Немецкая литература 1990-х годов. Ситуация «поворота»

Москва
ИНФРА-М
2020

НЕМЕЦКАЯ ЛИТЕРАТУРА 
1990-Х ГОДОВ

СИТУАЦИЯ «ПОВОРОТА»

Ä.À. ×ÓÃÓÍÎÂ

МОНОГРАФИЯ

2-е издание, переработанное и дополненное

Чугунов Д.А.
Ч83 
 
Немецкая литература 1990-х годов. Ситуация «поворота» : монография / Д.А. Чугунов. — 2-е изд., перераб. и доп. — Москва : 
ИНФРА-М, 2020. — 258 с. — (Научная мысль). — DOI 10.12737/
monography_5c1753d4874ec8.71062955.

ISBN 978-5-16-013792-6 (print)
ISBN 978-5-16-107493-0 (online)

В монографии освещаются ключевые моменты литературного процесса в Германии рубежа XX—XXI вв., показаны перемены, происходившие 
в трактовке недавних исторических событий, анализируется новое восприятие мира человеком.
Издание адресовано студентам вузов, широкой научной общественности, а также всем интересующимся современной европейской литературой.
УДК 82.09(430)(075.4)
ББК 83.3(4Гем)

УДК 82.09(430)(075.4)
ББК 83.3(4Гем)
 
Ч83

© Чугунов Д.А., 2019 
ISBN 978-5-16-013792-6 (print)
ISBN 978-5-16-107493-0 (online)

Р е ц е н з е н т ы: 
Нагина К.А., доктор филологических наук;
Хорольский В.В., доктор филологических наук

Введение. Начало новой немецкой литературы 
(90-е годы XX века)

При рассмотрении немецкой литературной (и общественной) 
истории второй половины XX в. следует выделить событие, 
имеющее особенное значение. Объединение Германии, зримо 
начавшееся в 1989 г. падением Берлинской стены, не только отразилось на психологии как восточных, так и западных немцев 
и повлияло на политические и идеологические приоритеты общественной жизни, но изменило и само понятие “современной” 
немецкой литературы. Традиционно, когда речь шла об определенной эпохе литературной истории, имелись в виду послевоенная 
западногерманская (а также австрийская и швейцаро-немецкая) 
литература, с одной стороны, и литература ГДР — с другой. Однако события 1989 г. привели к возникновению ряда проблемных 
моментов в подобной классификации. После объединения потребовалось учитывать множество новых обстоятельств, не вполне 
укладывающихся в рамки привычных концепций литературного 
процесса в Германии конца XX в. Не случайно уже в первом немецком научном издании, посвященном литературному поколению 
1990-х гг. “современной” стала именоваться уже не вся “послевоенная литература” (“Nachkriegsliteratur”), а лишь ее продолжение 
“Nach-Nachkriegsliteratur”1.
Системное описание видимых изменений в литературном процессе 1990-х гг. требует учета самых разных обстоятельств. Общая 
проблема периодизации литературного процесса достаточно сложна 
по многим причинам. Прежде всего — это трудность в установлении необходимого количества фактов, требуемых для понимания 
происходящих изменений. Не случайно М.Л. Гаспаров, размышляя 
о принципах построения литературной истории, высказывал соображение, что для полноценного ее осмысления необходим начальный “позитивистический академизм”2. Также требуется уловить ситуацию качественных изменений в литературном процессе, 
которые находятся в определенном соответствии с историческими 
переменами. Следующий момент — дать определение сути этих изменений.
Среди всех исторических дат, определивших начало новой немецкой литературы, 1989 год единодушно обозначается всеми ис
1 
Der deutsche Roman der Gegenwart / Hrsg. von Wieland und Winfried Freund. — 
Stgt.: UTB, 2001. — 248 S.
2 
Гаспаров M.Л. Как писать историю литературы / М.Л. Гаспаров // Новое 
литературное обозрение. — 2003. — № 59. — С. 145.

