Политическая наука перед вызовами глобального и регионального развития

Серия 
Российская политическая наука 
Истоки и перспективы

История российской политической науки

Научные редакторы Ю. С. Пивоваров, А. И. Соловьев

История Российской ассоциации 
политической науки

Научные редакторы С. В. Патрушев, Л. Е. Филиппова

Структурные трансформации и развитие 
отечественных школ политологии

Научный редактор О. В. Гаман-Голутвина

Российская политическая наука 
Идеи, концепции, методы

Научный редактор Л. В. Сморгунов

Политическая наука перед вызовами 
глобального и регионального развития

Научный редактор  О. В. Гаман-Голутвина

Российская ассоциация политической науки (РАПН)

Московский государственный институт 
международных отношений (Университет) 
МИД России

Серия 
Российская политическая наука
Истоки и перспективы

Под общей редакцией
О. В. Гаман-Голутвиной

Редакционный совет

Председатели 
д-р полит. наук, проф., академик РАН 
А. В. Торкунов,
 
д-р полит. наук, проф. 
О. В. Гаман-Голутвина

Зам. председателя д-р филос. наук, проф. Л. В. Сморгунов 

Члены редсовета  
д-р ист. наук, проф., академик РАН 
В. Г. Барановский, 
 
д-р полит. наук, проф. А. Д. Воскресенский,
 
д-р полит. наук, проф. М. В. Ильин, 
 
д-р полит. наук, проф. А. П. Клемешев,
 
д-р филос. наук, проф. О. Ю. Малинова, 
 
д-р филос. наук, проф. А. Ю. Мельвиль,
 
д-р полит. наук, проф. А. И. Никитин, 
 
канд. ист. наук, проф. С. В. Патрушев,
 
д-р полит. наук, проф., академик РАН 
Ю. С. Пивоваров, 
 
д-р полит. наук, проф. О. В. Попова, 
 
канд. юр. наук, проф. В. В. Смирнов, 
 
д-р полит. наук, проф. А. И. Соловьев, 
 
д-р биол. наук, д-р полит. наук, проф.
 А. Ю. Сунгуров, 
 
д-р полит. наук, проф. Л. Н. Тимофеева, 
 
д-р ист. наук, проф. Л. А. Фадеева, 
 
д-р филос. наук, проф.  Е. Б. Шестопал

Москва
2016

Российская ассоциация политической науки (РАПН)

Московский государственный институт 
международных отношений (Университет) 
МИД России

Политическая наука 
перед вызовами глобального 
и регионального развития

Серия 
Российская политическая наука 
Истоки и перспективы

Рекомендовано Федеральным учебно-методического объединением 
в системе высшего образования по укрупненной группе 
специальностей и направлений подготовки 41.00.00 — 
«Политические науки и регионоведение» 
для магистрантов и аспирантов, обучающихся по специальностям 
«Политология», «Зарубежное регионоведение», 
«Международные отношения»

УДК 327
ББК 66.4
 
П50

При реализации проекта используются средства 
государственной поддержки, выделенные Российской ассоциации 
политической науки в качестве гранта в соответствии с распоряжением 
 Президента Российской Федерации от 17.01.2014 № 11-рп 
и на основании конкурса, проведенного Обществом «Знание» России

П50
   
Политическая наука перед вызовами глобального и регионального развития: Научное  издание  / Под ред. О. В. Гаман-Голутвиной. – М.: Издательство «Аспект Пресс», 2016. — (Серия «Российская политическая наука: 
Истоки и перспективы». Под общ. ред. О. В. Гаман-Голутвиной). — 672 с.

 
ISBN 978–5–7567–0815–8

 
  
Монография посвящена рассмотрению наиболее существенных в содержательном и методологическом аспектах проблем, формирующих 
повестку дня современной политической науки и находящихся в фокусе внимания российских исследователей. Предметом изучения выступает широкий спектр проблем современного глобального и регионального 
развития, требующих нетривиальных подходов для их разрешения. Ракурс 
исследования определен сочетанием методологических и прикладных 
измерений современной теоретической повестки политической науки. 
Предметом основательного рассмотрения являются также острые вызовы, 
с которыми сталкиваются конкретные регионы мира — от США до стран 
Африки. Авторы — авторитетные и известные ученые — представляют 
масштабную картину со временного глобального и регионального развития как сложносоставной и разнокачественной совокупности турбулентных нелинейных процессов. Особое внимание уделено изучению роли и 
перспектив участия России в современной глобальной политике. 
 
