Единство преступлений: эволюция уголовно-правового понятия

Единство преступлений:
эволюция уголовноправового понятия

НОРМА
Москва, 2020

А. М. Ораздурдыев

Единство преступлений:
эволюция
уголовноправового
понятия

Ответственный редактор
доктор юридических наук, профессор
П. Ф. Повелицына

УДК 343.231
ББК 67.408
О63

Сведения об авторе

Ашир Мовлямович Ораздурдыев — кандидат юридических наук, доцент, автор многочисленных научных работ по уголовному праву и
криминологии, в том числе учебных пособий «Введение в Общую
часть уголовного права» (Ашхабад, 1990), «Проблемы Общей части
науки уголовного права» (Ашхабад, 1991), «Проблема единства преступлений в уголовном праве» (Ашхабад, 1995), монографии «Составное преступление: историкологический анализ» (ФРГ, г. Саарбрюкен, 2013). Защитил кандидатскую диссертацию на тему «Продолжаемое преступление по советскому уголовному праву». В настоящее
время работает над проблемами усложненных форм преступной деятельности.

Ораздурдыев А. М.
О63
Единство преступлений: эволюция уголовноправового понятия : монография / А. М. Ораздурдыев ; отв. ред. П. Ф. Повелицына. — Москва : Норма, 2020. — 320 с.

ISBN 9785917688381 (Норма)
ISBN 9785161045022 (ИНФРАМ, online)

Монография посвящена проблеме единства преступлений в уголовном праве. В ней прослеживается путь, пройденный наукой отечественного уголовного права, в разработке проблемы единства преступлений и отдельных его разновидностей, показана обширная дискуссия
ученыхюристов, борьба концепций, существовавшая в тот или иной
период становления и развития науки уголовного права, формулируется точка зрения автора по обсуждаемым вопросам.
Для студентов, аспирантов и преподавателей юридических факультетов и вузов, научных сотрудников юридических научных учреждений, а также сотрудников правоохранительных органов.

УДК 343.231
ББК 67.408

ISBN 9785917688381 (Норма)
ISBN 9785161045022 (ИНФРАМ, online)
© Ораздурдыев А. М., 2017

От редактора

Ознакомившись с рукописью монографии кандидата юридических наук, доцента Ашира Мовлямовича Ораздурдыева «Единство преступлений: эволюция уголовноправового понятия»,
я пришла к выводу, что исследование проблемы единства преступлений восполняет десятилетиями существующий пробел в
теории Общей части уголовного права. Дело в том, что институт
единства преступлений имеет полное право на существование как
в рамках уголовного права как отрасли законодательства, так и в
рамках уголовного права как отрасли юридической науки. Уголовное право как отрасль законодательства уже содержит дефинитивные нормы с понятиями отдельных видов единичного
преступления, в частности длящегося преступления (ст. 15 УК
Туркменистана), продолжаемого преступления (ст. 16 УК Туркменистана), и с понятием двойной формы вины (ст. 29 УК Туркменистана и ст. 27 УК РФ) как одной из форм проявления составного преступления. Аналогичные нормы содержатся и в уголовных кодексах других стран Содружества Независимых Государств.
Уголовное право как отрасль юридической науки уже достаточно
длительное время рассматривает понятие единичного преступления и отдельных его разновидностей в рамках учения о множественности преступлений, хотя направление развития законодательства диктует науке иное отношение к понятию единства преступления. Поскольку законодательство уже рассматривает
отдельные виды единого преступления в качестве самостоятельных нормативных понятий, теоретическая наука, ориентируясь
на действующее законодательство, также должна определиться в
этом вопросе и отвести в системе Общей части уголовного права
место полноправного самостоятельного института единству преступлений. Именно такой позиции придерживается А. М. Ораздурдыев в новой монографии, и я целиком разделяю ее. Считаю,
что взгляд на единство преступлений как на самостоятельный институт уголовного права как отрасли законодательства и как отрасли юридической науки будет весьма перспективным и плодотворным как в плане продолжения его разработки, так и в плане
совершенствования действующего законодательства. Думаю, что
дальнейшее исследование рассматриваемой проблемы даст автору дополнительные аргументы его правоты и только усилит его
позицию в рассматриваемом вопросе.
Очевидно, что предлагаемая вниманию читателя работа — это
анализ: конкретный логикоюридический, я бы даже сказала, непосредственный юридический анализ существующей в науке
проблемы. Правда, анализ этой проблемы произведен сквозь
призму исторического, эволюционного развития взглядов ученых
на единство преступлений. Складывается впечатление, что автор
сопереживает исследуемую проблему совместно с теми учеными,
труды которых были выполнены в тот или иной период становления и развития науки уголовного права. Переживая вместе с ними
состояние разработанности данной проблемы, автор в который
раз приходит к выводу, что вопрос о единстве преступлений все
еще находится в стадии недостаточной разработанности, в стадии,
нуждающейся в дальнейшем и более углубленном изучении. А раз
так, то проблему нельзя оставлять без внимания, ее надо решать.
И решать надо незамедлительно.
За весь период развития теории уголовного права, как русского, так и советского и российского, защищена только одна кандидатская диссертация, посвященная проблеме продолжаемого
преступления. И не важно, что эта работа выполнена, как любят
говорить современные авторы, в период утратившего силу законодательства. А ведь это ни много ни мало как минимум двести
лет существования теории положительного уголовного права! По
длящемуся же преступлению вовсе нет защищенных работ. Такое отношение к рассматриваемой проблеме не может быть признано удовлетворительным. Теоретики смотрят на проблему единого преступления лишь как на вспомогательный инструмент
для исследования множественности преступлений. Вот и выходит, что проблема единства преступлений до сих пор имеет далеко не самостоятельный, а всего лишь второстепенный, служебный, я бы даже выразилась словами немецких криминалистов
XIX столетия, субсидиарный характер, так как интерес к нему
возникает только при необходимости принятия решений по во6
От редактора