следователями как знаковый: с этого момента изменилось само 
наполнение термина “немецкое прошлое”, который традиционно 
рассматривался как иное обозначение периода нацизма. Об этом, 
например, писал современный литературовед М. Баслер: “В ФРГ 
“немецкое прошлое” было синонимом для 1933–1945 годов, 
в крайнем случае, для непосредственно послевоенной поры. Все 
опубликованные воспоминания, даже тех, кто был рожден после 
окончания 1945 года, невольно адресовались времени националсоциализма, войны и послевоенного стыда...”1 Для сравнения 
укажем на рассказ Бернхарда Шлинка “Скачок в сторону” (“Der 
Seitensprung”, 2000), в котором под “прошлым” понимался уже период истории ГДР 1970–1980-х гг.
Другая причина изменений в литературном климате была связана 
с окончанием так называемой “холодной войны” между двумя мировыми политическими системами. Это обстоятельство повлияло 
на общую деполитизацию и деидеологизацию литературы в 1990-е 
гг. Появился целый ряд произведений, в которых изображение или 
упоминание России (бывшего Советского Союза) не было связано с принципиальным противопоставлением идеологий. Это “33 
мгновенья счастья. Записки немцев о приключениях в Питере” 
(“33 Augenblicke des Glucks. Aus den abenteuerlichen Aufzeichnungen 
der Deutschen in Piter”, 1995) Инго Шульце, “Герои, как мы” 
(“Helden wie wir”, 1995) Томаса Бруссига, “Мое столетие” (“Mein 
Jahrhundert”, 1999) Гюнтера Грасса, “Игровая зона” (“Spielzone”, 
1999) Тани Дюккерс, “Бегство Хампеля” (“Hampelsfluchten”, 2000) 
Михаэля Кумпфмюллера и другие повести и романы.
1990-е гг. оказались и временем напряженных и настойчивых 
поисков собственной национальной идентичности немцев в новом 
мире и в новой, объединяющейся Европе. Немецкие писатели производили инвентаризацию нового мира, возникшего после 1989 г., — 
мира, который требовалось понять и объяснить2.

1 
Baßler М. Der Deutsche Pop-Roman: die neuen Archivisten / M. Baßler. — 
München: Beck, 2002. — S. 46.
2 
Помимо прочего, показателен такой пример. В сентябре 1998 г. во Франкфурте-на-Майне состоялась конференция с весьма интересным названием 
“Das erste internationale Literaturgespr ch”. Главным предметом обсуждения 
стали вопросы: какая немецкая литература востребована за пределами Германии, какие книги немецких авторов активно переводятся на иные языки? 
Один из ее участников, Марсель Байер, сформулировал проблему: отчего 
сложилась такая ситуация, что даже из новейшей немецкоязычной литературы за рубежом в первую очередь привычно воспринимаются те произведения, которые основываются на “трех китах” немецкой истории второй 
половины XX в. — на событиях национал-социалистского прошлого, послевоенной действительности и времени воссоединения Германии?

Еще в 1991 г.: в свет вышла книга известного писателя-публициста Рольфа Штольца “Немецкий комплекс” (“Der deutsche 
Komplex”), в которой автор отметил постепенную трансформацию 
старой темы “немецкая нация и фашизм” в другую — “немецкая 
нация и человечество”. О национальном начале и важности его сохранения в становящемся постнациональном европейском обществе размышлял Гюнтер де Бройн в “Немецких обстоятельствах” 
(“Deutsche Zustande”, 1992). Подобные тематические моменты открываются во множестве других произведений, и, конечно же, присутствие их следует констатировать в “нобелевской” книге Гюнтера 
Грасса “Мое столетие”.
Серьезнейшим фактором, во многом определившим общелитературный фон развития новой немецкой культуры, стали вспыхнувшие в 1990-е гг. этические и эстетические дискуссии между писателями запада и востока объединенной Германии. Быстрое политическое слияние двух немецких государств не привело к такому 
же быстрому возникновению ментального единства, более того — 
вызвало непрекращающиеся взаимно критические реплики в адрес 
новых “соседей”. Как заметила Р. Генераль в статье 2001 г., посвященной юбилею Германа Канта, это было следствием того, что “холодная война переехала литературу и поставила ее себе на службу. 
Не факт, что каждое литературное произведение имело к этому отношение. Просто литературу охотно использовали. В ГДР охотнее, 
чем в Федеративной республике, потому что повествователь воспринимался здесь в роли воспитателя, потому что книга имела 
другое значение, потому что она аргументировала такие вещи, о которых в других местах молчали”1.
Литературные споры и противоречия отражали, собственно, 
тот факт, что послевоенная Германия очень долгое время играла 
роль мячика в руках союзников по антигитлеровской коалиции. 
При этом ученые с обеих сторон идеологизировали и вместе с тем 
невольно фальсифицировали историю. Именно здесь следует искать корни часто наблюдаемого в 1990-е гг. взаимного недоверия 
и непонимания между “осси” и “весси”. Об этом с “западной” стороны размышлял в эссе 1990 г. Патрик Зюскинд2 — над этим же 
в 2001 г. смеялся “восточногерманский” писатель Гюнтер Хертль3.

