Анти-СаМ: что "не так" в учебниках П. Самуэльсона, Н. Мэнкью...

Москва
ИНФРА-М
2019

АНТИ–САМ:
АНТИ–САМ:

ЧТО «НЕ ТАК» В УЧЕБНИКАХ 
ЧТО «НЕ ТАК» В УЧЕБНИКАХ 

П. САМУЭЛЬСОНА, Н. МЭНКЬЮ…
П. САМУЭЛЬСОНА, Н. МЭНКЬЮ…

ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß
ÌÎÍÎÃÐÀÔÈß

Ë.Ñ. ÃÐÅÁÍÅÂ
Ë.Ñ. ÃÐÅÁÍÅÂ

Гребнев Л.С.
Анти-СаМ: что «не так» в учебниках П. Самуэльсона, 
Н. Мэнкью… : монография / Л.С. Гребенев. — М. : ИНФРА-М, 
2019. — 235 с. — (Научная мысль). — www.dx.doi.org/10.12737/2761.

ISBN 978-5-16-009630-8 (print)
ISBN 978-5-16-100910-9 (online)

В монографии сопоставляются между собой и с практикой хозяйствования ключевые понятия, представленные авторами ряда общепризнанных 
переводных учебников по экономической теории: сравнительное преимущество; альтернативные издержки; круговые потоки; неопределенность, 
оптимизация и интересы; технологии, конкуренция и производственная 
функция; предпочтение настоящего. Формулируются предложения по совершенствованию их преподавания на вводном уровне студентам неэкономических направлений высшего профессионального образования.
Для преподавателей экономики, а также магистров и аспирантов, специализирующихся на экономической теории.

УДК 33(075.4)
ББК 65

УДК 33(075.4)
ББК 65
 
Г79

© Гребнев Л.С., 2014
ISBN 978-5-16-009630-8 (print)
ISBN 978-5-16-100910-9 (online)

Г79

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

ВВедение

В 2009 г. на российском рынке учебной литературы появился перевод 
18-го издания учебника «Экономика» Пола Самуэльсона, первого американского нобелевского лауреата по экономике (1970), основателя экономического факультета в Массачусетском технологическом институте (MIT)1, 
и Вильяма Нордхауза из Йельского университета2 с посвящением: «Франко 
Модильяни и Джеймсу Тобину, коллегам и дорогим друзьям, пионерам экономики, объективным и беспристрастным». Это – хороший повод для того, 
чтобы постараться объективно и беспристрастно отнестись к содержанию 
не только учебника Самуэльсона–Нордхауза, но и многих других, в большей 
или меньшей степени вторичных по отношению к нему. 
Кроме того, два десятилетия преподавания экономической теории в формате «экономикс» вместо «политической экономии» в России – срок вполне 
достаточный, для того чтобы начать критически оценивать применяемые 
массовые учебники по этой дисциплине. Среди них довольно много учебников российских авторов, однако ни для кого не секрет, что все они носят 
в лучшем случае вторичный характер по отношению к переводным англоязычным оригиналам. Поэтому основное внимание в этой работе уделено 
сравнению преподнесения обучающимся нескольких ключевых экономических понятий в двух популярных учебниках, разделенных ровно полувеком с момента их первой публикации, – уже упоминавшемся учебнике Самуэльсона и учебнике вводного (introductory) уровня Н.Г. Мэнкью 
«Принципы экономикс»3. Фоном этого сравнения являются учебники, первыми дошедшие до русскоязычных преподавателей экономики: в 1992 г. 
«Экономикс» Кэмпбелла Макконнелла и Стенли Брю4 (фактически этот 
учебник стал базовым в большинстве российских вузов вне зависимости 
от своих сравнительных достоинств и недостатков5 по отношению ко всем 

