Языковая картина мира

М.В. Пименова 

ЯЗЫКОВАЯ
КАРТИНА МИРА 

Учебное пособие 

5-е издание, стереотипное

Москва
 Издательство «ФЛИНТА»  
2019

УДК 81'1(075.8) 
ББК 81-923 
          П32 

Р е ц е н з е н т ы: 
д-р филол. наук, проф. В.В. Колесов; 
д.ф.н., проф. В.И. Теркулов 

  
Пименова М.В. 
П32         Языковая картина мира [Электронный ресурс] : учеб. пособие / 
         М.В. Пименова. – 5-е изд., доп. – М. : ФЛИНТА, 2019. – 106 с. 
ISBN 978-5-9765-1349-5 

Учебное пособие разработано по курсу «Языковая картина мира» 
и соответствует требованиям государственного образовательного
стандарта. В его состав входят теоретические разделы, вопросы для
самопроверки, темы для рефератов, списки литературы по темам. 
Для 
магистрантов 
филологических 
факультетов 
вузов, 
обучающихся по направлению 031000.68 – Филология, студентов, 
аспирантов, преподавателей. 

     УДК 81'1(075.8) 
     ББК 81-923 

ISBN 978-5-9765-1349-5 
                   © Издательство «ФЛИНТА», 2014

                                                          © Пименова М.В., 2012 

Введение

В настоящее время в лингвистике интенсивно обсуждаются такие про
блемы, как сущность понятийной стороны языкового знака, характер отображения познавательного содержания в языковых единицах и структурах, 
семантические основы словоупотребления и сочетаемости слов, возможности 
применения строгих методов к описанию семантики и т. д. Проблемы семантики приобрели первостепенное значение в связи с необходимостью обоснования закономерностей функционирования тех или иных языковых единиц. В 
последние десятилетия отмечается оживший интерес к вопросам глубинных 
закономерностей языкового механизма, при этом на первый план выступил 
ряд проблем, связанных с методикой и методологией исследования концептуальных структур и лексического значения слова. Такие вопросы относятся 
к общей теории языка, касаются сущности языкового знака. Современное 
языкознание вернулось к философским и гносеологическим проблемам 
мышления и его связям с языком и ищет решения поставленных вопросов в 
содружестве с психологией, культурологией, этнолингвистикой, концептологией. Центр лингвистических исследований сместился в сферу когнитивных 
и, в частности, концептуальных исследований.

Язык в гумбольдтианской традиции понимается как зеркало культуры, 

в котором отображаются все имевшие место представления (мифологические, религиозные, культурные) народа о мире, в котором он живѐт. При помощи языка формируется миропредставление человека, закладываются основы его культуры. Как писал И. А. Ильин, «язык народа есть как бы художественная риза его души и духа» (Ильин 1993: 173). Язык – это и способ выражения мысли, и форма, в которую мы облекаем свою мысль. «Язык … есть 
универсальная форма первичной концептуализации мира и рационализации 
человеческого опыта, выразитель и хранитель бессознательного стихийного 
знания о мире, историческая память о социально значимых событиях в человеческой жизни» (Постовалова 1999: 30).

Язык каждого народа можно назвать народной энциклопедией, фик
сирующей все знания о мире и опыт предыдущих поколений. В языке хранится многое из того, что было познано народом на протяжении своей истории; «мы должны понять, ч т о  и  к а к и м  о б р а з о м  когда-то открывали 
для себя наши предки, восстановить, хотя бы в общих чертах, картину их познания мира и объяснить себе эти достижения как успех цивилизации и человеческого духа в их национальных формах – потому что любая культура … 
рождается и развивается в национальных формах» (Колесов 2000: 8).

Предлагаемое читателям учебное пособие разработано для магистран
тов филологических факультетов вузов, обучающихся по направлению 
031000.68 – Филология. Пособие входит в серию «Славянский мир»1, изда
1 1. Ментальность и изменяющийся мир: к 75-летию проф. В. В. Колесова [коллективная 
монография]; отв. ред. М. В. Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009. – 504 с. (Серия 
«Славянский мир». Вып. 1). 2. Изменяющийся славянский мир: новое в лингвистике: 
[сборник статей]; отв. ред. М. В. Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009. – 663 с. (Серия 

ваемую проф. М. В. Пименовой с 2009 г. Цель серии – рассмотрение таких 
вопросов, актуальных для современной лингвистики, как ментальность и 
менталитет народа, языковая картина мира, концептуальные исследования, 
история народа и языковое сознание личности, ментальное пространство художественного текста и др. Цель данного пособия – описание языковой картины мира и иных картин мира, изучаемых в современной лингвистике.