1 
General R. Steine, Briiche, Splitter / R. General // Der Freitag. — 2001. — 
№ 25. — URL: http://www.freitag.de/2001/25/01251301.php.
2 
Зюскинд П. Германия, климакс / П. Зюскинд // Иностранная литература. — 1999. — № 6. — URL: http://magazines.russ.ru/inostran/1999/6/
zuskind-pr.html.
3 
Hertl G. ...so wunderschon wie heute! Eine satirische Wendechronik / G. Hertl. — 
B.: Eulenspiegel Verlag, 2001. — 142 S.

Длительное сосуществование ГДР и ФРГ сформировало в немцах 
устойчивое различие литературных и социально-политических вкусов. 
Это выразилось в разноречивости мнений по поводу новых книг. 
Вспомним произведения Кристы Вольф и Гюнтера Грасса. Размышления первой под названием “Что остается?” (“Was bleibt?”, 1990) 
подверглись критике (если не сказать сильнее — травле) на Западе 
страны, в то время как на востоке они символизировали крушение 
прежних идолов. А скандальная обложка “Шпигеля” с изображением 
М. Райх-Раницки, в прямом смысле слова разрывающего монументальный труд Грасса, не вызвала подобного эмоционального эффекта 
в бывшей ГДР, где книгу классика приняли с одобрением. Одна парижская журналистка так писала о своей поездке 1998 г. в Берлин: 
“Должна признать, …что в одном и том же городе я натолкнулась 
на существование двух различных миров. Один не знал другого. Темы 
и интересы не имели отношения к другому. Одни чувствовали себя 
“отделенными”, “невостребованными” или же начинали упрямо 
утверждать, что западные немцы испытывают опасения перед ними. 
Другие полностью игнорировали восточное культурное пространство 
или единственно признавали его молодых представителей”1.
Разумеется, существовали и более серьезные вопросы: например, 
вопрос о художественном потенциале востока Германии, где длительное время литература находилась на службе у политики. Заметим, 
что похожая проблема имелась и в отношении западногерманской 
литературы, не случайно Гюнтер Грасс в “Моем столетии” вспомнил 
о длительном противостоянии писателей “Группы 47” издательскому 
концерну А. Шпрингера. Также требовалось обсудить проблемы самосознания послевоенных авторов, их уход в изображение внутренней 
жизни (особенно на “западной” стороне после 1968 г.), т.е. именно 
те факторы, что обусловили заметное отсоединение (Abkoppelung) немецкой словесности от международного литературного процесса.
Вместе с тем следует констатировать и тот факт, что 1990-е гг. в значительной части прошли под знаком разоблачения бывшей политики 
ГДР. Это не могло не отразиться и на литературной жизни, вызвав, 
в частности, серьезнейший идейный, мировоззренческий кризис в сознании многих восточногерманских авторов, повлекший за собой годы 
творческого молчания или эмиграцию из страны. Такие известные деятели искусства и культуры ГДР, как Кристоф Хайн, Криста Вольф, 
ушли в тень, а умерший в 1994 г. Хайнер Мюллер “вообще стал символом процесса распада культурной атмосферы бывшей ГДР”2.

1 
Cм.: Patzold B. Entdeckung der zwei Welten / B. Patzold // Freitag. — 1999. — 
№ 4. — http://www.freitag.de/1999/04/015.htm.
2 
Петров И.А. Культура на переломе / И.А. Петров // Международный 
исторический журнал. — 2000. — № 9. — http:// history.machaon.ru/all/
number_09/analiti4/germany/part3/index.html.

