Журнал Российского права, 2020, № 9

Редакционный совет
Хабриева Т. Я. (главный редактор), директор Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, академик РАН, действительный член Международной 
академии сравнительного права, член Бюро Венецианской комиссии Совета Европы, д­р юрид. наук, проф., засл. юрист РФ
Черногор Н. Н. (зам. главного редактора), главный научный 
сотрудник центра фундаментальных правовых исследований 
Института законодательства и сравнительного правоведения 
при Правительстве РФ, проф. РАН, д­р юрид. наук, проф.
Андриченко Л. В., зав. центром публично­правовых исследований Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, д­р юрид. наук, проф., засл. юрист РФ
Батлер У. Э., засл. профессор права им. Джона Эдварда 
Фоулера школы права Университета штата Пенсильвания, профессор Эмеритус сравнительного правоведения Лондонского 
университета, д­р права
Василевич Г. А., зав. кафедрой конституционного права 
Белорусского государственного университета, чл.­корр. Национальной академии наук Беларуси, д­р юрид. наук, проф.
Зорькин В. Д., председатель Конституционного Суда РФ, 
д­р юрид. наук, проф., засл. юрист РФ
Казинян Г. С., декан юридического факультета Ереванского государственного университета, председатель Союза юристов Республики Армения, академик Национальной академии 
наук Республики Армения, д­р юрид. наук, проф., засл. юрист 
Республики Армения
Курилов В. И., почетный доктор Дальневосточного федерального университета, д­р юрид. наук, проф., засл. работник 
высшей школы РФ
Лазарев В. В., главный научный сотрудник центра фундаментальных правовых исследований Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, 
д­р юрид. наук, проф., засл. деятель науки РФ
Лапаева В. В., советник Конституционного Суда РФ, д­р юрид. 
наук
Лебедев В. М., председатель Верховного Суда РФ, д­р юрид. 
наук, проф., засл. юрист РФ
Малиновский В. А., член Конституционного Совета Республики Казахстан, член научно­экспертного совета Ассамблеи народа Казахстана, д­р юрид. наук
Матье Б., член Государственного совета Франции по особым поручениям, профессор Университета Париж 1 Пантеон­Сорбонна, член Венецианской комиссии Совета Европы, 
вице­президент Международной ассоциации конституционного права, иностранный член РАН
Тихомиров Ю. А., главный научный сотрудник центра публично­правовых исследований Института законодательства и 
сравнительного правоведения при Правительстве РФ, чл.­корр. 
Международной академии сравнительного права, д­р юрид. наук, проф., засл. деятель науки РФ
Толстой Ю. К., профессор кафедры гражданского права 
Санкт­Петербургского государственного университета, академик РАН, д­р юрид. наук, проф., засл. деятель науки РФ
Ярков В. В., зав. кафедрой гражданского процесса Уральского государственного юридического университета, член Международной ассоциации процессуального права и Ассоциации международного гражданского процесса, научного совета Международного союза судебных исполнителей, д­р юрид. 
наук, проф.

российского права

2020. № 9
Ежемесячный журнал
Издается с 1997 года

Свидетельство о регистрации ПИ № ФС77­57273 

от 12.03.2014

ISSN 1605­6590 (print)

ISSN 2500­4298 (online)

DOI 10.12737/issn.1605­6590

Журнал:

включен в Перечень ВАК при 

Минобрнауки России рецензируемых научных изданий, 

в которых  должны быть опубликованы основные научные 

результаты диссертаций на 

соискание ученой степени 

кандидата/доктора наук;

входит в базы данных:

Российский индекс научного 

цитирования;

Russian Science Citation Index 

на платформе Web of Science;

Ulrich’s Periodicals Directory;

EBSCO.

Учредитель

Институт законодательства 

и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации

117218, Москва, ул. Большая 

Черемушкинская, 34

Тел.: +7 (495) 719­73­02

Internet: izak.ru

Издатель

Юридическое  

издательство «Норма»
109316, Москва, Волгоградский пр­т, 2
Тел.: +7 (495) 621­62­95
Е­mаil: jrp@norma­verlag.соm
Internet: jrpnorma.ru