1 
MIT расположен в Кембридже, рядом с Гарвардом, старейшим университетом США. 
Их конкуренция во многом способствует тому, что оба вуза занимают первые места 
в мировых рейтингах.
2 
Samuelson P.A., Nordhaus W.D. Economic. 18-th ed. McGraw-Hill, 2005 (first ed. 1948); 
Самуэльсон П.Э., Нордхауз В.Д. Экономика. 18-е изд.: Пер. с англ. М.: Вильямс, 
2009.
3 
Mankiv N.G. Principles of Economics. Dryden Press, 1998; Мэнкью Н.Г. Принципы 
экономикс: Пер. с англ. СПб.: Питер Ком, 1999, а также четвертое издание этого 
учебника, вышедшее на языке оригинала в 2007 г. в издательстве Thompson South 
Western, а на русском – в 2010 г. также в издательстве Питер. В дальнейшем ссылки 
будут по умолчанию на первое издание. В 2012 г. там же был издан перевод «Основ 
экономикс» нобелевского лауреата 2008 г. П. Кругмана и его коллег, идейно и содержательно близких к аналогичным учебникам Н.Г. Мэнкью. Об особенностях 
этого учебника см.: Гребнев Л. Уроки «Основ экономикс» Кругмана // Вопросы 
экономики. 2012. № 9.
4 
McConnell C.R., Brue S.L. Economics: principles, problems and policies. 13-th edit. 
McGraw-Hill, 1996 (first edition 1963); Макконнелл К.Р., Брю С.Л. Экономикс: 
принципы, проблемы и политика: Пер. с англ. М.: ИНФРА-М, 1999.
5 
Начиная с 14-го издания, П. Самуэльсон и В. Нордхауз кардинально изменили 
основную структуру своего учебника, поместив микроэкономику перед макроэкономикой, тогда как К. Макконнелл и С. Брю продолжают начинать с макроэкономики.

остальным аналогичным изданиям) и в 1993 г. «Экономика» Стенли Фишера, Рудигера Дорнбуша и Ричарда Шмалензи1.
Данная работа задумывалась как авторские «комментарии для преподавателей» к учебнику «Экономика»2, созданному под формат требований 
федеральных государственных образовательных стандартов в высшей школе, 
утвержденных в 2010 г. (ФГОС ВПО 2010), и значительно отличающемуся и 
по структуре, и по содержанию от других учебников этого сегмента высшего 
образования. Но она может представлять интерес и для преподавателей, 
опирающихся в своей работе на перечисленные выше общепризнанные переводные учебники. В целом она адресована, главным образом, преподавателям «экономической теории» (и/или «экономики»), особенно тем, кто преподает ее в основном неэкономистам.
В работе рассматриваются шесть базовых вопросов «вводного характера», 
т.е. не имеющих жесткой привязки к «микроэкономике» или «макроэкономике»: 
1) сравнительное преимущество; 
2) альтернативные издержки; 
3) круговые потоки; 
4) неопределенность, оптимизация и интересы; 
5) производственная функция, технологии и конкуренция;
6) предпочтение настоящего. 
Текст, состоящий в основном из букв и знаков препинания, представляет собой еще большую условность, чем двухмерная проекция трехмерного 
тела3. Измерение такой «проекции» одно – линейная4 строка длиной во 
всю работу (от первой буквы до последней точки), а аспектов содержания 
может быть много. Поэтому усилия любого автора по созданию текстовой 
проекции мало-мальски сложной мыслительной конструкции при всем его 
желании облегчить понимание, «разложить по полочкам», «разжевать» 
не могут полностью заместить умственные усилия читателя по ее воссозданию в своем собственном «виртуальном» пространстве. Так же как автору 
обычно не раз приходится возвращаться к уже написанному ранее при изложении «следующих порций», читателю могут понадобиться неоднократные возвраты, чтобы «на самом деле понять», что хотел сказать автор.

1 
Fisher S., Dornbush R., Schmalensee R. Economics. 2-nd ed. McGraw-Hill, 1987; 
Фишер С., Дорнбуш Р., Шмалензи Р. Экономика: Пер. с англ. М.: Дело ЛТД, 1993. 
2 
Гребнев Л.С. Экономика. М.: Логос, 2011. См. также: Гребнев Л.С. Экономика для 
бакалавров. М.: Логос, 2013.
3 
Каждый, кто изучал стереометрию в школе, знает, что необходимо напрягать воображение, чтобы представить себе, например, пирамиду. Только разноцветные изображения плюс такие же очки позволяли «видеть» их как непосредственно пространственные. Но 3D-техника еще не пришла широко в образование, да и «измерений» 
в жизни и ее теоретических описаниях разных наук намного больше.
4 
«Мир текстовой коммуникации, мир, существовавший с тех пор, как широко распространилась грамотность, подчеркивает линейную последовательность аргументов, движущихся от одного пункта к следующему, причем каждый пункт логически основывается на предыдущем… Переход от писаного слова к визуально-вербальным средствам меняет самые способы мышления и принятия решений (курсив 
мой. – Л.Г.)» (Туроу Л. Будущее капитализма. Гл. 4 (Thurow L. C. The Future of 
Capitalism (1996) http://www.netda.ru/belka/texty/thurow/).