Значимость названных изменений в общественно-политической жизни Германии оказалась сопоставимой с серьезностью 
собственно литературных перемен.
Другое обстоятельство, требующее учета, заключалось в сосуществовании “разновозрастных” писательских групп. Продолжали 
творить и выходить к читателю те, кто составил себе имя еще почти 
полвека назад, — Г. Грасс, М. Вальзер, К. Вольф, а также Г. де 
Бройн, К. Хайн, У. Пленцдорф и другие, чьи культурные предпочтения сформировались достаточно давно1. Вместе с тем именно 
в 1990-е гг. о себе заявила большая группа молодых авторов, принесших в литературу новые темы, заговоривших о проблемах новых 
дней. Любопытный пример представляет в этом отношении хрестоматия по литературе для школ и вузов, впервые выпущенная 
в 1994 г. под названием “От нулевой точки к повороту”2. В первом 
издании еще представлялось возможным говорить о послевоенной 
немецкой литературе как о неком относительно целостном явлении, однако издание 1999 г. потребовало уже включения в книгу 
дополнительной главы. И в этой заключительной главе составителям пришлось искать новые принципы подбора и оценки художественного материала. Составители ощутили, что о 1990-х гг. требуется говорить несколько иначе. При этом они обозначили свою 
деятельность так: “Мы заботились о передаче самых разных граней 
в образе современной литературы, что делает книгу пригодной для 
решения разных задач. Критерии отбора и упорядочивания материала частично следовали непосредственно за социальной историей, частично были ориентированы на проблемные области, которые сущностно связывались с общественным развитием, как, например, дискуссии вокруг гендерных, национальных вопросов или 
вокруг функций самой литературы”3.
Значение молодой литературы Германии трудно переоценить, заявил известный литературовед М. Баслер. На его взгляд, именно молодые авторы 1990-х вернули книгам массового читателя. Он писал, 

1 
В сознании читателей разделение на поколения уже давно произошло. Например, вот что пишет по поводу Франкфуртской книжной ярмарки 2003 г. 
М. Вульфф: “Высокая литература представлена группой сеньоров, состоящей из Зигфрида Ленца, Гюнтера Грасса и Кристы Вольф, а молодое поколение — Беньямином Лебертом, Владимиром Каминером и Йонатаном 
Франценом”. См.: Wulff М. Naddel lügt nicht, Bohlen darf nicht und Grass 
allein hilft nicht / M. Wulff // Welt am Sonntag. — 2003. — 05 Oktober. http://
www.wams.de/data/2003/10/05/178208.html.
2 
Erb A. (Hrsg.) Vom Nullpunkt zur Wende: Kommentare zur deutschsprachige 
Gegenwartsliteratur / A. Erb. — Essen: Klartext-Verlag, 1994. — 304 S.
3 
Kommentar / A. Erb. — http://www.uni-essen.de/literaturwissenschaft-aktiv/
nullpunkt/neuauflage.htm.

что благодаря новым архивистам1, более известным как поп-литераторы, “немецкая литература с некоторых пор может по-настоящему 
доставлять удовольствие!”2. С ним был согласен и М. Хильшер, 
исследовавший функциональное воздействие тех или иных произведений на читательскую аудиторию, взятое во временной протяженности. Он также усматривал следующую особенность у всех 
молодых авторов современной Германии: по сравнению с прошлым 
они “нашли массового читателя, вернули читателя литературе”. Это 
значило, что “молодые читатели находят в этой литературе описание 
тех ситуаций, с которыми сталкиваются они, и описание тех чувств, 
которые испытывают они”3. Оценивая в первом приближении содержательную сторону молодой немецкой литературы, прежде всего 
следует отметить, что именно 1990-е гг. дали немцам снова авторов, “о которых обмениваются мнениями, которых рекомендует 
не какая-нибудь культурная редакция, а люди твоего же круга, 
и прежде всего: чью следующую книгу ты в любом случае будешь читать сразу же после ее выхода в свет”4. Так, например, Густав Зайбт 
справедливо писал, что поп-культурный квинтет “Tristesse Royale” 
(“Королевская грусть”) и “поколение Гольф”5 не более и не менее 
как “систематизировали жизненные ощущения и установки, сложившиеся в обществе” и отраженные в двух успешных романах — 
“Фазерланде” (“Faserland”, 1995) Кристиана Крахта и “Соло-альбоме” (“Soloalbum”, 1998) Беньямина фон Штукрад-Барре. “Успех 
этих книг показал, что они действительно затронули нерв времени”6.