Задача настоящего пособия – ввести в круг проблематики исследова
ний языковой картины мира, систематизировать информацию, опубликованную в изданиях последнего времени, пояснить основные термины, используемые в лингвистических работах, продемонстрировать методы верификации полученных результатов. Исследование картины мира рассматривается как длительный исторический процесс, объединяющий традиции различных направлений современной лингвистики. Необходимо представить 
факты различий в языках разных народов, что важно для осознания специфики русской и иных языковых картин мира. Изучение языковой картины мира
рассматривается как последовательная смена научной парадигмы на разных 
этапах освоения наукой своего объекта. Языковая картина мира как предмет 
исследования связан с развитием четырех основных направлений: а) этнолингвистики (антрополингвистики), б) философии языка, в) когнитивной 
лингвистики, г) лингвокультурологии.

В структурном отношении пособие состоит из девяти разделов, в каж
дом из которых излагается теоретический материал по конкретной проблеме. 
Изложение теоретического материала не носит исчерпывающего характера, 
оно имеет своей целью показать основные тенденции в решении соответствующего вопроса, существующие в современной лингвистике, является своеобразным путеводителем, способным помочь читателю далее знакомиться с 
научной литературой по теме. Каждый раздел завершается списком основной 
литературы по теме.

Литература:
1. Ильин, И. А. Одинокий художник [Текст] / И. А. Ильин. – М., 1993.
2. Колесов, В. В. Древняя Русь: наследие в слове. Мир человека [Текст] / В. В. Колесов. –
СПб., 2000. (Серия «Филология и культура»).
3. Постовалова, В. И. Картина мира в жизнедеятельности человека [Текст] / В. И. Постовалова // Роль человеческого фактора в языке: язык и картина мира; отв. ред. Б. А. Серебренников. – М.: Наука, 1988. – С. 8–86.

«Славянский мир». Вып. 2). 3. Ментальность народа и его язык: [сборник статей]; отв. ред. 
М. В. Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009. – 498 с. (Серия «Славянский мир». Вып. 2).
4. Новое в славянской филологии: [сборник статей]; отв. ред. М. В. Пименова. – Севастополь: Рибэст, 2009. – 560 с. (Серия «Славянский мир». Вып. 4). 5. Язык и ментальность: 
сборник статей [Текст]; отв. ред. М. В. Пименова. – Санкт-Петербург: СПбГУ, 2010. – 696 
с. (Серия «Славянский мир». Вып. 5). 6. Современные подходы к исследованию ментальности: сборник статей [Текст]; отв. ред. М. В. Пименова. – Санкт-Петербург: СПбГУ, 2011. 
– 639 с. (Серия «Славянский мир». Вып. 6).

Раздел 1. Картина мира

Лингвистика конца XX века ознаменовалась введением в свой концеп
туальный и метаязыковой аппарат термина картина мира. Картина мира –
совокупность знаний и мнений субъекта относительно объективной реальной 
или мыслимой действительности (см.: Васильева, Виноградов, Шахнарович 
1995: 47). В языке в виде устойчивых форм сохранились первоначальные 
знания о мире, которые лежат в основе научных классификаций и тождеств.

Термин картина мира был предложен физиком Г. Герцем, опреде
лившем его как совокупность внутренних образов внешних объектов, служащих для выведения логических суждений о поведении этих объектов. 
Позднее названный термин переносится в гуманитарные науки, он используется в работах К. Ясперса и Л. Витгенштейна («Логико-философский трактат»), а также у Л. Вайсгербера. В научной литературе встречается и менее 
распространенные термины образ мира и модель мира.

