Современные политические режимы в Венесуэле и Боливии

О. Б. Варенцова

С о в р е м е н н ы е 
политические режимы
в Венесуэле и Боливии

Научное издание

Москва
2017

УДК 327
ББК  66.4
В18
От в е т с т в ен н ый ред акт о р 

доктор исторических наук, 
профессор МГИМО МИД РФ С. М. Хенкин

 
Варенцова О. Б.
В18  
Современные политические режимы в Венесуэле и Боливии: Научное 
издание / О. Б. Варенцова. — М.: Издательство «Аспект Пресс», 2017. — 
176 с.

 
 
ISBN 978–5–7567–0898–1

 
В монографии исследуются леворадикальные, популистские режимы 
Уго Чавеса в Венесуэле и Эво Моралеса в Боливии, ставшие составной 
частью «левого поворота» в Латинской Америке в конце ХХ — начале 
ХХI в. Отталкиваясь от определения понятий «популизм» и «популистские режимы», автор определяет историческое место современных левопопулистских режимов в общем ряду популистских режимов в Латинской 
Америке ХХ в. Проанализирована совокупность факторов — макроэкономических, институциональных и субъективных, способствовавших 
формированию политических режимов в Венесуэле и Боливии. Впервые 
в отечественной научной литературе проведен сравнительный анализ 
практик массовой мобилизации — дискурсивных, социальных и плебисцитарных, использовавшихся обоими режимами..

 
УДК 327
 
ББК 66.4

ISBN 978–5–7567–0898–1 
© Варенцова О. Б., 2017
 
© ООО Издательство «Аспект Пресс», 2017

Научное издание

Варенцова Ольга Борисовна

СОВРЕМЕННЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ РЕЖИМЫ 
В ВЕНЕСУЭЛЕ И БОЛИВИИ

Формат 60×90/16. Усл. печ. л. 11,0.Заказ № 
ООО Издательство «Аспект Пресс»
111141, Москва, Зеленый проспект, д. 3/10, стр. 15. 
E-mail: info@aspectpress.ru;  www.aspectpress.ru  
Тел. (495) 306-78-01, 306-83-71
Отпечатано способом ролевой струйной печати
в АО «Первая Образцовая типография»
Филиал «Чеховский Печатный Двор»
142300, Московская область, г. Чехов, ул. Полиграфистов, д. 1. 
Сайт: www.chpd.ru, E-mail: sales@chpd.ru, 8(495) 988-63-87

ОГЛАВЛЕНИЕ

Введение  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
4

Гла в а  1. Популистские режимы в Латинской Америке: 
теоретические аспекты   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
8

1.1. 
Определения понятий «популизм» 
и «популистский режим»   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  
8
1.2. 
Основные характеристики популистских режимов
в Латинской Америке . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  17

Гла ва  2. Факторы формирования левопопулистских режимов
в Венесуэле и Боливии . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  37

2.1. 
Макроэкономические факторы   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  37
2.2. 
Институциональные факторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  49
2.3. 
Субъективные факторы . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  54

Г ла в а  3. Сравнительный анализ практик массовой 
мобилизации левопопулистских режимов   . . . . . . . . . .  67

3.1. 
Особенности функционирования современных 
политических режимов в Венесуэле и Боливии   . . . . . . . . .  67
3.2. 
Дискурсивные практики У. Чавеса и Э. Моралеса   . . . . . . .  86
3.3. 
Социальные программы, созданные У. Чавесом 
и Э. Моралесом . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  93
3.4. 
Плебисцитарные связи У. Чавеса и Э. Моралеса 
с электоратом  . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  106

Заключение . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  121

Литература   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  125

Приложение 1   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  143

Приложение 2   . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .  175

Введение

Период конца ХХ — начало ХХI в. ознаменовался «левым поворотом» в Латинской Америке. Во многих странах этого континента  к власти пришли леворадикальные и левоцентристские 
правительства, политика которых стала реальной альтернативой 
неолиберализму.
Наибольшим радикализмом отличались левопопулистские режимы Уго Чавеса в Венесуэле и Эво Моралеса в Боливии, активно 
вторгавшиеся в отношения собственности, боровшиеся с нищетой и бедностью, стремившиеся улучшить положение дел в сферах 
здравоохранения и образования. Лидеры этих режимов стали кумирами для миллионов простых людей. Вместе с тем политика У. Чавеса и Э. Моралеса поляризовала социумы обеих стран, стимулировав рост социально-политических конфликтов.
Левопопулистские режимы в Венесуэле и Боливии возникли 
в государствах-рантье при уникальной политической конъюнктуре: в условиях эрозии традиционных партийных систем и многочисленных коррупционных скандалов. Эти режимы смогли консолидироваться не только вследствие высоких доходов от экспорта 
природных ресурсов. Важную роль в деле их консолидации сыграли 
также практики массовой мобилизации, благодаря которым оба режима в течение длительного времени пользовались широкой поддержкой населения, прежде всего малоимущего и неимущего.
Предлагаемая вниманию читателя книга представляет собой 
первую попытку в отечественной научной литературе проанализировать характер и особенности практик массовой мобилизации — дискурсивных, клиентелистских и плебисцитарных. Их 
сопоставление в двух странах Латинской Америки, где наиболее отчетливо материализовался «левый поворот», существенно дополняет сложившиеся в российской политической науке представления 
о функционировании режимов У. Чавеса и Э. Моралеса.
Анализ современного латиноамериканского популизма невозможен без обращения к прошлому. Исходя из этого, автор монографии использует комплексный подход, выделяя основные характеристики латиноамериканских популистских режимов первой, 
второй и третьей волны, что дает возможность выявить сходства 

