Помощь в социальной адаптации подросткам и молодым людям с расстройствами аутистического спектра

Костин, Игорь Анатольевич.
Помощь в социальной адаптации подросткам и молодым людям с расстройствами аутистического спектра: монография [Электронный ресурс] / И.А. Костин. — Эл. изд. — Электрон. текстовые 
дан. (1 файл pdf : 144 с.). — М. : Теревинф, 2019. — Систем. требования: Adobe Reader XI либо Adobe Digital Editions 4.5 ; экран 10’’.
ISBN 978-5-4212-0504-3

Монография посвящена психологической помощи подросткам, юношам, взрослым людям с расстройствами аутистического спектра (РАС). 
Автор подробно рассказывает, как выстраивать контакт с людьми с РАС, как 
специалист может помочь им в формировании социальных ролей и навыков 
взаимодействия, необходимых для адаптации в обществе. Рассмотрены методы, помогающие человеку с аутизмом понять свой собственный внутренний мир и мир социальных отношений: ведение дневника, индивидуальная 
и групповая беседа, совместное чтение художественной литературы. Описан 
многолетний опыт организации групповых встреч выросших людей с РАС.
Издание адресовано психологам, педагогам и другим специалистам, 
работающим с детьми и взрослыми с различными особенностями развития, а также близким таких людей. 

К72

© Институт коррекционной педагогики РАО, 2017.
© Костин И.А., 2017
© Теревинф, оформление, 2017
ISBN 978-5-4212-0504-3

УДК 376.1.013.42-056.3 
ББК 74.59
К72

Рекомендовано Ученым советом ФГБНУ «Институт коррекционной педагогики 
Российской академии образования».

Деривативное электронное издание на основе печатного издания: Помощь в социальной 
адаптации подросткам и молодым людям с расстройствами аутистического спектра: монография [Текст] / И.А. Костин. — М. : Теревинф, 2018. — 144 с. — ISBN 978-5-4212-0460-2.

В соответствии со ст. 1299 и 1301 ГК РФ при устранении ограничений, установленных техническими средствами защиты авторских прав, правообладатель вправе требовать от нарушителя возмещения убытков или выплаты компенсации.

Рецензенты: Е.А. Кинаш, канд. пед. наук, ст. научный сотрудник, ФГБНУ «Институт коррекционной педагогики Российской академии образования»,
О.В. Рубан, канд. психол. наук, педагог-психолог, дошкольное отделение №1 
ГБПОУ г. Москвы «Колледж малого бизнеса №4».

Исследование выполнено в рамках Государственного задания Минобрнауки РФ №25.8559.2017/8.9.

введение

Среди множества нарушений психического развития, обусловленных генетическими заболеваниями, органическими поражениями ЦНС и другими 
причинами, расстройства аутистического спектра 
стоят на особом месте. Связано это с рядом причин: с трудностями ранней диагностики аутизма, 
с особенной сложностью, трудоемкостью и дороговизной медицинской и психолого-педагогической 
коррекции и, наконец, с отмечающейся в последние годы тенденцией к увеличению числа аутичных 
детей в популяции. Тема аутизма, начиная с рубежа веков, становится модной, проникает в СМИ 
и массовую культуру; в профессиональном сообществе ведутся острые дискуссии о продуктивности 
и успешности работы в рамках разных подходов.
В классических работах Л. Каннера (Leo Kanner) 
и Г. Аспергера (Hans Asperger), как известно, были 
описаны дети; а люди с аутизмом, уже вышедшие за 
пределы детского возраста, впервые стали попадать 
в поле внимания исследователей спустя 2–3 десятилетия после выхода классических статей. Диагностический ярлык «синдром раннего детского аутизма» по-прежнему применяется как в клинической, так и в психолого-педагогической практике. 
В настоящее время, однако, уже давно общепризна

