Риторика — искусство убеждать

Москва
2018

Е. Н. Корнилова

ÐÈÒÎÐÈÊÀ —

èñêóññòâî óáåæäàòü

Ñâîåîáðàçèå ïóáëèöèñòèêè àíòè÷íîãî ìèðà

Учебное пособие

4-е издание, дополненное

УДК 82.085
ББК  76.12
К67

 
Корнилова Е. Н.
К67  
Риторика — искусство убеждать. Своеобразие публицистики античного мира: Учебное пособие. — 4-е изд., доп. —  М.: Издательство «Аспект 
Пресс», 2018. — 224 с.

 
 
ISBN 978–5–7567–0912–4

 
«Риторика» , «ораторское искусство», «красноречие» — термины, восходящие к греч. ρήτωρ, включавшему в себя не только понятия «оратор», 
«политический деятель», но и «учитель», «ритор».
 
История античной Греции и Рима охватывает огромный период 
в развитии европейской цивилизации, с XII в. до н.э. по IV в. н.э., и не 
случайно такое несложное на первый взгляд понятие, как «риторика», 
в различные века меняет свое значение. Принципы и приемы риторического учения, в течение многих веков составлявшие основу системы 
образования, сегодня важны для изучения, так как роль устного слова, 
красноречия безмерно возросла в электронных средствах массовой информации. Поэтому проследить эволюцию понятия и связанных с ним 
достижений в области распространения информации и идеологии является задачей данного учебного пособия.
 
Для студентов и аспирантов — филологов, журналистов, юристов, 
изучающих курсы риторики, специалистов-языковедов и всех, интересующихся историей красноречия.

 
УДК 82.085
 
ББК 76.12

ISBN 978–5–7567–0912–4 
© Корнилова Е. Н., 2018
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2018

Все учебники издательства «Аспект Пресс» на сайте
www.aspectpress.ru

Содержание

Предпосылки формирования красноречия в Древней Греции  . . . . . . . . . . . . .5

Принцип состязательности   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .5
Софистика   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .8
Софистика и скептицизм   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .10
Предшественники красноречия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .11
Роль звучащего слова в греческой культуре . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .13
Демократия и риторика   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .16

Классическая риторика V–IV вв. до н.э.   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .22

Выдающиеся политические ораторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .22
Первые учители красноречия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .26
Горгий и горгианские фигуры (485–380 до н.э.)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .28
Практика судебного красноречия . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .35
Лисий (ок. 459–380 до н.э.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .38
Исократ (436–338 до н.э.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .44
Демосфен (384–322 до н.э.)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .61
Сократ (470–399 до н.э.) и Платон (427–347 до н.э.)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .77
Риторическое учение Аристотеля (384–322 до н.э.) . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .93
Паралогизм как риторическая проблема в трудах Аристотеля   . . . . . . . .108

Риторика в эпоху эллинизма . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .127

Красноречие в эллинистической Греции   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .127
Красноречие республиканского Рима   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .130
Цицерон (106–43 до н.э.)   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .136
Цезарь и аттицизм . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .157
Рождение газеты . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .167
Красноречие императорского Рима (I — начало II в. н.э.) . . . . . . . . . . . . .178
Эллинское возрождение и «вторая софистика» . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .186

Риторика и раннее христианство   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .198

Заключение   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .217

Библиография   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .220

Предпосылки формирования 
красноречия в Древней Греции

Особый вид творческой деятельности — искусство красноречия — 
было порождением исключительно греческой культуры и того мировоззрения, которое стало одной из основ европейской цивилизации. 
Литература Древнего Востока по отношению к риторике находилась, 
скорее, под влиянием греков. В Ветхом Завете мы встречаем немало 
примеров риторики пророков, но древние греки с библейскими текстами познакомились значительно позднее, примерно к III в. до н.э., 
а античное красноречие насчитывало к этому времени более чем двухвековую историю. Почему именно Древняя Греция породила тот особый вид художественной деятельности, который сегодня может быть 
признан началом искусства убеждать — истоком публицистики и журналистики в целом?