Editorial Council
T. Y. Khabrieva (editor-in-chief), director of the Institute of 
Legislation and Comparative Law under the Government of the 
Russian Federation, academician of the Russian Academy of 
Sciences, titular member of the International Academy of Comparative 
Law, member of the Bureau of the Venice Commission of the Council 
of Europe, dr. of legal sciences, prof., honored lawyer of Russia
N. N. Chernogor (deputy editor-in-chief), chief research fellow 
of the Center of fundamental legal research of the Institute of 
Legislation and Comparative Law under the Government of the 
Russian Federation, professor of the Russian Academy of Sciences, 
dr. of legal sciences, prof.
L. V. Andrichenko, head of the Center of public legal research 
of the Institute of Legislation and Comparative Law under the 
Government of the Russian Federation, dr. of legal sciences, prof., 
honored lawyer of Russia
W. E. Butler, the John Edward Fowler distinguished professor 
of law at the Dickinson School of Law of the Pennsylvania State 
University, Emeritus professor of comparative law in the University 
of London, dr. of law
G. A. Vasilevich, head of the Department of constitutional law 
of the Belarusian State University, corr. member of the National 
Academy of Sciences of Belarus, dr. of legal sciences, prof.
V. D. Zorkin, chairman of the Constitutional Court of the Russian 
Federation, dr. of legal sciences, prof., honored lawyer of Russia 
G. S. Kazinyan, dean of the Law faculty of the Yerevan State 
University, chairman of the Union of Lawyers of the Republic of Armenia, 
academician of the National Academy of Sciences of the Republic of 
Armenia, dr. of legal sciences, prof., honored lawyer of Armenia
V. I. Kurilov, honorary doctor at the Far Eastern Federal University, 
dr. of legal sciences, prof., honored worker of the higher school of Russia
V. V. Lazarev, chief research fellow of the Center of fundamental 
legal research of the Institute of Legislation and Comparative Law 
under the Government of the Russian Federation, dr. of legal 
sciences, prof., honored scientist of Russia
V. V. Lapaeva, adviser of the Constitutional Court of the Russian 
Federation, dr. of legal sciences
V. M. Lebedev, chairman of the Supreme Court of the Russian 
Federation, dr. of legal sciences, prof., honored lawyer of Russia
V. A. Malinovsky, member of the Constitutional Council of the 
Republic of Kazakhstan, member of the Scientific and Expert Council 
of the Assembly of People of Kazakhstan, dr. of legal sciences
B. Mathieu, member of the State Counsil of France on extraordinary 
service, professor at the University Paris 1 Pantheon­Sorbonne, 
member of the Venice Commission of the Council of Europe, vice 
president of the International Association of Constitutional Law, 
foreign member of the Russian Academy of Sciences
Yu. A. Tikhomirov, chief research fellow of the Center of public 
legal research of the Institute of Legislation and Comparative Law 
under the Government of the Russian Federation, corr. member of 
the International Academy of Comparative Law, dr. of legal sciences, 
prof., honored scientist of Russia
Yu. K. Tolstoy, professor at the Department of civil law of the 
St. Petersburg State University, academician of the Russian Academy 
of Sciences, dr. of legal sciences, prof., honored scientist of Russia
V. V. Yarkov, head of the Department of civil procedure of the 
Ural State Law University, member of the International Association 
of Procedural Law and the International Civil Procedure Association, 
the Scientific Council of the International Union of Judicial Officers, 
dr. of legal sciences, prof.

Journal 
OF RUSSIAN LAW

2020, no. 9
Monthly magazine 
Since 1997

Certificate of registration  
ПИ No. ФС77­57273  
from 12.03.2014

ISSN 1605­6590 (print)
ISSN 2500­4298 (online)

DOI 10.12737/issn.1605­6590

The magazine is included into:

the List of peer­reviewed 

journals recom mended by 

the Supreme Certification 

Commission under the Ministry 

of Edu ca tion and Science of the 

Russian Federation;

the Russian Science Citation 

Index;

the Russian Science Citation 

Index on Web of Science;

the Ulrich’s Periodicals Directory;

the EBSCO.

Founder

The Institute of Legislation and 

Comparative Law under the 

Government of the Rus sian 

Federation

34, Bolshaya Cheremushkinskaya st., Moscow, 117218, 

Russia

Phone: +7 (495) 719­73­02

Internet: izak.ru

Publisher

Legal Publishing House 

“Norma”

2, Volgogradskiy ave., 

Moscow, 109316, Russia

Phone: +7 (495) 621­62­95

Е­mаil: jrp@norma­verlag.соm
Internet: jrpnorma.ru

[Zhurnal rossijskogo prava]

Журнал российского права. 2020. № 9
3

Содержание

ГОСУДАРСТВО И ПРАВО В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ: ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И ИСТОРИИ

Лазарев В. В. Философские основы имплементационной деятельности ..................................... 5
Певцова Е. А. Влияние искусственного интеллекта на правовую деятельность человека .......... 19

КОНСТИТУЦИОННОЕ И МУНИЦИПАЛЬНОЕ ПРАВО

Ирхин И. В. О некоторых инструментах оптимизации механизма реализации  
субъектами Российской Федерации полномочий по предметам совместного ведения  
с Российской Федерацией ............................................................................................................... 32
Жуков Д. В. Особенности защиты культурных прав  
в условиях развития цифровых технологий ................................................................................... 44

ГРАЖДАНСКОЕ И СЕМЕЙНОЕ ПРАВО. ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЕ ПРАВО

Символоков О. А. Правовое обеспечение развития технологий использования 
возобновляемых источников энергии ............................................................................................ 53
Груздев В. В. Условные сделки в статике и динамике гражданского оборота ........................... 68

УГОЛОВНОЕ ПРАВО И КРИМИНОЛОГИЯ

Капинус О. С. Признаки преступного сообщества (преступной организации)  
в контексте нового примечания к ст. 210 УК РФ ........................................................................... 80

СУДЕБНАЯ И ПРАВООХРАНИТЕЛЬНАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ

Гаджиев Х. И. Роль судебной аргументации в эволюции законодательства  
и правоприменения .......................................................................................................................... 91
Гаврилова А. В. Феномен народного участия в советской модели правосудия  
и его преемственность на постсоветском пространстве ............................................................ 106

