Запреты в праве и правовой политике: общетеоретический и отраслевой аспекты

ЗАПРЕТЫ  В  ПРАВЕ
ЗАПРЕТЫ  В  ПРАВЕ

И  ПРАВОВОЙ  ПОЛИТИКЕ:
И  ПРАВОВОЙ  ПОЛИТИКЕ:

ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЙ
ОБЩЕТЕОРЕТИЧЕСКИЙ

И  ОТРАСЛЕВОЙ  АСПЕКТЫ
И  ОТРАСЛЕВОЙ  АСПЕКТЫ

Монография
Монография

Москва
РИОР

ИНФРА-М

Под ред. д-ра юрид. наук, проф.,
засл. деятеля науки РФ А.В. Малько

ADVANCES IN 
ADVANCES IN
LAW
LAW
W STUDIES
STUDIES

Российская  академия  наук

Институт  государства  и  права

УДК  342
ББК  67
           З-30

Р е ц е н з е н т ы :
Матузов Н.И. – д-р юрид. наук, профессор, заслуженный деятель науки РФ, профессор кафедры теории государства и права, Саратовская государственная юридическая академия;
Цыбулевская О.И. – д-р юрид. наук, профессор, заслуженный работник высшей школы РФ, заведующая кафедрой теории права, Поволжский институт управления 
им. П.А. Столыпина – филиал РАНХиГС.

З-30 
 
Запреты в праве и правовой политике: общетеоретический 

и отраслевой аспекты : монография / под ред. д-ра юрид. наук, проф., 
засл. деятеля науки РФ А.В. Малько. — М. : РИОР : ИНФРА-М, 
2020. — 377 с. — (Advances in Law Studies). — DOI: https://
doi.org/10.12737/1751-7

ISBN 978-5-369-01751-7 (РИОР)
ISBN 978-5-16-013711-7 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-103357-9 (ИНФРА-М, online)
В монографии рассматриваются актуальные проблемы запретов в праве 

и правовой политике современной России. Запреты как инструмент анализируются не только с общетеоретических, но и с отраслевых позиций. Особое 
внимание уделено предложениям для правотворческих и правоприменительных структур.

Издание рассчитано на студентов, магистрантов и аспирантов юридических 

вузов, ученых-юристов и практиков, депутатов, а также всех тех, кто интересуется рассматриваемой в монографии проблематикой.

УДК  342
ББК  67

ISBN 978-5-369-01751-7 (РИОР)
ISBN 978-5-16-013711-7 (ИНФРА-М, print)
ISBN 978-5-16-103357-9 (ИНФРА-М, online)
© Коллектив авторов

ФЗ 
№ 436-ФЗ
Издание не подлежит маркировке 
в соответствии с п. 1 ч. 2 ст. 1

Сведения об авторах: 

Абанина Е.Н. — кандидат юридических наук, доцент кафедры земельного и экологического права Саратовской государственной юридической академии. 
Афанасьев С.Ф. — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой арбитражного процесса Саратовской государственной юридической академии, заведующий сектором теории и отраслевых проблем правовой политики Саратовского филиала Института государства и права Российской академии наук. 
Бакаева О.Ю. — доктор юридических наук, профессор кафедры 
финансового, банковского и таможенного права Саратовской государственной юридической академии. 
Барзилова И.С. — доктор юридических наук, профессор кафедры 
теории государства и права Московского государственного юридического университета имени О.Е. Кутафина. 
Бородавкина Н.М. — кандидат юридических наук, заместитель 
директора Университетского колледжа Оренбургского государственного университета. 
Боташева Л.Э. — кандидат юридических наук, доцент кафедры 
административного и финансового права Северо-Кавказского федерального университета. 
Вырлеева-Балаева О.С. — кандидат юридических наук, доцент 
кафедры теории государства и права Оренбургского института (филиала) Московского государственного юридического университета 
имени О.Е. Кутафина. 
Кабанов П.А. — кандидат юридических наук, доцент кафедры 
уголовного права и процесса Тольяттинского государственного университета. 
Комкова Г.Н. — доктор юридических наук, профессор, декан 
юридического факультета, заведующая кафедрой конституционного и 
муниципального права Саратовского национального исследовательского государственного университета им. Н.Г. Чернышевского. 
Куликова С.А. — кандидат филологических наук, доцент кафедры конституционного и муниципального права Саратовского национального исследовательского государственного университета им. 
Н.Г. Чернышевского. 
Лакаев О.А. — кандидат юридических наук, доцент кафедры административного и муниципального права Саратовской государственной юридической академии. 