Принцип состязательности

Открытие фундаментального принципа греческой культуры — 
принципа состязательности — в классической филологии принято 
связывать с именем знаменитого базельского профессора Якоба Буркгардта1, учителя Фридриха Ницше. Буркгардт неопровержимо доказал, 
что греческий менталитет обладал удивительным свойством Der agonale 
Mensch (человека агонистического), выделявшим грека из окружающих 
его древних народов.
Агонистика (от греч. γών — состязания или игры, борьба, бой, 
судебный процесс) — неудержимое стремление к любым состязаниям во всех сферах общественной жизни и отличительная черта 
греческого быта — восходит к древнейшим мифологическим представлениям этого народа. Напомню истории нескольких мифологических героев, например Арахны и Марсия, дерзнувших вступить 

1 Идеи Буркгардта о специфике мышления древних эллинов, о фундаментальной 
категории греческой культуры, коей является принцип состязательности, стали общим 
местом в работах зарубежных и дореволюционных русских специалистов в области античной истории и классической литературы. В позднейшей отечественной классической 
истории и филологии о нем несколько подзабыли.

в состязание с самими богами и жестоко наказанных за желание 
превзойти в искусности Афину и Аполлона. Гордое стремление человека доказать свое превосходство не с помощью дубины и меча, 
а с помощью интеллекта, образованности, тренировки — качеств, 
скорее 
приобретенных 
в 
результате 
самосовершенствования, 
чем дарованных от природы, — значительно продвинуло вперед 
греческую цивилизацию. По словам профессора Петербургского 
университета Ф. Ф. Зелинского, «все, что только можно было, пронизывает дух агонистики: все полно состязания, от самого низменного и шутливого состязания в скорости выпивания кружки до самого серьезного и возвышенного состязания в красоте созданных 
поэм и рожденных детей»1. В самых высоких патетических выражениях говорит Аристотель о присущем грекам чувстве соревнования: 
«...соревнование <как ревностное желание сравняться> есть нечто 
хорошее и бывает у людей хороших... Склонными же к соревнованию <ζλος> будут необходимо люди, считающие себя достойными 
тех благ, которых они не имеют, ибо никто не желает того, что кажется невозможным. Поэтому-то такими [то есть склонными к соревнованию] бывают люди молодые и люди, обладающие величием души, 
а также люди, владеющие такими благами, которые достойны мужей, 
пользующихся уважением; к числу этих благ принадлежит богатство, 
обилие друзей, власть и другие тому подобные блага... Если чувство 
соревнования проявляется по отношению к благам, пользующимся 
уважением, то сюда необходимо нужно относить добродетели и все 
то, с помощью чего можно приносить пользу и оказывать благодеяния другим людям...» (Aris., Rhet., 1388 a–b). Не случайно именно 
в Элладе родились исполненные духом соревновательности и привычные для европейца обычаи — Олимпийские игры, драматические 
состязания, публичные диспуты мудрецов и философов.
Во-первых, Древняя Греция была единственной древней цивилизацией, историки которой вели летоисчисление не от мифической 
даты рождения божества (ср. в христианстве — от рождения Иисуса 
или в исламе — от даты переселения Мухаммеда в Медину), а от Олимпийских игр — придуманных греками состязаний, проводившихся, по 
мнению ученых, с 776 г. до н.э. О знаменитом морском сражении при 
острове Саламин в 480 г. до н.э. древний грек сказал бы, что это было 
в первый год 75-й Олимпиады. Первоначально Олимпийские игры — 
религиозное действо в честь Зевса Олимпийского — имели теснейшую 
связь с культом умерших (ср. рассказ о состязаниях колесниц, борцов, 
бегунов, кулачных бойцов и т.д. на могиле Патрокла в «Илиаде» Гомера. — Hom., II., XXIII, 257–879). Позднее они превратились в уникаль
1 Зелинский Ф. Ф. История античной культуры. 2-е изд. СПб., 1995. С. 188.

ное событие в культурной и политической жизни Греции, поскольку 
в Олимпии собирались самые значительные силы греческого общества: в разное время читал здесь свои исторические труды Геродот, 
вел философские беседы Сократ, выступали Платон и Демосфен1. На 
время Игр по всей Греции устанавливался священный мир, который 
охранял гостей и участников состязаний от нападений во время празднества. Олимпийские игры давали великолепную возможность ученым 
и людям искусства познакомить со своими творениями тысячи людей. 
Спортивная программа включала атлетические (бег, пятиборье, борьба, кулачный бой, многоборье) и конные соревнования (колесничный 
бег и скачки), состязания вестников и трубачей. Победитель в качестве 
награды получал простой оливковый венок, но слава его, его семьи 
и даже его полиса среди греков была безмерна. Имя его увековечивалось, скульпторы ваяли статуи, поэты слагали стихи и песни. Состязавшиеся здесь же певцы и музыканты награждались лавровыми венками.
Помимо Олимпийских существовало немало других состязаний — 
Пифийские игры в честь Аполлона, где наградой служил лавровый 
венок, Истмийские игры (праздновались на Коринфском перешейке 
каждые два года), Немейские игры (устраивались раз в три года в Немейской долине Пелопоннеса). Это подтверждает стремление грека 
доказать свое первенство путем соревнования и заслужить славу, дарованную божеством, ибо грек верил, что судьба непременно на стороне 
победителя.
Во-вторых, в классической Греции состязательный принцип был 
положен также в основу устройства драматических представлений. Дидаскалии (δδασλίαι — официальные записи итогов драматических 
состязаний) сохранили имена победителя и других поэтов, имя первого 
актера и свод победителей на музыкальных состязаниях праздника Дионисий. Среди трагических поэтов первенство чаще всего присуждалось Эсхилу и Софоклу; их младший современник Еврипид удостоился 
первого места всего лишь трижды.
Отметим, что и само драматическое действо строилось на том же 
принципе агонистики, ведь агон — центральная часть классической 
греческой трагедии (например, в «Антигоне» Софокла спор Креонта 
с Антигоной)2 и комедии3. Одновременно великий Сократ — не только зритель, но и герой нескольких драматических действ — пришел 
к мысли о том, что истина — продукт диалогического мышления; она 
не существует сама по себе, а рождается в споре между людьми.

