«Живое» слово

Москва
Издательство «ФЛИНТА» 
2019

Н.Ф. Алефиренко

«ЖИВОЕ» СЛОВО

Проблемы
функциональной лексикологии

Монография

3-е издание, стереотипное

Алефиренко Н.Ф.
«Живое» слово: Проблемы функциональной лексикологии 
[Электронный ресурс] : монография / Н.Ф. Алефиренко. — 
3-е изд., стер. — М.: ФЛИНТА, 2019. — 344 с.

ISBN 978-5-9765-0852-1 

В монографии рассматриваются проблемы становления когнитив
но-семиологической теории «живого» слова в рамках взаимодействия 
языка, познания и культуры. Разрабатываются ее методологические 
принципы, категории и методы. Определяются синергетические истоки 
сопряженного кодирования культурно-исторического опыта средствами 
языка и мышления.

Для лингвистов-исследователей, преподавателей, аспирантов, 

магистрантов и студентов старших курсов.

УДК 811.161.1
ББК 81.2Рус-3

А48

А48

Р е ц е н з е н т ы:

д-р филол. наук, профессор Университета Дружбы народов 

В.М. Шаклеин

профессор Университета им. Палацкого в Оломоуце (ЧР) 

Л.И. Степанова

ISBN 978-5-9765-0852-1 
© Алефиренко Н.Ф., 2009
© Издательство «ФЛИНТА», 2014

УДК 811.161.1
ББК 81.2Рус-3

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение  ............................................................................................................................5

Глава 1. Когнитивно-семиологическая природа «живого» слова  ...........11

1.1. Что такое «живое» слово? ...................................................................................11
1.2. Методологические основы когнитивно-семиологического
исследования «живого» слова ...................................................................................28
1.2.1. Этноязыковая природа концепта как «живого» понятия ..............29
1.2.2. Принципы исследования «живого» слова ...........................................39
1.3. Теоретические предпосылки исследования «живого» слова ..................43
1.4. «Живое» слово и его дискурсивная среда .....................................................61
1.5. «Языковая картина мира» и этнокультурная специфика
«живого» слова ...............................................................................................................65
1.6. Языковое сознание: миф или реальность? ....................................................71
1.7. Концепт и «живое» слово ....................................................................................74

Глава 2. «Живое» слово в познании мира  .........................................................77

2.1. Проблема взаимоотношения языка и познания
в системно-структурном и когнитивном измерениях .......................................77
2.2. Язык как средство репрезентации знаний .....................................................84
2.2.1. Информация и знание ................................................................................84
2.2.2. Познание и знакообразование .................................................................86
2.2.3. Что такое вербальный знак? .....................................................................89
2.3. Знаки языка и знаки речи ...................................................................................90
2.3.1. Семиотические противоречия .................................................................90
2.3.2. Биопсихические механизмы знакообразования ................................97
2.4. Соотношение когнитивных и языковых категорий ................................ 101
2.4.1. Концепт и языковое значение ............................................................... 103
2.4.2. Языковое сознание как когнитивно-семиологическая
категория ................................................................................................................. 108
2.5. Синергетика культурного концепта и знака в системе языка
и тексте ........................................................................................................................... 147

Глава 3. Когнитивно-дискурсивная энергия «живого» слова  ................ 166

3.1. Метафорическая синергетика «живого» слова ......................................... 167
3.2. Культурно-когнитивные модели возникновения «живого» слова .... 175
3.2.1. Нейролингвальные механизмы формирования когнитивной
метафоры ................................................................................................................. 176
3.2.2. От когнитивной метафоры — к «живому» слову ........................... 179

3.3. Типы когнитивной метафоры в эволюционной истории «живого»
слова ................................................................................................................................. 190
3.4. Когнитивная энергия метафоры .................................................................... 212
3.5. Когнитивно-номинативные уровни порождения и восприятия
метафоры ....................................................................................................................... 214
3.6. Когнитивно-семасиологическая интерпретация внутренней
формы языкового знака ............................................................................................ 226

Глава 4. Дискурсивное пространство «живого» слова  ............................. 237

4.1. Дискурсивные истоки «живого» слова ........................................................ 237
4.2. Дискурсивная синергетика «живого» слова .............................................. 247
4.3. Дискурсивные смыслы «живого» слова ...................................................... 253
4.4. Дискурсивная стилистика «живого» слова ................................................ 263
4.5. «Живое» слово и речевой жанр ...................................................................... 271