Предпосылки формирования концепции картины мира присутствовали 

уже в античных теориях языка. Целостная картина мира реализуется как совокупность теоретических (философско-научных), внетеоретических (религиозно-художественных) и донаучных форм познания. Начало лингвистической традиции изучения картины мира было положено в работах В. фон Гумбольдта, Э. Сепира, Б. Л. Уорфа, А. А. Потебни. Проблема статуса картины 
мира связана с вопросами взаимодействия языка, мышления и действительности. В. фон Гумбольдт рассматривал язык как «промежуточное звено» между человеком и миром. По А. А. Потебне, поэзия, проза, искусство и наука, 
то есть мировоззрение народа, обретают жизнь в языке и обусловлены языком. Так, В. фон Гумбольдт рассматривал язык как способ вúдения мира, аналогичные трактовки есть в теории лингвистической относительности Э. Сепира – Б. Уорфа, исследованиях других американских этнолингвистов. Показательна в этом отношении и неогумбольдтианская концепция языка как 
промежуточного мира. Идеи, близкие к теории В. фон Гумбольдта, высказывались как зарубежными – Г. Гердером, Я. Гриммом, Ф. Шлегелем, так и 
отечественными лингвистами – Ф. И. Буслаевым,  Ф. Ф. Фортунатовым и др.  

В России изучение картины мира начинается в 60-е годы XX века и 

связано с работами Г. А. Брутяна, Г. В. Колшанского, Р. Й. Павилениса. В
центре исследовательского внимания оказывается проблема роли языка в 
формировании картины мира. Существует две точки зрения по вопросу о 
способности языка отражать окружающую действительность. Согласно первой, язык отражает мир. Подобный взгляд присутствует, например, в работе 
Г. Г. Почепцова, утверждающего, что «с помощью языка мы отражаем мир. 
Именно отражаем, а не описываем или, точнее, не только описываем, поскольку описание – это лишь одна из форм языкового отражения мира. Вопросы, побуждения – это такие же формы отражения, или представления, 
мира, как и все остальные речевые акты» (Почепцов 1990: 110).

Иной взгляд на этот вопрос содержится в коллективной монографии 

«Роль человеческого фактора в языке. Язык и картина мира» (1988). В предисловии Б. А. Серебренников пишет, что «утверждение многих лингвистов и 
философов, будто бы язык отражает действительность, основано на недоразумении. Звуковой комплекс, образующий слово, ни к какому отражению сам 
не способен. Фактически результатом отражения являются концепты или понятия. Язык связан с действительностью через знаковую соотнесенность. 
Язык не отражает действительность, а отображает ее знаковым способом» 
(Серебренников 1988: 6). Итак, язык в этой концепции есть некий инструмент, с помощью которого происходит концептуализация мира человеком.

Постановка вопроса о соотношении мира, его образа, существующего в 

сознании, и образа, закрепленного в языке, способствовала выделению двух 
форм картины мира – концептуальной (в иной терминологии – когнитивной) 
и языковой. Одним из первых, кто четко разграничил эти две картины мира,
был Г. А. Брутян. По его мнению, разделение языковой и концептуальной 
картин мира позволяет раскрыть взаимоотношение языка и мышления в процессе познания, показать роль языка в формировании картины мира в сознании людей, избежать схематичности при воссоздании действительной картины мира и более полно представить проекцию окружающей действительности  в нашем сознании (Брутян 1973: 108).

Концептуальную картину мира Г. А. Брутян определяет как «не только 

знание, которое выступает как результат мыслительного отражения действительности, но и итог чувственного познания, в снятом виде содержащийся в 
логическом познании» (Брутян 1973: 108). Языковая картина мира – это «вся 
информация о внешнем и внутреннем мире, закрепленная средствами живых, 
разговорных языков» (там же). Сразу после разграничения этих двух терминов в лингвистике ставится вопрос о соотношении концептуальной и языковой картин мира, формируется три подхода к названной проблеме. 

Согласно первому подходу, языковая картина мира считается шире 

концептуальной. По Г.А. Брутяну, концептуальная картина мира совпадает 
«с сердцевиной, основной частью» языковой картины мира, то есть «основное содержание языковой модели мира покрывает все содержание концептуальной модели мира». За пределами концептуальной картины мира остаются периферийные участки, которые выступают как носители дополнительной информации о мире. При этом информация, входящая как в концептуальную, так и в языковую картину мира, является инвариантной, независимо
от того, на каком языке она выражается, а информация, содержащаяся в периферийных участках языковой картины мира, т. е. в тех участках, которые 
остаются за пределами концептуальной картины, варьируется от языка к 
языку (Брутян 1973: 109–110).