Посвящается маме

и различия между современными леворадикальными режимами 
в Венесуэле и Боливии и «классическими» популистскими режимами, существовавшими в 1940-х годах, а также правопопулистскими 
режимами, возникшими в последнем десятилетии XX в.
Первые научные работы о популистских режимах в Латинской 
Америке начали появляться в середине прошлого столетия. У истоков концептуального осмысления латиноамериканского популизма стояли структуралисты — авторы теорий зависимости и модернизации. Они сформулировали представление о популизме 
как о конкретной фазе в историческом развитии стран Латинской 
Америки. Представители теории модернизации (Дж. Джермани, 
Т. Ди Телья) считали, что популистские режимы — это результат 
ускоренных процессов урбанизации и индустриализации, имевших 
место в странах Латинской Америки после мирового экономического кризиса 1930-х годов. По их мнению, у региона не было возможности планомерно развиваться и создавать условия для участия 
граждан в политической жизни общества. Поэтому демократические реформы 1940-х годов наделили политическими правами, по 
сути, неподготовленных и необразованных граждан, которые легко поддавались манипуляции («незанятые массы» в понимании 
Дж. Джермани), что стало причиной возникновения так называемых национал-популистских режимов (например, перонизма в Аргентине). В свою очередь, сторонники теории зависимости (О. Ианни, Дж. Мэллой, К. Вилас) указывали, что появление популизма 
в странах Латинской Америки в период 1930–1940-х годов объясняется кризисом социально-экономической модели агро-экспорта, 
поставившим вопрос о ее замене на модель импортозамещающей 
индустриализации (industrialización por sustitución de importaciones). 
Как подчеркивает российский ученый А. В. Шестопал, сторонники 
теории зависимости настаивали на идее автономного государственного развития стран Латинской Америки.
Адепты этих научных школ рассматривали структурные особенности общества как способствующие формированию групп, 
не ставя под сомнение возможности коллективного действия. Это 
объясняет, почему структуралисты не были склонны видеть в массах рациональных акторов, голосующих за популистского лидера, 
исходя из соображений о собственной выгоде. Они недооценивали 
также роль популистских лидеров в деле мобилизации масс.
Иной подход к анализу популистских режимов предлагался 
в рамках бихевиоризма. Здесь делался упор на особенностях политического дискурса лидеров этих режимов и устанавливаемых ими 
плебисцитарных связях с массами. П. Уорсли и Э. Лаклау впервые 

назвали основными характеристиками популистских режимов прямую связь лидера с массами, а также использовавшийся этим лидером антиэлитарный дискурс, обращенный «к народу как к общему целому, без разделения на классы». Представители этой школы 
считали, что популистский дискурс оказывает прямое воздействие 
на массы, отчего концентрировали свои усилия на изучении роли 
политического лидерства.
Ныне политологи, которые подходят к изучению популизма 
с точки зрения нового институционализма (К. Уэйланд, К. Робертс, 
Ф. Фрейденберг, П. Навия и И. Уолкер), объясняют возникновение 
популистских режимов политико-институциональными причинами. 
По их мнению, чем менее развиты политические институты (или чем 
больший кризис они переживают), тем более политическая система 
склонна к возникновению популизма. Таким образом, новые институционалисты тяготеют к более взвешенному подходу в изучении 
популизма: они рассматривают роль политического лидерства в контексте действующих политических институтов.
Интерес российских ученых к латиноамериканским популистским режимам и механизмам их воздействия на массы стал заметен в 1960–1970-е годы. Общая оценка «классического» латиноамериканского популизма середины прошлого века дана в работах 
А. Ф. Шульговского, Б. И. Коваля, С. И. Семенова, И. Е. Шокиной. Особенности современного латиноамериканского популизма и популистского стиля лидерства рассмотрены в появившихся 
позже монографиях и статьях Э. С. Дабагяна, З. В. Ивановского, 
Л. С. Окуневой, О. Н. Докучаевой, Т. Е. Ворожейкиной, Т. Ю. Русаковой, а также в коллективных изданиях, подготовленных Институтом Латинской Америки РАН.
При написании монографии автор опирался не только на обширную научную литературу о латиноамериканском популизме. 
Были использованы также научные труды, в которых содержится анализ трансформаций современных политических режимов 
(С. Левицкий и Л. Уэй, А. Шедлер, С. Мэйнуоринг и А. ПересЛиньян, Л. Морлино, М. Богаардс, Л. Даймонд, Т. Карозерс, 
А. Ю. Мельвиль, В. Я. Гельман). Во многих из них делается акцент 
на том, что эти трансформации не имеют линейного вектора развития: начавшаяся в 1980-х годах «третья волна демократизации» так 
и не привела к ожидавшейся консолидации демократии во многих 
странах Латинской Америки. В ряде стран приход к власти политических аутсайдеров, не заинтересованных в сохранении политического статус-кво и поиске компромисса, повлек за собой сдвиг 
в сторону соревновательного авторитаризма.