  
Для специалистов в области политологии, других общественных и гуманитарных  наук и всех, интересующихся актуальными проблемами современной политики.

 
 
УДК 327
 
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–0815–8 
© РАПН, 2016
 
© МГИМО МИД России, 2016
 
© ЗАО Издательство «Аспект Пресс», 2016

СОДЕРЖАНИЕ

 Введение. Политическая наука перед вызовами современной политики  
(Гаман-Голутвина О. В.)  ....................................................................................................7

Раздел 1

ПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЗМЕНЕНИЯ В ГЛОБАЛЬНОМ МИРЕ: 
ПРОБЛЕМЫ ТЕОРИИ И МЕТОДОЛОГИИ

 1.1. Политические изменения в современном мире: новые контуры 
исследовательского поля (Семененко И. С.)  ...........................................................20

 1.2. О политической философии (Капустин Б. Г.)  ..........................................................38

 1.3. Международные отношения как антропологический диалог (Баталов Э. Я.)  .......50

 1.4. Эвристический потенциал конструктивизма в мирополитических 
и международных исследованиях (Алексеева Т. А.)  ...............................................66

 1.5. Политическое измерение сферы международного взаимодействия: вызовы 
для политической науки (Воскресенский А. Д.)  ......................................................91

 1.6. Политическая динамика: методология прогнозирования в рамках парадигмы 
эволюционных циклов (Лапкин В. В., Пантин В. И.)  .............................................126

 1.7. Понятие глобальных проблем: к методологии интерпретации и анализа 
(Богатуров А. Д.)  ......................................................................................................148

 1.8. Цивилизационные альтернативы Постсовременности (Неклесса А. И.)  ..............165

Раздел 2

СОВРЕМЕННЫЕ ГЛОБАЛЬНЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ 
КАК ФАКТОР СТРУКТУРИРОВАНИЯ МИРОВОЙ ПОЛИТИКИ 
И НАУКИ О ПОЛИТИКЕ

 2.1. Трансформация системы международных отношений
на рубеже XX и XXI веков (Барановский В. Г.)  .......................................................201

 2.2. Новый мировой порядок: от биполярности к многополюсности 
(Симония Н. А., Торкунов А. В.)  ..............................................................................243

 2.3. Международные отношения в полицентричном мире и украинский разлом 
в политике России и Запада на постсоветском пространстве 
(Дынкин А. А., Арбатова Н. К.)  ................................................................................254

 2.4. Государства-нации в современной системе мировой политики 
(Кокошин А. А.) .........................................................................................................287

 2.5. Современные глобальные вызовы: содержание и структура 
(Лебедева М. М.)  ......................................................................................................299

2.6. Роль великих держав в структурировании мирополитического 
пространства в XXI веке (Шаклеина Т. А.)  ..............................................................313

 2.7. Наука и инновации как факторы мирового развития 
(Иванова Н. И., Данилин И. В.) .................................................................................324

 2.8. В поисках новой нормальности (Дынкин А. А.)  .....................................................342

Раздел 3

МИР В ПОИСКАХ ОТВЕТОВ 
НА ГЛОБАЛЬНЫЕ И РЕГИОНАЛЬНЫЕ ВЫЗОВЫ

 3.1. США и Россия: новый вариант холодной войны? (Рогов С. М.)  ..........................354

 3.2. Россия, США, Малая Европа (ЕС): конкуренция за лидерство в мире 
полицентричности (Громыко А. А.)  .........................................................................385

 3.3. Старые и новые проблемы в Азиатско-Тихоокеанском регионе 
(Торкунов А. В.)  ........................................................................................................398

 3.4. Насильственные конфликты и внешнее вмешательство на Ближнем 
и Среднем Востоке через призму теории глубоко разделенных 
обществ (ТГРО) (Наумкин В. В.) ..............................................................................415

 3.5. Латинская Америка перед новыми глобальными вызовами (Сударев В. П.)  ......444

 3.6. Проблемы Африки в ближайшие десятилетия 
(Васильев А. М., Корендясов Е. Н.)  .........................................................................460