ЗЕМЕЛЬНОЕ И ЭКОЛОГИЧЕСКОЕ ПРАВО

Шуплецова Ю. И. Особенности правового регулирования использования лесов  
на землях различных категорий ................................................................................................... 120
Фицай Д. А. Роль общественных инспекторов по охране окружающей среды  
в обеспечении защиты экологических прав граждан России .................................................... 134

НАУЧНЫЕ ОСНОВЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ КОРРУПЦИИ

Цирин А. М., Севальнев В. В. Совершенствование порядка осуществления 
контроля за расходами и механизма обращения в доход государства имущества,  
приобретенного на неподтвержденные доходы .......................................................................... 144

ТРИБУНА МОЛОДОГО УЧЕНОГО

Попова А. Н. Реформа судебной системы рассмотрения споров со служащими ООН:  
10 лет спустя ................................................................................................................................... 157

РЕЦЕНЗИИ

Кузнецова О. А., Эйриян Г. Н. Рецензия на книгу: Комментарий к Федеральному закону  
от 27 декабря 2018 г. № 498­ФЗ «Об ответственном обращении с животными  
и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» 
(постатейный) / С. А. Боголюбов, Д. Б. Горохов, Н. В. Кичигин и др.;  
отв. ред. Д. Б. Горохов. М., 2020. 280 с.)....................................................................................... 172

НОВЫЕ КНИГИ

Юридическое издательство «Норма» выпустило в свет ............................................................ 178

Journal of Russian Law, 2020, no. 9
4

Contents

STATE AND LAW IN ThE MoDErN WorLD: ProBLEMS oF ThEorY AND hISTorY 

Lazarev V. V. Philosophical Foundations of Implementation Activities ................................................. 5
Pevtsova E. A. The Impact of Artificial Intelligence on Legal Activity of a Person................................... 19

CoNSTITuTIoNAL AND MuNICIPAL LAW

Irkhin I. V. Interregional State Programs as a Tool to Modernize the Realization Mechanism  
of the Powers Realized by Russian Constituent Entities in the Framework of Joint Jurisdiction 
with the Russian Federation ............................................................................................................... 32
Zhukov D. V. Features of the Protection of Cultural Rights in the Context of the Development  
of Digital Technologies ....................................................................................................................... 44

CIVIL AND FAMILY LAW. ENTrEPrENEurIAL LAW

Simvolokov O. A. Legal Support for Developing Renewable Energy Technologies ........................... 53
Gruzdev V. V. Conditional Transactions in the Statics and Dynamics of Civil Circulation .................. 68

CrIMINAL LAW AND CrIMINoLoGY 

Kapinus O. S. Essential Elements of a Criminal Community (Criminal Organization)  
in the Context of a New Note to Article 210 of the Russian Criminal Code ........................................ 80

JuDICIArY AND LAW ENForCEMENT 

Hajiyev Kh. I. The Role of Judicial Argumentation in the Evolution of Legislation  
and Law Enforcement ......................................................................................................................... 91
Gavrilova A. V. The Phenomenon of Popular Participation in the Soviet Model of Justice  
and Its Continuity in the Post­Soviet Space...................................................................................... 106

LAND LAW AND ENVIroNMENTAL LAW

Shupletsova Yu. I. Features of Legal Regulation of the Forest Use on Lands  
of Various Categories ....................................................................................................................... 120
Fitsai D. A. The Role of Public Environmental Inspectors in Ensuring the Protection  
of the Environmental Rights of Russian Citizens .............................................................................. 134

SCIENTIFIC FuNDAMENTALS oF CouNTErING CorruPTIoN 

Tsirin A. M., Sevalnev V. V. Improvement of the Procedure for Monitoring Expenditures  
and the Mechanism for Applying Property Purchased with Unconfirmed Income  
to the State Revenue ........................................................................................................................ 144

YouNG SCIENTIST’S TrIBuNE

Popova A. N. Reform of the Judicial System for Consideration Disputes with UN Employees:  
10 Years Later .................................................................................................................................. 157

rEVIEWS

Kuznetsova O. A., Eyriyan G. N. Review of the Book: Commentary to Federal Law  
of December 27, 2018 No. 498­FZ “On Responsible Treatment of Animals  
and on Amendments to Certain Legislative Acts of the Russian Federation”  
(article­by­article) / S. A. Bogolubov, D. B. Gorokhov, N. V. Kichigin et al.;  
ed. by D. B. Gorokhov. Мoscow, 2020. 280 p. ................................................................................. 172

NEW BooKS

Publications of the Legal Publishing House “Norma” ....................................................................... 178

DOI: 10.12737/jrl.2020.102

Философские основы имплементационной деятельности

ЛАЗАРЕВ Валерий Васильевич, главный научный сотрудник центра фундаментальных правовых исследований Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор
Россия, 107078, г. Москва, Большой Харитоньевский пер., 22/24
E­mail: lazarev@izak.ru