Это предуведомление делается в связи с тем, что заявленная в названии 
тема потребует не только больших цитат из текстов разных авторов, но и 
неоднократного возврата и к ним, и к высказываемым комментариям и 
предложениям. 
Размежевание «экономической теории» и «экономики», обозначенное 
курсивом выше, имеет значение не только по форме, но и по существу. 
В государственных образовательных стандартах высшего профессионального 
образования, утвержденных в 2000 г. (ГОС ВПО 2000), во всех неэкономических направлениях содержалась дисциплина, имевшая название «Экономика», но содержательно представлявшая собой почти полностью «экономическую теорию»1. Вот, например, как выглядело начало описания дидактических единиц: «Введение в экономическую теорию. Блага. Потребности, 
ресурсы. Экономический выбор. Экономические отношения. Экономические системы. Основные этапы развития экономической теории. Методы 
экономической теории». Далее следовали разделы самой экономической 
теории – «Микроэкономика» и «Макроэкономика» с их детализацией на 
вводном уровне. Только в самом конце имелись дидактические единицы 
на стыке экономической теории и других разделов экономической науки, 
причем некоторые из них утратили актуальность уже к моменту утверждения 
стандартов2. 
В результате студенты, обучающиеся в высшей школе «не на экономиста», оказывались обделенными полезными для них знаниями и умениями, 
которые сами экономисты осваивают при изучении ряда других дисциплин – демографии, экономической истории, экономической статистики, бухгалтерского учета, анализа хозяйственной деятельности. Иначе 
говоря, нормальный курс «Экономики» для неэкономистов должен довольно заметно отличаться от «Экономической теории», читаемой будущим 
экономистам. Причем ограниченность объема преподаваемой дисциплины 
требует определенных сокращений в преподавании именно «чисто теоретических» дидактических единиц. 
Там не менее представляется, что перечисленные выше понятия – технологии, затраты и результаты, сравнительное преимущество, альтернативные издержки, кооперация, конкуренция, циклические процессы, неопределенность, оптимизация, интересы, «фактор времени», а также такие, 
как эффект дохода и эффект замещения, должны входить даже в самый 
краткий курс введения в экономику для большей части (если не для всех) 
студентов, получающих высшее образование.
Особенности жанра критики, в котором написана эта монография, исключают возможность последовательно изложить собственное понимание 
рассматриваемых вопросов в комплексе. С ним можно познакомиться по 
учебникам, в том числе доступным в Интернете.

1 
См., например, http://db.informika.ru/spe/archiv.htm код 021100.
2 
«Особенности переходной экономики России. Приватизация. Формы собственности. Предпринимательство. Теневая экономика. Рынок труда. Распределение и 
доходы. Преобразования в социальной сфере. Структурные сдвиги в экономике. 
Формирование открытой экономики».

ГлаВа 1. СраВнительное преимущеСтВо

1.1. ЭВолюция размещения «СраВнительноГо 
преимущеСтВа» В учебниках

Профессор Гарвардского университета Н.Г. Мэнкью начал издавать 
учебники вводного уровня ровно через 50 лет после П. Самуэльсона1, 
в 1998 г., с явным намерением превзойти своего учителя2 как минимум в 
краткости3. Однако общий объем его вводных учебников4 вряд ли уступает 
конкурирующим изданиям, поэтому интерес к ним связан не с количественными, а с качественными отличиями.
Одно из самых бросающихся в глаза отличий состоит в полном отказе от 
применения или даже упоминания кардиналистской теории полезности при 
описании поведения экономических агентов. Более того, в первом издании 
учебника Мэнкью, как и в других учебниках вводного уровня, ординалистская теория потребительского выбора представлена как некий факультатив, 
не обязательный для «среднего» студента5, а в четвертом издании она совсем 
отсутствует. Таким образом, складывается парадоксальная ситуация: самый 
современный учебник по экономической теории обходится без «самой 
главной» в экономике теории – поведения потребителей. В этом отношении 
учебник Мэнкью составляет разительный контраст с учебником Самуэльсона–Нордхауза, где как раз эта теория, в кардиналистской версии, проходит «красной нитью».