 3.7. Феномен БРИКС как попытка ответа на вызовы глобальной конкуренции 
(Гаман-Голутвина О. В.) ............................................................................................483

 3.8. Международные организации перед лицом современных конфликтов 
(Никитин А. И.)  .........................................................................................................548

Раздел 4

РОССИЯ В СОВРЕМЕННОЙ ГЛОБАЛЬНОЙ ПОЛИТИКЕ

 4.1. Российская матрица (Никонов В. А.)  ......................................................................563

 4.2. Национальное самосознание как источник ценностных 
и политических мотиваций: концептуальные характеристики и российские 
реалии (Галкин А. А.)  ...............................................................................................579

 4.3. Внешнеполитические ориентации россиян в контексте вызовов современной 
глобальной политики (Горшков М. К., Петухов В. В.)  ...........................................606

 4.4. Образование как элемент «мягкой силы» России (Торкунов А. В.)  .....................634

 4.5. Мониторинговая демократия как новая модель отношений власти и общества: 
мировой опыт и российские реалии (Перегудов С. П.)  .........................................649

Сведения об авторах  .........................................................................................................665

ВВЕДЕНИЕ

Политическая наука перед вызовами 
современной политики
Г
лобальные вызовы яростного мира. В 2015 г. исполнилось 60 лет Российской (Советской) ассоциации политической науки (РАПН); состоялся юбилейный VII конгресс РАПН. Эти события прошли в тревожном контексте — перефразируя У. Шекспира и Дж. Стейнбека, можно 
сказать, что рубеж 2015 –2016 гг. стал зимой тревоги нашей, когда стратегическая стабильность предстала уходящей натурой, ускользающей реальностью, причем это ощущение усиливается. Гражданский конфликт 
на Востоке Украины. Война в Сирии. Трагедия российского авиалайнера. Париж, казавшийся прежде вечным праздником, который всегда с тобой, обагрен кровью невинных жертв…
Возникает вопрос — до науки ли (тем более политической) в этом 
яростном, но далеко не во всем прекрасном мире? Эта мысль, уверена, 
близка многим. Более того, все слышнее голоса тех, кто, перефразируя известный афоризм, готов схватиться за пистолет при упоминании 
науки, тем более политической, и это — прямая цитата. Между тем перечисленные выше и еще многие другие обстоятельства не только не 
девальвируют значимость объективного знания о политике, но резко 
актуализируют его востребованность. И очевидно обостряют проблемную ситуацию политической науки, которая действительно оказывается 
перед калейдоскопом экспоненциально нарастающих вызовов.
Наиболее актуальные измерения этих вызовов можно условно суммировать в два проблемных блока. Первый — это взаимоотношения политической науки и практической политики, то есть вопросы влияния вызовов — глобальных и локальных — на современное социальное знание. 
Второй блок — это внутренние вопросы развития дисциплины.
Рассмотрение глобальных вызовов, возникающих перед политической наукой, позволяет констатировать, что возникшие во второй половине ХХ в. глобальные проблемы в начале нового столетия не только не были разрешены — они многократно усугубились и дополнились 
впечатляющим перечнем новых угроз. Транс национализация организованной преступности в целом и трансграничный по масштабу незаконный оборот наркотиков в частности; противоправные операции в сфере 
высоких технологий и масштабная, обретшая почти государственный 
размах киберпреступность (причем наиболее развитые страны в данном отношении оказались и наиболее уязвимыми); эксперименты по 
клонированию людей (включая искусственное воспроизводство детейдвойников, создающее прямую угрозу генофонду); ставшее очевидным 
изменение климата. Неожиданным и резким явился взрыв уже ставших 