просам квалификации случаев множественности преступлений.
И такое отношение считается будто бы приемлемым и удовлетворяющим нужды не только теоретиков, но и практики применения уголовного законодательства, ибо сама практика только в
1929 г. обратила внимание на существование «особых форм преступных деяний», каковыми являются длящиеся и продолжаемые преступления. Именно так выразился Пленум Верховного
Суда СССР в принятом 4 марта 1929 г. постановлении. Это не
верно! Такое положение не может считаться удовлетворительным. Ведь сам институт множественности преступлений теряет
всякое юридическое значение, если должным образом не разработан институт единства преступлений. Множественность преступлений состоит из двух или более единичных преступлений,
как простых, так и сложных. И игнорировать значение института
единства преступлений значило бы недооценивать всю принципиальность исследуемой проблемы, ибо на единстве преступлений держится не только институт множественности преступлений. Не ошибусь, если скажу, что единство преступлений — это
«самая прочная скала» во всем альпийском горном кряже, каковым является общее учение о преступлении. В свете изложенного, полагаю, А. М. Ораздурдыев прав, утверждая, что оценка
множественности преступлений должна производиться только
после детального анализа единичных преступлений, из которых
она слагается, но для этого необходимо видеть в единстве преступлений вполне самостоятельный институт всеобщего уголовного права!
В работе имеется множество и других заслуживающих внимания идей. Так, Ашир Мовлямович вполне справедливо заметил о
существовании в истории раннего советского уголовного права
периода, когда законодательство держалось на принципе множественности оснований уголовной ответственности. В советское
время об этом както не писалось: очевидно, авторы опасались утратить свой социальный статус и то положение, которое они занимали в идеологическом вакууме общества и в котором они хотели
бы находиться до наступления лучших для откровений и высказываний, правдивых времен. Законодательные акты первых лет существования Советского государства в самом деле ориентировали
практические органы на возможность привлечения к уголовной

