Вестник Роcсийской академии медицинских наук, 2013, № 6

G.G. Onishchenko1, A.Yu. Popova1, V.A. Tutel’yan2, N.V. Zaitseva3, S.A. Hotimchenko2, I.V. Gmoshinsky2, 
S.A. Sheveleva2, V.N. Rakitskij4, P.Z. Shur3, A.B. Lisitsyn5, D.A. Kirjanov3

1 Federal service on customers› rights protection and human well-being surveillance, Moscow, Russian Federation
2 Federal State Institution «Scientific-research institute of nutrition» RAMS, Moscow, Russian Federation
3 Federal Scientific Center for Medical and Preventive Health Risk Management Technologies, Perm, Russian Federation
4 Federal Scientific Centre of Hygiene named after F.F. Erisman Federal service on customers› rights protection 
and human well-being surveillance, Moscow region, Russian Federation
5 The Gorbatov›s All-Russian Meat Research Institute Russian Academy of Agricultural Science, Moscow, 
Russian Federation

About the Human Health Safety Estimation of Ractopamine Intake 
Together with the Food

The analysis of scientific data including American and European scientific communities concerning use of ractopamine as a growth factor in food 
animal production and the argumentation of the maximum permitted levels of ractopamine and levels of ractopamine in meat and byproducts (offal) 
is carried out. The position of the Russian side stated at the Codex Alimentarius commission 35th session that acceptable ractopamine daily intake 
is insufficiently validated and cannot be used for the determination of maximum permitted levels of ractopamine in meat and byproducts (offal) 
is confirmed. It is represented that residual ractopamine intake together with food on the levels which are recommended by the Codex Alimentarius 
commission and by taking into account the levels of animal products consumption in Russian Federation will lead to unacceptable human health risk 
level that will promote increasing heart diseases and life expectancy reduction. In this connection Russia states against of acceptance of maximum 
permitted levels of ractopamine in food.
Key words: ractopamine, acceptable daily intake, human health risk, evolutionary simulation.

Г.Г. Онищенко1, А.Ю. Попова1, В.А. Тутельян2, Н.В. Зайцева3, С.А. Хотимченко2, И.В. Гмошинский2, 
С.А. Шевелева2, В.Н. Ракитский4, П.З. Шур3, А.Б. Лисицын5, Д.А. Кирьянов3

1 Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека, Москва, 
Российская Федерация
2 Научно-исследовательский институт питания РАМН, Москва, Российская Федерация
3 Федеральный научный центр медико-профилактических технологий управления рисками здоровью населения, 
Пермь, Российская Федерация
4 Федеральный научный центр гигиены им. Ф.Ф. Эрисмана, Московская область, Российская Федерация
5 Всероссийский научно-исследовательский институт мясной промышленности им. В.М. Горбатова, 
Москва, Российская Федерация

К оценке безопасности для здоровья 
населения рактопамина при его поступлении 
с пищевыми продуктами

Проведен анализ научных данных, в т.ч. данных американских и европейских научных сообществ, по вопросу использования рактопамина 
в качестве стимулятора роста в животноводстве и обоснования максимально допустимых уровней этого соединения в мясе и субпродуктах. Подтверждена позиция российской стороны, высказанная на 35-й сессии Комиссии Codex Alimentarius, что допустимая суточная доза 
рактопамина недостаточно обоснована и не может быть использована для установления максимально допустимых уровней содержания  
β-агониста в мясе и субпродуктах. Показано, что поступление рактопамина с пищевой продукцией на уровне остаточных количеств, 
рекомендованных Комиссией Codex Alimentarius, с учетом уровня потребления в пищу населением Российской Федерации продуктов животноводства приведет к неприемлемому риску для здоровья населения и будет способствовать росту числа случаев болезней сердечно-сосудистой 
системы и сокращению ожидаемой продолжительности жизни. В связи с этим Россия отстаивает позицию против принятия максимально 
допустимого уровня рактопамина в пищевых продуктах.
Ключевые слова: рактопамин, допустимая суточная доза, риск здоровью населения, эволюционное моделирование.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГИГИЕНЫ

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГИГИЕНЫ

Введение

Вступив во Всемирную торговую организацию (ВТО), 
Россия стала ее полноправным членом и приступила 
к исполнению взятых на себя обязательств. Одним из главных требований, предъявляемых странами-членами ВТО 
к Российской Федерации, является выполнение принципов «Соглашения ВТО по санитарным и фитосанитарным мерам». В соответствии с нормативной базой ВТО, 
члены Организации обеспечивают реализацию санитарных мер, имеющих в своей основе соответствующую 
обстоятельствам оценку рисков для жизни или здоровья 
людей, причем осуществляемую с учетом методов оценки 
риска, разработанных соответствующими международными организациями. В случаях, когда соответствующее 
научное обоснование является недостаточным, любой 
член ВТО может временно ввести санитарные меры на 
основе имеющейся надлежащей информации, включая 
информацию, полученную от международных организаций, а также информацию о санитарных мерах, применяемых другими членами ВТО. Эти положения были 
в полной мере использованы при обеспечении безопасности пищевых продуктов для населения Российской 
Федерации.
На 35-й сессии Комиссии Codex Alimentarius с минимальным преимуществом (69 против 67 голосов при 7 воздержавшихся) было принято решение о принятии регламента по содержанию максимально допустимых уровней 
(МДУ) содержания рактопамина в определенных тканях 
свиней и крупного рогатого скота [1]. Обоснованием для 
принятия данного решения стал анализ научных данных, представленных в обзоре Объединенного комитета 
ФАО/ВОЗ по пищевым добавкам (JECFA) [2]. В соответствии с решением Комиссии Codex Alimentarius, были 
установлены МДУ содержания рактопамина в мясе (свинина и говядина) — 0,01 мг/кг, в печени — 0,04 мг/кг, 
в почках — 0,09 мг/кг [1, 3].
В настоящее время рактопамин запрещен для использования при откармливании сельскохозяйственных 
животных в 80 странах мира, включая страны Европейского союза [4–6], разрешен к применению в свиноводстве 22 странами. Рактопамин используется в ряде 
стран в качестве кормовой добавки, стимулирующей 
наращивание мышечной массы, сокращение жировой 
массы и повышение эффективности использования кормов у свиней, крупного рогатого скота, индеек, в дозах 
5–20 мг/кг корма, или для улучшения костного каркаса 
туши (10–20 мг/кг корма).
Позиция 
российской 
делегации, 
высказанная 
на 35-й сессии Комиссии Codex Alimentarius, заключалась 
в том, что допустимая суточная доза рактопамина недостаточно обоснована и не может быть использована 
для установления МДУ содержания рактопамина в мясе 
и субпродуктах. Научным обоснованием для такой позиции послужили результаты оценки риска здоровью, 
проведенной научно-исследовательскими организациями 
Роспотребнадзора совместно с ФГБУ «НИИ питания» 
РАМН и ВНИИМП им. Горбатова Россельхозакадемии.