1 См.: Соколов Г. И. Олимпия. М., 1981. С. 8.

2 См.: Софокл. Антигона. II, 441–525 // Софокл. Драмы. М., 1990.

3 См.: Аристофан. Всадники. Агон. 1–11; Облака. IV, 889–948 // Аристофан. Комедии: В 2 т. М., 1954.

Наконец, сократовская система философии настаивала на наличии 
абсолютной истины, которая возникает из столкновения кардинально 
противоположных мнений и лежит где-то посередине. Та же агонистика живет в сократовском диалоге и его позднейшем жанровом преображении — диатрибе. Сократовская школа, вплоть до Платона и Аристотеля, стояла у истоков «греческого рационализма», — по определению 
С. С. Аверинцева, «первого европейского рационализма»1. Но сократовский и платоновский рационализм был теснейшим образом (по антитезе и аналогии) связан с идеями софистов — создателей и учителей 
риторики, людей, сформировавших культуру красноречия и весь стиль 
политической и правовой жизни демократических Афин.

Софистика

Понятие «софист» (от греч. σοφιστής — учитель мудрости) первоначально означало «способный стать мастером» или просто «мастер»2. 
Пиндар относит его к поэтам, т.е. мастерам поэзии3, Геродот — к Солону и Пифагору как к мастерам, опытным в делах человеческих и божеских4. К середине V в. до н.э. софистом стали называть учителя, дающего платные уроки.
Софистика — духовно-воспитательное и философское учение 
в Греции V и IV вв. до н.э. — базировалась на субъективизме и отрицании объективной истины. Разочаровавшись в истинности естественно-научных теорий, поскольку экспериментальная база естественных 
наук была еще недостаточной, софисты обратились к изучению более 
доступного объекта — человека и его мыслительного процесса. Не случайно именно в рамках софистики возникает знаменитое изречение 
Протагора: «Человек — мера всех вещей: существующих — что они существуют, несуществующих — что они не существуют». Скептицизм 
софистов носил просветительский характер и был направлен на разрушение мифологического сознания, как, например, сочинение Протагора из Абдеры «О богах». Из анализа общественных отношений софисты заключили, что права, обычаи, законы подвержены изменениям. 
Эти творения человека отражают интересы различных общественных 
групп, в то время как природа следует неизменным законам. Данный 
постулат лежит в основе естественного права и руссоизма.

1 Аверинцев С. С. Античная риторика и судьбы античного рационализма // Античная 
поэтика. М., 1991. С. 9.

2 См.: Миллер Т. А. К истории литературной критики классической Греции V–
IV вв. до н.э. // Древнегреческая литературная критика. М., 1975. С. 27.

3 См.: Пиндар. Истмийские оды // Пиндар. Вакхилид. Оды. Фрагменты. М., 1980. 
V, 36.

4 См.: Геродот. История. М., 1969. 1, 29; IV, 95.