Большое значение для автора имели исследования российских 
и зарубежных авторов, посвященные «левому повороту» в Латинской Америке (К. Уэйланд, К. Реммер, С. Левицкий и К. Робертс, 
Г. Флорес-Масиас, М. Кэмерон и Э. Хершберг, С. Арнсон, Р. Мадрид, М. Клиэри, В. П. Сударев, З. В. Ивановский, О. А. Жирнов 
и И. К. Шереметьев), в которых проводятся различия между левоцентристскими (умеренными, ориентированными на рыночную 
экономику) и левопопулистскими (радикальными, ориентированными на повышение роли государства в экономике) режимами. 
В ряде этих работ делается акцент на том, что различия между этими режимами обусловлены структурными факторами: если левопопулистские режимы возникли в условиях эрозии партийных систем 
и консолидировались благодаря резкому скачку цен на энергоносители в 2003 г., то левоцентристские режимы сформировались 
в условиях существования институционализированных партийных 
систем и диверсифицированной экономики. Соответственно, эти 
режимы различаются по степени институционализации и радикализма. Автор опирался также на труды российских и зарубежных 
ученых, в которых анализируются современные политические процессы в странах Латинской Америки (С. М. Хенкин, А. А. Слинько, 
Е. Д. Строганова, З. В. Ивановский, Л. С. Окунева, М. Л. Чумакова, 
М. Алькантара, М. Гарсия-Монтеро).
Важное значение для написания монографии имели также труды, посвященные «угрозам президентства» (Х. Линц, 
Г. О’Доннелл, С. Стоукс, Х. Корралес, М. Каррерас, О. Г. Харитонова), где подчеркивается, что данная форма правления, не исключая прихода к власти политических аутсайдеров, способна не 
только «усиливать процессы деинституционализации и мешать 
развитию партийных систем», но и стимулировать резкие изменения политического курса.
В монографии используются и работы, рассматривающие особенности электорального поведения граждан (Б. Манен, М. Фиорина, К. Уэйланд, Э. Л. Бентон). Анализируя причины прихода 
к власти политических аутсайдеров, автор отталкивается от тезиса 
Б. Манена о том, что ослабление долговременной партийной лояльности ведет к персонализации выборов. Важен для нас также 
тезис Э. Л. Бентон, согласно которому в условиях фрагментации 
партийной системы и затяжного экономического кризиса, длящегося в течение двух или более электоральных циклов, избиратели 
склонны наказывать две основные партии и голосовать за аутсайдеров.

Г л а в а  1

ПОПУЛИСТСКИЕ РЕЖИМЫ 
В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ:
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

1.1. Определения понятий «популизм» 
и «популистский режим»

Популизм — одна из форм массовой политики, отличающаяся 
от двух других ее разновидностей — классовой политики и плюрализма1. В основе этого феномена лежит идея о привилегированной 
роли народа как субъекта политики, формирующегося благодаря 
единению масс вокруг общей задачи противостояния коррумпированной элите, узурпировавшей власть. Поэтому популизм материализуется посредством мультиклассовых коалиций и ведет к гомогенизации политического процесса, что противоречит как классовой 
политике, так и плюрализму.
С появлением первых работ о популизме в середине XX в. 
и вплоть до 1990-х годов в академической среде отсутствовал консенсус относительно определения этого теоретического понятия, 
а также степени его функциональности. По словам политолога 
Ф. Паниссы, «стало чем-то вроде клише начинать работу о популизме с жалобы на неопределенность этого термина и с сомнений 
насчет его пригодности для политического анализа»2. Тем не менее 
в первом десятилетии XXI в. политологи смогли предложить решение проблемы функциональности понятия популизма: в это время 