Идентификация опасности

Рактопамина гидрохлорид относится к классу фенетаноламинов, фармакологически классифицируется как 
фенэтаноламиновый агонист β-адренорецепторов. По 
своему физиологическому действию он является сти
мулятором в первую очередь β2-адренорецепторов, находящихся в бронхах, скелетных мышцах, сердце, сосудах, центральной нервной системе, матке и других 
органах. Структурная формула рактопамина представлена 
на рис. 1.
Идентификация опасности рактопамина произведена 
на базе доступных в научной литературе результатов различных исследований, в т.ч. данных о фармакокинетике, 
биотрансформации, острой и краткосрочной токсичности, фетотоксичности, тератогенности и генотоксичности, а также результатов ограниченного числа исследований, проведенных на людях.
Группой экспертов Европейского бюро по безопасности пищи [4] было высказано мнение, что при определении остаточных количеств рактопамина в мясе 
необходимо учитывать сумму всех его растворимых 
и нерастворимых метаболитов, а не только свободного 
рактопамина. Это связано с тем, что при поступлении 
в кишечник человека конъюгированные с глюкуроновой 
кислотой формы рактопамина могут гидролизоваться под 
действием β-глюкуронидаз кишечной микрофлоры с образованием свободного рактопамина, который способен 
далее всасываться и оказывать свое действие.
Существующие аналитические методы идентификации рактопамина в мясных продуктах, базирующиеся на 
использовании иммуноферментного анализа (ELISA), 
позволяют выполнять его количественное определение 
во всем диапазоне предлагаемых допустимых остаточных 
количеств с запасом по чувствительности (1 мкг/кг в моче 
[7], 0,2 мкг/кг — в тканях животных репродуктивного возраста [6]).

Характеристика опасности

Токсикологическая оценка рактопамина в экспериментах на животных не позволила сделать однозначных 
выводов о недействующих уровнях. В экспериментах 
на мышах, крысах, собаках и обезьянах при перорально введенных дозах от 2 до 568 мкг/кг массы тела регистрировали дозозависимое увеличение общего числа 
эритроцитов, концентрации гемоглобина и парциального объема эритроцитов, частоты сердечных сокращений 
и амплитуды сокращений левого желудочка сердца, снижение систолического и диастолического артериального 
давления, покраснение (эритему) кожи живота у собак 
[4, 7]. Масса семенников снижалась, и наблюдались изменения в размере и гистопатологической картине бурой 
жировой ткани. На основании результатов исследований 
предложено считать максимальную недействующую дозу 
(NOAEL) рактопамина в диапазоне от 25 до 2 мкг/кг массы тела [4, 7–14], в т.ч. в качестве недействующего уровня 
(NOEL) рекомендована величина 0,224 мг/кг в сут, несмотря на то, что брадикардия была зафиксирована при 
всех дозах [15]. Вместе с тем в ряде исследований отме
Рис. 1. Структурная формула рактопамина.

HO

OH
H

N

CH3

OH

HC1

ВЕСТНИК РАМН /2013/ № 6

чено, что NOAEL не могла быть корректно установлена, 
поскольку эффекты (брадикардия у собак, уменьшение 
массы яичек у самцов лабораторных животных) наблюдались и при минимальной экспозиции [4, 7]. Критическим 
эффектом воздействия рактопамина при кратковременном воздействии целесообразно считать снижение массы 
яичек у самцов, т.к. для этого эффекта не была установлена недействующая доза.
При длительном использовании в терапевтических дозах препаратов β-агонистов установлена возможность развития следующих вредных эффектов: тахикардия, вазодилатация, тремор мышц, нервозность, 
нарушения метаболизма, снижение чувствительности 
β-адренорецепторов. Данные эффекты фармакологически прогнозируемы и дозозависимы. Нефармакологические эффекты включают повышенную реактивность дыхательных путей. При этом основной группой негативных 
эффектов следует считать нарушение функций сердечнососудистой системы.
Применительно к рактопамину фармакодинамическое действие у людей было оценено в единственном исследовании на молодых мужчинах-добровольцах, в результате которого NOEL была установлена 
равной 67 мкг/кг массы тела в сут. С учетом введения 
50-кратного коэффициента запаса была выведена допустимая суточная доза (ADI, ДСД), равная 1 мкг/кг массы 
тела в сут [4, 7].
Установление допустимой суточной дозы по результатам этого исследования было подвергнуто критике со 
стороны научных учреждений стран Европейского союза, 
России, Китая. В ходе оценки материалов, проведенной 
Европейским управлением безопасности пищевых продуктов (EFSA), установлен ряд недостатков при обосновании ДСД. В частности, не были приняты во внимание 
результаты некоторых исследований на животных, в которых не удалось установить недействующий уровень, отмечали недостатки дизайна исследования для установления 
ДСД, в т.ч. его недостаточную мощность [4].

Оценка зависимости «экспозиция–эффект»

При оценке риска здоровью, связанного с поступлением остаточных количеств рактопамина с пищевыми продуктами, рекомендуемых Комиссией Codex 

Alimentarius, проведенной в Российской Федерации 
с учетом структуры и специфики питания населения, 
в качестве исходной информации для формирования 
модели зависимости «экспозиция–эффект» для расчета уровня канцерогенного риска использовали данные 
о развитии лейомиомы матки в эксперименте на мышах 
[9]. Установлено, что канцерогенный риск будет соответствовать приемлемому уровню.
В отношении неканцерогенного воздействия моделирование зависимости «экспозиция–эффект» проводилось на основании информации, приведенной в докладах 
ФАО/ВОЗ [10] и европейских экспертов [4]. В качестве 
базовой применяли эволюционную модель накопления 
риска нарушений функций сердечно-сосудистой системы 
[16] в соответствии с методическими рекомендациями 
«Количественная оценка неканцерогенного риска при 
воздействии химических веществ на основе построения 
эволюционных моделей» [17].
В соответствии с указанным документом, при моделировании строили рекуррентное соотношение накопления риска функциональных нарушений для сердечнососудистой системы с заданным начальным значением 
риска R0:

Rt+1 = Rt + (α · Rt + β · D) · C,

где Rt+1  — риск развития нарушений в момент времени 
(t+1); Rt — риск развития нарушений в момент времени t; 
(α = 0,0835) — коэффициент эволюции риска за счет 
естественных причин; β — коэффициент воздействия 
рактопамина; C — временной эмпирический коэффициент (для суточного осреднения С = 0,00274); D — доза 
рактопамина (мкг/кг).
При построении рекуррентного соотношения накопления риска функциональных нарушений для сердечнососудистой системы под воздействием рактопамина, поступающего с мясопродуктами, принимали во внимание 
его токсикокинетику (снижение содержания в организме 
в течение 1 сут на 85% [18]) (рис. 2), а в качестве маркерного эффекта рассматривали увеличение частоты сердечных сокращений.
Окончательный вид и параметры рекуррентного уравнения для нижней границы уровня воздействия рактопамина на функции сердечно-сосудистой системы представлены формулой 2 с начальным условием R0 = 0,001359:

Rt+1 = Rt + (0,0835 · Rt + 0,191 · 1,17 · 0,15 · D) · 0,00274.

