История русской материальной культуры

ИСТОРИЯ РУССКОЙ 
МАТЕРИАЛЬНОЙ 
КУЛЬТУРЫ

Л.В. Беловинский

2-е издание, исправленное и дополненное

Учебное пособие
для студентов высших учебных заведений,
обучающихся по направлению подготовки
«Музеология и охрана объектов
культурного и природного наследия»

УЧЕБНОЕ ПОСОБИЕ

Москва                                        2020

ИНФРА-М

УДК 39(075.8)
ББК 70я73
 
Б43

Беловинский Л.В.
Б43 
 
История русской материальной культуры : учебное пособие / Л.В. Беловинский. — 2-е изд., испр. и доп. — Москва : ФОРУМ : ИНФРА-М, 
2020. — 512 с. — (Высшее образование: Бакалавриат).

ISBN 978-5-00091-526-4 (ФОРУМ)
ISBN 978-5-16-013764-3 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-106434-4 (ИНФРА-М, online)

Учебное пособие содержит сжатое изложение обширных сведений 
по истории материальной культуры всех слоев населения России в процессе повседневной жизни: от технологий и инструментария срубного строительства до ювелирных украшений.
Пособие презназначено для студентов высших учебных заведений, 
обучающихся по специальности «Музейное дело и охрана памятников», 
направлению подготовки «Музеология и охрана объектов культурного 
и природного наследия», и слушателей курсов повышения квалификации 
и переподготовки музейных работников, может использоваться в практической музейной работе, особенно начинающими музейными работниками, будет также полезно учащимся, изучающим историю русской культуры, и читателям, интересующимся обстоятельствами быта своих предков.

УДК 39(075.8)
ББК 70я73

Р е ц е н з е н т ы:
Б.Л. Шапиро — кандидат исторических наук, преподаватель кафедры музеологии РГТУ;
И.Б. Хмельницкая — кандидат исторических наук, доцент, заведующая кафедрой музейного дела и туризма АПРИКТ

ISBN 978-5-00091-526-4 (ФОРУМ)
ISBN 978-5-16-013764-3 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-106434-4 (ИНФРА-М, online)
© Беловинский Л.В., 2015
© ФОРУМ, 2015

Введение 

В кризисные эпохи, когда зыбко настоящее и неясно будущее, 

общество начинает пристально вглядываться в прошлое. Откуда мы? 
Кто мы? Почему мы такие?  Ответы на эти вопросы может дать только 
прошлое. А зная ответы на них, можно судить о будущем. 

Вот почему необходимо точное знание о прошлом, знание своей 

истории. 

Но история – это не та «наука», которую все мы изучали в средней 

школе. Школа, да, к сожалению, по большей части и вуз, знакомят нас 
очень поверхностно и не точно с историей государства. А для ответов 
на «роковые» вопросы нужно знать историю народа, которая далеко не исчерпывается политической историей: государство и нация 
далеко не идентичны. Необходимо знание истории нации, истории 
людей в их повседневной жизни, во всей полноте и многообразии. 
Это необычайно сложное, многогранное, многоуровневое явление, 
где тысячи и тысячи явлений находятся в сложнейшей взаимосвязи. 
Историки только ищут подходы к такому знанию, всматриваясь лишь 
в отдельные сюжеты – в социальную, экономическую историю, историю культуры всей нации, а не только ее элиты, и в культуру не только 
художественную или гуманитарную. Один из таких сюжетов – история материальной культуры нации. 

История материальной культуры включает разнообразнейшие 

явления всей жизни прошлого, получившие материальное воплощение: жилище, хозяйственные постройки, орудия труда и инструменты, транспортные средства, мебель, посуду и предметы домашнего 
обихода, одежду и ее аксессуары, оружие и т. д. Как неотъемлемая 
часть всей культуры сообщества, история материальной культуры 
детерминирована условиями его исторического обитания, включаю-
щими не только природную среду, но и экономические, социальные 
и политические обстоятельства его исторического бытия. В результате она находится в связи с национальным характером, формирующемся в этой среде обитания, с историей быта и нравов различных 
социокультурных групп, их верованиями, традициями, привычками 
и господствующими вкусами и оценками, а также с характерным для 
каждой данной эпохи художественным стилем.