Липинский Д.А. — доктор юридических наук, профессор кафедры конституционного и административного права Тольяттинского 
государственного университета. 
Малько А.В. — доктор юридических наук, профессор, директор 
Саратовского филиала Института государства и права Российской 
академии наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации. 
Мошкина Н.А. — кандидат юридических наук, доцент кафедры 
таможенного, административного и финансового права Саратовского 
национального исследовательского государственного университета 
им. Н.Г. Чернышевского. 
Пономаренков В.А. — кандидат юридических наук, доцент кафедры гражданского и арбитражного процесса Самарского государственного экономического университета. 
Попов В.В. — доктор юридических наук, профессор кафедры финансового, банковского и таможенного права Саратовской государственной юридической академии. 
Розенко С.В. — кандидат юридических наук, доцент, директор 
Юридического института Югорского государственного университета. 
Смирнов Д.А. — доктор юридических наук, профессор, заведующий кафедрой административного и финансового права СевероКавказского федерального университета. 
Соколов А.Ю. — доктор юридических наук, доцент, заведующий 
кафедрой административного и муниципального права Саратовской 
государственной юридической академии. 
Тогузаева Е.Н. — кандидат юридических наук, доцент, заведующая кафедрой гражданского права и процесса Саратовского национального исследовательского государственного университета им. 
Н.Г. Чернышевского. 
Хижняк В.С. — доктор юридических наук, профессор кафедры 
конституционного и международного права Саратовской государственной юридической академии. 
Черепанцева Ю.С. — кандидат юридических наук, доцент кафедры трудового права и права социального обеспечения Оренбургского 
института (филиала) Московского государственного юридического 
университета имени О.Е. Кутафина. 
Чмыхало Е.Ю. — кандидат юридических наук, доцент кафедры 
земельного и экологического права Саратовской государственной 
юридической академии. 

1. О необходимости теории запретов в праве 
(А.В. Малько) 

 
Запреты как средство регулирования (религиозного, нравственного, правового и т.д.), конечно же, исследовались ранее. Прежде всего 
потому, что это один из древнейших способов упорядочения общественных отношений. Кроме того, данный способ чаще других используют при организации социальных связей, и не только потому, что он 
самый древний (истоки проистекают, как известно, из табу), но и потому, что это по ряду параметров наиболее простой регулятор. 
В сегодняшний период развития общества все больше возникает 
достаточно противоречивая ситуация: с одной стороны, запрет — 
наиболее древний и часто используемый способ регулирования, с 
другой же стороны, исследован он далеко не в полной мере, как на 
уровне теории отраслевых юридических наук, так и на уровне общей 
теории права. 
То, что нужна современная общая теория правовых запретов, подтверждают и ученые отраслевых юридических наук, которые со своих 
позиций пытаются тоже данную теорию формировать. Совершенно 
обоснованно подмечено, что «общетеоретическая конструкция правовых запретов «опредмечивается» в отраслевых юридических науках и 
получает свое конкретизированное нормативное закрепление в отраслевых нормах. В каждой отрасли права запреты имеют свое собственное предназначение, свои цели и функции»1. 
Полноценная теория правовых запретов нужна и по той причине, 
что запреты — важнейшая составная часть механизма правового регулирования, без чего данный механизм ни существовать, ни функционировать не может. Верно в свое время подчеркнул Н.Г. Александров, что 
«механизм правового регулирования общественной жизни заключается 
в наделении сторон регулируемого общественного отношения субъективными правами и юридическими обязанностями, а также в определении всеобщих запретов совершать конкретные действия2. Учитывая тот 
факт, что социальная и политико–правовая жизнь в современной России кардинально изменилась, изменилась и роль запретов в ней, а также в самом механизме правового регулирования. Отсюда совершенно 
                                                            
1 Ноздрачев А.Ф. Обсуждение доктрины запретов в административном праве 
// Журнал российского права. 2013. № 8. С. 138. 
2 См.: Александров Н.Г. Право и законность в период развернутого 
строительства коммунизма. М., 1961. С. 188. 