От редактора
7

ответственности как в случае совершения преступления, так и в
случае совершения общественно опасного деяния, не являющегося преступлением, но и не являющегося иным, не уголовным,
правонарушением, а равно и в случае признания гражданина, не
совершавшего какоголибо правонарушения, социально опасной
личностью. Само существование аналогии преступления уже «удваивало» количество оснований уголовной ответственности, о чем
справедливо заметил автор. Наличие же социально опасного состояния личности порождало третье основание уголовной ответственности. Этот период в развитии советского уголовного права до
сих пор не получил надлежащей оценки со стороны современных
исследователей истории юридической науки, будто бы опасающихся того, что былые времена восстанут из пепла и вновь взойдут на пьедестал идеологического господства. А ведь ошибок было
совершено не мало, в том числе и в теории советского уголовного
права, о чем свидетельствует автор, детально анализируя теорию
отождествления единства и множественности преступлений в различных ее вариантах.
Правильные позиции сформулированы в работе относительно
проблем противоправности преступления, единства состава преступления, двойной и смешанной форм вины, преступного состояния в понятии длящегося преступления, предметного содержания неопределенного умысла и др.
Многое из сказанного мною взято не столько из данной рукописи, сколько из бесед с Аширом Мовлямовичем по курсу Общей части уголовного права: он является автором и составителем
первой в советское время программы спецкурса «Единство и множественность преступлений», лекционные и практические занятия по которому он проводил на юридическом факультете Туркменского государственного университета имени Махтумкули. Его
позиция по рассматриваемому вопросу мне известна давно, когда
он вернулся из Казанского университета сразу после защиты кандидатской диссертации по проблеме продолжаемого преступления. В личных беседах он не раз высказывался об актуальности и
необходимости исследования проблемы единства преступлений,
о том, что в теории уголовного права проблема эта незаслуженно
обходится стороной, и о том, что разработка ее была бы логическим продолжением уже защищенной им кандидатской диссерта8
От редактора

ции. И мне как учителю этого незаурядного исследователя хотелось бы, чтобы он довел до конца поставленные перед собой творческие задачи и добился положительных результатов.
Читателям же рекомендую не оставлять без внимания книгу
А. М. Ораздурдыева, тем более что читается она легко и просто,
словно увлекательное художественное произведение. Думаю, что
прочитавшие эту книгу не пожалеют о потраченном времени.