История материальной культуры является важной составляю
щей нового направления в современной науке о культуре – истории повседневности, т. е. совокупности форм реализации культуры, 

Введение

которая, в свою очередь, является совокупностью норм и стандартов 
человеческих отношений (коммуникаций). Одновременно она соотносится с некоторыми другими дисциплинами. Поскольку повседневная жизнь людей, связанных с государством служебными или иными 
отношениями, во многом регламентировалась законодательными 
актами, уставами учреждений и др., постольку подлинное освоение 
истории материальной культуры невозможно без знания основ истории государственных учреждений. К истории материальной культуры 
вплотную примыкает та часть вспомогательных исторических дисциплин, которая имела то или иное материальное воплощение или была 
связана с владением вещами: геральдика, сфрагистика, фалеристика, нумизматика, бонистика. Мебель, предметы домашнего обихода, 
костюм в большей или меньшей степени несли на себе отпечаток того 
или иного художественного стиля, а следовательно, необходимо знание начатков истории искусства. 

Задача исторической науки заключается в реконструкции про
шлого, в том числе и музейными средствами, в воссоздании мира 
человека прошлого. И этому должно служить знание истории материальной культуры в связи с жизнью этого человека. Однако необходимо подчеркнуть, что полноценно изучать историю материальной 
культуры можно только как историю бытования предмета в социокультурной среде, что, к сожалению, выходит за рамки данного пособия. Это учебное пособие прежде всего рассчитано на будущих музейных работников, на хранителей музейных фондов и экспозиционеров. 
В равной мере книга может оказаться полезной и нынешним «музейщикам», особенно молодым: ведь большинство из них не имеет специального музейного образования, пока еще нового в России. Но она 
может оказаться интересной и полезной и широким слоям неспециалистов, той части читающей публики, которая не желает ограничиваться куцыми и полузабытыми школьными знаниями и пробавляться журналистскими поделками на темы истории либо ходячими 
историческими мифологемами, созданными полузнанием.

Источником изучения истории материальной культуры является 

совокупность собственно музейных предметов. Однако далеко не все 
они сохраняются в музейных собраниях, а многие присутствуют лишь 
фрагментарно ввиду плохой сохранности. Поэтому важную роль 
играют изобразительные источники – от портретной, бытовой и интерьерной живописи и графики до фото- и кинопродукции. К тому же 
изоисточники позволяют судить о формах бытования предмета в той 
или иной социокультурной среде. Однако изобразительные источники требуют очень осторожного, критического отношения к себе: 
живописец преследовал определенные, далекие от задач науки цели, 
а фотография или документальное кино (не говоря уже о художественных лентах) нередко оказываются инсценировками, а вовсе не 

Введение

беспристрастной фиксацией прошлого. Наконец, в качестве источника с той же степенью осторожности могут использоваться тексты – от 
старой беллетристики до очерковой и мемуарной литературы. Иной 
раз здесь упоминаются или даже описываются бытовые предметы, не 
дошедшие до нас ввиду своей «малоценности» (с точки зрения собирателей) и не удостоившиеся внимания художников. 

Имея в виду потребности экспозиционеров, в пособие включены 

фрагменты из мемуаристики и некоторых монографических изданий, 
позволяющие более точно судить о бытовании предметов материальной культуры в той или иной социокультурной группе, об эволюции 
наборов использовавшихся предметов во времени и в социальном 
пространстве. В данном пособии, которому до известной степени 
придан справочный характер, в том числе по ряду сюжетов даны терминологические словари, такие фрагменты выделены для удобства 
работы курсивом.

В заключение отметим необходимость не только знания факти
ческого материала, изложенного в пособии, но и понимания сущности многих явлений прошлого, лежащих за пределами жизненного 
опыта современных музейных работников: от социальной психологии 
общества в прошлом до технологий обработки металла. Это особенно важно при создании и реализации культурно-образовательных и 
образовательно-воспитательных программ. 

Глава I 

ЖИЛИЩЕ, ДВОР, 

НАДВОРНЫЕ ПОСТРОЙКИ

1. Раннее жилище

В ранний период отечественной истории на юге, востоке и в 

лесостепной полосе Европейской России, где началось формирование великорусской нации, складывается земляное или полуземляное 
жилище (землянка и полуземлянка), в лесной полосе – надземное. 
Отсюда позже развиваются два более поздних типа жилища: с земляным либо деревянным полом, без подклета, с завалинкой, и жилище 
на подклете. Соответственно формируются два типа двора как комплекса жилых и хозяйственных построек (подворья): а) хозяйственные постройки связаны с жилищем; б) хозяйственные постройки разбросаны по двору. 