1 
Мысль литературоведа восходит к высказанному современным философом 
и культурологом Б. Гройсом замечанию о рождении нового в литературе исключительно через тесную связь с изменениями в общей культурной среде, 
через отражение в тексте книг нового культурного наполнения жизни: 
“Новое только тогда является таковым, когда оно ново не просто для какого-нибудь определенного индивидуального сознания, но когда оно ново 
относительно культурных архивов”. Благодаря воссозданию этой совокупности изменений Баслер считает возможным ввести термин “авторы-архивисты”. (См.: Groys В. Über das Neue. Versuch einer Kulturökonomie [1992] / 
B. Groys. — Frankfurt a/M.: Fischer, 1999. — S. 44).
2 
Baßler M. Op. cit. — S. 184.
3 
Интервью M. Хильшера с В. Кирхмайером // Deutsche Welle. Молодежный 
журнал. — 13.08.2000. — URL: http://www.dwelle.de/russian/archiv__2/jm 
130800.html.
4 
Baßler M. Op. cit. — S. 10.
5 
Название возникло по марке автомобиля — “Фольксваген Гольф” — и выражает преимущественно потребительскую общественную ориентацию 
представителей еще 1980-х гг. Характерный духовный слепок “поколения 
Гольф” сделан Флорианом Иллиесом в бестселлере 2000 г.
6 
Seibt G. Aussortieren, was falsch ist / G. Seibt // Die Zeit. — 2000. — 02. Marz. — 
URL: http://www.zeit.de/2000/10/200010_generationen.html.

В этой связи следует обратить внимание на наличие в литературе 
1990-х гг. ряда культовых текстов, вышедших из-под пера молодых 
авторов и в последующем определивших многие особенности ее 
дальнейшего движения. Термин “культовый” здесь не случаен, ибо 
эти тексты получили признание не только в элитной, интеллектуальной, но и в массовой культуре, они с наибольшей полнотой 
выразили тенденции своего времени, отвечая запросам разных социальных и культурных слоев. Они, таким образом, представляют 
собой определенную точку отсчета1, важную для понимания особенностей новой литературы.
Сошлемся здесь на мысль Ю.Б. Виппера, заметившего, что “наряду с плавной эволюцией в литературном развитии, несомненно, 
играют существенную роль и качественные скачки, когда новая литературная система приобретает сложившийся вид, четко сформулированную программу, резко, как правило, сознательно полемически заостренную, противопоставляя себя тенденциям, на смену 
которым она идет. Очевидно, реальный и значительный исторический смысл имеют и отдельные даты, связанные с выходом в свет 
выдающихся произведений, в которых новые, пробивающие себе 
путь художественные устремления получают максимальное концентрированное выражение и которые становятся тем самым яркими, обретающими символическое содержание порубежными вехами в ходе литературного развития”2. Именно такую роль можно 
отвести романам Кристиана Крахта “Faserland” и Беньямина фон 
Штукрад-Барре “Соло-альбом”3.
Такой авторитетный литературовед, как Инго Аренд, воспринял 
названный роман Кристиана Крахта в качестве знакового события 
1990-х гг. Он сравнил его появление со значимой паузой в середине 
античного стиха: “Это была цезура, когда в 1995 г. появился роман 
Кристиана Крахта “Faserland”. Дебют рожденного в 1966 г. автора, 
сына швейцарского промышленника, стоит считать началом новой 
немецкой поп-литературы. Безымянный повествователь, рассказывающий историю от первого лица, разочарованно совершающий 
поездку от Зильта до Боденского озера, был точно рассчитанной 
провокацией. ...До того один Бото Штраус полемизировал против 
усредненной эстетики ранних 1990-х со всем их инвентарем: пеше
1 
Неупокоева И.Г. История всемирной литературы. Проблемы системного 
и сравнительного анализа / И.Г. Неупокоева. — М.: Наука, 1976. — С. 341.
2 
Виппер Ю.Б. Творческие судьбы и история (О западноевропейских литературах XVI — первой половины XIX века) / Ю.Б. Виппер. — М.: Художественная литература, 1990. — С. 297.
3 
Заметим, что в этом же году выходят в свет и романы Г. Грасса “Долгий 
разговор” и М. Байера “Летучие собаки”, не менее характерно представляющие новые тенденции в литературном развитии конца XX в.