Глава 5. «Живое» слово в языковой картине мира  .................................... 285

5.1. «Языковая картина мира» и этнокультурная специфика «живого» 
слова ................................................................................................................................. 285
5.2. «Живое» слово и поэтическая картина мира ............................................ 294
5.3. «Живое» слово, когнитивные структуры и языковое сознание ......... 300
5.4. «Живое» слово и этнокультурные константы языкового сознания .... 306
5.5. Значение и поэтический смысл «живого» слова ...................................... 310

Заключение  ................................................................................................................. 316

Литература .................................................................................................................... 323

ВВЕДЕНИЕ

Новые парадигмы современного языкознания, окончательно 
укрепив свои позиции в лингвистике XXI века, предполагают не 
столько взаимодополнение, сколько глубинное, имплицитное взаимодействие лингвистики, психологии и культуры на уровне общей 
методологии и частных методик. В когнитивной психологии рано 
стали осознавать, что получение новых знаний об устройстве мозга и 
структуре человеческой психики возможно только в результате интеграции креативного потенциала разных наук. Особо тесными оказались взаимосвязи между когнитивной психологией и искусственным интеллектом. Положение о том, что «интеллект — средство 
переработки информации», стало аксиомой. Но и в этом своём статусе оно не ослабляет полемического накала в вопросе о невидимом 
Зазеркалье: при помощи каких механизмов полученная информация 
обрабатывается, в какой когнитивной «упаковке» локализуется в нашем сознании и благодаря чему превращается в «живое» слово?
«Ответственными» за познавательные и исполнительные процессы определены кратковременная и долговременная память 
(Т.П. Зинченко, Дж. Сперлинг, Р. Аткинсон). Данное направление 
в когнитивной психологии обосновывает важное для когнитивной лингвистики положение о том, что в повседневном поведении субъекта определяющая роль принадлежит не просто знанию 
(У. Найссер, А.А. Залевская), а знанию «живому» (Г.Г. Шпет). 
Такой подход в теории взаимодействия языка и познания стал настолько значимым, что метафорические словосочетания «живое 
знание» и «живое» слово на глазах превращаются в терминологические (М.М. Бахтин), выражающие вполне определённые научные понятия (см. главу 2). В связи с этим в ряду первоочередных 
оказались проблема внутренней репрезентации знания и способы 
отражения мира в сознании человека, получившие название ментальных репрезентаций (Д.Р. Андерсон, У. Найссер, Р.Л. Солсо). 
В настоящий период развития когнитивной науки названные три 
процесса одинаково значимы и для когнитивной психологии, и для 
когнитивной лингвистики.
Вместе с тем для успешного становления когнитивно-семиологической субпарадигмы важно поставить вопрос о том, чем должны 

или не должны заниматься лингвисты в отличие от психологов. 
При этом следует помнить, что даже в недалеком прошлом нашей 
науки не было четкой дифференциации их предмета. Поэтому нет 
ничего удивительного, что когнитивно-семиологическая теория 
«живого» слова опирается, в частности, на деятельностную концепцию Л.С. Выготского. Ее фундаментальные положения позволяют выделить основные для когнитивно-семиологической теории «живого» слова векторы взаимоотношения личности, знака и 
культуры.
1. Культурно-исторический генезис человеческой психики обусловлен средой. Следовательно, когнитивные процессы находятся 
в известной корреляции с лингвокультурной средой.
2. Культурный знак как производный феномен генезиса человеческой психики является важной составляющей структуры социальной личности, этнокультурную сущность которой определяют 
интериоризованные в ней социально значимые ценностно-смысловые отношения.
3. Вместе с культурным знаком в процессе социализации личности человека и формирования его сознания возникает феномен 
значения. Значение выступает формой существования сознания. 
Оно может быть представлено как значение слова и как значение 
предмета. С одной стороны, значение — основное свойство знака, а 
с другой, — конституирующий элемент сознания. 
4. Значение есть динамическое обобщение знаний, восходящих 
своими корнями к предметно-чувственному (культурно-историческому) опыту. С точки зрения когнитивной семантики сущность семантического развития слова заключается в изменении внутренней 
структуры обобщения, обусловленной изменениями в ценностносмысловой парадигме данного этнокультурного сообщества.
5. Главная функция значения — смыслообразование. Смысл — 
это содержание не закрепленного за знаком значения. Именно 
смыслообразующие возможности значений приводят к смысловому структурированию самого сознания. В этой связи целесообразно 
вспомнить афористическое суждение А.А. Потебни: «...Язык мыслим только как средство <...>, видоизменяющее создание мысли; 
<...> его невозможно было бы понять как выражение готовой мысли» (Потебня А.А., 1999: 307).