было историей религиозных войн, межэтнических конфликтов, вооруженного сепаратизма и ирредентизма; произошло качественное перерождение возникшего еще в XIX в. феномена терроризма и обретение 
им характера глобальной угрозы. Более того, возродились, казалось бы, 
ставшие достоянием истории такие архаичные угрозы безопасности, 
как работорговля и морское пиратство. Работорговля в различных регионах мира превратилась в выгодный бизнес; пиратский промысел возник в Сомали, а захваты заложников с целью обогащения стали одной 
из технологий современного терроризма. Все перечисленное составляет 
содержание значимых вызовов для безопасности — региональной, национальной, глобальной. Причем эти угрозы представляют собой порой 
причудливое сочетание сверхсовременных и архаичных элементов.
Однако расширением номенклатуры вызовов нынешняя проблемная ситуация не исчерпывается — отмечаются и качественные перемены: 
глобальные угрозы не существуют изолированно друг от друга, а взаимодействуют между собой, производя кумулятивный эффект и превращаясь в каскады взаимосвязанных угроз.
Следует назвать еще одно принципиально новое явление: притупился ставший результатом Второй мировой войны страх нового глобального столкновения. В 1919 г., всего год спустя после завершения Первой 
мировой войны, Освальд Шпенглер поразил современников данным 
им ответом на вопрос о возможности новой мировой бойни. Он сказал, 
что новая война не только возможна, но даже неизбежна, и произойдет 
она через двадцать лет, поскольку в этом временном горизонте вырастет 
новое поколение, не знакомое с ужасами войны. Созданные на исходе 
Второй мировой войны институты глобального регулирования, прежде 
всего ООН, обеспечили более 70 лет без всемирных войн. За этот период 
выросли почти три поколения, и сегодня казавшаяся вечной память об 
ужасах войны начинает стираться. «Есть вещи поважнее мира» — эта знаменитая фраза, приписываемая Александру Хейгу, звучит как лейтмотив 
сегодняшнего состояния умов...
В данном контексте следует иметь в виду, что современные конфликты включают отнюдь не только столкновения с применением традиционных видов оружия, но также широкий спектр разнообразных по 
применяемым технологиям форматов, включая информационные, психологические, финансово-экономические, организационные, дипломатические войны, кибератаки и пр. Последние годы были ознаменованы 
не просто усилением напряженности, но возрастанием масштабов и накала межгосударственных конфликтов и повышением их ставок.
В 2015 г. был опубликован доклад Всемирного экономического форума о глобальных рисках, ожидающих человечество в ближайшее время. 
В ходе подготовки доклада 900 всемирно признанных экспертов выбирали 10 рисков из предложенных трех десятков и затем ранжировали их по 
двум шкалам: по вероятности превращения риска в реальную угрозу и по 

силе воздействия на глобальные политику, экономику и общество. Неожиданностью доклада стало то, что эксперты впервые за последние 20 лет 
на первое место поставили геополитические риски межгосударственных 
конфликтов. Другой опрос, проведенный в США журналом Foreign Policy 
в 2015 г. с привлечением более тысячи американских экспертов  показал, 
что впервые за последние 20 лет риск прямого военного столкновения 
США с Россией оценивается выше, чем между США и Китаем1.
В феврале 2016 г. на Мюнхенской конференции по безопасности многие участники уже констатировали, что отношения России и Запада могут 
характеризоваться как новая холодная война. Понятие «холодная война» 
неоднократно звучало и в выступлениях других ораторов.
В данном контексте необходимо иметь в виду фактическое изменение целей и характера современных войн и эволюцию их концептуального осмысления. Что касается первого, то современные эксперты, развивая идеи К. Клаузевица, различают тотальные и ограниченные войны. 
Разграничение определено не количеством погибших и не масштабом 
военных действий, а целями. Цель тотальной войны — полностью разгромить противника, уничтожить его или принудить к капитуляции. 
Цель ограниченной войны принципиально иная — принудить противника к компромиссу, к локальным уступкам, в результате чего он вынужден будет пойти на заключение невыгодного для него соглашения. 
Такой тип войн преобладал и во второй половине XVII в.,  и в XVIII в. 
Таковы и разворачивающиеся в начале XXI в. ограниченные войны, которые потенциально чреваты более крупными военными конфликтами2. 
В этом также можно увидеть проявление противоречивого характера 
политики, сочетающей сверхсовременные инструменты и инновационные технологии противостояния (кибероружие, радиоэлектроника и др.) 
с заимствованными из древности приемами.
Для понимания актуальных тенденций в концептуализации современных войн целесообразно обратиться к недавно принятым документам. 
Так, в частности, в разработанной в 2014 г. новой оперативной концепции армии США «Победа в сложном мире 2020–2040» впервые на уровне официального документа фиксируется принципиально новое видение 
облика войны. В документе впервые официально говорится, что «жесткие 
противоборства будущего будут осуществляться в незнакомой обстановке 
и в незнакомом месте. При этом армии будут противостоять неизвестные 
враги, входящие в неизвестные коалиции». Бывший министр обороны 
США Д. Рамсфельд заявил: «Существуют известные известные. Это вещи, 
о которых мы знаем, что мы их знаем. Существуют известные неизвестные. Это вещи, о которых мы знаем, что мы их не знаем. Но еще существуют неизвестные неизвестные. Это вещи, о которых мы не знаем, что мы 
их не знаем». Важной особенностью новых концепций войны оказывается отсутствие четкой грани между войной и миром, когда интенсивность 
конфликтов, его участники, поля боя и сферы противоборств становятся 