Во втором подходе утверждается совпадение, идентичность языковой и 

концептуальной картин мира. Элементы подобной точки зрения можно отыскать у Г. В. Колшанского, который полагает, что «в гносеологическом плане 
действительно не отношение “язык-мышление”, а “языкомышление – мир”»
и «правильно поэтому говорить не о языковой картине мира, а о языково

мыслительной картине мира» (Колшанский 1990: 37). Хотя далее Г. В. Колшанский признает, что «языковая картина мира есть вторичное существование объективной картины мира» (Колшанский 1990: 40), и такая вторичность означает принципиальную зависимость языка от мышления.

Согласно третьей концепции, концептуальная картина мира признается 

более масштабной по сравнению с языковой. Подобное решение присутствует в работах большинства лингвистов (Почепцов 1990, Серебренников 1988, 
Телия 1988). Так, Г. Г. Почепцов утверждает, что языковое представление 
мира «информационно неполно и/ или неточно», и причину этого он видит в 
том, что «отражению подвергается не мир в целом, а лишь его пики, т.е. его 
составляющие, которые представляются говорящему наиболее важными, 
наиболее релевантными, наиболее полно характеризующими мир» (Почепцов 
1990:  111–112).

Концептология с позиций исследования ментальности обращается к

константам, основным представлениям этноса, заложенным в сознание человека культурой, языком, религией, воспитанием, социальным общением. К 
таким представлениям относятся, в частности, восприятие пространства и 
времени; взаимодействие мира физического с внутренним (душа и тело; дух 
и материя); соотношение мира земного с миром потусторонним (восприятие 
и переживание смерти); разграничение естественного и сверхъестественного; 
установки относительно детства, старости, болезней, семьи, достатка, секса, 
женщины; отношение к природе; система ценностей; оценка общества и его 
составляющих; понимание соотношения части и целого, индивида и коллектива («я» и «мы»), степени выделенности личности в социуме или, наоборот, 
ее поглощенности им («свои» и «чужие», «обычные» и «иные»); отношение к 
труду, собственности, богатству и бедности, к разным видам богатства и видам деятельности; новое и традиционное в культуре; оценки права и обычая 
и их роли в жизни общества; понимание власти, господства и подчинения, 
интерпретация свободы; доступ к разным видам источников и средств хранения и распространения информации (культура письменная и культура устная). Этот перечень можно развернуть шире.

Все названные формы мироотношения образуют единую систему 

взглядов – картину мира. Термин картина мира обозначает образы и понятия, описывающие мир в целом, в котором человек и человечество стремятся 
определить свое место. Картины мира, отводящие человеку определенное 
место во Вселенной и этим помогающие ему ориентироваться в бытии, являются результатом духовно-практической деятельности людей. Научные, 
религиозные и философские картины мира дают свое видение мира и места 
человека в нем.

Важным моментом картины мира является то, вокруг чего она возво
дится, что является ее смысловым центром. Научная картина мира строится 
вокруг объектов, независимых от человека; ее ядро – общечеловеческая реальность. Религиозная картина мира в центр ставит соотношение небесного 
и земного, сферу человеческого и сферу божественного. Главная тема философской картины мира – соотношение человека и мира, взятое во всех ас

пектах: онтологическом, гносеологическом, ценностном, деятельностном.
Научная картина мира стремится изображать Вселенную такой, какая она 
есть на самом деле, независимо от нас. 

Научная картина мира – это система знаний, полученных в различных 

науках, это обобщѐнный образ мира, включающий представление о природе, 
обществе и человеке. В другом значении научная картина мира – это система 
представлений о природе, складывающаяся в результате достижений различных естественнонаучных дисциплин. Третье значение термина – вся совокупность и система знаний в отдельной науке, в которой фиксируется целостное видение предмета данной науки, которое формируется на определенном этапе ее истории и меняется с переходом от одного этапа к другому (поэтому существуют такие термины, как биологическая картина мира, физическая картина мира, языковая картина мира и т. п.) (Пименова 2004: 4-5).