1 
Только его он упомянул в «Предисловии для преподавателя»: «Как выразился великий экономист Пол Самуэльсон: “Меня не волнует, кто принимает законы или 
заключает выгодные международные соглашения – потому что я могу написать 
учебник по экономикс”» (Мэнкью Н.Г. Принципы экономикс. С. 19).
2 
Экономику Н.Г. Мэнкью изучал в Принстонском университете и в Массачусетском 
технологическом институте.
3 
«Если вы перелистаете “Принципы экономикс”, вы убедитесь, что эта книга на 
сотни страниц короче традиционных учебников по основам экономической 
теории… Все учебники по экономической теории учат, что ресурсы дефицитны, но 
мало кто из авторов толстых фолиантов помнит о том, что один из наиболее трудновосполняемых – время студента» (Мэнкью Н.Г. Принципы экономикс. 1-е изд. 
С. 19–20). В четвертом издании учебник «похудел» на 11 глав из 34, притом что 
добавилась одна: «Основные финансовые инструменты». В частности, исчезли 
главы, посвященные олигополии и монополистической конкуренции, рынкам факторов, теории потребительского выбора, выбору между инфляцией и безработицей 
в краткосрочном периоде (кривой Филлипса) и открытой экономике.
4 
Мэнкью Н.Г. Принципы макроэкономики. 4-е изд.: Пер. с англ. СПб.: Питер, 2009; 
Он же. Принципы микроэкономики. 4-е изд.: Пер. с англ. СПб.: Питер, 2009.
5 
См.: Мэнкью Н.Г. Принципы экономикс. Часть 7. Дополнительная тема для отличников. Глава 21. Теория потребительского выбора. 
 
В учебнике Самуэльсона – Нордхауза этот материал дается в приложении «Геометрический анализ равновесия потребителя» к главе 5 «Спрос и поведение потребителей». Он также – в отличие от учебника Мэнкью – дополнен аналогичным материалом по производителям, выступающим в роли потребителей факторов/ресурсов, 
в приложении «Производство, теория издержек и решения, принимаемые предприятиями» к главе 7 «Анализ издержек», где вводится понятие изокванты.

Учебники Макконнелла–Брю и Дорнбуша–Фишера–Шмалензи отличаются от обоих крайних вариантов, однако тяготеют к версии Самуэльсона – Нордхауза, скорее всего потому, что следуют молчаливо принятому 
принципу: учебник «по теории» должен содержать теорию, хотя бы даже 
такую давно отвергнутую в самой науке, как «традиционная кардиналистская теория»1. Конечно, эта «теория» позволяет дать красивое «объяснение» 
парадокса «алмазы – вода», занимавшего умы экономистов-теоретиков 
второй половины XIX в., но уже в его конце Вильфредо Парето обнаружил, 
что «все основные элементы теории спроса могут быть проанализированы 
без использования концепции полезности. Он разработал инструментарий 
такого анализа, положив в основу то, что сегодня называется “кривыми 
безразличия”»2.
К моменту первого издания учебника Самуэльсона инструментарий 
кривых безразличия при активном участии автора учебника полностью вытеснил в экономической науке «количественную (кардиналистскую) полезность». Поэтому трудно сейчас сказать, что заставило Самуэльсона «сажать» 
учебник вводного уровня на ложный, по сути дела, фундамент. Возможно, 
его заботила хотя бы видимость научности в обществе, которое в XIX в., если 
не раньше, превратило научность в своего рода фетиш. Полвека спустя 
отношение к науке вообще и к экономической в частности изменилось, 
и поэтому Мэнкью мог решить, что теперь в преподавании основ экономики 
из двух зол – отвергнутая наукой кардиналистская теория поведения потребителя и отсутствие простой для понимания теории такого поведения – 
меньшим является второе.
Однако этот выбор («одного из двух»), если он и был, является ложным, 
поскольку возможных вариантов на самом деле больше. В экономической 
науке, как минимум с начала XIX в., существует понятие, не противоречащее 
всем остальным «постулатам» мэйнстрима, но считающееся вполне доступным для преподавания на вводном уровне. Речь идет о понятии сравнительного преимущества, также представленном во всех рассматриваемых 
учебниках. 
В 15-м издании учебника Самуэльсона – Нордахуза это понятие описано 
в самой последней, 7-й части, в 35-й главе «Сравнительное преимущество и 
протекционизм» в подтеме «Рикардианский анализ сравнительного преимущества»3. В 18-м издании вся эта глава перенесена в середину учебника, 
в часть IV «Прикладная микроэкономика: международная торговля, правительство и окружающая среда» (см., например, в главе «Сравнительные преимущества разных стран» подпараграф «Учение Давида Рикардо: анализ 
сравнительного преимущества»).