В условиях крушения системы однополярного мира и проявления негативных сторон системы глобального переустройства международных отношений вопреки суверенным правам национальных государств актуализируются вопросы имплементационных процессов в 
разных правовых системах. Между тем общая теория этой деятельности на доктринальном 
уровне почти не исследовалась, а ее философские аспекты не рассматривались вовсе. В целях всестороннего и плодотворного исследования подлежат критике не выдержанные в научном плане оценки поправок российской Конституции как якобы посягающих на авторитет 
международного права.
В статье раскрывается содержание имплементационной деятельности, решается вопрос 
о целесообразности и полезности перенесения норм права и их интерпретаций из одной системы в другую, подчеркивается преемственность в правовом развитии и действие законов 
диалектики и, вопреки крайностям синергетических подходов, указывается на цивилизационное значение организующей деятельности государства.
Автор формулирует общую философию имплементационной деятельности и раскрывает 
ее воплощение в особенных концептуальных требованиях. Первой на вооружение взята концепция субсидиарности и акцент сделан на том, что национальное государство, следуя общепризнанным принципам и нормам международного права, способно эффективно решить вопрос без обращения к международному сообществу и международным судам. Международноправовая защита прав частных лиц на конституционно­правовой и конвенциональной основе 
допускается, когда исчерпаны внутригосударственные средства правовой защиты. В соответствии с принципом субсидиарности государства и соответствующие органы предполагаются суверенными и должны реализовывать обеспечение прав и обязанностей на внутреннем уровне в рамках национальной правовой системы. В то же время этот принцип implicito 
предполагает участие наднационального органа в выработке оптимально эффективного решения на основе принципа дополнительности в оценке разных правовых систем.
Новизна предлагаемой статьи просматривается в авторских выводах, связанных с обращением к тем позициям физиков (их квантовой теории), в которых принцип дополнительности рассматривается как философская основа всех теоретических и практических решений. 
На правовые системы распространяется общий вывод о взаимодополнении рациональной 
стороны действительности и ее иррациональной стороны. В итоге автор признает необходимость обращения к трансдисциплинарным подходам, которые преодолевают узость отдельно 
взятых методологий, требуют синтеза разных эпистемологических парадигм.
Ключевые слова: национальное право, международное право, правовая система, имплементация, принцип субсидиарности, принцип дополнительности, трансдисциплинарность.

Для цитирования: Лазарев В. В. Философские основы имплементационной деятельности // Журнал российского права. 2020. № 9. С. 5—18. DOI: 10.12737/jrl.2020.102

Государство и право в современном мире: 
проблемы теории и истории

Journal of Russian Law, 2020, no. 9
6

Имплементационная деятельность до настоящего времени рассматривается правоведами как 
практическая работа по осуществлению международных обязательств на внутригосударственном 
уровне или, более узко, как «процесс проникновения норм международного права в национальную правовую систему»1. Представляется, 
что этот процесс охватывает: 1) имплементацию норм международного права в национальное законодательство; 2) имплементацию норм 
национального права сопредельных 
государств в национальное законодательство; 3) имплементацию решений национальных и наднациональных судебных органов в национальное законодательство.
Общая теория этой деятельности на доктринальном уровне почти 
не исследовалась, а ее философских 
аспектов не касались вообще. Между 
тем всякая деятельность, практическая в том числе, имеет философскую основу. Обращение к ней диктуется необходимостью более глубокого 
изучения и практического решения 
вопросов соотношения национального и международного права в условиях крушения системы однополярного мира и проявления негативных 
сторон системы глобального его переустройства. Поводом для очередного 
обращения к теме являются также 
не выдержанные в научном плане 
оценки поправок российской Конституции как якобы посягающие на авторитет международного права.
Начнем с того, что имплементация 
правовых норм — вторичная деятельность. Первоначально нормы должны 
быть созданы и легитимированы. 
В иррациональных правовых системах — через определенные символы 
в ритуалах и обрядах, в рациональных — через организованные особым 
образом публичные процедуры2.

1  URL: https://www.youtube.com/watch?v= 
ByGRogSFvUM.
2  См.: Денисенко В. В. Иррациональные и 
рациональные правовые системы и легити
Осознание процессов создания и 
легитимации правовых норм формирует доктрину понимания права, 
его причин и возможностей. Все это 
творческая (когнитивная) деятельность, отражаемая в категориях философии права, раскрывающих «совокупность познавательных (ментальных) процессов, происходящих в 
бессознательной и сознательной сферах “я” субъекта и системе “социум” 
в связи с конституированием информационных образований — юридических паттернов и ментальной нормы 
права»3. Если впоследствии встает 
вопрос о целесообразности и полезности перенесения созданных норм 
из одной системы в другую, нельзя 
такого рода имплементации провести механически без учета совместимости субъективных и объективных (внешних) реалий. Так, если согласиться с мрачным прогнозом, что 
«вскоре возникнут более совершенные средства дезорганизации традиционных социальных систем, которые вообще будут находиться за 
теми пределами, в которых правительства всех стран мира способны 
регулировать жизнь и поступки отдельного человека»4, то проблема им
мация в них закона // Правоведение. 2014. 
№ 4. С. 41.
3  Иванский В. П. Информационно-когнитивное (квантовое) правопонимание: понятие и критерии // Правоведение. 2014. № 4. 
С. 47. Следует согласиться с автором, что 
многомерную правовую «я»-реальность следует отнести к постклассическому правопониманию («в связи с тем, что базовые единицы информационно-когнитивной (квантовой) концепции права составляют знания 
из юриспруденции, философии, психологии, 
информатики, квантовой физики и семиотики»). «Такая концепция рассматривает 
право как информационно-энергетический 
механизм взаимодействия “я” субъектов в 
социуме, связанный с конституированием 
ментальной нормы права, с последующей ее 
объективацией в тексте юридического документа» (Там же).
4  URL: https://www.gazeta.ru/column/
vladislav_inozemcev/10984094.shtml.