Раннее жилище крестьянства и городских низов малоизвест
но, но можно с уверенностью предполагать, что это была истопка (истобка, истба, от чего произошло позднейшее – изба), однокамерное, т. е. с одним жилым помещением, небольшое срубное 
жилище, наземное или даже слегка углубленное в землю, с земляным полом, без потолка, который заменяла кровля из накатника – тонких бревен, уложенных горизонтально на самцы – два 
невысоких треугольных бревенчатых фронтона. В одном из углов 
находилась глинобитная печь-каменка куполообразной формы, 
топившаяся «по-черному»: она не имела дымохода, и дым выходил прямо в жилое помещение, вытягиваясь в небольшое «волоковое» окно, прорубленное высоко под крышей в переднем фасаде 
напротив двери. К входной двери могли примыкать легкие сени 
(«осенявшие», накрывавшие вход), плетневые или жердяные, трехстенные, т. е. без дверей. Хозяйственные постройки на дворе также 
были жердяные или плетневые, крытые засыпанными землей жердями; погреба могли представлять собой просто врытые в землю 
бочки или большие корчаги. 

Аналогичный характер имело городское жилище ремесленника 

или торговца, неплохо изученное археологами. У ремесленников оно 
одновременно являлось и мастерской. Небольшой двор, если горожанин обладал собственным жилым местом, также включал хлев, 
амбар, погреб, баню, колодец, как и у крестьянина. Жилище горожанина обычно размещалось посреди двора, огороженного частоколом, 
так что улица представляла собой мощеный бревнами узкий коридор 

1. Раннее жилище 

между двумя стенами частокола, прерывавшегося глухими воротами. 
Только жилища ремесленников могли выходить на улицу торцевой 
стеной с окошком для приема заказов и продажи изделий. 

Боярский двор включал несколько жилых построек: для хозяина, 

челяди, арендаторов (дворников). На нем располагался полный необходимый комплекс хозяйственных построек: мастерские, конюшни, 
хлева, погреба, амбары, баня, колодец с колодой для водопоя. Двор 
делился на две половины, иногда разгороженные тыном: чистый, 
перед боярским жильем, и хозяйственный. 

Хоромы иногда строились в два и три этажа. Нижний этаж 

составлял подклет, где находились кухня, жилье для прислуги и 
хозяйственные помещения. Выше были жилые и парадные помещения с горницами (горница – «горнее», т. е. возвышенное помещение 
по сравнению с подклетом), опочивальнями (спальнями; в ранний 
период спальня называлась повалушей, где спали «повалом» на 
кошмах), молельной, палатой для пиров (в ранний период пиршественная зала называлась гридницей). Верхний ярус составляли 
светлицы (светлые, без печей) и терема, где в окружении женской 
прислуги находилась женская часть семьи, с гульбищами (галереями) вокруг. Поскольку ограниченные размеры бревен не позволяли ставить достаточно просторные срубы, хоромы больших объемов 
представляли собой несколько разновеликих клетей, объединенных 
сенями – крытыми галереями-переходами. С XV в. на Руси начали 
строить каменные помещения, преимущественно для пиршественных 
зал, а для повседневного жилья по-прежнему использовали деревянные рубленные надстройки над каменными. Гладко стесанные стены 
расписывали или обивали тканями. До начала XVII в. в богатых домах 
кирпичные печи расписывали охрой и суриком. Изредка привозили 
из-за границы изразцовые печи. Затем их стали облицовывать красными терракотовыми, так называем красными, или глазурованными зелеными изразцами местного производства, причем стоили они 
очень дорого и были только в домах знати. Печи, как правило, стоявшие в углу, были двухъярусными: невысокий нижний ярус, нередко на 
фигурных ножках, мог включать лежанку и топку, примыкая к стене, 
так что топили из сеней или с улицы; второй, узкий ярус, завершавшийся фигурными «городками», несколько отступал от стены. Все это 
в какой-то степени гарантировало от пожара во время топки и обеспечивало чистоту в жилом помещении. Во второй половине XVII в. 
печи в домах знати стали облицовываться полихромно-рельефными 
изразцами. Иногда печи располагались только в подклете, а наверх, 
в жилые помещения, проходили керамические трубы, подводившие 
теплый воздух. Окна прорубались в трех или четырех стенах; в четвертой стене располагалась дверь. Косящатые, т. е. обрамленные массивными брусьями-косяками с рамами в них, окна были слюдяные 