обоснованно особое внимание к запретам появляется в наиболее острые «переходные» периоды жизни общества. 
Теория правовых запретов нужна и в связи с необходимостью 
знать, как юридические запреты могут взаимодействовать с иными, 
прежде всего нравственными запретами, которые выступают зачастую основой многих юридических запретов, содействуют более эффективному правовому регулированию с помощью, например, этических кодексов (для чиновников, депутатов, судей, бизнесменов и др.). 
В частности, в Ульяновской области, согласно заявлению губернатора 
С. Морозова, введут «моральный кодекс» для чиновников, которые 
отвечают за бюджетные расходы. «Жесткие ограничения» планируется ввести для региональных и муниципальных должностных лиц, ответственных за любые госзакупки и финансово–имущественные операции. В качестве одного из важнейших пунктов «морального кодекса» называется запрет для таких чиновников вступать в личный контакт, в том числе неформальный, с участниками тендеров и другими 
заинтересованными лицами3. 
После «опьянения» вседозволенностью и безграничной свободой 
1990–х (что нашло отражение в «увлечении» правами человека) в 
российском обществе «маятник качнулся» в другую сторону: большинству граждан захотелось иметь хоть какие–то границы, рамки, 
«твердую землю» под ногами. Это стало проявляться в тяге массового 
правового сознания к порядку и дисциплине, укреплению государственности и выстраиванию вертикали власти. Все это достигается 
прежде всего с помощью таких юридических средств, как запреты. 
Иными словами, если в условиях так называемых либеральных 
реформ «модными» среди способов правового регулирования были 
дозволения (права и свободы человека), то в современный период укрепления и модернизации Российского государства востребованными 
становятся запреты. 

                                                            
3 См.: Для ульяновских чиновников введут «моральный кодекс» // Российская 
газета. 2016. 12 мая; См. также: Шкель Т. Моральный кодекс строителя 
демократии // Российская газета. 2002. 15 февраля; Дубичева К. Поставили в 
рамки. На Среднем Урале появился муниципальный кодекс этики // 
Российская газета. 2011. 7 апреля; Этика, эстетика и весна. О том, как Кодекс 
поведения сотрудников аппарата Госдумы влияет на их умы и внешний вид // 
Независимая газета. 2011. 8 апреля; Поволоцкая И. По принципу купцов. Для 
бизнесменов разработан кодекс этики // Российская газета. 2016. 28 декабря. 

Эта тенденция напугала либеральную часть нашего общества, которая зачастую связывает запреты обязательно с авторитарным режимом, с репрессиями, с состоянием нашей экономики. Так, один из лидеров правой партии РОСТА, бизнес–омбудсмен Б. Титов в своей 
предвыборной программе отмечает, что «с каждым днем мы узнаем о 
все менее понятных ломовых запретах в экономике, в культуре, Интернете и даже бытовой жизни. Закончатся резервы — перейдем к 
фиксированному курсу рубля, а там недалеко и до выездных виз: зачем простому человеку видеть, как другим хорошо живется? Все это 
имеет экономические корни, и сегодня надо заняться ими. Беднеющая 
экономика диктует России политику запретов и преследований»4. 
В научной литературе тоже подчас присутствует подобное беспокойство. В частности, отмечается, что в последнее время «в основном, 
принимаемые законы носят запретительный, а то и репрессивный характер. Запреты (а не дозволения) выдвигаются на первое место, что 
характерно именно для авторитарного режима. Такое законотворчество порождает соответствующее подзаконное регулирование. В 2012 г. 
Минюстом зарегистрировано 5400 инструкций и приказов министерств и ведомств, в основном, запретительного характера»5. 
Конечно, количество имеет какое–то значение, но суть состоит не 
в простом увеличении количества запретов, а в их качественной характеристике (насколько они защищают ценности общества, интересы 
большинства граждан), ибо главной целью запретов выступает прежде всего обеспечение публичных интересов. Вот что в первую очередь 
нужно оценивать, а не само по себе увеличение или уменьшение тех 
или иных юридических средств в системе формируемого правового 
регулирования. 
Думается, данные беспокойства и тревоги являются все же во многом надуманными и излишними. Происходит нормальный процесс 
сбалансированности правового регулирования: увлеченность дозволениями привела к недооценке запретов и соответственно к «вольнице» и вседозволенности. Сейчас эта ситуация исправляется, ведь за 
запретами «стоят» общественные (публичные) интересы, которые 
неоправданно ущемлялись и «отодвигались» в период ельцинского 
хаоса, когда частные, а точнее индивидуалистические, эгоистические 