но, что аутистические расстройства не проходят с взрослением индивида. 
Известно, что наиболее развернутой и яркой клиническая 
картина расстройств аутистического спектра (РАС) является 
в возрасте от 3–4 до 7–8 лет. В дальнейшем в значительной части случаев смягчаются нарушения контакта, стереотипность 
и сенсорная гиперчувствительность, дети понемногу становятся гибче, активнее и любопытнее, а на первый план выходят другие трудности. Важнейшие из них – особенности социального поведения, проявления эмоционально-личностной 
незрелости, недостаток активной и целостной переработки 
информации и недоразвитие самосознания.
Проявления нарушенного развития, остающиеся устойчивыми во времени, продолжают оказывать негативное, ограничивающее воздействие на возможности социальной адаптации и дальнейшей социализации подросших аутичных детей. 
Поэтому трудно согласиться с пониманием аутистического 
развития как просто одного из вариантов нормального развития. Такая трактовка получила распространение в последние 
годы в рамках концепции нейроразнообразия (neurodiversity)*. 
Тяжелые и устойчивые трудности адаптации к среде, характерные практически для всех людей с РАС на всем протяжении 
жизненного цикла, не позволяют нам рассматривать аутизм 
в качестве разновидности психической нормы.
Для непрерывного и как можно более успешного из возможных хода социализации подростков и взрослых людей 

*
Нейроразнообразие – это «идея, согласно которой нетипичное (нейроотличное) неврологическое развитие представляет собой нормальное 
различие между людьми, которое должно признаваться и рассматриваться так же, как и другие различия. Различие может возникать из-за разницы в процессах обработки информации ... Концепция нейроразнообразия 
принимается некоторыми аутичными людьми и людьми с родственными 
аутизму состояниями. Термин был введен австралийкой Джуди Сингер, у матери и дочери которой синдром Аспергера» (источник: Синдром Аспергера 
[Электронный ресурс]. URL: http://www.aspergers.ru/node/159#%D0%9D).

с РАС, поддерживающего должные качество жизни и уровень 
активности, необходима правильно организованная социальная 
среда. Представляется, что главным параметром такой среды 
является оптимальный уровень сложности адаптационных 
задач, постоянно возникающих перед аутичным индивидом 
(в данной работе в дальнейшем будет рассмотрено понятие 
«развивающей социальной среды»).
Нам многократно приходилось наблюдать, насколько зависит состояние человека с аутистическими расстройствами 
от его социальной среды как в детские и подростковые, так 
и в уже взрослые годы. При этом следует помнить, что в случаях неожиданного усложнения или резкой смены среды при 
отсутствии необходимой поддержки у людей с РАС практически в любом возрасте возможны регресс, декомпенсация, 
возвращение к более примитивным, казалось бы, уже оставшимся в прошлом способам поведения и адаптации к среде 
и к людям. То же самое можно сказать и о случаях обеднения, примитивизации и стереотипизации жизненной среды, 
например, при прекращении какой-то субъективно важной регулярной деятельности, которая раньше мобилизовала, держала в тонусе, стимулировала гибкость и интерес 
к миру вокруг.

Эти наблюдения вполне согласуются с методологическим 
представлением Л.С. Выготского о дефекте как «социальном 
вывихе», который можно «вправить» только созданием адекватной социальной среды вокруг человека с нарушением развития. «Задача сводится к тому, чтобы нарушение социальной связи с жизнью было налажено каким-то другим путем» 
(Л.С. Выготский, 2016). Помогая человеку с нарушением развития, необходимо иметь в виду не только его дефект, но и его 
сильные стороны и наши представления о нормативном психическом развитии: «Педагогике приходится ориентироваться не столько на недостаток и болезнь, сколько на норму и на 
здоровье, сохранившееся у ребенка» (там же).

В исследовании Taylor и Seltzer (цит. по: S. Bolte, 2011), в котором участвовало большое количество молодых людей с аутистическими симптомами, отмечено замедление позитивных 
изменений у них после окончания старшей школы. Предполагается, что причина этому – отсутствие такой же «интеллектуально стимулирующей» деятельности, какой было для них 
обучение в школе. Вывод авторов практически тот же самый: 
для поддержания улучшения в функционировании людей с аутистическими расстройствами те или иные стратегии воздействия нужны в течение всей жизни.
С другой стороны, развитие социальной адаптации человека с аутистическим расстройством практически не имеет 
возрастных ограничений. Если социальная среда, жизненный 
стереотип аутичного человека выстроены правильно и с учетом зон его актуального и ближайшего развития, то продвижение вперед в социализации возможно далеко за пределами 
юношеского и тем более пубертатного возрастных периодов. 
И хотя при хорошей положительной динамике у аутичного индивида особенности душевного склада, конечно, останутся, но 
о них можно будет говорить уже как, скорее, об особенностях 
характера или как о психологической конституции, но не как 
о психиатрическом диагнозе. 
Популяция аутичных людей, как известно, очень разнородна по множеству параметров: по развитию речи, интеллекта, 
по достигнутому уровню социальной ориентировки и самообслуживания. В данной работе для удобства будет использовано общепринятое разделение на «высоко-» и «низкофункциональных» людей с РАС: как правило, под высокофункциональным аутизмом понимают отсутствие значительного 
интеллектуального снижения и наличие фразовой речи (последнее, конечно, не означает, что речевая функция не затронута нарушением развития). К подростковому возрасту чаще 
всего становится в общих чертах понятен достижимый уровень развития аутичного человека, и соответственно – даль