Журнал российского права. 2020. № 9
7

плементации вообще должна сниматься с обсуждения. Одновременно 
надо будет отвергнуть преемственность в правовом развитии, действие 
законов диалектики, прежде всего 
закона отрицания отрицания.
Диалектико-материалистическую 
методологию малообразованные 
люди отождествляют с марксизмом, 
а поскольку политически ангажированные деятели лихих своекорыстных реформ марксизм отвергли, в 
противоположность той методологии стала пропагандироваться синергетика. Она обосновывала пришедшие на смену «застою» неравновесность, нестабильность систем, 
накопление флуктуаций (случайные отклонения), самопроизвольные переходы системы в новое состояние, нелинейность, лавинообразные процессы и т. д. вне детерминированности и предсказуемости 
развития. Для кого-то это не представляло интереса, чтобы разбираться, а другим позволяло «ловить 
рыбку» в мутной политологической 
воде. Здесь нет места для обстоятельных оценок синергетического 
подхода к правовым явлениям5. Заметим одно: они представляют научную ценность, но в ограниченных 
пределах самоорганизующихся систем, в которых утрачено цивилизационное значение организующей 
деятельности государства.
Политические пристрастия могут вносить свою далекую от науки 
лепту в сокрушение актуальности 

5  Интересно проследить, как правовой 
порядок рождается из хаоса, как, например, «правовая система Европейского Союза 
стала самой эффективной международной 
правовой системой в мире, открыто контрастируя с типичной слабостью международного права и международных судов» 
(Варга Ч. Порядок из хаоса? Философия создания и применения европейского права // 
Правоведение. 2014. № 6. С. 223). В итоге может обнаружиться слабость как той, так и 
другой системы и, напротив, преимущество 
национального, жестко регулируемого правопорядка. 

проблем имплементационной деятельности, обесценивая позитивные 
стороны международного сотрудничества вообще. Так, актуализировался вопрос о выходе Российской Федерации из Совета Европы, 
обострившийся положением России в Генеральной Ассамблее и вынесением решений европейских органов, провоцирующих отказ даже 
от такого признанного института, 
как Европейский суд по правам человека. Вопрос всегда поднимается 
за пределами научных исследований в публицистической и политической плоскости. Отсюда еще 
одна причина обратиться к общей 
теории и философии государства 
и права. Необходимо внимательно 
анализировать новые процессы глобализма, определять, в какой степени национальные вопросы могут 
решаться за пределами страны, 
в чем необходимость перенесения 
определенных ценностей и норм из 
одной системы в другую. Для России (вспомним западничество и славянофильство) это было всегда актуально. Так, весьма своевременно 
могут прозвучать предупреждения 
философа И. А. Ильина о том, что 
Россия не спасется никакими новыми видами западничества: «Мы 
не можем мыслить государство по 
трафарету западных демократий 
как общение интереса и равновесие 
конкурирующих классов. Мы мыслим его как общение братского служения, как единение веры, чести и 
жертвенности. Такова древняя традиция русской государственности... 
Государство не есть механизм состязающихся корыстей, но организм братского служения, единение 
веры, чести и жертвенности; такова 
историко-политическая основа России. Россия стала отходить от нее 
и сокрушилась. Россия вернется к 
ней опять»6.
Полагаю именно на этой основе 
западник П. Я. Чаадаев считал, что 

6  Ильин И. А. Собрание сочинений: в 10 т. 
Т. 7. М., 1998. С. 494.

Journal of Russian Law, 2020, no. 9
8

Россия призвана дать миру уроки7. 
Кто-то не находит этому подтверждения. Но Чаадаев писал: «Есть историческая правда факта, есть историческая правда смысла: в истории есть анализ, но есть там и синтез; я бы даже сказал, что в истории 
есть a priori не в меньшей степени, 
чем a posteriori... Без всякого сомнения наиболее истинным в истории 
является не то, что она повествует, 
а то, что она мыслит, что она воображает, что она измышляет»8.
Общей философией имплементационной деятельности, философией 
подлинной мысли и «воображаемых» надежд является философия 
мира, взаимопонимания, сотрудничества во имя духовного и материального благополучия людей. Ее постулаты находят воплощение в особенных концептуальных требованиях.
Философское и политико-правовое основание вопросов взаимодействия систем международного 
и национального права и, в частности, доктрины имплементации находим в концепции субсидиарности9. Ее знали еще древние фило
7  Взгляды П. Я. Чаадаева на русскую историю и нашу их оценку см.: Лазарев В. В. 
Чаадаев. М., 1986. С. 44—52. 
8  Чаадаев Петр Яковлевич. Отрывки и разные мысли (1828—1850-е годы). URL: http://
az.lib.ru/c/chaadaew_p_j/text_0110.shtml.
9  Субсидиарность — организационный и 
правовой принцип, согласно которому задачи должны решаться на самом низком, 
малом или удаленном от центра уровне, на 
котором их решение возможно и эффективно. На уровне социума сущностной целью принципа изначально было предупреждение и разрешение конфликта между 
личностью и обществом, предотвращение 
крайностей индивидуализма и коллективизма. С точки зрения специалистов-международников, принцип субсидиарности — 
это принцип ограничения власти, только 
намечающий дорогу, по которой надо двигаться. Он оставляет открытым вопрос об 
условиях его применения, которые могут 
варьироваться в зависимости от ситуации. 

