Концепция реабилитации и организационно-правовые механизмы ее реализации в российском уголовном процессе

                А.А. Орлова





Концепция реабилитации и организационно-правовые механизмы ее реализации в российском уголовном процессе


Рекомендовано к изданию Учебно-методическим центром «Профессиональный учебник» в качестве монографии Научная специальность 12.00.09 «Уголовный процесс»

Рекомендовано к изданию Научно-исследовательским институтом образования и науки в качестве монографии.
Научная специальность 12.00.09 «Уголовный процесс»







юнити UNITY
Закон и право • Москва • 2017

УДК 343.294(470+571)
ББК 67.410.212.2(2Рос)
    0-66

Рецензенты: заслуженный юрист РФ, доктор юридических наук, профессор А.П. Гуляев заслуженный деятель науки РФ, доктор юридических наук, профессор В.В. Николюк

Главный редактор издательства Н.Д. Эриашвияи, кандидат юридических наук, доктор экономических наук, профессор, лауреат премии Правительства РФ в области науки и техники


      Орлова, Алла Алексеевна.
0-66 Концепция реабилитации и организационно-правовые механизмы ее реализации в российском уголовном процессе: монография / А.А. Орлова. — М.: ЮНИТИ-ДАНА: Закон и право, 2017.— 286 с. — (Серия «Научные издания для юристов»).

         ISBN 978-5-238-02500-1

         Агентство CIP РГБ

         Изложены результаты исследования, обосновывающие необходимость изменения концептуальных подходов к пониманию реабилитации; сформулировано понятие концепции реабилитации в российском уголовном процессе; определены основы и направления ее формирования, содержание и цели. Раскрыты сущность, значение, содержание и формы реабилитации как социально-правового явления, правовая природа института реабилитации. Сформулированы предложения по совершенствованию правовой регламентации фактически представленных в гл. 18 УПК РФ двух самостоятельных правовых институтов: уголовно-процессуального института реабилитации и межотраслевого института возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, направленные на оптимизацию правоприменительной деятельности. Определены механизмы реализации указанных институтов.
         Для научных сотрудников, студентов, преподавателей юридических вузов.

ББК 67.410.212.2(2Рос)

ISBN 978-5-238-02500-1
© ИЗДАТЕЛЬСТВО ЮНИТИ-ДАНА, 2013
Принадлежит исключительное право на использование и распространение издания (ФЗ № 94-ФЗ от 21 июля 2005 г.).
Воспроизведение всей книги или любой ее части любыми средствами или в какой-либо форме, в том числе в интернет-сети, запрещается без письменного разрешения издательства.
© Оформление «ЮНИТИ-ДАНА», 2013

            ВВЕДЕНИЕ



   Ориентируясь на общепризнанные принципы и нормы международного права, являющиеся составной частью российской правовой системы, Россия возложила на себя обязательства по предоставлению каждому, пострадавшему от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства, возможности возмещения причиненного вреда.
   Положения о правах человека на защиту чести и репутации, их эффективное восстановление в случае нарушения, сформулированные во Всеобщей декларации прав человека, Международном пакте ООН о гражданских и политических правах, Декларации прав и свобод человека и гражданина, нашли свое отражение в Конституции РФ, в содержании принципов уголовного судопроизводства Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации 2001 г. (далее — УПК РФ).
   Закрепление на конституционном уровне норм, свидетельствующих об обязательствах государства по возмещению вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти и их должностных лиц (ст. 2, 17, 21, 46, 52, 53 Конституции РФ), привело к необходимости решения социально значимой задачи совершенствования правового регулирования уголовного судопроизводства, осуществление которого связано с применением уголовно-процессуального принуждения, ограничением свободы, личной и имущественной неприкосновенности граждан.
   Так, в УПК РФ сформулированы принципы уголовного судопроизводства, согласно которым его назначению в равной степени соответствует как уголовное преследование, справедливое наказание виновных, так и отказ от уголовного преследования невиновных, освобождение их от наказания, реабилитация каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ч. 2 ст. 6 УПК РФ), а вред, причиненный лицу в результате нарушения его прав и свобод, подлежит возмещению (ч. 4 ст. 11 УПК РФ). На основе данных положений сформирован самостоятельный правовой институт «Реабилитация» (гл. 18 УПК РФ) и таким образом закономерно завершился длительный этап становления и развития теоретических и правовых основ реабилитации и возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства.
   Вместе с тем результаты многочисленных исследований, касающихся содержания и практики применения данного института, проведенных учеными-процессуалистами после его законодательного закрепления, указывают на то, что заложенные в Конституции РФ,