Вплоть до начала XX в. в науке господствовала ньютоновско-карте
зианская система мышления, которая появилась в Новое время. Она требует
строгого деления на субъект и объект познания. В механистической картине
мира сам мир состоит из атомов – мельчайших неделимых частиц, обладающих постоянной формой и массой и связанных законом тяготения. В начале 
XX в. был сделан целый ряд открытий, в корне изменивших вúдение мира 
современным естествознанием. Открытие электрона, создание теории относительности А. Эйнштейном, опыты Резерфорда с альфа-частицами, работа 
Н. Бора, исследования в разных науках показали, что мир гораздо сложнее, 
чем это представлялось ранее. По теории относительности, мир не линеен, 
пространство и время создают единый динамичный континиум, возле гигантских космических тел пространство способно искривляться, а время замедляться. Элементарные частицы являют собой сгустки поля. Недавно был создан адронный коллайдер, призванный раскрыть тайны возникновения Вселенной. Идея проекта родилась в 1984 г. Его строительство началось в 2001 
г., после окончания работы предыдущего ускорителя – Большого электронпозитронного коллайдера. Научная картина мира меняется стремительно.

Картина мира – многослойное образование. Мало кто из нас задумыва
ется, что картина мира формируется у человека на протяжении всей его жизни: пока человек познает мир, до тех пор и происходит ее формирование. В 
чем заключается такая многослойность?

В раннем детстве, во младенчестве, когда ребенок еще не освоил род
ной язык, ему читают народные сказки. Считается, что сказки – это развлекательные тексты, служащие для заполнения досуга. Но это совсем не так. 
Сказки позволяют ребенку узнать новые слова, связать их с другими в легком 
для понимания контексте, т. е. уловить системные связи лексики и грамматики. Но не только в этом заключается роль сказочных текстов. Ребенок вместе 
с сюжетными линиями, усваивает фольклорную картину мира – базу всей 
общенациональной картины мира, которая становится фундаментом в становлении его национальной идентичности, ведь именно фольклор дает основные представления о космогонии (знаниях о создании мира), о богах и реликтовой астрологии (мало кто из современников осознает, что сказки о жи

вотных показывают события на небе), об общественных традициях (обрядах 
инициации, например), об истории народа, об обществе и взаимоотношениях 
в них между людьми, о древних системах счета, меры и артефактах, которые 
до сих считаются волшебными предметами (а таковыми они представляются 
из-за утраты знаний о древних – утраченных и забытых – технологиях, и теперь уже недоверии к тому, что такие артефакты реально существовали), о 
письменности, о гендерных особенностях носителей языка и пр.

Именно фольклорная картина мира создает фундамент для концепту
альной картины мира языковой личности. А мы всю жизнь удивляемся, почему так трудно воспитать «правильную» личность. Ребѐнку нужно читать 
сказки. Он сам сделает выводы. А если что-то ему будет неясно – он спросит 
об этом у взрослых. Фольклорная картина мира выражает реликты древних 
знаний о мироустройстве, ее можно считать ядром наивной картины мира.

Позже на фольклорную картину мира налагаются религиозная, научная 

и философская картины мира. В целом все эти картины мира образуют языковую картину мира. Знания из этих картин мира сосуществуют параллельно, 
практически не пересекаясь. Наш современник, зная о строении мира и его 
частях, как это представлено в современной науке, в своей речи может, не задумываясь, использовать выражения звезда утренняя и звезда вечерняя. В 
обыденной картине, в которой скрыты древние формы астрологии, это две 
отдельные звезды. На самом деле так раньше называли Венеру. В современной научной картине мира Венера – это планета, а не звезда. И если человеку 
необходимо описать Венеру с астрономической точки зрения, он будет использовать метаязык именно этой науки.

В языковой картине мира из-за факта сосуществования обыденных 

знаний и научных знаний о мире возникают слова-дублеты. Так появились
воздух и атмосфера, человек и индивид, печѐнка/ печѐнки и печень, мозги и 
мозг, хребет и позвоночник и т. д. С другой стороны, знания обыденные и 
знания научные могут выражаться одним словом, но в разных значениях: 
сердце в обыденной (наивной) картине мира – это сердцевина, середина, в 
теле человека – это солнечное сплетение, а в научной картине мира – это 
мускульный мешок, перегоняющий кровь в организме. И даже располагаются 
в теле они по-разному: сердце в наивной картине мира – сердцевина = середина тела, его центр, сердце в медицине – это область в левой стороне груди.