переменными величинами. Фактически речь идет о том, что появляется 
новое состояние — «мировойна», или «войномир». Один из разработчиков концепции «Победа в сложном мире 2020–2040», бывший командующий войсками США и союзников в Афганистане генерал Д. Барно, отмечал: «Нам придется действовать в условиях, когда невозможно установить 
ни точного времени начала войны, ни момента ее завершения»3. Таким 
образом, особое значение придается нечеткому характеру военных конфликтов, когда в условиях жесткого противоборства противостоящие стороны включают в себя как войсковые подразделения, так и иррегулярные 
формирования, как ополчение, так и частные военные компании, и т.п.4.
Очевидно, что и упомянутые, и иные масштабные с точки зрения 
глубины, качества и динамики трансформации требуют концептуального осмысления, поскольку размытость понятий и концептуальная нечеткость — серьезное препятствие на пути политического анализа и прогнозирования мировой динамики. Необходимы сущностные определения 
и классификации рисков, вызовов, опасностей и угроз, их «количественные» (в зависимости от уровня потенциального ущерба) и «качественные» 
(характеристики и особенности, которыми они могут обладать) классификации и ранжирования вызовов по степени вероятности. Необходимо 
также осмысление понятий «мягких» и «жестких» угроз безопасности.
В этом контексте очевидна потребность политической науки в осмыслении собственных методологических оснований, ключевых принципов, полученных результатов. К тому же побуждают и юбилейные 
даты — 60 лет САПН/РАПН и 35 лет, недавно прошедших со времени 
Московского конгресса МАПН (1979 г.). Этот перечень необходимо дополнить еще одной значимой вехой: недавно исполнилось четверть века 
с момента официального конституирования политической науки в нашей 
стране в качестве самостоятельной дисциплины.

Современная политическая наука: вавилонская башня или цветущая 
сложность? Упомянутый четвертьвековой временной отрезок соответствует периоду смены поколений. Нельзя не отметить, что последняя четверть 
века отмечена трансформацией такой глубины, которая ставит этот период в ряд исторических событий. В «Философии истории» Г. В. Ф.  Гегель 
написал поразительные слова о том, что периоды счастья являются пустыми листами истории5. Время показало справедливость этого суждения. 
Действительно, эпохи перемен и потрясений редко делают счастливыми 
их участников и свидетелей, однако в плане познания мира эти переломные моменты истории бесценны. Не случайно Карл Ясперс полагал, что 
именно в переломные моменты истории постигается ее истинный смысл.
Не составляет исключения и последняя четверть века, вобравшая 
в себя целый ряд существенных трансформаций, наиболее значимыми из 
которых, видимо, можно считать два типа сдвигов. Первый — качественное усложнение природы и характера социальных изменений, а именно 

переход к нестационарной системе социальных связей и преобладанию 
нелинейных по характеру процессов. 
Нелинейность в данном контексте означает свойство системы определяться разными законами в разное время при разных внешних воздействиях, когда малое воздействие может оказывать большее влияние на 
процесс эволюции системы, чем воздействие более сильное, но не адекватное тенденциям эволюции. Нелинейность обусловливает сложное 
и разнообразное поведение участников социальных процессов, не укладывающееся в единую теоретическую схему. Динамика таких систем 
неоднозначна, поскольку внешние или внутренние воздействия могут 
вызвать отклонения такой системы от ее стационарного состояния в любом направлении. В данном контексте особое значение имеет тот факт, 
что в политических процессах наиболее заметно нарушаются линейный 
принцип пропорциональности результата усилиям и неприменимость 
механического масштабирования: совсем не очевидно, что модель политического процесса может рассматриваться как уменьшенная копия политической реальности. Кроме того, нелинейность сопряжена с растущими рисками — техногенными, политическими, гуманитарными и т.д.6

