллекта» (Суворов 2010: 128), а изучение способности познания лежит в основе 
«Критики чистого разума» И. Канта.  
Если принять, что познавательная способность человека – 
ум – представляет собой лингвокультурный концепт (см., например: Дзюба 2010), то сразу обращает на себя внимание факт дискурсной вариативности ЛК-концепта «ум» (о дискурсной вариативности см.: Воркачев 2005; 2006): этот концепт меняет свое 
имя в зависимости от типа и вида дискурса, в котором он вербализуется. Действительно, в научном дискурсе, где изучается познавательная способность человека (а это философия, психология 
и психиатрия), имя «ум» изредка встречается лишь в текстах философии и то с оговорками его синонимичности интеллекту: «ум 
или интеллект – особая функция психической деятельности организмов с высокоразвитым и сложно дифференцированным мозгом» (*ФС). В психологии «ум» появляется лишь в противопоставлении чувству и воле как «обобщенная характеристика позна

вательных возможностей человека» в то время как под «интеллектом» понимается относительно устойчивая структура умственных 
способностей индивида, относимых преимущественно к познавательной сфере – к мышлению, памяти, восприятию и вниманию 
(см.: Петровский-Ярошевский 1990: 142, 414; Зинченко-Мещеряков 2004: 159, 533; ПС 2004: 152). В психиатрии же познавательная способность изучается лишь опосредованно: через её патологию и вненормативность, как олигофрения и деменция – дебильность, имбецильность и идиотия (см.: *Справочник). Нужно заметить, что в гносеологии советского периода термин «интеллект» практически не используется, а если это слово и появляется, то лишь в качестве синонима «мышления» (см.: Туровский 
1962: 283). 
Отличительной чертой философского дискурса является 
многоименность познавательной способности, которая помимо 
интеллекта в зависимости от своего объекта получает имена «разума» и «рассудка», где разум как высший, активный тип мыслительной деятельности направлен на постижение абсолютного, 
божественного и бесконечного, а рассудок познает относительное, земное и конечное (см.: Швырев 2010: 403). Рассудок позволяет человеку оперировать понятиями, классифицировать и систематизировать факты, разум же – «ядро родовой сущности человека» (Алексеев-Васильев 2009: 314) – синтезирует результаты 
познания и создаёт новые идеи (см.: ФЭС 1983: 567). 
Отличительной чертой познавательной (интеллектуальной) 
способности в психологическом дискурсе выступает, с одной стороны, многоаспектность её свойств и многофакторность как зависимость от множества причин (см.: Петровский-Ярошевский 1990: 
142) и, с другой, мерность как тенденция к количественной (через 
систему тестов интеллекта) объективизации, выразившаяся, в частности, в коэффициенте интеллектуальности (IQ – Intelligence 
Quotient) (см.: Петровский-Ярошевский 1990: 179). В то же самое 
время в психологии преобладает взгляд на интеллект как на инструмент биопсихической адаптации к изменяющимся условиям 
жизни (см.: Петровский-Ярошевский 1990: 142; ПС 2004: 152). 
В психиатрии познавательная способность исследуется, 
скорее, через её дефицит, и она здесь передается через свои антонимичные термины: «(мало)слабоумие», «сумасшествие» и устаревшее «безумие». 

Этимологически «интеллект» (intellectus) – субстантивированное причастие латинского глагола intellĕgere – «ощущать, 
воспринимать»; «познавать, узнавать»; «мыслить»; «знать толк, 
разбираться» (см.: Дворецкий 1949: 467). В то же самое время, 
очевидно, семантически существительное «интеллект» представляет собой гипостазу соответствующего диспозитивного предиката «быть способным к познанию». С позиции лингвокультурологии и лингвокультурной концептологии «интеллект» как одно 
из дискурсивных имен «ума» сам полноценным ЛК-концептом не 
является, поскольку в языке не «оброс» метафорическиассоциативными связями, а именно наличие у абстрактного имени «вещных коннотаций» (Успенский 1979) представляется диагностическим признаком лингвокультурного концепта (см.: Чернейко 1995: 83). 
Становление аксиологии – самостоятельной области философской рефлексии, занимающейся исследованием ценностей как 
смыслообразующих оснований человеческого бытия, было связано не в последнюю очередь с обнаружением неустранимости из 
познания оценочного момента (см.: Абушенко 1998: 15). Познание само по себе представляет ценность уже в силу того, что познавательная, интеллектуальная деятельность выступает практически всегда в форме ориентационной деятельности (см.: Подольский 1979: 206–207), обеспечивающей человеку необходимую ориентацию в проблемной ситуации. Тем более ценностью 
представляется способность человека к познанию, поскольку в 
оценке этой способности (предрасположенности) устанавливается еще и её мера – объективная и субъективная.  
При аксиологическом рассмотрении познавательной способности её гносеологическая структура «субъект познания – объект 
познания» усложняется и логическая «формула интеллекта» принимает вид «субъект оценки, оператор(ы) оценки, протагонист (носитель познавательной способности) оценки, объект познания, основание оценки, обоснование оценки» (см.: Воркачев 2011в: 274): 
«A считает, что B способен к познанию C, потому что D». 
Основание оценки задает тип оценочной шкалы и соответствующего оценочного оператора: объективная оценка через измерение показывает насколько быстро и успешно протагонист адаптируется к новой для него ситуации, субъективная оценка указывает