Социально-экономическая обусловленность современного ландшафтогенеза освоенных территорий

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ
ОБУСЛОВЛЕННОСТЬ СОВРЕМЕННОГО
ЛАНДШАФТОГЕНЕЗА 
ОСВОЕННЫХ ТЕРРИТОРИЙ

Å.À. ÐÎÌÀÍÎÂÀ

Москва
ИНФРА-М
2020

МОНОГРАФИЯ

УДК 911(075.4)
ББК 63.2:65.04
 
Р69

Романова Е.А.
Р69 
 
Социально-экономическая обусловленность современного ландшафтогенеза освоенных территорий : монография / Е.А. Романова. — 
Москва : ИНФРА-М, 2018. — 151 с. + Доп. материалы [Электронный 
ресурс]. — (Научная мысль). — www.dx.doi.org/10.12737/monography_
5b7d04e928e683.16212190.

ISBN 978-5-16-015690-3(print)
ISBN 978-5-16-106663-8 (online)
Исследуются особенности современного ландшафтогенеза на региональном уровне в русле общественной географии. Предложен синтетический показатель социально-экономической обусловленности современного ландшафтогенеза, и на его основе проведено районирование 
территории Европы, Балтийского макрорегиона и Юго-Восточной Балтики.
Адресована научным работникам, аспирантам, студентам географических специальностей.

УДК 911(075.4)
ББК 63.2:65.04

Р е ц е н з е н т ы:
Л.А. Жиндарев, доктор географических наук, профессор Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова;
В.М. Разумовский, доктор географических наук, профессор СанктПетербургского государственного экономического университета

ISBN 978-5-16-015690-3 (print)
ISBN 978-5-16-106663-8 (online)
© Романова Е. А., 2018

Материалы, отмеченные знаком 
, 
доступны в электронно-библиотечной системе Znanium.com

Введение

В настоящее время техногенная нагрузка на окружающую природную среду настолько возросла, что назрела необходимость 
скорректировать традиционное понимание ландшафтогенеза, поскольку понимание ландшафта как продукта природной эволюции 
стало вступать в противоречие с реальными процессами преобразования ландшафтной среды человеком. Действительно, современный ландшафтогенез на территории развитых регионов мира 
зависит в большой степени от антропогенных факторов — систем 
землепользования и расселения, — поэтому должен быть предметом изучения общественной географии. Наиболее интересными 
районами с точки зрения общественной обусловленности ландшафтогенеза являются районы с неоднократными новейшими изменениями государственных границ, так как именно государство 
определяет особенности систем землепользования и расселения 
на своей территории.
Монография посвящена изучению социально-экономической 
обусловленности современного ландшафтогенеза. Для этой цели 
потребовалось решить следующие задачи: теоретически обосновать 
понятийно-концептуальный аппарат для изучения ландшафтогенеза в рамках общественной географии; разработать методику интегральной оценки факторов современного ландшафтогенеза для 
ландшафтного районирования с точки зрения социально-экономической обусловленности развития ландшафтной среды, а также 
дополнить существующую типологию современных ландшафтов 
новым иерархическим уровнем с учетом общественных факторов 
ландшафтогенеза и истории их развития.
Работа выполнена в традициях отечественной географии в соответствии с принципами территориальности, комплексности и конкретности исследований. В своей работе автор опирался на труды 
поколений ученых, от классиков географии ХХ века (В.П. Семёнова-Тян-Шанского, Л.С. Берга, В.А. Анучина, Н.А. Солнцева 
и Ю.Г. Саушкина) до наших современников (Б.Б. Родомана, 
А.Г. Исаченко, Е.Ю. Колбовского). Для предлагаемой новой концепции современного ландшафтогенеза фундаментом послужили 
воспринятые и творчески переосмысленные автором достижения 
ведущих российских ландшафтно-географических школ: Московского университета (труды Н.А. Солнцева, Н.А. Гвоздецкого, 
К.Н. Дьяконова, И.И. Мамай, В.А. Николаева, Э.П. Романовой), 
Института географии РАН (работы Д.Л. Арманда, В.С. Преображенского, А.Д. Арманда, А.Ю. Ретеюма), Института географии СО 
РАН (труды В.Б. Сочавы, А.А. Крауклиса, В.А. Снытко, А.Н. Анти