софы, ее пропагандировали папские 
энциклики. Суть выражена в короткой формуле, выведенной философом Дени де Ружмоном: «Никогда 
не поручайте крупной единице то, 
что может быть сделано более мелкой. То, что может сделать семья, не 
должен делать штат. И то, что может 
сделать штат, не должно делать федеральное правительство»10. Если 
национальное государство способно 
эффективно решить вопрос, нет необходимости обращаться к международному сообществу, если национальные суды успешно разрешают 
споры, нет необходимости обращаться к международным. Разумеется, это не глубокая иллюстрация 
принципа, а самая общая. Принцип 
субсидиарности нацелен на согласованность составных частей, когда 
каждая из них признается самостоятельной автономной единицей, 
имеющей нечто общее свойственное системе в целом. Его непременно 
приходится увязывать с принципом 
невмешательства в дела и принципом суверенного равенства субъектов.
Принцип субсидиарности нашел 
отражение во многих документах 
Совета Европы, прежде всего в Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Именно Конвенция 
призвана быть гарантией международно-правовой защиты прав частных лиц, когда внутригосударственные средства правовой защиты окажутся недостаточными, будут ис
Принцип субсидиарности, не нарушая одного из основных общепризнанных принципов международного права — принципа невмешательства во внутренние дела и принципа суверенного равенства государств, 
способен обеспечить эффективные и действенные механизмы за исполнением государствами международных обязательств 
(URL: http://stydopedia.ru/4x113b.html).
10  Антология мысли известных политиков. М., 2002. С. 56 (цит. по: Алексеев О. Б. 
Субсидиарность и пространственное развитие. URL: http://vasilievaa.narod.ru/mu/
csipfo/csi/textforum2.htm).

Журнал российского права. 2020. № 9
9

черпаны. Принцип субсидиарности 
стал исходным для функционирования Европейского суда по правам 
человека. Обеспечивать права, закрепленные в Конвенции, прежде 
всего должны национальные власти и только дополнительно можно 
использовать возможности европейских органов11. Одно из основных условий приемлемости индивидуальной жалобы содержится в 
ч. 3 ст. 46 Конституции РФ и в п. 1 
ст. 35 Конвенции — исчерпание национальных средств защиты.
Принято считать, что субсидиарность отражает по меньшей мере 
три основные особенности конвенциональной системы. Во-первых, 
права и свободы, установленные в 
Конвенции, являются минимальным стандартом, оставляя возможность странам-участницам предусмотреть лучшую защиту прав в 
соответствии со своим законодательством. Во-вторых, эта система 
устанавливает стандарты поведения и оставляет выбор средств их 
реализации на усмотрение странучастниц. В-третьих, именно национальные власти находятся в более удобной позиции, чтобы искать 
баланс между конфликтом интересов Сообщества и защитой основных прав граждан12. Яркий пример 
реализации принципа субсиди
11  В науке получило признание наименование А. И. Ковлером «двойной правовой безопасностью» субсидиарного характера международной юрисдикции как юрисдикции, 
дающей человеку дополнительную возможность защитить свои права после того, как 
сделать это на национальном уровне оказалось невозможным (см.: Аристова К. С. Принцип субсидиарности в деятельности Европейского суда по правам человека: автореф. 
дис. ... канд. юрид. наук. М., 2012. С. 3. URL: 
http://dislib.ru/yuridicheskie/108725-1-principsubsidiarnosti-deyatelnosti-evropeyskogosuda-po-pravam-cheloveka.php).
12  URL: http://stydopedia.ru/4x113b.html); 
http://dislib.ru/yuridicheskie/108725-1-principsubsidiarnosti-deyatelnosti-evropeyskogosuda-po-pravam-cheloveka.php.

арности представляет дело «Бурдов против Российской Федерации 
(№ 2)» от 15 января 2009 г. В результате вынесенного конкретного постановления ЕСПЧ был принят пакет документов, обновляющих национальное законодательство: Федеральный закон от 30 апреля 2010 г. 
№ 68-ФЗ «О компенсации за нарушение права на судопроизводство 
в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», изменения в Бюджетный, 
Налоговый, Уголовно-процессуальный, Арбитражный процессуальный, Гражданский процессуальный 
кодексы, Кодекс об административных правонарушениях.
Приведенный пример показывает 
значение субсидиарности не только 
в исследовании общих вопросов федеративного устройства, соотношении управления и самоуправления, 
соотнесении национальных и наднациональных средств регулирования, но и в решении многих частных 
вопросов, каким, например, стал 
вопрос имплементации решений 
ЕСПЧ в национальную правовую 
систему. Представляется, что философской основой всех теоретических 
и практических решений может 
служить философия принципа дополнительности. Именно она ориентирована на поиск систем (со всеми 
их ценностными требованиями), которыми руководствуются субъекты 
отношений, связанных принципом 
субсидиарности. Эта философия выводит на интеграцию, в рамках которой обеспечиваются субсидиарность, пропорциональность, недискриминация.
В соответствии с принципом субсидиарности, как было замечено, 
управление должно эффективно 
осуществляться на более низком 
уровне, а более высокий уровень 
может включаться в соответствующих условиях в качестве дополнительного. Мы исходим из того, что 
разные уровни функционируют 
на основе разных правовых систем 
(противоречивых, а порой и анта