Глава I. Жилище, двор, надворные постройки

или стекольчатые, т. е. из цветного стекла, типа витражей, с мелкой 
расстекловкой; в более бедных жилищах окна могли затягиваться бычьим пузырем или промасленным пергаментом. Мебель была 
незамысловатая: лавки, скамьи, рундуки, коники, поставцы. 

2. Крестьянское жилище XVIII – начала XХ вв. 

Конструкция и типология 

Вышеизложенные сведения о ранних жилых постройках в значи
тельной степени являются умозрительными. Источником их является 
археология, имеющая дело со следами, остатками прошлого. На базе 
археологических данных, часто отрывочных, и происходит реконструкция тех или иных явлений. Даже представления о более поздних 
постройках – XVII, XVIII, даже начала XIX в., принадлежавших крестьянству и низшему слою горожан, довольно туманны и опираются 
на не всегда совершенные зарисовки современников, особенно иностранцев (они-то и обращали внимание на диковинные для них черты 
повседневности), и их отрывочные записи. Достаточно полное и точное представление о жилище простого народа, его интерьерах, домашней утвари, орудиях труда и пр. мы имеем примерно с 30-х гг. XIX в., 
когда образованное общество по тем или иным причинам обратилось 
к изучению народной жизни. Так что мы можно предположить, что 
еще в XVIII и даже в начале XIX в. не только в деревне, но и в городе 
бытовал тип простонародного жилища, описанный в первом разделе: 
однокамерное, с земляным полом, без потолка.

Основным строительным материалом в срубном жилом строи
тельстве были хвойные породы деревьев, лучше всего использовалась 
сосна, особенно растущая на песчаных почвах; несколько хуже была 
обладавшая рыхлой древесиной ель; еще хуже – пихта. В Европейской части России, в ее основном историческом ядре, где формировалась русская культура, лиственница встречается редко, но в Сибири ее использовали в строительстве часто, равно как и кедр. В более 
южных районах с широколиственными дубравами применяли дуб. 
В лесостепных районах с небольшими лиственными лесами и березовыми «колками», в соответствии с народной пословицей «На грех и из 
палки выстрелишь», строили дрянные избенки из прямоствольной, 
но быстро гниющей осины или из березы. 

Крестьянская жилая постройка XVIII–XIX вв., как и типы двора, 

отличается традиционностью, продиктованной преимущественно 
климатическими условиями, к которым она приспособлена в максимальной степени. В течение веков жизни в суровом климате и в условиях скудости природных ресурсов русский народ виртуозно овладел 
строительными материалами с учетом их качества. 

2. Крестьянское жилище XVIII – начала ХХ вв.

Существует несколько типов конструкции жилья и технологиче
ских приемов его строительства. Основа рубленной жилой постройки – клеть: четырехугольный бревенчатый сруб из 12–15 и более 
венцов – прямоугольников, образованных четырьмя бревнами. Применялось несколько типов соединения (врубки) бревен: 1) «в обло» 
(«в угол», «в чашку»); 2) «в крюк»; 3) «в охряпку»; 4) «в лапу»; 
5) «в охлуп». Самый распространенный тип рубки – в обло, или 
в чашку: в концах бревен вырубаются до половины толщины бревна полукруглые («облые») углубления – «чашки» с небольшим 
горбиком внизу; пары бревен укладываются вершинкой к комлю. 
В чашки укладывается концами вторая, поперечная пара бревен, 
также вершинкой на комель и наоборот, и в них вырубаются такие 
же чашки. Предварительно снизу вдоль вышележащей пары бревен 
вырубается мелкий желоб по форме нижележащих бревен, так что 
при укладывании одного бревна на другое между ними получается 
достаточно большая площадь сопряжения – паз. При окончательной сборке сруба в пазы для теплоизоляции укладывается подсушенный болотный мох. Поскольку в чашки по бревнам могла затекать 
дождевая вода, и углы начинали выгнивать, иногда сруб рубился 
в охлуп, т. е. чашками вниз. Концы бревен в 20–25 см торчали на 
углах наружу, и для придания срубу большей красоты, и особенно, 
если его предполагалось затем обшивать тесом, использовали наиболее сложный тип рубки в лапу: каждый конец бревна обрабатывался в очень сложной форме так, что все пять плоскостей имели форму 
трапеции. 