Полученное рекуррентное уравнение являлось основой для построения кривой эволюции риска нарушений 
функций сердечно-сосудистой системы под воздействием 
дозы D рактопамина (расчетный риск) и сопряженной 
с ней кривой без учета влияния рактопамина (В = 0) 
(фоновый риск).
Оценка пожизненного риска здоровью выполнялась 
для условия поступления рактопамина в течение 70 лет 
для 2 сценариев: содержание рактопамина в количествах, 
рекомендуемых Комиссией Codex Alimentarius в качестве 
МДУ, и на уровне предела количественного определения 
рактопамина в мясопродуктах.
В результате моделирования нарушения функций сердечно-сосудистой системы, представленных на рис. 3, 
установлено, что при реализации 1-го сценария приведенный риск нарушения функций сердечно-сосудистой системы составит 0,47, что, в соответствии с MP 
2.1.10.0062-12, классифицируется как неприемлемый 
риск. При оценке риска по 2-му сценарию приведенный 

0%

20%

40%

60%

80%

100%

120%

0 
15 
30 
45 
60 
75 
90 
105 
120 
135

Содержание рактопамина, % суточного 
поступления

Время, ч

Содержание рактопамина в организме
Нижняя граница содержания рактопамина

Рис. 2. Изменение содержания рактопамина при ежесуточном 
поступлении.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГИГИЕНЫ

риск нарушения функций сердечно-сосудистой системы 
составит 0,141, что, в соответствии с MP 2.1.10.0062-12, 
также классифицируется как неприемлемый вариант. 
Кроме того, этот уровень риска может привести к сокращению прогнозируемой продолжительности жизни за 
счет дополнительных случаев заболеваний сердечно-сосудистой системы (болезней, характеризующихся повышенным артериальным давлением, атеросклеротической 
болезни сердца).
К неопределенностям результатов оценки риска 
следует отнести недостаточно полную информацию 
о возможных эффектах при хроническом воздействии 
рактопамина на организм человека (в особенности 
на наиболее чувствительные группы населения); неопределенности, связанные с потреблением пищевых продуктов. К неопределенностям моделей также следует 
отнести и ограниченное число подобных исследований. 
Ряд неопределенностей обусловлен недостаточно полным 
представлением о закономерностях формирования нарушений функций сердечно-сосудистой системы под воздействием рактопамина и связанных с этим нарушений 
здоровья населения.
В соответствии с вышеизложенным, величина ДСД 
(ADI), принятая в качестве основы для установления 
МДУ рактопамина, находится в интервале 0–1 мкг/кг 
массы тела, т.е. достоверно не отличается от нуля, ввиду 
чего и не может быть практически использована, в частности при определении допустимых остатков рактопамина в мясных продуктах.

Заключение

Результаты анализа информации, использованной 
Комиссией Codex Alimentarius для обоснования величины 
ДСД (ADI) рактопамина и его остаточного содержания в пищевых продуктах, позволили заключить, что 
материалы научных публикаций в этой области носят 
фрагментарный характер. Большинство выводов сделано 
в условиях существенного дефицита надежных данных 
о возможных отдаленных эффектах при длительном поступлении препарата; о кумулятивных эффектах влияния 
рактопамина на состояние сердца и сосудов; о влиянии 
рактопамина на различные возрастные группы населения 
(детей раннего возраста с момента введения мясного прикорма, пожилых людей, женщин и мужчин репродуктив
ного возраста) и на людей с системными заболеваниями 
респираторного тракта, сердечно-сосудистой системы.
При установлении NOAEL и ДСД (ADI) для рактопамина не учтены рекомендации экспертов ВОЗ «Принципы оценки безопасности пищевых добавок и контаминантов в продуктах питания» (Женева, 1991), в соответствии 
с которыми должен соблюдаться сбалансированный подход к оценке разных видов потенциальных неблагоприятных эффектов, и как обязательная должна тестироваться 
связь с болезнями — наиболее частыми причинами смерти в разных странах.
В Российской Федерации, как и в большинстве экономически развитых стран мира, заболевания сердца 
и сосудов обусловливают более половины (55%, по данным 
Росстата) смертей населения. Оценка риска для здоровья 
населения Российской Федерации с учетом специфики 
его питания показала, что употребление мясопродуктов при условии установления допустимых остаточных 
количеств рактопамина на уровне 0,01 мг/кг в мышечной ткани, 0,01 мг/кг — в жировой ткани, 0,04 мг/кг — 
в печени, 0,09 мг/кг — в почках так же, как и на уровне 
предела его определения в тканях животных методом, рекомендованным Комиссией Codex Alimentarius (3 мкг/кг), 
может привести к неприемлемому риску функциональных нарушений и болезней сердечно-сосудистой системы 
(болезней, характеризующихся повышенным артериальным давлением, атеросклеротической болезни сердца). 
Это будет способствовать росту числа случаев болезней 
сердечно-сосудистой системы и сокращению прогнозируемой продолжительности жизни населения Российской Федерации. В связи с этим Россия продолжает 
отстаивать позицию против принятия МДУ рактопамина 
в пищевых продуктах.

Благодарности

Авторы выражают благодарность за помощь в подготовке  материалов по оценке риска здоровью населения 
при поступлении рактопамина с пищевой животноводческой продукцией сотрудникам ФГБУ «НИИ питания» 
РАМН д.б.н. О.В. Багрянцевой, д.б.н. Н.Р. Ефимочкиной, ФБУН «ФНЦ МПТ УРЗН» Роспотребнадзора д.м.н. 
А.И. Аминовой, М.Р. Камалтдинову, Е.В. Хрущевой, 
ФБУН «ФНЦГ им. Ф.Ф. Эрисмана» Роспотребнадзора 
д.м.н. Т.А. Синицкой.

0
0,1
0,2
0,3
0,4
0,5
0,6
0,7
0,8
0,9
1

0 
10 
20 
30 
40 
50 
60 
70 
80 
90

Риск, R

Возраст, лет

Фон
Сценарий 1
Сценарий 2

0
0,1
0,2
0,3
0,4
0,5
0,6
0,7
0,8
0,9
1

0 
10 
20 
30 
40 
50 
60 
70 
80 
90

Риск, R

Возраст, лет

Сценарий 1
Сценарий 2

Рис. 3. Риск нарушений функций сердечно-сосудистой системы (А), приведенный индекс риска нарушений функций сердечно-сосудистой системы (Б).