Journal of Russian Law, 2020, no. 9
10

гонистических), что является питательной средой реализации принципа дополнительности.
В соответствии с принципом субсидиарности государства и соответствующие органы предполагаются 
суверенными и должны реализовывать обеспечение прав и обязанностей на внутреннем уровне в рамках национальной правовой системы13. В то же время этот принцип 

13  В российской правовой системе главенствует Конституция. Доктрина и практика 
в России всегда понимала положения ст. 15 
Конституции как признание верховенства 
национальной конституции над любыми 
другими нормативными решениями национальных и международных органов. Вместе 
с тем принято решение эту позицию усилить. В статье 79 Конституции РФ в редакции Закона о поправке к Конституции указано: «Решения межгосударственных органов, принятые на основании положений 
международных договоров Российской Федерации в их истолковании, противоречащем Конституции Российской Федерации, 
не подлежат исполнению в Российской Федерации». Отсюда дополнение к ст. 125 Конституции, согласно которому Конституционный Суд РФ в порядке, установленном 
федеральным конституционным законом, 
разрешает вопрос о возможности исполнения решений межгосударственных органов, 
принятых на основании положений международных договоров Российской Федерации 
в их истолковании, противоречащем Конституции РФ, а также о возможности исполнения решения иностранного или международного (межгосударственного) суда, 
иностранного или международного третейского суда (арбитража), налагающего обязанности на Российскую Федерацию, в случае, если это решение противоречит основам публичного правопорядка Российской 
Федерации (п. «б» ч. 51). Приведенные положения, как это прямо следует из их формулировок, не предполагают отказа Российской Федерации от соблюдения международных договоров и выполнения своих международных обязательств. Это лишь способ 
такого исполнения, который бы не противоречил Конституции РФ, имеющей высшую 
юридическую силу.

implicito предполагает участие наднационального органа в выработке 
оптимально эффективного решения на основе принципа дополнительности в оценке разных правовых систем.
Представляется, следует внимательнее отнестись к рассмотрению 
принципа дополнительности при 
восприятии правовой идеологии общего права с его приоритетом прав 
индивида перед правами общества, 
принципом индивидуализма, принципом деэтатизации. Это во многом противоположный российскому 
(континентальному) подход. Он не 
может безоговорочно (механически) 
использоваться судами, например, 
Германии или России. Вместе с тем 
обращение к нему позволяет констатировать, что, например, в Великобритании в решении частноправовых судебных споров никогда не 
упускается из виду публичный интерес.
Физики в своей науке сводят 
принцип дополнительности к констатации «взаимоисключающих», 
но «дополнительных» сторон реальности или дополнительности взаимоисключающих понятий (рядов 
понятий), через которые отражается реальность14. С точки зрения 
Н. Бора, «наша способность анализировать гармонию окружающего 
мира и широта его восприятия всегда будут находиться во взаимоисключающем, дополнительном соотношении»15. Но в суждениях такого 

14  См.: Бор Н. Философия естествознания 
и культуры народов // Атомная физика и 
человеческое познание. М., 1961; Алексеев И. С. Концепция дополнительности. Историко-методологический анализ. М., 1978; 
Бажанов В. А. Дополнительности (принцип) // Энциклопедия эпистемологии и философии науки / сост. и общ. ред. И. Т. Касавин. М., 2009; Порус В. Н. Дополнительности 
принцип // Новая философская энциклопедия. 2-е изд. М., 2010.
15  URL: https://studfile.net/preview/ 
1806934/page:10/; http://www.hi-edu.ru/ 
e-books/xbook131/01/part-001.htm.

Журнал российского права. 2020. № 9
11

рода просматривается общефилософское содержание и потому признается постановка вопроса о принципе дополнительности в гуманитарной науке16. Д. Белл, оговариваясь о существующем риске полного 
переноса какой-либо концепции из 
одной области в другую и приводя 
примеры того, как общественные науки пострадали от этого (заимствование терминов «сила» и «мощность» 
из физики, «структура» и «функция» из биологии), пишет тем не менее о возможности создать принцип 
дополнительности в социальной теории17.
В случае противопоставления 
континентальной и англосаксонской 
правовых систем мы имеем одну реальность, когда право творится законодателем, и другую реальность, 
когда оно творится судом, и эти реальности отражаются в современных понятиях парламентского и судебного права. Еще во времена без
16  Применение принципа дополнительности со временем привело к созданию концепции дополнительности, охватывающей 
не только физику, но и биологию, психологию, культурологию, гуманитарное знание в 
целом» (URL: https://ru.wikipedia.org/wiki). 
В этом плане не будет большим преувеличением рассматривать принцип дополнительности в качестве закона природы, формулы 
мира, общефилософского эпистемологического принципа наряду с другими.
17  См.: Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. Образец социального 
прогнозирования. Пер. с англ. / под ред. 
В. Л. Иноземцева. М., 2001. С. 122. Белл, в 
частности, полагал, что, когда речь заходит 
об СССР и США, нет необходимости зацикливаться ни на принципе конвергенции, ни 
на идее неизбежного конфликта, но следует 
выявить подвижные оси, вдоль которых могут существовать различия. Таким образом 
можно избежать одностороннего детерминизма, как экономического, так и технологического, в объяснении общественных перемен, сохраняя при этом логику определенной концептуальной схемы. Отвергается 
причинность, но акцентируется внимание 
на значимости.