6. Предметное значение генетически связано с языковым значением. Вербальное значение первично, предметное — вторично.
7. Чтобы быть знаком вещи, слово должно иметь опору в свойствах обозначаемого объекта. В дискурсивной деятельности человека значение освобождается от власти конкретного предмета как 
элемента ситуации.
8. Благодаря знаку возникает опосредованная форма владения
культурно значимым предметом.
9. В культурно-историческом генезисе человеческой психики
постепенно вещь замещается значением слова, в результате чего 
значение вещи отрывается от реальной вещи и возникает новое явление — смысловое пространство.
10. Слово биполярно: в дискурсе оно интегрирует словесное и
предметное значения.
Когнитивная лингвистика создавалась не с чистого листа. Она 
формировалась не одно столетие благодаря деятельности яркой плеяды философов языка, их огромной основополагающей для становления менталингвистики работе. Особенно плодотворной она была 
в XIX веке (В. фон Гумбольдт, Г. Штейнталь, А.А. Потебня и др.), 
когда взаимоотношения языка и мысли находились в эпицентре научного поиска философов, психологов и лингвистов. В современном 
виде когнитивная лингвистика, конечно же, отличается от традиционной менталингвистики и своей методологией, и категориальнопонятийным аппаратом. И всё же ее специфика не в утверждении 
нового предмета изучения или необычного поискового алгоритма. 
Отличительная черта когнитивной лингвистики обусловливается 
специфическим методологическим сдвигом и заключается в разработке новых эвристических программ. Это связано с общелингвистическим интересом к и м п л и ц и т н ы м, недоступным 
непосредственному наблюдению явлениям, к их теоретическому и 
гипотетическому моделированию.
Главным условием возникновения когнитивно-семиологической теории «живого» слова стало устранение структуралистских 
ограничений в исследовании влияния экстралингвистических факторов на формирование семантической структуры языкового знака и утверждение постулатов лингвистического постмодернизма. 
Стало приемлемым несовместимое со структурализмом положение 

о том, что языковые факты могут быть, по крайней мере отчасти, 
объяснены фактами неязыковой природы, притом необязательно 
наблюдаемыми.
Такими явлениями экстралингвистического характера, подлежащими гипотетическому моделированию, в когнитивной лингвистике стали когнитивные структуры: (а) фрейм М. Минского 
(в лингвистике эта структура получила «постоянную прописку» 
благодаря работам Ч. Филлмора); (б) идеализированная когнитивная модель Дж. Лакоффа; (в) ментальные пространства Ж. Фоконье 
и т.д. Однако всё это недоступные непосредственному наблюдению 
феномены. Эксплицируются они только в процессе исследования 
р е ч е в о й  деятельности.
Прежде всего переосмысления требует один из основных постулатов постсоссюровской лингвистики о системности языка: каждый язык представляет собой не только и не столько статическую 
систему, фиксирующую результаты отражения внешнего мира в 
качестве его адекватной семантической модели, сколько систему 
функционально-коммуникативную. Ведь даже в системном своем 
состоянии язык представляет собой функционирующую и развивающуюся систему. И в этом плане он является не только структурносистемным, но, и — это важнейшая его ипостась, — д и н а м и ч е с к и м  когнитивно-семиологическим образованием.
Всё это предполагает поиск такого методологического принципа когнитивно-культурологического исследования, который бы 
адекватно воспроизводил диалектически сложную природу языка 
как деятельностной системы. Базовыми категориями в данном исследовании являются: «когниция», «когнитивная структура», «концепт» и «дискурс».
Когниция — термин, связанный с первым понятием, заимствован из англоязычной лингвистики. По своему содержанию 
он лишь частично соответствует русскому термину познание (ср.: 
Шестак Л.А., 2006: 126), поскольку кроме одноименного понятия 
включает еще и знание. Термин когниция, таким образом, означает 
и 1) сам познавательный процесс (причем обыденный процесс получения информации, знаний, их категоризации, концептуализации и 
преобразования, запоминания, извлечения из памяти, использования в речемыслительной деятельности), и 2) результаты этого процесса — знания (ср.: Болдырев Н.Н., 2002: 9). В когниции многие 