А
Б

ВЕСТНИК РАМН /2013/ № 6

1.  Codex Alimentarius Commission adopts maximum residue levels. 
UN food safety body sets limits on veterinary growth promoting 
drug 06–07–2012. URL: http://www.fao.org/news/story/en/
item/150953/icode/
2.  Joint FAO/WHO Food Standard Programme Codex Alimentarius 
Commission. Thirty-fifth Session FAO Headquarters, RJEP12/
CAC. Rome, Italy. 2–7 July 2012. P. 87–120.
3.  Residue evaluation of certain veterinary drugs. Meeting 2010 — 
Evaluation of data on ractopamine residues in pig tissues//Joint 
FAO/WHO Expert Committee on Food Additives. Rome, Italy. 
2010. 52 p.
4.  Scientific Opinion of the Panel on Additives and Products or 
Substances used in Animal Feed (FEEDAP) on a request from the 
European Commission on the safety evaluation of ractopamine. 
EFSA J. 2009; 1041: l–52.
5.  Council Directive 96/22/EC of 29 April 1996 concerning on the 
use in stockfarming of certain substances having a hormonal or 
thyrostatic action and of beta-agonists, and repealing Directives 
81/602/EEC, 88/146/EEC and 88/299/EEC. Official J. Eur. 
Communities.-L125, 23.5.1996, p. 3. 
6. Alemanno A., Capodieci G. Testing the Limits of Global Food 
Governance: The Case of Ractopamine. Eur. J. Risk Regul. 2012;
3: 12.
7.  Evaluation of certain veterinary drug residues in food //Joint FAO/
WHO Expert Committee on Food Additives. WHO technical report 
series. 925. Rome, Italy. 2004. P. 37–49.
8. MacNeil J.D., Saskatoon, Soback S. Ractopamine Hydrochloride. 
Supersedes the monograph prepared by the 40th Meeting of the 
Committee and published in FAO Food & Nutrition Paper 41/5. 
FAO FNP 41/16. P. 75–92. URL:http://www.fao.org/ag/agn/jecfavetdrugs/details.html?substance=3 86

9. URL:http://www.inchem.org/documents/jecfa/jecmono/v53je08.
htm //WHO Food additives series: 53. Ractopamine (addendum) /
First draft prepared by Professor F.R.Ungemach. Institute of 
Pharmacology, Pharmacy and Toxicology Veterinary Faculty, 
University of Leipzig. Leipzig, Germany.
10. Toxicological evaluation of certain veterinary drug residues in food/
prepared by the sixty-second meeting of the Joint FAO/WHO Expert 
Committee on Food Additives (JECFA). (WHO food additives series ; 
53). ISBN 92 4 166053 8 (NLM classification: WA 712) ISSN 03000923.-© World Health Organization. 2004. — Р. 119–164 (http://
whqlibdoc.who.int/publications/2004/9241660538_ractopamine.pdf). 
11.  Azbel M.Y. Proc. Natl. Acad. Sci. USA.  1994; 91: 12453–12457.
12.  Levine H.J.  J. Amer. Coll. Cardiol.  1997; 30: 1104–1106.
13.  Ritter L. Ractopamine //WHO Food additives series.-http://
 www. inchem. org/documents/jecfa/
14.  Food & Drug Administration (1999). Ractopamine hydrochloride.
15.  A Chronic Toxicity Study of Ractopamine Hydrochloride Administered 
Orally to Beagle Dogs for One Year. Study D05885. June, 1987.
16. Trusov P.V., Zaitseva N.V., Kir'yanov D.A., Kamaltdinov M.R., Tsinker 
M.Yu., Chigvintsev V.M., Lanin D.V. A mathematical model for evolution of human functional disorders, taking into account environmental 
factors. Matematicheskoe modelirovanie i bioinformatika - Mathematical Biology & Bioinformatics. 2012; 2: 589–610. Available at: http://
www.matbio.org/2012/Trusov_7_589.pdf (Accessed 05.12.2012).
17. Kolichestvennaya otsenka nekantserogennogo riska pri vozdeistvii 
khimicheskikh veshchestv na osnove postroeniya evolyutsionnykh 
modelei. Metod. rekomend. [Non-carcinogenic quantitative risk 
assessment under chemicals exposure based on constructing evolutionary models. Methodical recommendation]. Мoscow: Federal'nyi 
tsentr gigieny i epidemiologii Rospotrebnadzora. 2012. 36 p.
18.  Elanco report  and DO 4686, Р03086, and АВС-0330.

REFERENCES

FOR CORRESPONDENCE
Onishchenko Gennadii Grigor'evich, PhD, Professor, RAMS academician, Honored doctor of the Russian Federation, Head of 
the Federal Service for Supervision of Consumer Rights Protection and Human Well-Being
Address: 127994, Moscow, Vadkovsky lane, 18, building 5, 7; tel.: (499) 973-26-90, e-mail: depart@gsen.ru
Popova Anna Yur'evna, PhD, Professor, Deputy Head of the Federal Service for Supervision of Consumer Rights Protection 
and Human Well-Being 
Address: 127994, Moscow, Vadkovsky lane, 18, building 5, 7; tel.: (499) 973-26-90, e-mail: depart@gsen.ru
Tutel'yan Viktor Aleksandrovich, PhD, Professor, RAMS academician, Director of the Scientific Research Institute 
of Nutrition RAMS
Address: 109240, Moscow, Ustinskiy Proyezd 2/14; tel.: (495) 698-53-46, e-mail: tutelyan@ion.ru
Zaitseva Nina Vladimirovna, PhD, Professor, RAMS academician, Head of the Federal scientific center for medical and 
preventive health risk management technologies.
Address: 614045, Perm, Monastyrskaya St., 82; tel.: (342) 237-25-34, e-mail: znv@fcrisk.ru, root@fcrisk.ru
Khotimchenko Sergei Anatol'evich, PhD, Professor, Head of the Laboratory of Food Toxicology, Scientific Research Institute 
of Nutrition RAMS
Address: 109240, Moscow, Ustinskiy Proyezd 2/14; tel.: (495) 698-53-68, e-mail: hotimchenko@ion.ru
Gmoshinskii Ivan Vsevolodovich, PhD, Leading Research Worker, Laboratory of Food Toxicology, Scientific Research Institute 
of Nutrition RAMS
Address: 109240, Moscow, Ustinskiy Proyezd 2/14; tel.: (495) 698-53-71, e-mail: gmosh@ion.ru
Sheveleva Svetlana Anatol'evna, PhD, Head of the Laboratory of Food Microbiology and Microecology, Scientific Research 
Institute of Nutrition RAMS
Address: 109240, Moscow, Ustinskiy Proyezd 2/14; tel.: (495) 698-53-83, e-mail: sheveleva@ion.ru
Rakitskii Valerii Nikolaevich, Professor, RAMS academician, Director of the Institute of Hygiene, Toxicology of Pesticides and 
Chemical Safety, F.F.Erismana Federal Research Centre for Hygiene 
Address: 141000, Moscow Region, Mytishchi, Semashko St., 2; tel.: (495) 586-10-72, e-mail: pesticidi@yandex.ru
Shur Pavel Zalmanovich, PhD, Scientific Secretary, Federal scientific center for medical and preventive health risk management 
technologies
Address: 614045, Perm, Monastyrskaya St., 82; tel.: (342) 238-33-37, e-mail: shur@fcrisk.ru
Lisitsyn Andrei Borisovich, PhD, Professor, Russian Academy of Agriculture Sciences Academician, State Prize of the Russian 
Federation Laureate, Director of the Gorbatov's All-Russian Meat Research Institute
Address: 109316, Moscow, Talalikhina St., 26; tel.: (495) 676-63-51, e-mail: zavod@vniimp.ru
Kir'yanov Dmitrii Aleksandrovich, PhD, Head of the Department of Mathematical Modeling of Systems and Processes, 
Federal scientific center for medical and preventive health risk management technologies 
Address: 614045, Perm, Monastyrskaya St., 82; tel.: (342) 237-18-04, (950) 47-109-02, e-mail: kda@fcrisk.ru