ходными зонами, жирными от колбасы руками производственных 
советов, тупыми хиппи. И ввел подростка в “барбуровской”1 куртке 
в литературу”2.
Известный литературовед М. Хильшер высказался не менее определенно: по его мнению, с середины 1990-х гг., с момента выхода романа Кристиана Крахта “Фазерланд”, в Германии начало оформляться 
новое поколение писателей. “Послевоенное поколение, копавшееся 
в собственной душе, обанкротилось”; “факт, что можно говорить 
о потенциале авторов, которым нет тридцати, а отчасти и двадцати 
лет”3. Не случайно литературную ситуацию 1990-х гг. характеризует 
активный поиск новых авторов, ведущийся крупнейшими издательствами. В качестве примера Хильшер называет “кузницу кадров” — 
литературное приложение к “Зюддойче Цайтунг” с характерным названием “Сейчас” (“Jetzt”). Именно здесь открыли звезду Беньямина 
Леберта. В последние годы многие молодые авторы именно отсюда 
попадают в солидные издательства, это, например, Беньямин фон 
Штукрад-Барре, Тобиас Хюлсвит, Михаэль Эбмайер и др.
После появления на книжных прилавках книг Кристиана Крахта 
или Беньямина фон Штукрад-Барре уже действительно можно 
было признать, что множество новинок 1990-х гг. являет собой 
словно бы зримый художественный рубеж между литературой прошлого и настоящего4.
В целом же в 1990-е гг. в литературе появилась так называемая 
волна “тридцатилетних” (Юдит Херманн, Юлия Франк, Инго 

1 
Куртка фирмы “Барбур” как характерный внешний признак современной 
молодежи то и дело появляется в романе К. Крахта “Faserland”.
2 
Arend I. Der Gesang des Pannälers / I. Arendt // Der Freitag. — 2001. — № 50. — 
URL: http://www.freitag.de/2001/50/01502301.php
3 
Цит. пo: Farmbauer M. Junge Wortakrobaten mit viel Sportsgeist: In die 
bürgerlich-konservative Münchner Literaturszene ist Bewegung gekommen — 
Erfolgreiche Poetry Slams / M. Farmbauer // Die Welt. — 2001. — 11 Januar. — 
URL: http://www.welt.de/daten/2001/01/ll/011lbx214744.htx.
4 
Большинство из них созданы в рамках новой эстетики 1990-х гг., ориентированы на нового (молодого) читателя, в них отражены духовные, мировоззренческие проблемы именно конца века и т.д. В этом вопросе среди 
критиков и литературоведов наблюдается завидное единомыслие. “Действительно, такие авторы, как Кумпфмюллер или Шульце, обозначают 
смену поколений”, — писал, например, И. Аренд. (См.: Arend I. Gesinnung: 
Literatur nach der Wende / I. Arendt // Der Freitag. — 2000. — № 40. — URL: 
http://www.freitag.de/2000/40/00401302.htm. Э. Крекелер считает, что “Немецкое единство” Йоахима Лоттманна, равно как и “Герои, как мы” Томаса 
Бруссига, следует рассматривать как окончательный расчет с не желающей 
кончаться “Nachkriegsliteratur”. (См.: Krekeler Е. Nichts ist gefährlicher als das 
Leben /Е. Krekeler // Die Welt. — 1998. — 13 Ma..rz. — URL: http://www.welt.de/
data/1998/03/13/ 655153.html). Подобные реплики легко продолжить.