ПОПУЛИСТСКИЕ РЕЖИМЫ В ЛАТИНСКОЙ АМЕРИКЕ

9

были подвергнуты резкой критике преобладавшие в классических 
трудах о латиноамериканском популизме кумулятивные определения этого понятия, сочетавшие политические, структуралистские и экономические концепции, которые делали невозможными 
кросс-национальные иследования3. В настоящее время большинство политологов используют минималистское определение популизма, согласно которому коннотация этого понятия сужается до 
одной из сфер жизни общества — политической, идеологической 
или экономической. В современной научной литературе популизм 
трактуется как политическая стратегия (К. Уэйланд, Л. Н. Шаншиева)4, политический стиль (А. Найт, М. Кэнован)5, тип политического лидерства (Ф. Фрейденберг)6, тип политической мобилизации (К. Робертс, С. Левицкий и К. Робертс, Р. Дженсен)7, 
тип политического дискурса (Э. Лаклау, Ф. Панисса, К. Хокинс)8, 
«тонкая идеология» (К. Мадд и К. Ровира Калтуоссер, Г. И. Мусихин, Ю. И. Игрицкий)9, тип экономической политики (Р. Дорнбуш 
и С. Эдвардс)10. Преимущество минималистского определения популизма в том, что оно легко операционализируется и подходит для 
кросс-национального анализа.
В данном исследовании автор отталкивается от минималистского определения популизма, рассматривая этот феномен как политическую стратегию использования практик массовой мобилизации, которая применяется персоналистским лидером для защиты 
интересов народа и дискредитации врагов режима и служит глобальной цели — завоеванию власти и ее удержанию. Мы используем определение популизма как политической стратегии, поскольку 
рассматриваем персоналистского лидера как рационального актора, который в период политического или экономического кризиса 
намеренно занимает позицию антистатус-кво (противостояние 
с инкумбентом от имени народа), связанную с наименьшим количеством издержек.
Под массовой мобилизацией мы понимаем: 1) процесс дискурсивного конституирования «народа» как общности, противостоящей коррумпированной элите (или другим врагам), в результате 
которого у большинства населения появляются ожидания относительно увеличения возможностей влияния на власть; 2) создание 
социальных программ клиентелистского толка.
Анализируя практики массовой мобилизации, мы опираемся на положения социологической теории практик, разработан

Г Л А В А  1

10

ной П. Бурдье11, Г. Гарфинкелем12, Э. Гидденсом13, И. Гофманом14, Т. Парсонсом15, П. Бергером и Т. Лукманом16, В. Волковым 
и О. Хархординым17 и др. Под социальными практиками понимается совокупность повседневных действий акторов, благодаря которым последние обретают свою идентичность. Как подчеркивает 
один из российских специалистов по теории практик В. Волков, 
«практики конституируют и воспроизводят идентичности или 
“раскрывают” основные способы социального существования, 
возможные в данной культуре и в данный момент истории»18. По 
мнению автора, используемые У. Чавесом и Э. Моралесом практики массовой мобилизации помогли им состояться в качестве политиков-популистов.
Выделим три ключевые практики массовой мобилизации, применяемые персоналистским лидером для завоевания и удержания 
власти:
1) популистский дискурс;
2) плебисцитарные связи с электоратом;
3) клиентелистские механизмы для завоевания электората.

Под популистским дискурсом понимается антагонистический 
(антиэлитарный, антиимпериалистический) политический дискурс, апеллирующий к народу и мобилизующий его на борьбу 
с коррумпированной элитой (или другими противниками).
Как любой политический дискурс, представляющий собой 
речь, посвященную актуальным политическим проблемам и обращенную к массовой аудитории, популистский дискурс ставит перед 
собой стратегические задачи. Он нацелен на дискредитацию и маргинализацию политической оппозиции, для чего создает манихейское представление о мире. Этот дискурс делит общество на два антагонистических лагеря — «своих» и «чужих», причем «свои» имеют 
моральное превосходство над «чужими». Для решения внутриполитических проблем популистский дискурс легитимирует народ как 
носителя суверенитета и единственного источника власти и делегитимирует элиту, которая якобы узурпировала власть народа. Таким 
образом, народ становится привилегированным субъектом политики, который должен победить в борьбе с коррумпированной элитой. Как подчеркивает американский политолог М. Кэнован, «популисты видят себя подлинными демократами, предоставляющими 
право голоса народному страданию и мнениям, которые систематически игнорируются правительствами, традиционными партия