пова), Санкт-Петербургского университета (работы А.Г. Исаченко, 
Г.А. Исаченко, С.В. Калесника, К.В. Чистякова), Воронежского 
университета (труды Ф.Н. Милькова и В.И. Федотова), а также 
работы белорусских исследователей В.А. Дементьева, Г.И. Марцинкевич и Н.И. Счастной. Взгляды автора на современный ландшафт формировались под влиянием представителей «культурного» ландшафтоведения – В.Н. Калуцкова, В.Л. Каганского, 
М.Е. Кулешовой, Ю.А. Веденина, Р.Ф. Туровского, В.А. Низовцева и В.Н. Стрелецкого. Убежденная позиция автора в том, что 
современный ландшафтогенез следует изучать в русле общественной географии сформировалась под влиянием работ Ю.Г. Саушкина, С.А. Ковалёва, А.И. Алексеева, Г.М. Лаппо, Е.Н. Перцика, 
Л.В. Смирнягина, С.А. Тархова, А.Ю. Скопина, В.А. Колосова 
и Н.С. Мироненко. Понимание автором современного ландшафта 
как комплексного географического явления, определяемого общественными факторами, сложилось благодаря серьезным исследованиям ученых в смежных с географией областях: представителей градостроительной науки (В.В. Владимирова, А.Э. Гутнова, 
В.Л. Глазычева, Л.П. Фукса), теоретиков региональной экономики 
(Б.С. Хорева, Е.Е. Лейзеровича, А.Г. Гранберга); социологов и демографов (Т.И. Заславской, Ж.А. Зайончковской, В.В. Пациорковского). Большое влияние на понимание автором региона как комплексной территориальной общественной системы оказали труды 
М.Д. Шарыгина, А.И. Зырянова, А.И. Чистобаева, Г.М. Федорова, 
П.Я. Бакланова и А.Г. Дружинина. В вопросах изучения расселения 
и землепользования автор двигался в русле представлений, выработанных в исследованиях географов Г.В. Иоффе, Т.Г. Нефедовой, 
А.И. Трейвиша, Н.В. Зубаревич и Д.Н. Лухманова. На формирование предлагаемой научной концепции большое влияние оказали также труды зарубежных исследователей А. Геттнера, К. Зауера, А. Тойнби, М. Вебера, С. Хантингтона, Я. Богдановского, 
Е. Бански, М. Дитриха, Д. Косгроува, Дж. и Н. Данкана, С. Риппона и Х. Кюстера, которые не только позволили выйти за рамки 
региона, но также внесли большой вклад в формирование философской позиции автора.
Объектом предлагаемого в монографии исследования стали современные ландшафты Европы, Балтийского макрорегиона и ЮгоВосточной Балтики, предметом — современный ландшафтогенез, 
определяемый развитием социально-экономических систем в освоенных регионах планеты. Географической областью исследования 
послужила Европа (зарубежная Европа и европейская часть Российской Федерации), в том числе Балтийский макрорегион, в узком 
смысле включающий территории Швеции, Финляндии, Эстонии, 
Латвии, Литвы, Дании, Ленинградской, Псковской, Новгородской 

и Калининградской областей РФ, Варминьско-Мазурское, Поморское и Западно-Поморское воеводства Польши, а также земли 
Мекленбург-Передняя Померания и Шлезвиг — Гольштейн Германии; в более широком: территории Юго-Восточной Балтики, 
понимаемые как территории бывшей Восточной Пруссии, в том 
числе северо-восточные территории Польши, Калининградская 
область и Клайпедский край Литвы. Временные рамки исследования ограничены новейшим временем: после окончания Первой 
мировой войны до настоящего момента (1916—2016 гг.).
Информационной базой работы послужили: для ландшафтного 
анализа — результаты геоморфологической и ландшафтной съемки, 
выполненной в 2008—2012 гг. на территории Калининградской области автором и коллегами — исследователями БФУ им. И. Канта; 
материалы национальных атласов Польши и Литвы; спутниковые 
снимки Google Планета Земля, материалы экспедиций в приграничье Калининградской области и Польши 2014—2015 гг.; для анализа расселения — материалы государственной статистики и переписей населения 1939 и 2010 гг. (для территорий, относящихся 
к РФ); 1939 и 2011 гг. (для территорий, относящихся к ЕС); данные 
о численности населения по каждому населенному пункту ЮгоВосточной Балтики (3164 пункта на территории Калининградской 
области; 4321 пункт на территории Польши; 774 пункта на территории Литвы); для анализа землепользования — исторические материалы 1939 г. (немецкие источники); материалы государственной 
статистики стран Балтийского макрорегиона (1959, 1990—2016 гг.); 
национальные доклады по использованию земель РФ и стран Европы; материалы спутниковой съемки по программе Евростат 
ЕС, сопровождаемые наземными исследованиями LUCAS (2009 
и 2012 гг.).