                                                            
4 Титов Б. Нам нужна коалиция роста // Российская газета. 2016. 29 августа. 
5 Сапун В.А., Турбова Я.В. Правотворчество и законотворчество: стратегия и 
тактика формирования права и закона // Юридическая техника: Ежегодник. 
«Стратегия, тактика, техника законотворчества (взаимосвязь, инновационные 
достижения, ошибки)». 2015. № 9. С. 680. 

интересы встали над общими (общественными, публичными). Это и 
привело к рассогласованию социального организма и власти в России, 
когда олигархи и прочие жулики (выражая исключительно свои интересы) незаконно обогатились и стали управлять обществом, «прибирая к рукам» государственный аппарат (как инструмент воплощения 
публичных интересов). 
Более того, запрет внешне может показаться недемократической 
формой регулирования, но в действительности выступает правовым 
средством осуществления беспрепятственного поведения, поскольку 
предоставляет полную и равную для всех свободу за пределами запрета. 
Между тем, по данным «Левада–центра», большинство россиян 
положительно относятся к запретительным законам, принятым Государственной Думой РФ в последнее время. В частности, активно поддерживаются запреты на курение в общественных местах, на нецензурную лексику в кино, на некоторые составляющие личного пространства, прежде, казалось, не нуждавшиеся в правовом регулировании6. 
Однако увеличение разумных, необходимых, востребованных запретов нельзя отождествлять с увеличением необоснованных и неоправданных подобных юридических средств. Увлекаться последними 
тоже небезопасно, что может привести к стагнации социального развития и снижению инициативы в различных сферах жизнедеятельности общества. 
Таким образом, по поводу увеличения юридических запретов существует весьма заметная «разноголосица». В ней нужно четко различать, с одной стороны, обоснованное и оправданное увеличение 
запретов в законодательстве в интересах общества и личности (во 
многом для упрочения порядка и дисциплины), с другой же стороны, 
их необоснованное и неоправданное увеличение, противоречащее 
интересам общества и личности, что превращает данные запреты, по 
сути, в неконституционные и неэффективные средства, в нарушения, 
ущемления, препятствия. 
Такие излишние запреты (в силу перекоса частных и публичных 
интересов) могут обременять жизнь участникам правоотношений, 
делать ее более конфликтной, усложненной, косвенно сдерживающей 
осуществление прав и свобод личности, того или иного субъекта. Запрет, выступая разновидностью правового ограничения, может в от                                                            
6 См.: Выжутович В. Мы слишком много себе позволяем? // Российская 
газета. 2015. 23 января. 