нейшие задачи работы, которые могут расходиться для «высоко-» и «низкофункциональных» аутичных людей. В первом 
случае это достижение максимально возможной социальной 
компетентности, дальнейшее обучение, профессионализация; 
бывает, что требуется психологическая помощь в связи с депрессивными тенденциями. Во втором – достижение максимально возможной бытовой адаптации, развитие коммуникации с опорой на альтернативные и дополнительные средства, выход в какое-нибудь сообщество; часто необходима 
специальная работа по преодолению поведенческих проблем. 
И в обоих случаях, конечно, требуются психологическая поддержка и консультирование членов семьи аутичного человека. 
Данная работа в несколько большей степени касается «высокофункциональной» части аутистической популяции. Но не 
только: хотя речь здесь идет о РАС – одном из наиболее тяжелых вариантов дизонтогенеза, но затронутые здесь темы 
и описанные пути психокоррекционной работы могут быть 
полезны достаточно широкому кругу специалистов и волонтеров, которые помогают детям, подросткам, взрослым с ОВЗ, 
а также их близким. Общие правила и направления работы 
с разными категориями «особых» людей во многом пересекаются. Например, в литературе указывается на выраженные 
проявления эмоциональной незрелости и пассивности у молодых людей с нарушенным слухом: Д.Ю. Роснач отмечает у них 
«эмоциональную холодность к ярким событиям своей и чужой 
жизни, отсутствие умения передавать личные чувственные переживания, слабую восприимчивость к переживаниям других 
людей. … Сравнительный анализ способностей детей младшего и среднего школьного возраста (9–16 лет) к выражению собственных впечатлений и переживаний показал значительное 
отставание глухих и слабослышащих сверстников». Отмечаются у данной категории подростков и некоторые другие особенности, хорошо знакомые по взаимодействию с аутичными 
детьми и подростками: «безынициативность и полная несо

стоятельность» в быту, «непредсказуемые реакции: слезы, истерики, отказ от игры, жалобы маме и учительнице» в случае 
проигрыша в настольных играх (Д.Ю. Роснач, 2012).
Каковы же психологические особенности аутичных людей, которые оказываются наиболее устойчивыми во времени и остаются с ними за пределами детского возраста, порой 
даже в случаях хорошей положительной динамики и повышения адаптационных возможностей? Прежде чем переходить 
к более подробному их описанию, необходимо отметить некоторую условность разделения на «социальные», «эмоционально-волевые», «когнитивные» трудности. При анализе аутистического развития особенно актуальным представляется 
ставшее классическим для отечественной дефектологии положение Л.С. Выготского о единстве аффективного и интеллектуального развития. Рассуждая о типичных особенностях 
познавательной деятельности аутичных людей, мы неизбежно выходим и на уровень анализа их аффективной и эмоционально-личностной сферы. И наоборот, при рассмотрении 
специфики социального поведения, эмоциональных особенностей, самооценки и самосознания и т.д. не можем не учитывать те особенности переработки информации от внешнего 
мира и от собственного тела, которые присущи большинству 
аутичных людей. 

РАС у подростков и взрослых: 
динамика, кризисы,  
принципы оказания помощи

Типичные трудности аутичного человека, остающиеся 
актуальными в подростковые и взрослые годы. При 
аутистическом развитии, как отмечается в литературе, симптомы в области социального поведения более устойчивы во времени, чем симптомы, 
связанные с нарушением речевого развития или со 
стереотипным поведением (S. Bolte, 2011). Поэтому 
начнем описание устойчивых проявлений аутистического развития именно с них. Описание будет по 
возможности дополняться фрагментами наблюдений и автобиографических книг аутичных людей.