То, что речь идет именно о теории, а не просто о здравом смысле, специально 
отмечено в обоих изданиях: «Это составляет простую, но не очевидную сущность 
международной торговли» (15-е изд. С. 715), «с точки зрения семьи, страны и меж
1 
Прилагательное «традиционная» здесь добавлено, чтобы «разойтись» с кардиналистской функцией Неймана – Моргенштерна.
2 
Самуэльсон П.Э., Нордхауз В.Д. Экономика. 18-е изд. С. 217.
3 
Самуэльсон П.Э., Нордхауз В.Д. Экономика. 15-е изд.: Пер. с англ. М.: БИНОМ, 
2009.

дународного сообщества вся торговля основана на более серьезных причинах, выходящих за рамки здравого смысла. Речь идет о теории сравнительного преимущества» (18-е изд. С. 560).
Стоит, однако, отметить тот факт, что в самом начале рыночных реформ в 
России, в первой половине 1990-х гг., миллионам наших соотечественников, 
ставших «челноками», хватало простого здравого смысла для принятия решений о 
мелкооптовых закупках товаров на зарубежных рынках в соответствии с их сравнительными преимуществами. Более того, еще раньше в СССР те, кому доводилось 
выезжать в соседние страны народной демократии в командировку или на отдых, 
руководствуясь тем же принципом, нередко брали с собой отечественные технические изделия: фотоаппараты, часы и другую технику («железки»), чтобы так или 
иначе обменять их на сигареты, одежду, особенно джинсы («тряпки»).
Кроме того, весь прошлый, XX в. прошел под знаком радикальных перемен 
в факторах, определяющих сравнительные преимущества в глобальном масштабе, 
в общем направлении от объектных («земля» в самом широком понимании) к субъектным («труду» тоже в самом широком понимании).
«В девятнадцатом и двадцатом веке богател тот, у кого были естественные ресурсы…. Наличие естественных ресурсов выпало из уравнения конкуренции. Современная продукция попросту использует меньше естественных ресурсов. Мосты и 
автомобили содержат теперь меньше тонн стали, а такие устройства, как компьютер, 
почти совсем не требуют естественных ресурсов. Нынешние расходы на транспорт 
создали такой мир, в котором ресурсы можно дешево перемещать туда, где они 
нужны. Примером может служить Япония, доминирующая в мировом производстве 
стали, хотя и лишенная угля и железной руды… 
Из конкурентного уравнения выпала также доступность капитала. С развитием 
мирового рынка капиталов каждый по существу занимает деньги в Нью-Йорке, 
Лондоне или Токио… 
В эпоху искусственной интеллектуальной промышленности отношения капитал/
труд перестают быть осмысленными переменными, поскольку рушится все различие 
между капиталом и трудом… Все еще существует грубая рабочая сила (готовность 
отдавать свое время), но она играет гораздо менее важную роль в производственном процессе и, во всяком случае, может быть куплена очень дешево, раз имеется для этого целый земной шар бедных людей, которым недостает работы.
В наши дни единственным источником сравнительного преимущества являются 
знания и навыки. Они стали ключевой составляющей размещения экономической 
деятельности в конце ХХ века. Силиконовая долина и Шоссе 128 находятся попросту в тех местах, где имеется интеллектуальная сила. Ничто иное не говорит в 
их пользу…
Если естественные ресурсы перестали доминировать в мировой экономике, 
уступая место искусственным интеллектуальным отраслям промышленности; если 
соотношения факторов рассеялись в мире глобальных рынков капитала и всеобщей 
организации снабжения; если новые продукты вводятся так быстро, что никогда не 
успевает установиться равновесие на рынках труда и капитала… – тогда реальный 
мир далеко ушел от классической теории сравнительного преимущества»1 (курсив 
мой. – Л.Г.).
Наконец, можно сослаться на авторитет недавнего нобелевского лауреата Вернона Смита, который отметил, что сравнительное преимущество люди понимали и 
применяли везде и всегда, а не только в рыночной экономике вообще и в международной торговле в особенности: «Модели поведения первобытного человека часто 
строились исходя из «культурных факторов», а не аксиом рационального экономи
1 
Туроу Л. Будущее капитализма. Гл. 4. Прогнозируемый рост роли стран БРИКС, 
особенно Китая, в первой половине XXI в. заставляет скорректировать эту оценку 
ситуации.