психические процессы протекают в синергетическом взаимодействии. Восприятие, понимание, интерпретация, воображение и речь 
«работают» здесь в органическом единстве.
Когнитивная структура — это способ представления знаний, 
их своеобразная упаковка в нашем сознании. Таковыми являются 
представление, образ, концепт, гештальт, фрейм и др.
Концепт — особым способом структурированное содержание 
акта сознания, воплощение в содержательной форме образа познаваемого предмета. Это своего рода энграмма (осадок в памяти) мысленно сформулированного образного содержания, коллективный 
архетип культуры, и в этом своем существовании служит оперативной единицей мышления (Е.С. Кубрякова). Существует мнение, 
что концепт — понятие инвариантное, которое реализуется в таких 
своих разновидностях, как гештальт, фрейм, сценарий и в некоторых других когнитивных структурах.
Дискурс — сложное когнитивно-коммуникативное явление, в 
состав которого входит не только сам текст, но и различные экстралингвистические факторы (знание мира, события, мнения, ценностные установки), играющие важную роль в понимании и восприятии 
информации. Чаще всего выделяют два основных направления в 
лингвокогнитивном исследовании дискурса — (а) структуры представления знаний и (б) способы его концептуальной организации.
Категориальная сущность дискурса достаточно репрезентативно раскрывается уже одним перечислением таких его элементарных 
составляющих, как излагаемые события, участники этих событий, 
перформативная информация и «не-события», т.е. обстоятельства, 
сопровождающие события, фон и ценностно-смысловые оценки 
участников события и т.п. Ценностно-смысловые отношения между концептуальными элементами дискурса вводят когнитивно-дискурсивные исследования в сферу лингвокультурологии.
Представленные выше определения позволяют рассматривать 
данные категории не только как системные образования. Будучи категориями речемыслительными, они наполнены функциональными 
и динамическими составляющими лингвокультуры, что свидетельствует об их бинарности. С одной стороны, эти понятия, несомненно, относятся к сфере когнитивной семантики, а с другой — к семантике контекстуально-функциональной, являющейся предметом 
семиологии.

Существует убедительная точка зрения, согласно которой язык 
и дискурс нераздельны <...>. Вместе с тем на начальном этапе своего возникновения различение этих понятий, восходящее к Соссюру 
(в виде пары «язык / речь»), было достаточно целесообразным. 
Оно дало импульс развитию семиологии как научной дисциплины. 
Однако здесь важно отмежеваться от соссюровского понимания семиологии как науки о знаках вообще. Ученый писал: «... можно представить себе науку, изучающую жизнь знаков в рамках жизни общества <...> мы назвали бы ее семиологией (от греч. semeion — знак). 
Она должна открыть нам, что такое знаки, и какими законами они 
управляются... Лингвистика — это только часть этой общей науки» 
(Соссюр де Ф., 1977: 54). Как видим, у Соссюра семиология — синоним семиотики. Мы же данный предмет изучения оставляем за 
семиотикой (наукой о знаках, как определил ее основоположник — 
Ч.У. Моррис), а семиологией называем тот раздел лингвистики, 
который изучает закономерности использования языковых знаков 
в речи и, шире, в дискурсивной деятельности человека. При этом 
важно подчеркнуть, что дискурсивная деятельность может осуществляться только благодаря сложнейшему механизму взаимодействия языка и речи.
Действительно, дискурсивное пространство определенным образом регламентировано и находится во взаимодействии с системой 
языка: язык перетекает в дискурс, дискурс — обратно в язык. По образному выражению А.-Ж. Греймаса, они как бы держатся друг под 
другом, словно ладони при игре в жгуты. Ученый полагает, что разграничение языка и дискурса является промежуточной операцией, 
от которой в конечном счете надлежит отречься. Семиологии суждено было бы стать работой по собиранию побочных, ценностносмысловых продуктов языковой деятельности — продуктов, которые суть не что иное, как желания, страхи, гримасы, угрозы, посулы, 
ласки, мелодии, досады и извинения в их этнокультурологическом 
ракурсе, из которых и складывается язык в действии, или дискурсивная деятельность. Подобное определение, не будем отрицать, 
страдает сугубо личностным восприятием языка в действии. Однако 
в нем сконцентрирована суть взаимоотношения языка, дискурса и 
когниции. Наличие между ними ценностно-смысловых отношений 
позволяет говорить об их лингвокультурологической сущности.