Трудности в области установления и поддержания 
социальных отношений.

}
Пресыщаемость в общении и трудности поддержания длительного устойчивого контакта. Хотя 
социальная сензитивность у многих людей с аутистическим развитием несколько смягчается со временем, все же вступление в социальное взаимодействие, общение с разными, особенно новыми 
людьми по-прежнему представляет для них значительную эмоциональную нагрузку, приводя букваль
глава 1

но в состояние «потери» и смятения. Например, молодой человек (с развернутой речью, с достаточно высокими интеллектуальными возможностями) совершенно теряется, даже впадает 
в панику, если незнакомый прохожий на улице задает какой-нибудь простой вопрос наподобие «Сколько времени», «Как пройти куда-либо» и т.п. Довольно типично «маятникообразное» течение общения, даже с теми людьми, с которыми уже установлены теплые эмоциональные отношения: человеку с аутизмом 
трудно длительное время непрерывно находиться во взаимодействии, и он подходит к собеседнику, отходит, возвращается, 
может задать вопрос и, не дождавшись ответа, снова увеличить 
пространственную дистанцию, а потом снова вернуться, и т.д. 

}
Безынициативность, недостаточная собственная активность 
в социальном взаимодействии. Очень типична ситуация, когда 
аутичный человек добросовестно отвечает на вопросы собеседника, но сам при этом вопросов не задает и вообще активно беседу не поддерживает (это может касаться и вполне эмоционально комфортных, привычных отношений). Подобное поведение 
не следует трактовать как отсутствие интереса к собеседнику, 
скорее это именно недостаток инициативы, собственной активности в диалоге: если при этом аутичному человеку доброжелательно подсказать, о чем можно спросить или рассказать в разговоре, то чаще всего он с готовностью воспользуется подсказкой.

}
 Стереотипность и монологичность в общении: контакт 
выстраивается преимущественно на основе собственных тем, 
чаще всего достаточно стереотипных и узких, – при этом обратная связь от партнера по общению (насколько собеседник готов 
сейчас поддерживать именно эту тему разговора), как и эмоциональное состояние другого человека в целом, улавливаются очень слабо. Постоянная готовность вести разговоры на собственные аффективно значимые темы сочетается, как правило, 
с практически полной неспособностью «вести светские беседы», 
то есть находить общие с собеседником интересы, подстраивать 
под конкретную коммуникативную ситуацию свой лексикон, 

строй речи, манеры и т.п. Например, подросток старательно выписывает автомобильные номера всех регионов и дружелюбно показывает свой список всем присутствующим, рассчитывая увидеть встречный интерес к этой теме у собеседников. При 
этом, чтобы эмоционально вовлечь его в поддержание разговоров на темы, предложенные другими людьми, нужно приложить немалые усилия. 

}
 Наивность в сфере социальных отношений: трудно понимаются неписаные правила общения, контекст коммуникативной ситуации, необходимость поддерживать должную психологическую дистанцию во взаимодействии. Такая бесхитростность – сочетание отсутствия дистанции с не всегда уместной 
душевной открытостью – создает впечатление выраженной 
инфантильности аутичных людей. Два коротких примера: 
15-летний подросток сообщает ведущим группы, что он влюблен в девушку-волонтера; молодой человек, находясь на отдыхе в пансионате, весьма настойчиво (если не сказать – навязчиво) пытается познакомиться со всеми молодыми женщинами вокруг, что вызывает только закономерное отторжение 
с их стороны, и тяжело переживает отверженность. 
С социальной наивностью, с недостаточной активностью 
и целостностью осмысления информации можно связать 
и характерное для части «высокофункциональной» аутистической популяции специфическое поведение в сфере потребления – внушаемость, некритичное восприятие рекламы.

}
У большого числа аутичных людей на сферу социальных 
отношений дополнительно негативно влияет специфическая 
перцептивная трудность: плохое запоминание имен окружающих и распознавание лиц (прозопагнозия).

Устойчивые проявления аутистического развития в области 
коммуникации.

}
Значительной части аутичных людей и в подростковые, 
и во взрослые годы по-прежнему трудно сформировать раз