D.V. Kulesh1, S.I. Kolesnikov1, V.V. Dolgich1, S.V. Shoyko2, N.N. Abashin2, L.N. Lebedevа1

1 Scientific Centre of the Family Health and Human Reproduction Problems, Siberian Branch of Russian Academy 
of Medical Sciences, Irkutsk, Russian Federation
2 Irkutsk Regional Fund of Obligatory Medical Insurance, Irkutsk, Russian Federation

Medical-Epidemiological and Methodological Approaches 
to Forecasting Indicators of Adolescent Health in the Modern Period

Data on features of formation of health of different groups of the population in the development process of the country and its regions are an important 
information base for the development and implementation of measures for the maintenance and strengthening of public health. The aim of the study 
was to determine and predict trends in indicators of primary disease incidence and prevalence among adolescent population over the next 10 years. 
Materials provided to analyze the data of the consolidated annual report forms № 12 “The number of registered diseases in patients living in the 
service area of the medical establishment” for showing trends over the 10-year period (2001-2010). Calculation and analysis of dynamics were 
integral coefficients, determined the level of adolescent health violations from “low” to “high”.  Incidence rate of incidence and prevalence of disease 
were evaluated by calculating the dynamic coefficient of determination R  approximation. The article presents results of forecasting over the next 
10 years in the adolescent population (15-17 years) changes the primary indicators incidence and prevalence of diseases. This technique was used by 
the authors. In view of the projected increase in detected trends data set of indicators at 40,7-50,2%. Sex predicted dynamics of increase in juniors 
at 42,1-58.9%, the girls — the 31,2-49,6%. These data characterize negatively predicted for the near future a regional trend in incidence rates in 
the analyzed populations. They must be taken into account when deciding on the preservation and strengthening of health of the rising generation, 
including — in shaping regional social programs and health care programs.
Key words: adolescents, primary incidence, prevalence, prediction.

Д.В. Кулеш1, С.И. Колесников1, В.В. Долгих1, С.В. Шойко2, Н.Н. Абашин1, Л.Н. Лебедева1

1 Научный центр проблем здоровья семьи и репродукции человека Сибирского отделения РАМН, 
Иркутск, Российская Федерация
2 Территориальный фонд обязательного медицинского страхования граждан Иркутской области, 
Иркутск, Российская Федерация

Медико-эпидемиологические 
и методологические подходы 
к прогнозированию показателей, 
характеризующих здоровье подростков 
на современном этапе

Данные об особенностях формирования здоровья разных групп населения в процессе развития страны и ее отдельных регионов являются важной информационной основой для разработки и осуществления мер по сохранению и укреплению общественного здоровья. Целью исследования 
явилось определение и прогнозирование тенденции изменения показателей первичной заболеваемости и распространенности болезней у подросткового населения на ближайшие 10 лет. Материалами для анализа послужили данные сводных годовых отчетных форм № 12 «Сведения 
о числе заболеваний, зарегистрированных у больных, проживающих в районе обслуживания лечебного учреждения» по региону в динамике за 
10-летний период (2001–2010). Осуществлялся расчет и анализ динамики интегральных коэффициентов, определялся уровень нарушения 
состояния здоровья подростков от низкого до высокого. Темпы прироста показателей частоты заболеваемости и распространенности 
болезней оценивали путем расчета показателей динамического ряда с определением коэффициента аппроксимации R2. В статье представлены результаты прогнозирования на ближайшие 10 лет у подросткового контингента населения (15–17 лет) изменений показателей 
первичной заболеваемости и распространенности болезней. Для этого была применена разработанная авторами методика. С учетом обнаруженных тенденций установлен прогнозируемый прирост данных показателей на 40,7–50,2%. По полу прогнозируемая динамика показателей 
предполагает их прирост у юношей на 42,1–58,9%, у девушек — на 31,2–49,6%. Эти данные негативно характеризуют прогнозируемую на 
ближайшее время региональную тенденцию динамики показателей заболеваемости у анализируемого контингента населения. Они должны 
быть учтены при решении вопросов сохранения и укрепления здоровья подрастающего поколения, в т.ч. при формировании региональных 
социальных программ и программ здравоохранения.
Ключевые слова: подростки, первичная заболеваемость, распространенность, прогнозирование.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГИГИЕНЫ

ВЕСТНИК РАМН /2013/ № 6

Введение

Состояние здоровья подрастающего поколения — 
важный показатель благополучия общества и государства, отражающий не только настоящую ситуацию, 
но и прогноз на будущее. Руководители России неоднократно подчеркивали приоритетность развития детского 
здравоохранения. Это определяется тем, что здоровье 
детского населения является не только интегральным 
показателем его качества [1–4], но и составляет фундаментальную основу для формирования потенциала 
здоровья взрослых членов общества. Именно поэтому 
в настоящее время общепризнанно, что задача охраны здоровья детей и подростков на современном этапе 
развития общества относится к числу первостепенных. 
В ближайшие годы общество может столкнуться с серьезными проблемами здоровья и социализации молодежи [5]. В целях совершенствования системы охраны 
здоровья граждан, в т.ч. и детского населения, была 
разработана Государственная программа «Развитие здравоохранения в Российской Федерации до 2020 г.» [6]. 
В связи с вышесказанным большую значимость приобретают научные исследования по изучению особенностей 
состояния здоровья подростков, в т.ч. с позиции прогнозирования региональных показателей, характеризующих заболеваемость данного контингента населения 
на современном этапе.
Негативная динамика показателей заболеваемости подростков старшей возрастной группы (15–17 лет) 
в России (в частности, в Иркутской обл.) послужила основанием для проведения настоящего исследования.
Цель исследования: определить тенденции изменения 
показателей первичной заболеваемости и распространенности болезней у подросткового населения на ближайшие 10 лет, что в итоге позволит прогнозировать затраты 
здравоохранения на охрану здоровья детей и подростков, 
коечный фонд и подготовку кадров.