3

международно-правовых актах и принципах уголовного судопроизводства публично-правовые цели возмещения вреда пострадавшим от действий должностных лиц и реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию, реализуются не в полной мере.
   О существовании целого ряда проблем свидетельствует и постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 г. № 17 «О практике применения судами норм главы 18 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих реабилитацию в уголовном судопроизводстве». Его положения касаются многочисленных вопросов, возникающих в сфере практической реализации института реабилитации, и направлены на единообразное толкование органами уголовного судопроизводства норм действующего законодательства, несмотря на то, что их содержание длительное время находится в центре непрекращающейся дискуссии.
   Одним из ее направлений является понимание сути понятийного аппарата, представленного в правовых нормах, раскрывающих правовую природу и порядок реализации института реабилитации. Единообразное толкование понятий, используемых в уголовно-процессуальном законе, предопределяет его правильное и единообразное применение. Регулярно вносимые в УПК РФ изменения, наблюдаемые с момента введения его в действие, не позволяют позиционировать составляющие его нормы как систему статичную, а напротив, демонстрируют поиск путей ее совершенствования. Данный подход актуален и для исследования понятия «реабилитация», а также совокупности иных понятий и терминов одноименного правового института. Так, представленные в нем ключевые понятия «реабилитация» и «реабилитированный» не отражают нравственную сущность реабилитации, не позволяют позиционировать ее как оправдание и восстановление честного имени лица, пострадавшего от не нашедших объективного подтверждения подозрений и обвинений, предполагая одинаковую возможность «признания права на реабилитацию» за всеми участниками уголовного судопроизводства: в отношении которых судом постановлен оправдательный приговор, уголовное преследование прекращено по реабилитирующим и нереабилитирующим основаниям (ч. 2 ст. 133, ч. 1 ст. 134 УПК РФ), а также уголовное преследование в отношении которых не осуществлялось (ч. 3 ст. 133 УПК РФ).
   Кроме того, оправданный либо лицо, в отношении которого прекращено уголовное преследование, позиционируется реабилитированным с момента признания права на реабилитацию (ч. 1 ст. 134 УПК РФ).

4

   При этом реализация совокупности действий, следующих за признанием данного права, направленных на возмещение вреда, связанного с уголовным преследованием (ч. 1 ст. 134 УПК РФ), поставлена в зависимость от волеизъявления пострадавшего лица, что обусловливает противоречие с императивным требованием закона о реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию (ч. 2 ст. 6 УПК РФ), и порождает ряд закономерно возникающих вопросов о содержании права на реабилитацию.
   Наряду с ним в УПК РФ используются и такие термины, как «право на возмещение вреда», «возмещение вреда», также не позволяющие сделать конкретные выводы о том, что под ними подразумевается применительно к реабилитации и праву на реабилитацию, свидетельствующие, в том числе, и о смешении понятия реабилитации со связанными с нею последствиями в виде возмещения вреда.
   Однако реабилитация представляет собой не столько порядок «признания права на реабилитацию» и совокупность следующих за этим действий, связанных с возмещением причиненного вреда, сколько непосредственное восстановление честного имени и репутации пострадавшего лица, восстановление его в прежних правах как законопослушного гражданина. Поэтому ее отождествление с порядком восстановления прав и свобод в сочетании с диспозитивным правом пострадавшего на возмещение причиненного вреда, понижает эффективность уголовно-процессуального института реабилитации, затрудняя реализацию принципа, определяющего назначение уголовного судопроизводства, порождает вопросы о сущности оправдательного приговора, который независимо от оснований оправдания полностью реабилитирует подсудимого.
   Понимание реабилитации как оправдания и восстановления честного имени обусловливает переосмысление подходов к разрешению вопросов о более эффективной реализации конституционного права доступа к правосудию лицами, уголовное преследование в отношении которых подлежит прекращению по реабилитирующим основаниям на этапе предварительного расследования.
   Изложенное приводит к выводу о необходимости совершенствования понятийного аппарата, используемого при формировании института реабилитации, что предполагает внесение изменений в содержание понятий «реабилитация» и «реабилитированный», в большей степени отражающих сущность реабилитации, разработку и законодательное закрепление понятий «частичная реабилитация», «право на возмещение вреда», «реабилитирующие основания прекращения уголовного дела (уголовного преследования)».