раздельного господства сугубо позитивистского отожествления права 
с законом сформировалась школа 
свободного права, предложившая 
суду свободно искать право за пределами закона. Если выйти за пространства европейского континента, 
можно увидеть, что и в более ранние 
времена обозначались две реальности права — одна в сфере должного, 
другая в сфере сущего. На их противостоянии развертывалась борьба 
социологического и нормативистского направлений в правоведении 
(иными словами, борьба легизма и 
правового реализма). Некоторые 
именитые юристы (создатели доктрин и практики) вводили конструкции, которые в порядке реализации (на интуитивном уровне) принципа дополнительности, пытались 
сгладить противоречивые стороны 
разных реалий и отражающего их 
языка. Например, в систему норм у 
Г. Кельзена на самом низком уровне 
включены и судебные решения по 
конкретным делам. Но системного 
анализа возможного проведения названного принципа в исследовательскую работу и практическую деятельность в области правотворчества и правоприменения никто, насколько известно, не предпринимал.
Какие здесь открываются перспективы? Во-первых, представляется возможным понять, как формируется сфера должного в праве, 
каковы ее источники, какие материалы питают законодателя. 
Именно здесь большие перспективы 
для идеалистических выводов, поскольку так или иначе, но именно 
идеи ложатся в основу норм, которым предстоит регулировать отношения будущего. Эти отношения 
или только складываются, или существуют лишь в проекции. Это вообще может быть своего рода виртуальная реальность, как в случае 
будущности отношений с криптовалютами. Надо регулировать «то, 
не знаем что», «идти туда, не знаем 
куда». Во-вторых, открываются 
перспективы более полного охвата 

Journal of Russian Law, 2020, no. 9
12

сферы сущего, всего того, что в условиях данного места и времени имеет 
непосредственно правовое значение 
для вполне определенного круга 
лиц. И не только для понимания 
данных реальных отношений, но и 
для их коррекции, для направления 
вектора развития в русле права — 
именно права, а не закона, хотя, скорее всего, и не вопреки закону.
Перед судами часто встает проблема соотнесения законности и целесообразности. Она не исчерпывается фактической стороной дела. Законы, помимо того, что они содержат 
указание на фактические составы 
правоотношений, пронизаны идеями 
(гуманистическими и не очень), заключают в себе принципы права и, 
следовательно, дают основу для неоднозначных выводов при решении 
конкретного дела. Тем более оправданны разные выводы и оценки фактических обстоятельств в ходе творческой деятельности суда. Суд неизбежно привносит свое видение права 
в принимаемое им решение. И здесь 
представляется уместным провести аналогию с тезисом Н. Бора — 
автора принципа дополнительности, согласно которому акт наблюдения включает микрообъект и измерительный прибор, составляющий 
целостный процесс, не допускающий абсолютного разделения на независимые элементы. Ситуация дополнительности имеет место и в том, 
достаточно обычном, случае познания, когда взаимно исключаются 
рефлексия над его содержанием и 
условиями, в которые естественным 
образом входит познающий субъект. «Описание нашей мыслительной деятельности требует противопоставления объективно заданного 
содержания и мыслящего субъекта, 
а с другой... нельзя строго разграничить объект и субъект, поскольку 
последнее понятие также принадлежит содержанию»18. У представителей естественных наук в исследова
18  Бор Н. Избранные научные труды. М., 
1971. С. 58.

ниях участвуют материализованные 
неодушевленные приборы. У гуманитариев измерительным прибором 
является человек. И это понятно: 
здесь доминирует ценностное измерение. Причем, когда ставят вопрос 
о человеческом измерении, это уже 
объективный подход.
Мы находим уместным использовать принцип дополнительности в правовой сфере уже потому, 
что правовая реальность «обладает 
двойственной природой» — она одновременно мыслимая (в концептах социокультуры) и предметная 
(в фактах, практиках, институтах), 
а встроенная в нее юриспруденция 
выстраивается в систему мифологических образов, юридической догматики и аксиоматики, юридических понятий и конструкций, представлений и мировоззрений19. Более того, представляется уместным 
присоединить и то, что скрывается в 
подсознании, что заявляет о себе на 
уровне чувств, что правильнее именовать мироощущением. И если основной вопрос философии (как и основной вопрос права) «первичности 
или вторичности материальных или 
идеальных оснований права сегодня 
так же далек от своего окончательного решения, как и вчера»20, приходится, видимо, признать неосновательность радикального противопоставления идеального и материального. Следует искать компромиссы, 
возможности интеграции соответствующих позиций. Именно в этом 
направлении может работать принцип дополнительности.
Принцип дополнительности вносит свою лепту в выдвижение доктрины, отвечающей новым реалиям, 
которые всегда противостоят в той 
или иной степени старым. И здесь не 
ограничиться поиском золотой середины, которая всегда отрицается 
крайними ортодоксами. Это был бы 

19  Подробнее см.: Веденеев Ю. А. Грамматика правопорядка: монография. М., 2018. 
С. 5.
20  Там же. С. 67.