Глава 1
МЕТОДОЛОГИЯ ИЗУЧЕНИЯ СОВРЕМЕННОГО 
ЛАНДШАФТОГЕНЕЗА В РУСЛЕ 
ОБЩЕСТВЕННОЙ ГЕОГРАФИИ

1. СОВРЕМЕННЫЙ ЛАНДШАФТОГЕНЕЗ И НЕОБХОДИМОСТЬ 
ЕГО ИЗУЧЕНИЯ С ПОМОЩЬЮ СРЕДСТВ ОБЩЕСТВЕННОЙ 
ГЕОГРАФИИ

Современное ландшафтоведение находится сейчас в сложном 
положении, поскольку традиционное понимание ландшафта как 
продукта природной эволюции стало вступать в противоречие 
с реальными процессами преобразования ландшафтной среды человеком. Это положение усугубляется также отсутствием единого 
представления о предмете изучения — ландшафте; существованием 
множества подходов к проблеме ландшафтогенеза, так и не оформившихся в единую теорию; практически полной изоляцией отечественного ландшафтоведения от зарубежных исследований ландшафта.

1.1. Традиционные представления советских и российских 
географов о ландшафте и современном ландшафтогенезе
Ландшафт как объект физической географии. В начале XX в. 
термин «ландшафт» понимался российскими учеными как проявление взаимодействия этноса с окружающим его вариантом 
природы, то есть как рукотворный феномен, отличающийся своеобразным внешним обликом [1]. В таком смысле его понимали 
П.П. Семенов-Тян-Шанский, а затем и Л.С. Берг [2]. Появлению 
в отечественной географии собственно термина «ландшафт» мы 
обязаны Л.С. Бергу, который дал первое развернутое определение 
ландшафта и установил, что ландшафты образуют природные зоны, 
которые также можно называть ландшафтными. Во всех своих работах Л.С. Берг подчеркивал необходимость изучения ландшафтов 
в динамике, а также то, что одним из «мощных преобразователей 
природы вообще и естественных ландшафтов в частности» является 
человеческая деятельность [3]. Постепенно понятие о ландшафте 
стало наполняться все больше физико-географическим смыслом. 
Природная сторона ландшафта как совокупности взаимосвязанных 
компонентов изучалась как со стороны морфологии, так и со стороны динамики. В послевоенные годы большой вклад в науку 

о ландшафте внесли географы МГУ во главе с Н.А. Солнцевым, 
которыми были изучены морфологическая структура ландшафта 
[4], границы ландшафта (понимаемые как границы между разными по генезису территориями) [5], его вертикальное (покомпонентное) и горизонтальное (морфологическое) строение [6]. Второе 
важное направление науки о ландшафтах сложилось в Ленинграде 
(Санкт-Петербурге), где географы под руководством А.Г. Исаченко 
успешно работали над классификациями физико-географических 
единиц и заложили основы ландшафтного картографирования [7; 
8]. В 1960—1970-х гг. ландшафтоведение как наука переживало 
свой расцвет, центры по изучению ландшафтов появлялись и развивались во всех уголках СССР. В эти годы В.Б. Сочава выдвинул 
геосистемную концепцию [9], а благодаря разработкам Ф.Н. Милькова возникло новое научное направление — антропогенное ландшафтоведение, которое стало исследовать влияние человеческой 
деятельности на современные ландшафты [10; 11].
Несмотря на активное развитие учения о ландшафте, ни в эти 
годы, ни в начале ХХI в. единого представления о том, что такое 
ландшафт, в русской географии не возникло. В современном отечественном ландшафтоведении среди ландшафтов выделяют природные, природно-антропогенные, антропогенные и техногенные, 
много приверженцев имеет термин «культурный ландшафт», 
причем разные географические школы наполняют эти понятия 
разным смыслом и споры между представителями разных направлений не прекращаются.
Центральной проблемой нашего ландшафтоведения является 
деятельность человека, именно по вопросу преобразования человеком природных комплексов и определения измененного человеком ландшафта присутствуют самые большие разногласия. Исторически сложилось, что в нашей стране ландшафт до сих пор 
выступает предметом изучения одной из отраслей физической географии — ландшафтоведения, хотя на заре этой науки классики 
российской географии (Л.С. Берг, В.П. Семенов-Тян-Шанский 
[12]) не разделяли ландшафт на природный и измененный человеком, предпочитая называть все существующие на Земле территориальные комплексы просто словом «ландшафт».
Причина этого не столько в сложности самого явления (все ландшафтные школы так или иначе признают влияние человеческой 
деятельности на территориальные комплексы), сколько в особенности развития отечественной географической школы, где в течение десятилетий торжествовало четкое разделение географии 
на физическую и экономическую. Согласно теории марксизма-ленинизма законы, управляющие физическим миром и человеческим 
обществом, не совпадают, и любая попытка соотнести и объединить 