5

   Кроме того, неоднородная правовая природа представленного в УПК РФ института реабилитации, заключающаяся в регулировании содержащихся в нем положений не только уголовно-процессуальным законом, но и нормами иных отраслей права (гражданского, гражданского процессуального, бюджетного, трудового), в том числе и за пределами производства по уголовному делу, отсутствие реальной возможности решения принципиально значимых вопросов, связанных с реабилитацией и возмещением вреда в рамках уголовного судопроизводства, свидетельствуют о том, что значительная их часть фактически выходит за пределы данного института, что обусловливает необходимость критического переосмысления подходов к определению его содержания, постановки вопроса и о существовании самостоятельного правового института возмещения вреда.
   Обращает на себя внимание и то обстоятельство, что уголовнопроцессуальный закон не конкретизирует, за счет каких средств реализуются государственные обязательства при возмещении вреда (ч. 1 ст. 133 УПК РФ), не решает проблем реабилитации и возмещения вреда по делам частного обвинения, в отношении умерших, в случаях частичного прекращения уголовного преследования, не содержит четких критериев, позволяющих однозначно установить, в какой форме судопроизводства (уголовного или гражданского) разрешаются вопросы, связанные с возмещением имущественного, компенсацией морального вреда и восстановлением иных нарушенных прав пострадавших лиц. Нет ясности и в вопросе о том, каким образом и в какой момент фактически реализуются государственные обязательства по возмещению вреда.
   Помимо изложенного, ряд правовых норм института реабилитации нуждаются в единообразном толковании в целях их правильного понимания и последующей практической реализации (что, в частности, усматривается из содержания постановления Пленума Верховного Суда РФ от 29 ноября 2011 г. № 17).
   Кроме того, не все вопросы могут быть четко и последовательно разрешены в соответствии со ст. 399 УПК РФ, предназначенной для регламентации далеких от реабилитации и возмещения вреда действий, связанных с исполнением приговора.
   Существующие проблемы порождают отсутствие единообразной судебной практики и, как следствие, — отсутствие объективных статистических данных, позволяющих четко выявить тенденции применения уголовно-процессуального института реабилитации, оценить его эффективность, а также степень реализации государственными органами и должностными лицами назначения уголовного судо

6

производства в части реабилитации каждого, кто необоснованно подвергся уголовному преследованию.
   На это, в частности, указывает разработанная Министерством финансов РФ и Федеральным казначейством РФ форма отчетности о судебных делах по искам к Правительству РФ, Министерству финансов РФ. В ней заложены показатели, объединяющие суммы выплат из средств казны Российской Федерации в счет возмещения вреда, причиненного незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, связанные с реализацией положений ст. 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее — ГК РФ)¹, и данные, отражающие применение положений института реабилитации в порядке ст. 399 УПК РФ, отдельно не представлены.
   Вместе с тем использование прав, предоставленных ст. 1070 ГК РФ на возмещение вреда, причиненного гражданину незаконными действиями суда, привело к росту числа обращений российских граждан в Европейский Суд по правам человека. За период с 2003 по 2010 гг. отмечено увеличение сумм выплат по решениям этого суда более чем в 900 раз, что в денежном выражении составляет около 270,7 млн руб. Однако применительно к этим данным речь идет о причинении вреда юридическому лицу или гражданину незаконными действиями суда, а порядок его возмещения регулируется ГК РФ. Источником возмещения вреда в подобных случаях служит казна Российской Федерации или казна субъекта Российской Федерации².
   По данным ГСУ ГУ МВД России по г. Москве и ГСУ ГУ МВД России по Московской области статистические показатели итогов работы следственных подразделений за 2011—2012 гг. отражают численность прекращенных уголовных дел, в том числе и по реабилитирующим основаниям (по п. 1, 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ), количество лиц, оправданных приговором суда. Но никаких конкретных данных о применении института реабилитации указанные сведения не содержат.

¹ Приказ Министерства финансов РФ и Федерального казначейства РФ от 24 ноября 2008 г. № 133н и № 9н «О порядке организации и ведения работы по представлению в судебных органах интересов Министерства финансов Российской Федерации и интересов Правительства Российской Федерации в случаях, когда их представление поручено Министерству финансов Российской Федерации» (Приложение № 4): URL:http://www.bestpravo.ru

² Из решения Коллегии Счетной палаты РФ от 26 ноября 2010 г. № 57К (759) «О результатах экспертно-аналитического мероприятия «Анализ потерь федерального бюджета, связанных с возмещением причиненного вреда неправосудными решениями и волокитой судебных органов Российской Федерации. Причины и обстоятельства, вынуждающие к обращению в Европейский Суд по правам человека»: URL:http://www.ach.gov.ru (Экспертно-аналитические мероприятия, касающиеся анализа состояния возмещения вреда, причиненного неправосудными решениями, не являются ежегодными).

7

   В то же время, по мнению ученых-процессуалистов, о несовершенстве института реабилитации, в частности, свидетельствует скудная и порой противоречивая правоприменительная практика, отсутствие официального учета заявлений реабилитированных о возмещении им вреда, причиненного уголовным преследованием (О.В. Химичева, А.В. Бажанов), а смешение уголовно-процессуальных и гражданско-правовых начал в регулировании восстановительно-компенсационных отношений, возникающих из-за причинения вреда в сфере уголовного судопроизводства, можно устранить только благодаря совершенно новой редакции гл. 18 УПК РФ (Б.Т. Безлепкин).
   При этом, научная дискуссия по вопросам понимания сущности реабилитации, ее соотношения с возмещением вреда, содержания и применения института реабилитации демонстрирует отсутствие единых подходов к разрешению противоречий в правовом регулировании данного института, необходимость совершенствования организационно-правовых механизмов реализации реабилитации и возмещения вреда.
   Изложенное свидетельствует о необходимости формирования в науке российского уголовного процесса новой комплексной целостной концепции реабилитации, основанной на результатах теоретического осмысления тенденций развития идеи реабилитации, многочисленных концептуальных подходов к пониманию реабилитации, ее соотношения с возмещением вреда, и их правовому регулированию, генезиса института реабилитации.
   Данные аргументы легли в основу выбора темы исследования, свидетельствуя о ее актуальности.