Заинтересовавшись «человеческим», софисты впервые систематизировали понятия лингвистики, логики, риторики, этики и, наконец, теории государственного устройства. Обратившись к теории 
речи, Протагор заговорил о грамотном и нормативном выражении 
мысли, откуда явились правила грамматики и орфоэпии1. Он открыл 
части речи, упорядочил родовые окончания греческих имен и ввел 
деление глаголов на четыре наклонения. Продик составил длинный 
список синонимов, а Горгий Леонтийский предложил способы украшения речи, заимствованные из поэзии. Гиппий из Элиды, Продик 
Кеосский занялись теорией убеждения, т.е. психологией и восприятием. Формализуя таким путем язык, софисты впервые устанавливали для словесного искусства формальные критерии: ρφότης — правильность на грамматическом уровне и αιρός — своевременность на 
стилистическом. При пытливом характере греков вообще и софистов 
в особенности не мог не возникнуть вопрос о самом происхождении 
языка, точнее о том, произошел ли он природным путем (φύσις) или 
путем особого рода договора (θεσμός). Впрочем, ближе к непосредственной цели софистики был вопрос о связной речи, поэтому риторика равным образом ведет свое происхождение от них и непосредственно от Горгия.
Софистическое обучение было первым опытом «высшего образования», т.е. формированием личности с помощью знания и умения: 
взамен родовой элитарности софистика предполагала и создала другую — элитарность образованности и знания.
Как убедительно показал M. Л. Гаспаров, «софистика в целом 
была духовным детищем демократии. Демократическим было прежде 
всего само предложение научить любого желающего всем доступным 
знаниям и этим сделать его совершенным человеком — предложение, 
которым больше всего привлекали к себе внимание софисты. Демократический образ мыслей лежал и в основе тех представлений о знании, 
с которыми выступали софисты: в основе учения об относительности 
истины. Как в свободном государстве всякий человек имеет право судить о государственных делах и требовать, чтобы с ним считались, так 
и о любом предмете всякий человек вправе иметь свое мнение, и оно 
имеет столько же прав на существование, как и любое другое. Объективной истины нет — есть только субъективное суждение о ней: человек есть мера всех вещей. Поэтому нельзя говорить, что одно мнение 
истиннее другого: можно лишь говорить, что одно мнение убедительнее другого. Научить убедительности, научить “делать слабое мнение 
сильным” — так представляли свою главную задачу софисты-преподаватели. Для этого в их распоряжении были два средства: диалектика, 

1 Аристотель, к примеру, сообщает, что «роды имен... разделил Протагор: мужской, 
женский, средний» (Arist., Rhetor., 1407а).

искусство рассуждать, и риторика, искусство говорить; первая обращалась к разуму слушателей, вторая — к чувству. Тот, кто умело владеет 
обоими искусствами, может переубедить любого противника и добиться торжества своего мнения, а в этом и заключается цель идеального 
“общественного человека”, участвующего в государственных делах. 
Отсюда понятно то внимание, с каким софисты занимались теорией 
красноречия»1.

Софистика и скептицизм

Наиболее известным постулатом софистики стала формула Протагора: «О любом предмете можно высказать два суждения, противоположных друг другу» (N11, Diels, 80 (74), 136а).
Мировоззренческой основой софистики послужили по меньшей 
мере три известные философские школы эллинского мира: элеаты, пифагорейцы и последователи Гераклита Эфесского.
Элеаты — последователи учения критика традиционной религии 
Ксенофана Колофонского, ставившие мнение (δόξα) на место научного знания о мире. Отсюда один из основных релятивистских постулатов софистики — многообразие возможных точек зрения на одну и ту 
же проблему, скептическое отрицание существования всеобщей и объективной истины и стремление утвердить правоту собственной позиции с помощью гимнастики ума, ловко построенной системы доказательств. В отрицании истинности знания, в равнодушном обещании 
слабому аргументу дать с помощью техники перевес над сильным «отражается крушение старых норм этики и относительность новой этики, 
открывающая широкое поле для красноречия»2.
Прямой реакцией на беспринципность софистики становится 
учение Сократа и его последователей, опиравшихся на тезис «истина 
добывается в процессе диалога». Однако сократовская метода, враждебная софистике в основном своем постулате, дает толчок развитию 
диалогического мышления, а следовательно, развивает умение вести 
полемику, способствует дальнейшему развитию красноречия.
Пифагорейцы, связанные с учением Пифагора о гармонии небесных 
сфер, изучали воздействие звука (в основном музыкального) на человеческую душу. Позднее в качестве приема психического воздействия 
стал рассматриваться сам язык. Стиль речи, музыкальность, периодичность, ритмичность, различные стилистические украшения были признаны одним из важнейших способов убеждения (ср. Горгий).

1 Гаспаров М. Л. Цицерон и античная риторика // Цицерон Марк Туллий. Три трактата об ораторском искусстве. М., 1994. С. 9–10.

2 Меликова-Толстая С. Античные теории художественной речи // Античные теории 
языка и стиля: Антология текстов / Под общ. ред. О. М. Фрейденберг. Л., 1996. С. 147.