их во времена СССР заслуживала критики. Поэтому большинство 
исследований советского периода разделяли общество и среду, 
по этой же причине многие ученые (например, А. Геттнер) считались антимарксистскими и осуждались. Так, к началу XXI в. относительно даже одной и той же территории сложилась парадоксальная 
ситуация: все «природное» изучается посредством физической географии, а все «человеческое» — социально-экономической. Поэтому традиционным и наиболее общепринятым значением слова 
«ландшафт» в России до сих пор считался «природный ландшафт», 
а противоречие между «природным» и «антропогенным» ландшафтоведы (физикогеографы) пытались преодолеть путем создания отдельной ветви физической географии.
Геоэкология как альтернатива антропогенному ландшафтоведению. Во второй половине ХХ в. для приверженцев всех школ 
ландшафтоведения и остальных географов стало очевидно, что игнорировать человеческое влияние на окружающую среду дальше 
невозможно. Поскольку ортодоксальные физикогеографы включать в предмет своей науки «испорченное» человеком не собирались, а экономико-географы привыкли рассматривать территорию 
больше в качестве ресурса или условий (фона) для социально-экономических явлений, возникли объективные предпосылки для 
появления «третьей» ветви географии, которой стала геоэкология. 
По сути, геоэкология — необходимый компромисс между двумя 
классическими географиями, позволивший не выпустить эффекты 
природопользования из поля зрения академической науки.
В нашей стране свое современное значение геоэкология стала 
приобретать с 1970-х гг. Сначала термин геоэкология был введен 
в географии, потом в геологии и других науках, связанных с природоохранной деятельностью. Разные авторы вкладывали и вкладывают в него несколько различный смысл. Так, геологи В.Т. Трофимов и Д.Г. Зилинг [13] считают геоэкологию междисциплинарной наукой, изучающей состав, структуру, закономерности 
функционирования и эволюции естественных (природных) и искусственных (антропогенно-преобразованных) экосистем высокого уровня организации. В таком понимании геоэкология должна 
объединять исследования экологических проблем Земли, проводимые в биологии, геологии, географии и почвоведении. Тоже 
геолог, академик В.И. Осипов считает, что геоэкология — это 
междисциплинарное направление, объединяющее только науки 
о Земле, занимающиеся экологией [14]. М.Д. Андрееву представляется, что целесообразно использовать следующее определение: 
геоэкология — это фундаментальная междисциплинарная наука, 
базирующаяся на комплексировании экологических проблем биологии, почвоведения, географии, геологии, гидрологии, геохимии 