Социальные связи в условиях глобальной неопределенности и размывания границ между политикой, экономикой и обществом характеризуются неустойчивостью, поскольку прежние системные правила игры 
и базисные институты, а также формы и роли акторов меняются, новые 
правила пишутся заново, на ходу, отменяются и создаются вновь. Взаимозависимость и взаимосвязанность оказываются в основе усложнения, 
роста плюрализации социальных отношений. Неизбежным следствием 
и оборотной стороной усложнения социальных связей предстает растущая хрупкость современного мира7. Возрастание сложности, объемности, 
многозначности социальных связей — знак времени, который требует 
соответствующей реконцептуализации и перенастройки управленческих 
систем. Отмеченные особенности сложных социальных объектов определяют императивность разработки релевантных их сложности парадигм 
анализа, прогнозирования и управления, что можно рассматривать в качестве принципиальной методологической установки современной политической науки. Однако рефлексия сложности порой существенно запаздывает по отношению к реальным процессам.
Второй тип сдвигов касается собственно политической сферы и характеризует тектонические изменения структуры глобального миропорядка на изломе 1980–1990-х годов и последовавший на исходе четвертьвекового рубежа существования сформировавшегося тогда миропорядка 
глубокий кризис его структуры; радикальное изменение номенклатуры 
акторов глобальной политики и соотношений сил между ними, а также окончательное формирование феномена мировой политики как 
глобального контекста существования национальных государств, международных организаций, системы международных отношений в це

лом, над- и негосударственных структур. Кроме того, очевидно новое, 
существенно более сложное, чем ранее, соотношение глобальных, национальных и региональных уровней политики и экспоненциальное 
усложнение механизмов их взаимопроникновения. Еще одной заметной 
чертой новой реальности становится отмеченное С. Хантингтоном возрастание самого количества власти. В современных обществах в отличие 
от традиционных — власти становится больше, соответственно бо льшая 
часть общества оказывается вовлеченной во властные отношения.
При том, что турбулентная по характеру последняя четверть века 
очень по-разному, порой «железной пятой», прошлась по личным судьбам не одного поколения, именно она предоставила редкий шанс протестировать целый ряд исторически складывавшихся гипотез относительно 
возможностей гармонизации мироустройства. Переход к универсальной 
цивилизации, объединенной общечеловеческими ценностями, преодоление классово-экономических и гео политических противоречий — под 
знаком этих идей сложилась версия отечественного политического идеализма исхода 1980-х годов. Это время вобрало в себя и идеалистические 
упования на устранение насилия из сферы политики, и надежды на изживание враждебности и конфликтности в международных отношениях, 
и чаяния установления почти кантовского «вечного мира» в результате 
обретения статуса партнеров ранее казавшихся непримиримыми соперниками, и крушение несбывшихся надежд. Не оправдались и связанные 
с разработкой и использованием информационно-коммуникационных 
технологий завышенные ожидания обрести в них почти «золотой ключик», позволяющий разрешить сложные социальные проблемы. Оказались иллюзорными и на дежды на международную кооперацию в разрешении глобальных проблем. И все же, несмотря на несостоятельность 
ожиданий того времени и возросшую конфликтность текущей ситуации, 
вряд ли правомерно априори пессимистически отвергать саму возможность преодоления тотальной конфликтности современного мира. Потенциал политической науки в данном отношении вряд ли подлежит 
сомнению, в том числе по следующим резонам.
Разные эпохи имели различные доминанты. В традиционном обществе доминантой была религия; в индустриальном — идеология; в нынешнем, которое нередко определяют как постсовременное, это сложносочиненный симбиоз политики и экономики. Этот симбиоз и предстает 
объектом политической науки, ибо экономическая теория нацелена не на 
рефлексию, а на модальность максимизации стоимостной эффективности. Политическая наука — если артикулировать ее повестку в терминах 
философии Мартина Хайдеггера — изу чает бытие и время, точнее, политическое бытие в политическом времени. Человек и политика; смыслы, 
выражающие их дискурсы и технологии трансляции этих смыслов; способы целеполагания и современная нелинейная динамика его реализации; 
потребности, интересы, движущие мотивы крупных общностей и малых