ческого поведения. Однако тот бушмен племени кунг, который, отвечая на вопрос, 
почему они до сих пор не занялись земледелием, сказал: «А зачем нам что-то сажать, 
когда в мире так много орехов монгонго?», явно признавал важность такого 
принципа, как подсчет сравнительных издержек»1.
Здесь, однако, стоит сделать одно замечание принципиального характера. Не 
экономисты-теоретики осчастливливают остальное человечество аксиомами рационального экономического поведения, благодаря которым люди начинают принимать правильные решения, а совсем наоборот: люди без всякой теории ведут себя 
рационально, не очень-то отличаясь в этом от животных, что видно по пословице: 
«Рыба ищет, где глубже, а человек – где лучше». Если у теоретиков такие «вещи», 
как сравнительное преимущество и альтернативные издержки, «получаются» как 
следствия неких «априорных» аксиом, то это отнюдь не признак их теоретического 
происхождения, а просто подтверждение того, что аксиомы хоть что-то отражают 
из практики хозяйствования. Но то, что они при этом искажают и насколько терпимо это искажение, остается «за кадром». Поэтому и сравнительное преимущество, которым мы занимаемся в этой главе, и тесно связанные с ним альтернативные издержки – предмет рассмотрения главы, являются свойствами практики 
хозяйствования. Можно сказать, что это «еще» здравый смысл, а не «уже» наука.

Мэнкью сделал решительный шаг – оторвал «сравнительное преимущество» от «исторической родины», международной торговли – и поместил 
его описание в самое начало учебника, в часть 1. «Введение»: Глава 3. Экономическая взаимозависимость и выгоды, которые приносит торговля, подтема «Принцип сравнительного преимущества»2. Ключевым в этой подтеме 
является пункт «Издержки упущенных возможностей и сравнительное преимущество» (в оригинале: «Opportunity Cost and Comparative Advantage»), 
в котором рассматривается условный пример обмена между соседями, фермером и владельцем ранчо, каждый из которых вполне может обходиться 
без торговли, вести натуральное хозяйство3. 

Ничего, кроме инерции мышления, наверное, не мешало тому, чтобы переход 
от торговли между странами к торговле между соседями был сделан Самуэльсоном 
еще в 1948 г., тем более, что первоначально принцип сравнительных преимуществ 
«It is a maxim of every prudent master of a family, never to attempt to make at home what it will 
cost him more to make it then to buy (Правило каждого рачительного главы семьи – никогда не пытаться делать дома то, что будет ему дороже стоить сделать, чем купить)» 
был сформулирован еще Адамом Смитом задолго до Рикардо как раз для соседей – 
портного, сапожника, фермера4.