и геофизики и позволяющая получать информацию об геоэкологическом состоянии окружающей среды. В этом случае объектом 
исследования геоэкологии выступают окружающая среда и антропогенно нарушаемые системы высокого уровня организации (ассоциации организмов и биоценозы), а предметом — закономерности 
их функционирования и развития [15]. В словарях этой науке даются разные определения, например такое: «Геоэкология — междисциплинарное научное направление, объединяющее исследования состава, строения, свойств, процессов, физических и геохимических полей геосфер Земли как среды обитания человека 
и других организмов» [16, c. 22]. По Н.Н. Родзевичу, современная 
геоэкология занимается изучением географических следствий естественных и антропогенных изменений природной среды и их экологической оценкой (влиянием на условия жизни) [17]. По определению Б.И. Кочурова, геоэкология — наука о пространственновременных закономерностях взаимодействия живых организмов 
с абиотической средой их обитания. Объектом исследования геоэкологии являются геоэкосистемы [18]. Множество зачастую противоречащих друг другу определений и, следовательно, некоторая 
размытость предмета науки приводит к тому, что, несмотря на немалый возраст геоэкологии, многие географы до сих пор ее наукой 
не считают. Так, например, пишет об этом классик российской физической географии и ландшафтоведения А.Г. Исаченко: «Распространение популистской моды на экологию привело к появлению 
так называемой геоэкологии, не имеющей ни ясного предмета, ни 
каких-либо концептуальных основ» [19, c. 31].
В настоящее время стало очевидным, что геоэкология как 
прежде всего наука о природопользовании (то есть использовании 
человеческим обществом природы) и о влиянии изменившейся 
в результате природопользования окружающей среды на человеческое общество альтернативой новому ландшафтоведению служить не может.
Культурное ландшафтоведение как альтернатива антропогенному. Примерно в то же время когда появилась геоэкология, 
от классического ландшафтоведения отделилась ветвь так называемого «культурного ландшафтоведения». В профессиональный 
обиход вводится понятие «культурный ландшафт» (чтобы отличить 
его от «природного»), и споры между разными направлениями 
и школами ландшафтоведения становятся еще более ожесточенными. На самом деле, термин «культурный ландшафт» появился 
еще в начале ХХ в., что позволило В.Н. Калуцкову [20] выделить 
следующие этапы изучения культурных ландшафтов в России: антропогеографический (Л.С. Берг, при поддержке В.В. Докучаева, 
и В.П. Семенов-Тян-Шанский), с 1910 по 1930 г.; антропогенный 

(А.Г. Исаченко, Ф.Н. Мильков), с 1940 по 1980 г.; и после 1980 г. — 
современный гуманитарный этап. Именно на этом современном 
этапе оформляются основные научные «культургеографические» 
направления, каждое из них получает свой определенный предмет 
исследования, задачи и методы — то есть те необходимые основания, позволяющие относиться к ним вполне серьезно.
В.Л. Каганский в 2001 г. выделил семь подходов к восприятию 
и изучению ландшафта: натурализм (когда любые антропогенные 
элементы воспринимаются негативно); геоморфизм (картографический подход, при котором природные и культурные компоненты 
уравновешены); научно-ландшафтный (опирающийся на геоморфизм и считающий приматом природу); проектизм (рассматривает 
ландшафт как среду для реализации проектов); эстетизм (ландшафт 
как источник визуальных впечатлений); эскапизм (как крайнюю 
степень проектизма и разновидность уникализма); и, видимо, свой 
собственный (по определению В.Н. Калуцкова), феноменологический [21].
М.Е. Кулешова группирует подходы к понятию культурного 
ландшафта несколько иначе, разделяя их на три основных вида 
[22]. Первый — условно называют ландшафтно-географическим 
(работы В.А. Низовцева, А.Н. Иванова, В.А. Николаева (МГУ), 
А.Г. Исаченко и Г.А. Исаченко (СПбГУ)). Культурный ландшафт 
в понимании этих исследователей является частным видом антропогенного ландшафта. Второй — этнолого-географический (работы В.Н. Калуцкова (МГУ)). Этнокультурное ландшафтоведение 
включает в культурный ландшафт материальный слой (природу, 
хозяйство, местное сообщество), а также семантический — язык 
и фольклор. Третий — информационно-аксиологический, разрабатывается в Институте культурного и природного наследия (работы 
Ю.А. Веденина, Р.Ф. Туровского, М.Е. Кулешовой).
В.Н. Калуцков (2007) выделяет пять основных направлений: антропогенное (ранний В.А. Николаев, В.А. Низовцев, А.Г. Исаченко 
и др.); эстетическое (поздний В.А. Николаев), культурно-экологическое — культурный ландшафт как наследие (Ю.А. Веденин, 
М.Е. Кулешова), феноменологическое (В.Л. Каганский) и этнокультурное направление (сам автор) [23].
В 2009 г. В.Л. Каганский предлагает уже несколько иное видение 
систематики научных подходов, выделяя природное ландшафтоведение (Д.Л. Арманд, А.Г. Исаченко, Н.А. Солнцев), направление 
«трансформации природного ландшафта» (В.А. Низовцев, Г.А. Исаченко), направление «культурный ландшафт как элемент культуры 
на природной основе» (В.Н. Калуцков, Ю.А. Иванова, В.Н. Стрелецкий), направление «культурный ландшафт как наследие» (Институт наследия — Ю.А. Веденин, М.Е. Кулешова и их ученики),