дельных случаях провоцировать, более того, стимулировать нарушение других правовых норм и сдерживать поведение правомерное. 
«Правовые запреты, — пишет А.Г. Братко, — вызывают появление у 
лица сдерживающих мотивов определенного поведения. Вместе с тем 
встречаются правовые нормы с прямой и обратной мотивацией. Это 
означает, что в некоторых ситуациях запреты вместо сдерживающих 
мотивов могут вызвать побуждение к конфликтному поведению»7. 
Иными словами, запреты из средств регулирования подчас могут 
при определенных условиях превратиться в прямо противоположный 
инструмент — дерегулирования, ведущий к дезорганизации общественных отношений, к противозаконной правовой жизни. Например, в 
Германии запрещено отдавать урны близким усопшего. Все частные 
похоронные предприятия обязаны упокоить останки, в том числе и 
после кремации, по всем правилам на государственных или церковных кладбищах. Из-за этого запрета на индивидуальные формы захоронений в ФРГ бурным цветом процветал нелегальный «похоронный 
туризм» в соседние Нидерланды. Обходя законы, люди рассеивали 
прах своих родственников по голландским полям или тайком привозили урны к себе домой8. 
О неконституционных и неоправданных запретах пишет и 
В.Д. Зорькин: «В последние годы в законодательной практике наблюдается тенденция к чрезмерному увлечению запретами, которые вводятся таким образом, что фактически приобретают характер «обратной силы» и нарушают принцип соразмерности вины и ответственности (поскольку не позволяют учитывать конкретные обстоятельства 
жизненной ситуации людей, подпавших под эти запреты, а также степень и тяжесть совершенного ими правонарушения). КС признал частично неконституционными подобные дополнения в трудовом законодательстве (запрет на занятие педагогической деятельностью лицам, когда–либо имевшим судимость или подвергавшимся уголовному преследованию), в законе о государственной службе (запрет на 
несение государственной службы лицам, не прошедшим военную 
службу), Семейном кодексе (запрет на право быть усыновителем для 
лиц, имевших судимость, не связанную с тяжкими преступлениями и 
преступлениями против половой неприкосновенности) и т.д. Полагаю, что этих и подобных отступлений от требований Конституции 
можно было бы избежать, если такого рода запреты, по сути дела, 
                                                            
7 Братко А.Г. Запреты в советском праве. Саратов, 1979. С. 67. 
8 См.: Розз А. Кладбище по–домашнему // Российская газета. 2013. 
29 августа. 

имеющие характер лишения права, вводить в Уголовном или Административном кодексах в качестве дополнительной меры наказания за 
совершенное преступление или правонарушение. В этом случае не 
будет действовать принцип «обратной силы», человек может доказывать свою невиновность в судебных инстанциях, а судья может дифференцировать наказание в зависимости от обстоятельств дела»9. 
В настоящее время идет постепенное расширение перечня запретов, налагаемых и на государственных служащих. Можно утверждать 
о возрастании места и значения ограничительной регламентации в 
развитии правового регулирования государственной службы. Увеличивающееся количество запретов и иных ограничений конструирует 
особый статус государственных служащих, потенциал которого не 
направлен на положительное развитие10. 
Интересным в этом плане является запрет, установленный п. 10 ч. 
1 ст. 17 Федерального закона от 27 июля 2004 года № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации» (допускать 
публичные высказывания, суждения и оценки, в том числе в средствах массовой информации, в отношении деятельности государственных органов, их руководителей, включая решения вышестоящего государственного органа либо государственного органа, в котором гражданский служащий замещает должность гражданской службы, если 
это не входит в его должностные обязанности). Конституционно–
правовой смысл названного запрета выявлен в постановлении КС РФ 
от 30 июня 2011 года № 14-П. При этом предполагается, что при 
оценке правомерности действий государственного гражданского служащего или сотрудника полиции необходимо учитывать ряд значимых обстоятельств. Между тем судебная практика показывает, что 
указанные КС РФ обстоятельства не всегда учитываются (см., например, определение Московского городского суда от 28 апреля 
2012 года № 4г/2-2876/12). Можно утверждать, что выработан механизм, позволяющий «замкнуть» систему «государственного служения» таким образом, что информация о любых недостатках в работе 
государственной машины может быть рассмотрена как негативная и 
тем самым вряд ли можно говорить о снижении прозрачности в деятельности органов государственной власти. Другими словами, эффект 

                                                            
9 Зорькин В.Д. Конституция живет в законах. Резервы повышения качества 
российского законодательства // Российская газета. 2014. 18 декабря. 
10 См.: Кузнецов В.И. Обсуждение доктрины запретов в административном 
праве // Журнал российского права. 2013. № 8. С. 140.