1 
Смит В. Экономика охоты и собирательства // Экономическая теория: Пер. с англ. 
М.: ИНФРА-М, 2004. С. 418. Сам автор при этом ссылается на источник 1968 г.
2 
Этот принцип автор увязывает непосредственно с Адамом Смитом и только потом 
переходит к Рикардо (см. Мэнкью Н.Г. Принципы экономикс. С. 80. Попутно отметим крайне неудачные переводы в этом и других учебниках Мэнкью выражений 
negatively related и positively related соответственно как «обратно пропорционален» и 
«прямо пропорционален». Ср., например: Mankiv N.G. Principles of Economics. P. 64, 71 
и Мэнкью Н.Г. Принципы экономикс. С. 89, 97; Мэнкью Н.Г. Принципы макроэкономики. С. 102, 107.
3 
Возможно, сам Мэнкью не имел этого в виду, но за владельцем ранчо при некотором 
воображении можно увидеть скотоводческое племя, а за фермером – семью (или 
соседскую общину), ведущую оседлое хозяйство. Причем историческая последовательность «кочевник → торговец → предприниматель» соответствует тому, что 
именно владелец ранчо был инициатором взаимовыгодной сделки.
4 
См., например: Смит А. Исследование о природе и причинах богатства народов. М.: 
Эксмо, 2007. С. 443–444.

Кроме того, сам Рикардо указал в примечании к своим классическим сравнениям между Англией и Португалией: «Два человека выделывают обувь и шляпы, 
и один превосходит другого в обоих занятиях, но, изготовляя шляпы, он может 
превзойти своего соперника на одну пятую, или на 20%, а изготовляя обувь – на 
одну треть; не будет ли для обоих выгоднее, чтобы более искусный занялся исключительно изготовлением обуви, а менее искусный – производством шляп?»1. 
Таким образом, отцы-основатели экономической науки понимали принцип 
относительного преимущества предельно широко, хотя и не выводили его за рамки 
рыночной экономики и не увязывали с понятием альтернативных издержек, которое появилось намного позже, вместе с хозяйствующим субъектом.
Альтернативные издержки – это характеристика принятия решения субъектом, 
его выбора – стоит этих затрат получаемый в «обмен» результат или нет. А сравнительное преимущество предполагает объективное существование двух разных хозяйств, сравнимых в пространстве или во времени. Поэтому можно сказать, что 
понятие альтернативных издержек отражает хозяйствование с субъектной стороны, 
а понятие сравнительного преимущества – с объектной.

Поскольку в учебнике Мэнкью сравнительное преимущество изложено 
во вводной части, логично было бы предположить, что на нем основаны 
теории выбора и потребителя (покупателя), и производителя (продавца). 
Однако ссылок на принцип сравнительного преимущества в соответствующих местах автор не дает2. Поэтому с пониманием места этого 
принципа в учебниках вводного уровня ясности нет. Чтобы убедиться в этом, 
достаточно сравнить примеры, приведенные самими авторами.

1.2. «Владелец ранчо – фермер» протиВ «америка – еВропа»

Вот как выглядит пример сравнительного преимущества в учебнике Самуэльсона – Нордхауза (информация, отраженная на рис. 15.1–15.43, приведена на рис. 1.1).
В «Америке» начальное «соотношение цен» (точнее, технологически обусловленная норма трансформации «одежды» в «продукты питания» при полном 
использовании ресурсов) равно 1/2 (300/600), а в «Европе» – 3/4 (150/200), 
т. е. «Америка» имеет абсолютное преимущество в производстве обоих благ: 
300>150; 600>200, а «Европа» имеет относительное преимущество в производстве «одежды»: 3/4 > 1/2. За счет сокращения производства 4 единиц «продуктов питания» в этом регионе можно увеличить производство «одежды» 
на 3 единицы, а в «Америке» – только на 2 единицы. В этом условном примере после начала торговли «Америка» полностью специализируется на 
производстве «продуктов питания», а «Европа» – на производстве одежды 

1 
Рикардо Д. Начала политической экономии. М.: Эксмо, 2007. С. 159.
2 
В частности, в гл. 21 написано: «В этой главе мы познакомимся с теорией принятия 
потребителями решений о том, какие товары им следует приобретать и в каком 
количестве. До сих пор мы определяли их выбор с помощью кривой спроса, отражающей готовность потребителя к покупке товара» (Мэнкью Н.Г. Принципы экономикс. C. 449).
3 
Самуэльсон П.Э, Нордхауз В.Д. Экономика. 18-е изд. С. 564–569. Рисунок 15.4 имеет 
не вполне точное название: «Свободная торговля позволяет мировой экономике 
продвигаться к границе ее производственных возможностей». На самом деле речь 
идет не о продвижении к границе, а о попадании на нее.