Материалы и методы

Участники исследования
Проведен анализ показателей (по данным обращаемости) первичной заболеваемости и распространенности болезней у подросткового контингента населения (15–17 лет), проживающего в Иркутской обл. 
Иркутская обл. — один из ключевых регионов, заболеваемость в котором можно экстраполировать на показатели 
огромного по площади Восточно-Сибирского региона 
России с населением около 10 млн человек.

Методы исследования
Материалами для анализа послужили данные сводных годовых отчетных форм № 12 «Сведения о числе 
заболеваний, зарегистрированных у больных, проживающих в районе обслуживания лечебного учреждения» 
по региону в динамике за 10-летний период (2001–2010). 
Расчет и анализ динамики интегральных коэффициентов 
осуществлялся по методике Е.Н. Беляева, А.И. Мелехина, 
М.Ф. Глазкова и соавт. [7].  С помощью данной методики 
определяли уровень нарушения состояния здоровья подростков (от низкого до высокого). Темпы прироста показателей частоты заболеваемости и распространенности 
болезней оценивали с применением расчета показателей 
динамического ряда, его выравнивания методом наи
меньших квадратов (y = a + bx) с определением коэффициента аппроксимации R2.
Прогностический уровень показателей первичной заболеваемости и распространенности болезней по соответствующим классам заболеваний рассчитан с применением разработанной нами методики прогнозирования 
показателей заболеваемости с расчетом и анализом показателей динамического ряда. Прогнозируемый показатель 
определяли по следующей формуле:

П = (Б x В) + А,

где П — прогнозируемый показатель; Б — темп прироста 
показателя на конец исследуемого периода; В — абсолютное значение 1% прироста показателя на конец исследуемого периода; А — показатель на конец исследуемого 
периода.

Статистическая обработка данных
В исследовании использовали вычислительные 
процедуры методов математической статистики, реализованные в лицензионном интегрированном статистическом пакете комплексной обработки данных 
«STATISTICA 6.1» (StatSoft Inc., США) [8]. Проводился 
расчет интенсивных и экстенсивных показателей, оценка 
значимости различий. Темпы прироста показателей частоты заболеваемости оценивались  по уровню коэффициента аппроксимации — R2, значение которого может 
быть от 0 до 1. Чем ближе он к 1, тем выше степень приближения расчетной функции к реальной ситуации.

Результаты
Интегральная оценка показала, что динамика уровня нарушений у подростков в исследуемом периоде характеризовалась интенсивным ростом. Значения 
интегрального показателя с учетом первичной заболеваемости соответствовали низкому уровню в 2001 г., 
а с учетом распространенности болезней — в период 
2001–2002 гг.; умеренному — соответственно, в 2002–
2004 и 2003–2004 гг.; повышенному — в 2005–2008 
и 2005 гг. В период 2006–2008 гг. показатель нарушений 
с учетом впервые выявленной заболеваемости у подростков находился в зоне повышенного, а за последние 
2 года (2009–2010) — в зоне высокого уровня. С учетом 
распространенности болезней у исследуемого контингента населения за последние 5 лет (2006–2010) уровень нарушений соответствовал высокому, демонстрируя самую 
негативную динамику (рис. 1).
Таким образом, интегральная оценка нарушений здоровья у подростков и динамика соответствующих интегральных коэффициентов говорят об интенсивных процессах в ухудшении здоровья подросткового населения. 
Особенно это характерно для периода последних 5 лет 
(2006–2010), за которые показатель накопленной заболеваемости (распространенности болезней) продемонстрировал наиболее негативную тенденцию и самый высокий 
уровень нарушений.
Относительный прирост показателей первичной заболеваемости подростков за исследуемый период в Иркутской обл. был статистически значимым (R2 =0,816) 
и составил 39,4% (рис. 2). Аналогичная тенденция зафиксирована как в целом по России, так и по Сибирскому федеральному округу: прирост соответствующих 
коэффициентов за анализируемый период составил 45,6 
и 29,2%, соответственно.

Немаловажное значение в характеристике здоровья 
подростков имеет общая накопленная заболеваемость, 
или, как принято ее называть, распространенность болезней. Показатели распространенности характеризуют 
общее число болезней, зарегистрированных у подросткового населения не только впервые на конкретный период, 
но и выявленные ранее, включая хронические формы, 
а также преморбидные состояния, функциональные отклонения, в основном характеризующие состояния предболезни. Исследование динамики показателей распространенности болезней у анализируемого контингента 
населения за период 2001–2010 гг. демонстрирует статистически значимый прирост как по России в целом, так 
и в Сибирском федеральном округе в частности (42,2%; 
R2 =0,963 и 27,0%; R2 =0,809, соответственно) (рис. 3).
Темп прироста показателей распространенности болезней у данного контингента населения в Иркутской 
обл. за исследуемый период составил 37,9% (2165,4 на 
1000 подростков в возрасте 15–17 лет). При этом данные 
показатели по региону на конец исследуемого периода 
оказались на 5,6% выше, чем в Сибирском федеральном 
округе, и на 4,8% ниже, чем в целом по России.
Таким образом, у подростков в возрасте 15–17 лет, 
проживающих в Иркутской обл., установлены тенденции 
прироста показателей первичной заболеваемости и распространенности болезней. Так, за последние 10 лет для 
изучаемого контингента населения показан наиболее 
значимый прирост по следующим группам показателей:

 
• распространенность 
болезней 
костно-мышечной системы и соединительной ткани (на 91,7%; 
R2 =0,957);

 
• распространенность болезней системы кровообращения (на 81,7%; R2 =0,908);

 
• распространенность болезней нервной системы 
(на 83,9%; R2 =0,845);

 
• впервые выявленные болезни нервной системы 
(на 76,1%; R2 =0,752).
Анализ показал, что в структуре первичной заболеваемости у подростков Иркутской обл. превалирует 
3 основных класса патологии. На первом ранговом месте 
находятся болезни органов дыхания (45,9%), на втором — 
травмы и отравления (7,5%), на третьем — болезни органов пищеварения (6,1%), т.е. в структуре первичной 
заболеваемости подростков на долю данных классов 
приходится 59,5% болезней. Однако в исследовании 
установлено, что с наибольшим темпом увеличиваются 
показатели по классам, которые не всегда занимают превалирующие ранговые позиции (табл. 1).
Изучение показателей динамического ряда позволило 
установить, что наибольший темп прироста показателей первичной заболеваемости у подростков характерен 
для классов болезней, представленных в табл. 1. Из структуры преобладающих в данном случае представлены 
только болезни органов пищеварения (XI класс), тогда как болезни костно-мышечной системы и соединительной ткани (XIII класс) и болезни нервной системы 
(VI класс) не являются преобладающими в структуре 
первичной заболеваемости подростков, однако темп прироста по данным классам является самым высоким.
Эти данные свидетельствуют о возможном изменении структуры первичной заболеваемости подростков 
в перспективе, поскольку интенсивный прирост классов 
болезней, не являющихся преобладающими в настоящее 
время, может в дальнейшем вывести их на превалирующие позиции.