Постичь картину мира всегда непросто; в силу привычки мы не заме
чаем картину мира, отраженную в родном языке. Картину мира другой культуры можно увидеть через призму родного языка. Мы замечаем особенности 
своей картины мира только тогда, когда сравниваем ее с чужой, иноязычной 
картиной мира. Пути ассоциирования – наиболее интересная область изучения свойств различных языков в рамках концептуальных исследований. Так, 
в русском языке молчание ассоциируется с замком (повесить замок на рот; 
закрыть рот на замок), в английском – с пуговицами (to button up one`s
mouth), бабочка в русском и английском  ассоциируется по признаку формы с 
галстуком (bow-tie, dicky-tie), немецкое Schmetteling не используется для обозначения галстука-бабочки. Лягушка в русской языковой картине мира имеет 

ассоциативные связи с царевной (в сказке «Лягушка-царевна»), в английской 
языковой картине мира – с комком в горле (frog-in-the throat; to have frog-in
the throat «хрипеть»). В русском варианте ассоциации возникают на основе 
фольклорных традиций, в английском – на основе исторических реалий 
(французское «окультуривание» Англии сказалось и на традициях питания, –
не каждый англичанин принял французскую кухню).

Яркая семантическая специфика слов проявляется в сфере их коннота
ций. Многие денотативные периферийные признаки в силу своего конкретного содержания тесно связаны с эмоцией и оценкой. Лиса в русском и английском (fox) имеет адекватную коннотацию неодобрения – «хитрость» 
(хитрый лис; sly as a fox). В немецком языке метафорическое употребление 
этого зоонима в сочетаниях рыжая бабочка, рыжая лошадь, рыжий человек
(рыжеволосый) основано не на коннотации слова Fuchs, а на ассоциации с 
рыжим цветом меха этого зверя (в английском такое явление тоже возможно: 
foxy «рыжий»). В английском языке с хитростью ассоциируются собаки (sly
dog «хитрец»), чего не наблюдается в русском.

Знание культурных коннотаций народа представляется важным при ис
следовании языковой картины мира и концептуальных структур. Значимый 
русский культурный концепт душа при переводе в другую концептуальную 
систему заменяется на адекватный значимый концепт иной культуры: при 
переводе известной строчки из А.С. Пушкина Татьяна (русская душою)… 
душа «исчезает», а «появляется» сердце, понимаемое в английской культуре 
как средоточие материальной (физической) и духовной жизни человека и 
всего народа в целом (в результате получается Russian in the heart).

На изменения в системе знаний и концептуальных структурах налагает 

отпечаток религия, принятая в том или ином социуме. Первоначально в Англии жрецов именовали словом priest (priestess «жрица»), позже так стали называть христианских священников, сейчас этим словом образно обозначают 
деятелей науки (a high priest of science), т. е. наука осознается как религия (в 
средневековые времена монастыри были научными центрами).

Образы мира или фрагментов мира относятся к двум взаимосвязанным 

областям человеческого опыта – реальной действительности и метафизической, идеальной стороне бытия. Вся сфера бытия предстаѐт в человеческом 
сознании в виде некоторых устойчивых образов. Каждый образ есть сумма 
значимых и незначимых деталей. Так, образ книги включает в себя представления об обложке, иллюстрациях, страницах, объеме. У человека с детства 
формируется определѐнный обобщѐнный образ мира и фрагментов этого мира. Этот обобщѐнный опыт дополняется своим собственным, личным опытом. Так и образ книги у каждого носителя языка пополняется деталями за 
счѐт полученных знаний, за счѐт собственного опыта. У кого-то в качестве 
дополнительных деталей к общему образу книги возникнут ассоциации с 
учебниками, у кого-то образ книги будет связан с конкретной (возможно, 
первой) книгой. Носители разных языков, вероятно, будут иметь совершенно 
отличные образы книг (ср. библейские каменные скрижали или папирусы 
Египта). Однако в разных языках у многих образов будут универсальные ха