Ответственный редактор,
доктор юридических наук,
профессор П. Ф. Повелицына

От редактора
9

Светлой памяти моих родителей Аннанабад и Мовляма Ораздурдыевых
посвящаю

Предисловие

В 2013 г. в издательстве «LAP: Lambert Academic Publishing» в
германском городе Саарбрюкене на русском языке была опубликована моя книга «Составное преступление: историкологический анализ». Согласно контракту, заключенному с издателем,
я не имел права на повторное издание работы в другом издательстве в течение трех лет. Срок этот миновал, и я с большим удовлетворением публикую новую работу, в которую с некоторыми
изменениями и дополнениями вошла упомянутая книга. Может
показаться, что настоящая работа является продолжением названной книги. В известном смысле так оно и есть, ведь составное преступление, так же как и продолжаемое и длящееся, наряду
с другими видами сложного преступления совместно с понятием
простого преступления является частью обширного института
уголовного права — единства преступления, история становления
и развития которого пока не изучена. По большому счету, это исследование является продолжением начатой в 1995 г. и опубликованной под названием «Проблема единства преступлений в уголовном праве» работы, где мною рассмотрены взгляды криминалистов XIX и начала XX столетия по интересующему меня
вопросу. В настоящей работе произведен анализ теорий советской уголовноправовой доктрины единства преступлений и отдельных его разновидностей с последующим переходом в науку
современного российского уголовного права.
Как вполне самостоятельный институт единство преступлений
не исчерпывается тремя рассмотренными видами сложных преступлений. Общеизвестно, что помимо сложных единство преступлений имеет еще форму простого преступления. Однако рамки настоящего исследования ограничены рассмотрением лишь
трех видов сложных преступлений по следующим причинам.
Вопервых, длящиеся, продолжаемые и составные преступления исстари известны науке уголовного права и в силу этого имеют
богатейшую историю разработки, чего нельзя сказать о других видах единичного преступления. Именно становление и развитие
этих трех классически известных понятий уголовного права сопровождалось в науке ожесточенными теоретическими баталиями,
иногда доходившими до глубоко принципиальных разногласий.
Порой разногласия эти сохранялись в науке не одно десятилетие,
оказывая свое дезориентирующее влияние на законодательство и
состояние судебной практики.
Вовторых, именно эти три вида сложных преступлений имеют
очевидное сходство с такими видами множественности преступлений, как совокупность и повторность преступлений, и сама концепция сложных преступлений в науке уголовного права зародилась именно изза наличия в законодательстве различных времен
и народов понятия совокупности преступлений. Повторность преступлений испокон веков считалась, а с некоторых пор и в современном российском законодательстве вновь считается разновидностью совокупности преступлений. Не поражает ли ум то обстоятельство, что из глубоких анналов истории мы узнаем о том, что
идея совокупности преступлений родилась ранее понятия единичного преступления, из числа которых она состоит? Понятие об одном преступлении только предполагалось, тогда как совокупность
преступлений уже являлась предметом научных споров. Не углубив своих познаний в том, что такое «одно преступление», теоретики стали мудрствовать о том, что такое «совокупность преступлений». Не было бы совокупности преступлений, человечество не
знало бы, что такое одно преступление. Но даже тогда, когда первейшие законодательства мира сформулировали понятие совокупности преступлений, раньше представлений о единичном преступлении возникли понятия продолжаемого, длящегося и составного преступлений. Путь формирования взгляда на единство
преступлений, таким образом, начинался не с простого преступления, а со сложных форм его образований. О простом преступлении не было нужды говорить, ибо оно ничем не напоминало о
совокупности преступлений. О нем заговорили гораздо позже и
совсем неохотно, уделяя ему всего лишь несколько строк в объемных фолиантах учебной и научной литературы. Не думали мыслители того времени о сходстве простого преступления с простой,
но учтенной в законе идеальной совокупностью преступлений,
которая все же имела сходство с далеко не простой и не учтенной в
законе, но все же настоящей идеальной совокупностью. Ведь

Предисловие
11

можно было назвать и первое, и второе идеальным единством преступлений и попробовать отделить их от действительно идеальной
совокупности, тем более что вплоть до середины XX столетия,
а точнее до 1958 г. — года принятия Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик — в теории не смолкала
дискуссия вокруг проблемы идеальной совокупности преступлений: считать ли ее единым преступлением либо признать в ней
множественность преступных деяний.
Втретьих, причина, по которой я уделил внимание длящимся,
продолжаемым и составным преступлениям, кроется еще и в том,
что сама система единства преступлений начинала формироваться
именно с этих трех видов сложных преступлений. Еще не было
теоретического представления о единстве преступлений, а уже затевались споры и дискуссии о продолжаемодлящихся преступлениях и об их сходстве и различиях с совокупностью преступных
деяний. С древнейших времен представления о единстве преступлений были связаны именно с этими тремя видами сложных преступлений. О других видах единичных преступлений стали говорить значительно позже, да и мнения о них до настоящего времени
не сформировались до конца. Сама система единства преступлений еще весьма спонтанна и страдает многими недостатками, такими как отсутствие единого научно выверенного критерия,
должной терминологии, полноты деления его на виды. Какими бы
разнообразными ни были предлагаемые в науке классификации
видов сложных преступлений, подавляющее большинство из них
имеют одну общую особенность: они не отрицают существования
в теории и на практике продолжаемых, длящихся и составных преступлений. Одни признают существование в системе единичных
преступлений так называемых альтернативных преступлений, или
преступлений с альтернативными действиями, другие вполне
справедливо отрицают их существование; одни говорят о преступлениях со смешанной формой вины, другие утверждают, что это
преступления с двойной формой вины, третьи говорят о преступлениях со сложными формами вины, справедливо включая в них и
первые, и вторые; одни говорят о многообъектных преступлениях,
другие относят их к составным преступлениям. Однако едва ли кто
станет утверждать, что не существует длящихся, продолжаемых и
составных преступлений. За все XIX столетие в науке уголовного
права России один только В. Д. Спасович осмелился отрицать су12
Предисловие