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГИГИЕНЫ

0,21
0,306
0,363
0,429

0,634

0,825 0,8

0,294
0,402 0,468

0,435

0,569

0,688

0,625

R2 = 0,8849

R2 = 0,8042

0,1
0,2
0,3
0,4
0,5
0,6
0,7
0,8
0,9
1,0
1,1

2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010

Интегральный  показатель

Годы

 

0,817 0,864

0,717
0,832

0,638

0,636

1

2

3

4

Уровень нарушений здоровья: 
1 — высокий; 2 — повышенный; 3 — умеренный; 4 — низкий      

Уровень нарушений у подростков 
(с учетом распространенности болезни)
Уровень нарушений у подростков 
(с учетом первичной заболеваемости)

Рис. 1. Динамика интегрального  показателя уровней нарушений 
с учетом данных о впервые выявленной заболеваемости и распространенности болезней у подростков 15–17 лет в Иркутской  
области за период 2001–2010 гг.

Примечание. R2 — коэффициент аппроксимации.

990,3
1050,2
1041,5
1043

1194,2

1382,0

1235,8

1200,1

1360,8 1380,7

990,9
1076,2
1082,8

1006,4
1079,4
1128,71162,4 1144,2

1299,9

1280,2

R2 = 0,7664 Иркутская обл.

900

1000

1100

1200

1300

1400

2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010

Первичная  заболеваемость

Годы

Иркутская  обл.
СФО
РФ

R2 = 0,9801 РФ

R2 = 0,7976 СФО

Рис. 2. Динамика показателей первичной заболеваемости подросткового населения в возрасте 15–17 лет по данным обращаемости за медицинской помощью в Российской Федерации, 
Иркутской области и Сибирском федеральном округе (на 1000 
подростков).

Примечание (здесь и для рис. 3). СФО — Сибирский федеральный 
округ, РФ — Российская Федерация, R2 — коэффициент аппроксимации.

Рис. 3. Динамика показателей распространенности заболеваний 
среди подростков в возрасте 15–17 лет по данным обращаемости 
за медицинской помощью в Российской Федерации, Иркутской 
области и Сибирском федеральном округе (на 1000 подростков).

1689,41666,6
1711

1711,0

2050,8

2163,6

1609,8

1741,1 1777,1

1628,6

1777,51803,1
1861,6

1643 7

1733,9
1724,9 1858,6

1869,5
1944,3

2089,1

1600

1700

1800

1900

2000

2100

2200

2300

Распространенность

2001 2002 2003 2004 2005 2006 2007 2008 2009 2010

Годы

Иркутская  обл.
СФО
РФ

R2 = 0,8406 Иркутская обл.

R2 = 0,9628 РФ

R2 = 0,809 СФО

1872,2

2044,8
2102,1

2202,8
2465,4

1952,6 2045,4

ВЕСТНИК РАМН /2013/ № 6

По разработанной нами методике с применением показателей динамического ряда был рассчитан прогнозный 
уровень показателей первичной заболеваемости и распространенности болезней по соответствующим классам 
заболеваний на ближайшие 10 лет. Суть методики заключается в том, что для расчета прогнозируемого показателя 
заболеваемости учитываются фактические его значения 
на начало и на конец исследуемого периода с расчетом 
показателей динамического ряда, после чего определяется прогнозируемый показатель на ближайшую перспективу такого же числа лет, которым представлен исследуемый период. Данная методика не учитывает возможное 
влияние различных факторов в течение выбранного периода и предназначена только для гипотетического прогнозирования фактических анализируемых показателей при 
условии неизменных тенденций и их реальной динамики. 
Она может применяться с целью анализа текущей ситуации, определения возможных рисков и для принятия 
управленческих решений, влияющих на сложившиеся 
фактические тенденции динамики анализируемых показателей в перспективе.
Из данных, представленных в табл. 1, видно, что при 
условии сохраняющейся тенденции динамики показателей по классам, характеризующимся наибольшим темпом 
прироста, в ближайшие 10 лет впервые выявленная заболеваемость может вырасти для болезней:

 
• костно-мышечной системы и соединительной ткани — на 40,7%;

 
• нервной системы — на 47,4%;

 
• органов пищеварения — на 43,7%.
Аналогичным образом у подростков осуществляли 
анализ и прогнозирование показателей распространенности болезней. Установлено, что в структуре показателя 
распространенности болезней у подростков Иркутской 

обл. преобладает патология органов дыхания (33,3%), 
на втором ранговом месте — болезни органов пищеварения (8,9%), на третьем — заболевания костно-мышечной 
системы и соединительной ткани (7,6%). Они в структуре 
показателя распространенности составляют 1/2 всех заболеваний (49,8%).
Как и в случае с первичной заболеваемостью, не все 
основные классы, характеризующие структуру распространенности болезней, имеют наибольший прирост 
за исследуемый период (2001–2010 гг.). Из преобладающих 
классов в структуре показателя распространенности болезней у подростков в данном случае представлены только 
болезни костно-мышечной системы (XIII класс) (табл. 2). 
Болезни же нервной системы (VI класс) и системы кровообращения (IX класс) не являются преобладающими, 
однако характеризуются наибольшим темпом прироста.
Эти данные, как и в случае с первичной заболеваемостью, свидетельствуют о вероятной смене в перспективе структуры показателя распространенности болезней 
у подростков региона.
Показано, что при сохраняющейся тенденции в ближайшие 10 лет у подростков прогнозируется прирост 
болезней костно-мышечной системы и соединительной 
ткани на 50,2%, болезней нервной системы — на 46,2%, 
болезней системы кровообращения — на 45,5%.
С учетом установленных закономерностей и классов 
болезней с наиболее интенсивным приростом в исследуемом периоде на ближайшие 10 лет у подростков были 
спрогнозированы показатели впервые выявленной заболеваемости и распространенности болезней по половой 
принадлежности.
Прогнозируемый прирост показателей заболеваемости на ближайшие 10 лет представлен в табл. 3.