При недостаточной длине бревен они соединялись (сращива
лись) несколькими способами: 1) «в замок», или «крюк»; 2) клиньями и врезками; 3) короткими вертикальными столбами. Могло быть и 
сочетание разных типов сращивания концов коротких бревен; например, в сложной формы замок, имевший вид большого крюка, вставлялся внутри «зуб», деревянный клин, входивший в пазы. В результате бревно не только не могло разойтись по длине, но и один конец 
не мог сдвинуться относительно другого. Такие способы сращивания 
необходимы при отсутствии фундамента или неглубоком фундаменте: 
при замерзании и оттаивании грунтовых вод сруб начинает «ходить», 
его углы поднимаются и опускаются неравномерно, и непрочный 
сруб может расползтись, тогда откроются пазы в местах сращивания. 
Поэтому нижние венцы, на которые и идут обычно наиболее толстые, 
«матерые», или «кондовые», бревна, старались делать цельными, 
а сращивание производилось «вперебежку», в разных концах сруба. 

Для расширения помещения возможно было также соединение 

нескольких рядом стоящих срубов. Производилось оно «в столб» и «в 
два столба»: в землю вкапывался, а лучше – врубался на шип в нижнее 
цельное или сращенное бревно вертикальный столб с продольными 

Глава I. Жилище, двор, надворные постройки

пазами, и в него затесанными шипами входили концы бревен обоих 
срубов.

При рубке сруба заранее оставлялись проемы для будущих окон 

и дверей, а в нижние венцы концами врубались половые балки, или 
«переводы». 

Наиболее сложной была конструкция кровли. Самой распро
страненной кровлей была двухскатная, с двумя фронтонами. Известна также трехскатная кровля, чаще встречаемая на юге, с одним 
фронтоном, обычно соломенная или очеретянная (тростниковая). 
В лесной стороне у зажиточного крестьянства в конце XIX – начале XX вв. появляется четырехскатная (вальмовая) тесовая кровля; 
четырехскатная соломенная или очеретянная кровля характерна и 
для южных губерний. 

В XVIII–XIX вв. была распространена двухскатная самцовая 

кровля, в конце XIX – начале XX вв. постепенно заменяющаяся 
стропильной. У самцовой кровли на верхние бревна переднего 
и заднего фасадов ложились постепенно уменьшавшиеся в длину 
бревна-самцы, образующие два треугольных фронтона; в постройках большого размера самцы укреплялись перпендикулярными к 
ним перерубами. На самцы укладывали продольные тонкие бревна – слеги, в которые врубали курицы – тонкие еловые жерди, 
вырубленные вместе с корневищем, образующим крюк. При стропильной кровле на продольные бревна верхнего венца накладывали 
выступавшие концами за периметр сруба поперечные балки (переводы), в которые врубали шипами по два образующих треугольник 
наклонных бревна – стропила. На стропила накладывали слеги, в 
которые врубали курицы. На концы куриц накладывали продольные 
бревна с продольными пазами – потоки. В пазы потоков, ориентированных на скаты кровли, вставляли нижние концы тесин, лежавших на слегах; их верхние концы прижимали охлупнем, продольным бревном с широким треугольным пазом, лежавшим на верхней, 
более толстой слеге – коньке. Охлупень притягивался к верхней 
слеге деревянными шипами с клиньями – стамиками, либо большими коваными гвоздями. Нередко охлупень вырубался из толстой, 
поваленной вместе с корневищем ели (корни ели растут неглубоко, параллельно поверхности земли), и на конце его, над передним 
фасадом избы, вырубалось грубое подобие конской головы – символа Солнца; это был оберег, охранявший жилище от нечистой силы. 
Фронтоны стропильной кровли зашивали тесом. Пространство 
между бревнами верхнего венца и кровлей – стреха – служило для 
вентиляции чердака. 

В ранний период в богатых лесом районах кровли крыли жело
бами – расколотыми вдоль половинками бревен, в которых вытесывались желоба. Нижний ряд их клали на слеги желобами вверх, и он