            Глава 1. Нравственные и теоретические основы формирования концепции реабилитации в российском уголовном процессе


        1.1. Нравственные основы реабилитации

   Реабилитация в российском уголовном процессе представляет собой разновидность правовой реабилитации — сложного социальноправового явления, выраженного в юридически закрепленном комплексе мер, направленных на восстановление утраченных прав, способностей, возможностей человека, и обеспечивающих его полноценное существование в обществе.
   В свою очередь, правовую реабилитацию следует отличать от таких видов социальной реабилитации, как, например, политическая, медицинская, профессиональная, реабилитация заключенных, отбывших наказание, и ряда других, так как ее характерными приметами является наличие не нашедшего объективного подтверждения факта привлечения лица к юридической ответственности (дисциплинарной, гражданско-правовой, административной или уголовной), гарантированное Конституцией РФ право потерпевших от злоупотреблений властью на возмещение государством причиненного им вреда (ст. 52, 53 Конституции РФ).
   Существует точка зрения, согласно которой правовую реабилитацию, в широком смысле слова, можно именовать самостоятельным общеправовым институтом, так как связанные с ней отношения урегулированы как в Конституции РФ, так и в нормативно-правовых актах различных отраслей права (например, уголовно-процессуального, гражданского процессуального, гражданского, трудового). Ее определяют как признание невиновности гражданина, незаконно привлеченного к юридической ответственности с последующим восстановлением в установленном законом порядке его правового статуса, чести, достоинства, репутации, а также возмещение причиненного ему вреда¹.
   Сказанное имеет прямое отношение к реабилитации в российском уголовном процессе и, следовательно, позволяет предположить, что в правовой реабилитации, как общественно значимом социальноправовом явлении, отражающем позицию общества к пониманию

¹ Климова Г.З. Реабилитация как правовой институт: Дис. ... канд. юрид. наук. Сочи, 2004. С. 8, 9.

9

справедливости, необходимости восстановления честного имени гражданина, пострадавшего от обвинения в деянии, которого не совершал, заложены некие общие для всех ее видов основы. И это основы нравственные. Их исследование представляется важным с точки зрения восприятия общественным сознанием значения реабилитации для государства и общества, правового воплощения, отвечающего ее сущности и его эффективности.
    Исторический опыт свидетельствует об изменчивости нравственных представлений в ходе развития человеческого общества. Тем не менее, такие общечеловеческие ценности, как справедливость, уважение прав и человеческого достоинства, восходящие ко временам Аристотеля¹, актуальны и по сей день не только как определяющие нравственное сознание индивидов, позволяющие сделать выбор среди возможных вариантов поведения, но и как оказывающие влияние на содержание законов.
    Представляется нравственным в своей основе и дальнейшее правовое воплощение идеи необходимости оправдания невиновного лица, исключения имевших место подозрений и обвинений, восстановления его прав и свобод, возмещения причиненного вреда, впоследствии связанное в сознании людей с защитой государством чести, достоинства, прав и законных интересов своих граждан, в том числе и безвинно пострадавших от действий должностных лиц в ходе уголовного судопроизводства.
    Необходимо подчеркнуть, что нравственные нормы поведения, отношений с людьми, да и сама нравственность, определяются так же, как мораль (лат. mores — нравы), представляющая собой одну из форм общественного сознания, социальный институт, выполняющий функцию регулирования поведения людей во всех областях общественной жизни².
    Нравственные предпосылки понимания реабилитации возникли, как показывают результаты исследования соответствующих теоретических и правовых положений, на самых ранних этапах становления российской государственности, у истоков формирования российского законодательства, на рубеже XI—XII вв., во времена, далекие от заимствования из законов Франции термина «реабилитация» и наделения стоящего за ним понятия содержанием, регламентированным в

¹ Данные нравственные категории зафиксированы Аристотелем в понятии «уравнивающей справедливости»: Современный философский словарь / Под ред. В.Е. Кемерова. 2-е изд. М.: ПАНПРИНТ, 1998. С. 682.

² Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 21-е изд. М., 1989. С. 363; Философский словарь / Под ред. И.Т. Фролова. 5-е изд. М., 1986. С. 292.

10