Таблица 1. Прогноз показателей первичной заболеваемости подростков в возрасте 15–17 лет в Иркутской обл. по классам болезней 
на ближайшие 10 лет

№ 
п/п
Класс МКБ-10
Показатель 
на 1000 подростков 
(15–17 лет)

Показатели динамического ряда
Прогнозируемый 
показатель 
(П) к 2020 г.: 
(графа7×графа 8) + 
графа 4

Абс. 
прирост
Темп 
роста, 
%

Темп 
прироста, 
% (Б)

Абс. значение 
1% прироста 
(В)
2001 г.
2010 г. (А)

1
2
3
4
5
6
7
8
9
1
Болезни костно-мышечной системы 
и соединительной ткани (XIII)
42,5
74,9
32,4
176,2
76,2
0,4
105,4

2
Болезни нервной системы (VI)
27,3
48,1
20,8
176,1
76,1
0,3
70,9
3
Болезни органов пищеварения (XI)
48,5
84,2
35,7
173,6
73,6
0,5
121,0

Примечание. П — прогнозируемый показатель; Б — темп прироста показателя на конец исследуемого периода; В — абсолютное значение 1% прироста показателя на конец исследуемого периода; А — показатель на конец исследуемого периода.

Таблица 2. Прогноз показателей распространенности заболеваний подростков в возрасте 15–17 лет в Иркутской обл. по классам болезней на ближайшие 10 лет

№ 
п/п
Класс МКБ-10
Показатель 
на 1000 подростков 
(15–17 лет)

Показатели динамического ряда
Прогнозируемый 
показатель 
(П) к 2020 г.: 
(графа7×графа 8) + 
графа 4

Абс. 
прирост
Темп 
роста, 
%

Темп 
прироста, 
% (Б)

Абс. значение 
1% прироста 
(В)
2001 г.
2010 г. (А)

1
2
3
4
5
6
7
8
9
1
Болезни костно-мышечной системы
и соединительной ткани (XIII)
85,8
164, 5
78,7
191,7
91,7
0,9
247,0

2
Болезни нервной системы (VI)
69,1
127,1
58,0
183,9
83,9
0,7
185,8
3
Болезни системы  кровообращения (IX)
19,7
35,8
16,1
181,7
81,7
0,2
52,1

АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ ГИГИЕНЫ

У юношей показатели первичной заболеваемости могут увеличиться по классу болезней костно-мышечной 
системы и соединительной ткани на 48,9%, по классу 
болезней органов пищеварения — на 45,6%, по классу 
болезней системы кровообращения — на 49,5%. При этом 
в этой же группе накопленная заболеваемость (распространенность болезней) за тот же период вырастет по 
классу болезней костно-мышечной системы и соединительной ткани на 58,9%, по классу болезней органов 
пищеварения — на 42,1%, по классу болезней системы 
кровообращения — на 49,5%.
Аналогичным образом был спрогнозирован прирост соответствующих показателей у девушек (табл. 4). 
Первичная заболеваемость у них в ближайшие 
10 лет может увеличиться по классу болезней нервной системы на 46,2%, по классу болезней органов 
пищеварения — на 32,4%, по классу болезней органов дыхания — на 33,9%. Прирост распространенности болезней у девушек в ближайшие 10 лет составит 
по классу болезней нервной системы 49,6%, по классу болезней костно-мышечной системы и соединительной ткани — 32,6%, по классу болезней органов 
пищеварения — 31,2%.

Заключение

Установлено, что наибольший прирост показателей 
первичной заболеваемости и распространенности болезней 
у подростков характеризуется классами болезней, не всегда 
определяющими на текущий момент их основную структуру. Этим в ближайшей перспективе может быть обусловлено изменение структуры как первичной заболеваемости, так и распространенности болезней. С учетом обнаруженных региональных тенденций прогнозируемый рост 
данных показателей в ближайшие 10 лет в целом у подростков составит 40,7–50,2%. По половой принадлежности 
динамика данных коэффициентов предполагает прирост 
у юношей на 42,1–58,9%, у девушек — на 31,2–49,6%.
Данная негативная тенденция предполагает необходимость использования прогнозирования при разработке 
региональных социальных программ, в т.ч. программ 
здравоохранения. Постановка и программное решение 
реальных задач с учетом прогнозируемых тенденций обеспечат ведение эффективной управленческой политики, направленной на результат и в конечном счете — 
на достижение цели укрепления и сохранения здоровья 
подрастающего поколения.

Таблица 3. Прогноз показателей впервые выявленной заболеваемости и распространенности болезней у юношей в возрасте 15–17 лет 
в Иркутской обл. по классам болезней на ближайшие 10 лет

№ 
п/п
Класс МКБ-10
Показатель на 
1000 подростков 
(15–17 лет)

Показатели динамического ряда
Прогнозируемый 
показатель 
(П) к 2020 г.: 
(графа7×графа 8) +
графа 4

Абс. 
прирост
Темп 
роста, 
%

Темп 
прироста, 
% (Б)

Абс. значение 
1% прироста 
(В)
2001 г.
2010 г. (А)

1
2
3
4
5
6
7
8
9
Впервые выявленная заболеваемость
1
Болезни костно-мышечной системы 
и соединительной ткани (XIII)
41,5
84,5
43,0
203,6
103,6
0,4
125,9

2
Болезни органов пищеварения (XI)
43,4
85,9
42,5
197,9
97,9
0,4
125,1
3
Болезни системы  кровообращения (IX)
11,5
22,3
10,8
193,9
93,9
0,1
31,7
Распространенность болезней
1
Болезни костно-мышечной системы 
и соединительной ткани (XIII)
78,7
187,4
108,7
238,1
138,1
0,8
297,9

2
Болезни органов пищеварения (XI)
104,4
186,1
81,7
178,3
78,3
1,0
264,4
3
Болезни системы кровообращения (IX)
22,1
48,7
26,6
220,4
120,4
0,2
72,8

Таблица 4. Прогноз показателей впервые выявленной заболеваемости и распространенности болезней у девушек в возрасте 15–17 лет 
в Иркутской обл. по классам болезней на ближайшие 10 лет

№ 
п/п
Класс МКБ-10
Показатель на 
1000 подростков 
(15–17 лет)

Показатели динамического ряда
Прогнозируемый 
показатель 
(П) к 2020 г.: 
(графа7×графа 8) + 
графа 4

Абс. 
прирост
Темп 
роста, 
%

Темп 
прироста, 
% (Б)

Абс. значение 
1% прироста 
(В)
2001 г.
2010 г. (А)

1
2
3
4
5
6
7
8
9
Впервые выявленная заболеваемость
1
Болезни нервной системы (VI)
30,8
58,6
27,8
190,3
90,3
0,3
85,7
2
Болезни органов пищеварения (XI)
53,8
82,5
28,7
153,4
53,3
0,5
109,2
3
Болезни органов дыхания (X)
450,7
682,9
232,2
151,5
51,5
4,5
914,7
Распространенность болезней
1
Болезни нервной системы (VI)
76,2
144,5
68,3
189,6
89,6
0,8
216,2
2
Болезни костно-мышечной системы 
и соединительной ткани (XIII)
93,1
140,6
47,5
151,0
51,0
0,9
186,5

3
Болезни органов пищеварения (XI)
134,9
199,5
64,6
147,9
47,9
1,3
261,8